Какие они все разные!

Хозяйством люди занимались и занимаются всегда и повсюду. И всегда были те, кто задумывался о выгодном и невыгодном, правильном и неправильном, о богатстве и бедности... Их взгляды, суждения, мысли — это то, что предстоит рассмотреть нам на страницах настоящей книги. Что за люди они были? Как они жили? Чем занимались? Как они выглядели, наконец? Взглянуть бы на них хоть мельком, увидеть их лица, услышать голоса... Но где найти нам такое волшебное стекло?

Есть, оказывается, такой магический кристалл. Это историческая наука. Через воспоминания участников давних событий, через свидетельства очевидцев и летописцев, через "преданья старины глубокой" вглядывается историк в прошлое и различает сквозь мглу времен образы людей и событий. Иногда эти образы отчетливы, как на экране телевизора, иногда — туманны и расплывчаты... но тут подключается наше воображение...

...Глухая жаркая пустыня. Кругом на сотни километров ни жилья, ни ручейка, ни деревца. Только земля под ногами и небо над головой. Серо-бурая земля и ослепительно синее небо. У подножья высокой скалы столпился народ. На скале — крепкий жилистый старик с большой бородой. Это Моисей. Держа в руках две каменные доски, он громко провозглашает написанные на них повеления Бога. Прислушаемся:

—...Не убивай!...Не воруй!...Соблюдай субботу! Шесть дней трудись, а в седьмой не делай никакой работы — ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец в доме твоем..

Десять заповедей, которые Творец неба и земли дал небольшому затерянному в пустыне народу три тысячи лет назад, явились основой основ всей современной цивилизации. Сам Хозяин Вселенной, нашей планеты и всякой жизни на ней провозгласил — что? Неприкосновенность человеческой жизни. Неприкосновенность собственности. Обязательный день отдыха после шести дней труда, даже для рабов и домашней скотины.

Несложно понять, что в жизни многие из этих правил выполнялись плохо или нарушались. Иначе на земле давно уже наступил бы "золотой век"...

...На базарной площади толпа окружила человека в бараньей шкуре. Это древнееврейский пророк Амос. Что он говорит?

—...Вы, жирные быки, притесняющие бедных, обижающие нищих!.. И вы, берущие взятки в суде, чтобы отнять у бедного и дать богатому! Бог покарает вас за неправду!..

А вот другой пророк, Исайя:

— Горе вам, прибавляющие дом к дому и поле к полю, так что другим не остается места на земле!..

Пророки обличали злые дела людей как нарушение Божественных заповедей. В те времена экономические и социальные вопросы были частью всеобъемлющей религиозной мысли.

...Суровый ландшафт древней Иудеи сменяется цветущим садом Эллады. По дорожке между кустами, огибая беломраморную статую нимфы, неспешно движутся два человека в легких туниках. Один уже пожилой, борода седая, но осанка прямая и походка легкая.

— Друг мой, — говорит он, — все зло и все пороки людские происходят из стремления людей к обогащению. И стремление это неистребимо, покуда каждый живет только для себя, хочет владеть чем-то, принадлежащим только ему, чтобы торговать и наживаться. Где торговля, там обман. Я думаю, что в идеальном государстве земля и все имущество должны быть общими. Каждый будет работать на все общество. Общество будет выделять ему необходимое для безбедной жизни. И все будут счастливы.

— Но ведь общество состоит из людей, о учитель, — возражает молодой его спутник, — отчего же множество людей можно ставить выше одной личности? Все люди различны. Не лучше ли раздать землю всем желающим? Я думаю, торговля возникает не просто из-за жажды наживы. У одного есть лишние сандалии, но нет хлеба. У другого есть избыток хлеба, но нет обуви. Взаимная потребность побуждает их вступить в обмен своими товарами. И если работу одного приравнять к работе другого, например две пары сандалий за одну меру зерна, то обмен может быть справедливым для обоих...

Это античные философы Платон и Аристотель. Один впервые продумал и описал устройство идеального коммунистического общества. Другой впервые высказал принцип справедливого (эквивалентного) обмена. Их спор о наилучшем общественном устройстве человечество продолжает до сих пор.

Новая картинка. Человек в рваном хитоне, изможденный и усталый от постоянных разъездов и недосыпания, что-то втолковывает почтительно внимающей ему кучке людей.

