Глава 145. Эдзены

Духи среднего мира, соприкасающиеся с людьми, Эдзены могут выступать посредниками...

– Я ничего не понимаю, – печально признается Юстасия.

– Это нормально. Просто пришло, наконец, твое время ничего не понимать. Традиционное начало любой истории о путешествии не знаю куда, откуда требуется принести неведомо что и раздать драгоценную эту добычу всем, кто больше не может обходиться без неизвестности... Во всяком случае, клетка, в которой я тебя якобы заточил, никогда не была заперта, а теперь ты и вовсе уткнулась носом в широкий зазор между прутьями. Хочешь вылезти в это окно, или предпочитаешь прокатиться на канатной дороге?

– А... есть разница? – мнется она.

– По большому счету – вряд ли. Разве что, по маленькому. По ма‑а‑а‑алюсенькому такому, лилипутскому счету.

– А мы не станем мелочиться, – шепчет Юстасия. – Взрослые уже мальчики‑девочки, обаяние далекой страны Лилипутии не для нас. Правда?

– Как скажешь, так и будет, – киваю.

– А Алиса, Лиза... пусть спят пока, да? Если бы нам следовало уходить вместе, они бы уже сами были здесь, правда? Но их нет. Значит, просто пришло время путешествовать поодиночке. И налегке... Да?

– Видишь, – улыбаюсь, – что‑то ты уже понимаешь. Лучше, пожалуй, чем я сам.

Равнодушно кивнув, она подбирает юбку и залезает с ногами на подоконник. Я зачарованно разглядываю острые носки ее серебристых туфель.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь... И так далее! – торопливо бормочет Юстасия, делая первые, робкие пока, шаги по усыпанной цветными камешками садовой тропинке. Оборачивается ко мне: – Макс, я больше не боюсь числа “четыре”. Знаешь, что это значит? Я больше не боюсь смерти. Этот страх умер, пока я карабкалась в окно, зато все прочее, кажется, уцелело. То есть, это именно я. Та самая Юстасия, которая... Впрочем, это тебя уже не касается, потому что тебя не касается ничего. Выходит, ты у нас в некотором смысле неприкасаемый... А я была неосторожна и сделала глоток из твоей чаши, о, лучший из чандалов! Теперь и ко мне невозможно прикоснуться. Не запрещено, а просто невозможно. Так ведь?

Улыбаюсь ей, пожимаю плечами, жмурюсь от яркого солнца. Где мне знать ответы на ее вопросы? Мое дело маленькое: позаботиться о том, чтобы у ближних не пропал вкус их задавать. Прочее – не моя забота. Само как‑нибудь случится.