Конопля в истории

Римский специалист по естественной истории Плиний (23—79 гг. н. э.) приводит фрагмент из Демокрита, касающийся растения под названием thalassaegle, или potamaugis, в котором многие ученые усматривают коноплю.

Приятное в питье, оно вызывает бредовое состояние с причудливыми видениями весьма необычного характера. Этот thaengelis, — говорит он, — растет на горе Либанус в Сирии, на горной гряде Дикте на Крите, а также в Вавилоне и в Сузах в Персии. Настой его наделяет магов способностью к предсказанию. Таков же и gelotophyllis — растение, найденное в Бактрии и на склонах Борисфена. При приеме внутрь с мирром и вином возникают всякого рода зрительные образы, вызывая самый неумеренный смех. / Quoted in Walton, op. cit., p. 8/

Диоскорид (I век н. э.) дает великолепное описание конопли и упоминает о ее использовании в производстве веревок и в медицине, но ничего не говорит о ее опьяняющих свойствах. Поскольку климат благоприятствовал росту конопли на Ближнем Востоке и в арабском мире, а ислам предпочитал ее алкоголю, конопля стала для многих избранным опьяняющим веществом. Это пристрастие к гашишу и конопле было очень давним уже во времена Пророка, чем объясняется явный запрет для “праведных” на алкоголь, в то время как гашиш являлся предметом теологических споров. К 950 году н. э. потребление гашиша и злоупотребление им распространились столь широко, что эта тема начала занимать видное место в литературе того периода. Исчерпывающее изложение позиций общества владычества в отношении конопли содержится в одном из самых давних из имеющихся у нас описаний поведения, связанного с пристрастием к этому растению.

Один мусульманский священнослужитель, неистово призывающий в мечети не потреблять “бенг” — растение, главное свойство которого вызывать опьянение и сон, — был настолько захвачен своей проповедью, что бумажка с этим запретным средством, которому он сам частенько предавался, выпала у него из-за пазухи прямо в круг слушателей. Мулла, не теряя самообладания, тут же воскликнул: “Вот враг тот, тот демон, о котором я говорил вам; сила слов моих обратила его в бегство, смотрите, чтобы, покинув меня, он не набросился на кого-то из вас и не овладел им”. Никто не осмелился коснуться бумажки, и после проповеди сей пылкий софист вновь получил свой “бенг”. / J. F. de Lacroix, Anecdotes Arabes et Musulmanes, Depuis I'An de J. C. 614 (Paris: Vincent, 1772), p. 534/

Как явствует из этой истории, “эго” монотеиста способно на самые необычайные подвиги самообольщения и самообмана.