— Мы были у вас, — говорит он тихим и очень проникновенным голосом, — но занимались трудом и работою, чтобы не обременить кого-либо из вас Ибо завещевали вам сие: если кто не хочет трудиться, то и не ешь!

Это апостол христианства Павел. В античном обществе труд выполнялся рабами и потому считался занятием, недостойным свободного человека. Христианство провозгласило труд почетной деятельностью. Бог дает некоторым людям богатство, учили христианские богословы, чтобы эти люди могли одаривать нищих.

...А это что за толстячок в сутане с огромным пергаментным томом под мышкой? Это знаменитый Фома Аквинский (XIII в.). В своей книге Всеобщая теология, написанной на латыни, он уделил много места хозяйственным вопросам с точки зрения христианского учения о справедливости...

...В это же время в другом месте мы видим скопление яростно спорящих монахов. У одних ризы из дорогого тонкого сукна, нагрудные кресты из золота, пояса с дорогим шитьем. Это церковные чины. Другие одеты в простую серую дерюгу и подпоясаны веревкой, но больше силы в их глазах, больше страсти в речах. Это последователи Франциска из города Ассизи. Что они хотят?

Они напоминают, что Иисус не имел никакого имущества, а церковь занимается накоплением богатств, забывая, что если у одного много, то у другого нет ничего.

— Всякий собственник или вор, или сын вора, — слышен зычный голос Цезария из Гейстербаха. Споры о собственности не утихают и до сегодняшних дней...

...А за спинами францисканцев видны толпы совсем уж диковинных монахов. Полуголые, кто с алебардой, кто с винным бурдюком. Постойте, среди них, кажется, и женщины есть? Точно, вон они, тоже полуголые и нетрезвые”. Это патарены ("оборванцы"). Они грабят богатых и сжигают монастыри. У них установлена полная общность имущества. Патарены были первыми практическими коммунистами Европы.

..Еще сутаны и клобуки. Вот неистовый священник Джироламо Савонарола проклинает с амвона богатство и излишества. Это XV в., Флоренция:

— Вы, с такой роскошью вырядившаяся молодежь, что будто хотите перещеголять женщин, бросьте эти тряпки!

Ему сочувствуют многие, в числе которых и Микеланджело Буонарроти. Вскоре богатей Медичи будут изгнаны из города. Савонарола станет правителем Он установит налог на богатых в пользу бедных, провозгласит право на труд, запретит азартные игры. Потом по указу папы римского его сожгут на костре как еретика.

…1517 год Германия. Город Виттенберг, знаменитый своим университетом (когда-то здесь учился, между прочим, датский принц Гамлет со своим однокашником Горацио). Раннее утро. УЗКИМИ полутемными улочками бюргеры с женами и детьми пробираются к соборной площади. Там, у входа в собор, образовалось скопление людей. Почему-то никто не идет внутрь. Что тут происходит? К дверям церкви прибит большой свиток пергамента, Стоящие ближе читают вслух. Растущая толпа встречает каждую фразу сдержанным гулом одобрения...

Это 95 тезисов против продажи индульгенций[2]. Написал их и прибил к дверям отважный монах Мартин Лютер, не убоявшийся проклятий папы и суда инквизиции.

А было так. Дня за два до того профессор богословия Лютер возвращался домой из университета. Навстречу ему попалась открытая карета, в которой дружески беседовали два известных всему городу человека. Значит, это правда? Слухи, которые шли по всему городу, получили зримое подтверждение. Гнев вспыхнул в душе сурового монаха. Один из пассажиров встреченной кареты недавно был избран архиепископом Майнцским. Шептались, что деньги на покупку голосов дал ему этот нечестивый финансист Фуггер в обмен на будущие доходы от продажи индульгенций. Вон как они смеются, прямо друзья закадычные... Негодующий Лютер поспешил к своей келье.

Народ пойдет за ним, и Лютер станет основателем новой церкви — лютеранства. Он будет учить, что каждый торговец в своей лавке служит Богу ничуть не хуже монаха, если ведет дело честно и не разбазаривает дохода.

...1541 год. Женева. Священник Жан Кальвин (сторонник Лютера) объясняет прихожанам, что собственность священна. Она принадлежит Богу, который доверяет ее человеку. Поэтому даже сам владелец богатства не имеет права транжирить его на роскошь и пустые забавы, он должен беречь каждую копейку, каждый гвоздь.

А в эти же годы в Англии королевский министр Томас Мор пишет книгу о воображаемой стране, где трудиться обязаны все, но нет ни частной собственности, ни торговли, ни денег. Все плоды труда свозятся в общие склады, откуда каждый берет все, что ему нужно по потребности. Эту коммунистическую страну Мор назвал Утопией[3]. Честный и мужественный человек, Мор впоследствии откажется признать короля главой церкви и закончит свою жизнь под топором палача.

Начало XVII в. Опять Италия. Неаполь. И опять монах. Он в тюрьме, куда посажен за освободительную борьбу против испанского господства. Ему предстоит пробыть здесь 26 лет. Его зовут Томмазо Кампанелла. В темной, сырой, зловонной камере, сидя на соломе, не видя дневного света, он пишет книгу "Город Солнца". Это еще одна коммунистическая утопия. У жителей Города Солнца все общее: труд, имущество, жены, дети. Живут они в общежитиях. Каждый занят тем, что ему нравится, рабочий день длится 4 часа. Всем всего хватает, все добры, счастливы и веселы.

В это же время в этой же тюрьме сидит еще один узник по имени Антонио Серра. Его обвиняют в подделке золотых монет. И он тоже пишет книгу. Но не про идеальное общественное устройство. Его тема звучит в названии книги: "Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевство, лишенное рудников драгоценных металлов". Он говорит, что не нужно запрещать вывоз из страны драгоценных металлов, это бессмысленно. Лучше развивать промышленность и торговать ее изделиями с другими странами. Тогда иностранцы сами отдадут стране нужные ей серебро и золото.

Весь XVII в. заполнен трактатами о том, как отдельная страна может обогатиться, торгуя с другими странами. То было время освоения морских путей в Индию и Америку. Время создания всемирного торгового рынка и колониальных империй. Центральной фигурой в экономической жизни становится купец, по-итальянски — мерканте. Поэтому тех, кто писал в это время на экономические темы, впоследствии назвали меркантилистами.

То были купцы, промышленники, служащие торговых компаний, чиновники и авантюристы. Торговлю они знали не по книгам, а по собственному опыту. И все давали свои советы королям, как лучше вести торговую политику, устанавливать цены, пошлины, налоги, монополии, чтобы страна скорее богатела. Такими "меркантилистами" были и Серра, и уже известный нам Монкретьен, и еще многие-многие.

Над ними возвышается яркая фигура англичанина Уильяма Петти. Сын сукнодела, он в юности был моряком, затем стал слушателем иезуитского коллежа во Франции, где изучил медицину. Был врачом, чертежником карт, ювелиром, затем университетским профессором, землемером и картографом всей Ирландии (где весьма обогатился на торговле земельными участками). Получил дворянство титул. Труд — отец богатства, а земля — его мать, — говорил Петти. Он очень много сделал для развития экономической мысли и сам открыл много нового. Его книги восхищают смелостью мысли, ярким слогом и остроумием. Рассказывают, как однажды пожилой уже и почти ослепший Петти был вызван на дуэль.

Воспользовавшись правом выбора оружия, он предложил провести дуэль на топорах в темной комнате; дуэль не состоялась, потому что вызывавший не принял условий...

Личностью совсем другого рода был степенный окружной судья из Франции Пьер Буагильбер... Он писал, что правительство не должно заниматься ценами и охранять торговые привилегии. Ведь Бог так мудро все устроил, что всем людям должно хватить средств для жизни. Пускай предприниматели конкурируют между собой и сами договариваются о цене и прочем. Страна только выиграет.

С Буагильбером мы вступаем в XVIII в. Постепенно умные люди стали приходить к выводу, что есть определенные экономические законы, подобные законам природы. Поэтому, мол, всякое вмешательство государственной власти в экономику чаще всего вредно. Пусть природа все делает сама. Особенно сильно эту идею отстаивали во Франции.

Франсуа Кенэ даже нарисовал схему, которая показывает, каким образом все продукты труда в стране сами находят своих покупателей и обмениваются на доходы. Эту схему он назвал "Экономической таблицей". Мысль Кенэ оказалась настолько глубокой, что даже в XX в. ее используют в практических расчетах для определения того, сколько каких продуктов лучше всего производить данной стране и сколько каких ресурсов (труда, сырья, машин) лучше всего направлять в различные отрасли хозяйства (расчеты межотраслевого баланса).

Вокруг Кенэ сформировался кружок мыслителей, которые называли себя необычным словом — ЭКОНОМИСТЫ. Это были в основном вольномыслящие дворяне. Они доказывали, что источником богатства народа является земля. Если сравнить расходы, которых требует земледелие, и доходы, которые оно приносит, то всегда остается чистый избыток дохода. Этот избыток порождается плодородной силой земли и попадает в руки землевладельцев. Поэтому все налоги в стране нужно заменить одним-единственным налогом — на землю.

Рядом с маленьким, щуплым Кенэ мы видим высокую статную фигуру Жака Тюрго — чиновника, затем министра финансов и притом выдающегося мыслителя. Тюрго написал книгу о том, как создаются и распределяются богатства. Он высказал много глубоких мыслей, которые вспоминали экономисты и в XIX, и в XX столетиях.

В 1766 г. Адам Смит попал в Париж и познакомился с Кенэ и Тюрго. Школа "экономистов" была тогда в самом расцвете. Но к ним из Британии приехал не ученик, а собрат-единомышленник. К этому времени сам Смит уже был глубоко убежден в необходимости экономической свободы и в существовании естественного (природного) порядка вещей. Вспомним, что слово ПРИРОДА вошло в название его великой книги.

Сегодня трудно даже вообразить, как зачитывались трудом Смита образованные люди в конце XVIII — начале XIX столетия. У многих он был просто настольной книгой. Она владела умами и рождала новые мысли.

И вот сценка. В одной из парижских квартир идет молодежная вечеринка. Собственно, вечер уже кончается, вино выпито, веселые молодые люди собираются расходиться по домам. Внезапно один из них, осененный свежей мыслью, начинает бить пустые бутылки, приговаривая: "Поможем нашей промышленности!" С хохотом компания выкатывается на улицу.

Один из юношей шел домой в глубокой задумчивости. Каким образом уничтожение продуктов полезно для промышленности? Идея-то была понятна: не будет оборотной посуды, вырастет спрос на бутылки со стороны виноделов. А если посуду не бить, тогда что будет с изготовителями стеклотары? Часть их продукции не будет продана? Но тогда сократится их доход, а значит, не будет продано какое-то количество хлеба, одежды и прочего? Значит, и в этих отраслях снизятся доходы. И виноделы смогут продать меньше вина? И снова снизится спрос на бутылки? А на складах будут скапливаться горы стеклопосуды, бутылок с вином, пищевых продуктов, одежды, обуви...

В эти годы люди уже познакомились с кризисами перепроизводства. Точнее, это называется кризисом сбыта, потому что именно сбыт продукции становится критической проблемой. Все покупатели страны не могут купить все, что продается. У них недостаточно денег, потому что они сами не могут продать весь свой товар.

Чтобы нечто купить, размышлял молодой француз, нужно сперва что-то продать. Его размышления не прошли бесследно для истории экономической мысли. Жан Батист Сэй (так звали юношу) выдвинул экономический закон, носящий его имя. Закон, который потом многие поколения ученых, сколько ни бились, не могли ни доказать, ни опровергнуть...

...Примерно в те же годы один лондонский финансист выбрался на курорт, чтобы немного отдохнуть от биржевой круговерти. Хотя ему едва стукнуло двадцать семь лет, он уже был миллионером. Притом десять лет назад у него не было ни пенса, и все свое состояние он нажил на биржевых спекуляциях. В курортном городе Бат, где молодой джентльмен с женой укреплялись водами и купаниями, к нему присоединился один из его завзятых друзей из домашнего кружка, где они спорили об экономических проблемах. "Взгляни-ка, Давид, что я нашел в здешней библиотеке! Тебе непременно нужно это прочесть. Обязательно!" Книга была внушительных размеров. Ну что ж, отпуск — самое подходящее время, чтобы немного почитать.

Молодой миллионер открыл книгу и... не отрывался от нее, пока не дочитал до конца. Затем он открыл ее сначала и стал читать заново. Но уже с карандашом. Кое-что вызывало протест, об этом нужно подумать хорошенько.

Книга называлась "Богатство народов", сочинение Адама Смита. Молодого джентльмена звали Давид Рикардо, а его друга — Джеймс Милль (у него через несколько лет родится сын Джон Стюарт).

Рикардо решает изменить свой образ жизни. Денег нажито достаточно, а биржа обойдется без него. Он покупает большой земельный участок и становится рантье. Теперь у него есть время, чтобы заняться наукой всерьез. И он не теряет времени. Как государство богатеет, это Смит выяснил раз и навсегда. Но ведь распределяться это богатство может по-разному. От чего зависит распределение? Есть и другие вопросы...

...И опять в эти же годы — сколько совпадений! — другойанглийский дом. За завтраком сидят пожилой джентльмен — сэр Дэниэл, лендлорд, и его младший сын, двадцатилетний Томас Роберт. Так как по английским законам все поместье унаследует старший сын (сейчас он в отъезде), Томас готовится стать священником. Но разговор за столом совсем не о духовных делах.

Предмет спора (ибо за столом идет хоть и учтивый, но спор) — трактат современного публициста У.Годвина "О политической справедливости", точнее, одна из глав трактата — "О скупости и расточительности". Два поколения за столом разошлись во мнениях. Старшее защищает идеи Годвина, младшее их оспаривает.

Годвин считает, что все общественные беды возникают из несовершенного устройства человеческих учреждений. В обществах создается столько богатства, что его могло бы хватить всем. Но распределяется оно несправедливо: одним достается все, другим — ничего. Если бы удалось наладить равномерное распределение, все бы жили в умеренном достатке. Никто бы не напрягался сверх меры, вместо страстей воцарился бы разум, и человечество достигло бы мира и счастья.

Томас решительно не согласен. Люди так быстро размножаются, что пищи на всех не хватит. Когда трудно добывать средства существования, рост населения еще как-то сдерживается. Но если всем обеспечить достаток, размножение пойдет такими темпами, что скоро вместо благополучия настанет всеобщая бедность. Так они и спорили частенько, пока Томас Роберт Мальтус не написал свой знаменитый "Опыт о народонаселении", наделавший много шуму в обществе...

Интересно было бы изобразить еще много лиц и характеров, стоявших за именами, которые вошли в историю экономической мысли. Однако для первого знакомства можно, как говорится, подвести черту и считать, что получено общее представление о том, какую мысль мы называем экономической.

Мы видим, что экономическая мысль сосредоточена в пределах одного круга проблем. Как наладить благополучную жизнь людей? Как создать богатство для страны и материальный достаток для отдельного человека? Как лучше распорядиться тем, что имеется? Как сделать, чтобы его было побольше? Как избежать ошибочных действий? И тому подобное.

По сути дела, все сводится к двум основным вопросам:

1. Как создается богатство?

2. Как справедливо разделить богатство?

Если немного подумать, станет ясно, что вокруг первого вопроса крутятся все размышления о производстве и торговле, о благе частной собственности, о пользе или вреде таможенных тарифов, о золоте и серебре, о деньгах и ценах, о банках, о затратах и доходах и т.д.

А размышления об общем владении и равном потреблении, о долге благотворительности, о "справедливой цене" и "справедливой зарплате", о наилучших системах налогов, об источниках нищеты и т.п. — о чем еще все они говорят, если не о проблемах второго вопроса?

Для получения ответов на эти вопросы людям приходилось прежде выяснять многое другое. Например, первый вопрос сразу порождает множество других: что такое богатство? из каких источников оно берется?

Второй вопрос тоже наталкивается на встречный вопрос: что такое справедливость в распределении богатства?

В различные эпохи люди понимали эти вещи совершенно по-разному. Более того, умные люди чувствовали, что ответ на один из двух этих вопросов влияет и на второй. Иначе говоря, оба вопроса не независимы — они взаимосвязаны.

Но наука — это такой способ размышлять, когда из спутанного клубка проблем мы стараемся выделять отдельные вопросы, чтобы иметь возможность рассмотреть каждый из них со всех сторон. И только после такого всестороннего рассмотрения мы начинаем прослеживать, как, какими ниточками этот вопрос связан с другими. Так поступим мы и в этой книге.