Факты и выводы)

ОТ АВТОРА

Весь материал, вошедший в настоящий выпуск, за исключением описания поездки с бурятами на моление духу умершего шамана (в I-й гл.), собран среди якутов за время двух моих этнографических поездок – летом 1921г. и зимой 1924-1925 гг. Летом 1921г. я имел возможность посетить лишь ближайшие к г. Якутску наслеги Западно-Кангаласского улуса, а зимняя поездка 1924-1925 гг. позволила шире развернуть исследовательскую работу по всем остальным наслегам того же улуса и дальше на запад в пределах Вилюйского уезда, начиная от г. Вилюйска, вверх по реке вплоть до верховьев р. Чоны.

За время своих полевых работ собиратель старался привлекать сотрудников из среды сельской якутской интеллигенции, давая им краткое или более подробное задание, смотря по степени подготовленности каждого, одновременно знакомя их с элементарными правилами научно-собирательского дела. Последние обычно сводились к простому требованию – «от себя не сочинять и лишь протоколировать на родном языке то, что говорят опрашиваемые лица без всяких изменений, прикрас и дополнений». При этих условиях почти каждый, мало-мальски грамотный на своём языке, якут может оказать большую посредническую услугу делу этнографических изучений. В предлагаемом сборнике два рассказа о шаманах записаны моими сотрудниками по-якутски и переведены мною.

Мои личные записи также велись на якутском языке и переведены мною же. Отсутствие средств не позволяет мне одновременно опубликовать и якутские тексты, что было бы необходимо для проверки правильности сделанных переводов. Якутский язык отличается обилием архаических слов и выражений, не всегда понятных даже для тех лиц, которые к ним прибегают при вольном повествовании. Просьба дать пояснение не всегда достигает цели: обычно следует фраза – «почем я знаю, так говорят?»

По разработанной мною программе остаются не исследованными – Верхоянский уезд, за исключением территории Жиганского улуса, Колымский и Олекминский уезды, в Якутском – густонаселённое Амгинско-Ленское плоскогорье. В Вилюйском уезде поездка собирателя носила мимолетный характер; слегка задет огромный Средне-Вилюйский улус, остались в стороне Мастахский и Угюдейский улусы.

Последние три улуса должны быть признаны очагами «чёрного шаманизма».

--------

По поводу первой части «Легенд и рассказов о шаманах», помещённой особым приложением к сборнику «Очерки по изучению Якутского Края» (Вып. 2. Изд. Вост. Сиб. Отд. Р.Г. Об-ва. Иркутск, 1928 г.), появилась пока единственная рецензия в №14 газеты «Безбожник» за этот год. Автор рецензии, т. Урсынович пишет, что изданный материал имеет ближайшее отношение к «такому важному вопросу, как происхождение культа умирающего и воскресающего бога». Вместе с тем, Урсынович высказывает пожелание, чтобы «этнографы занялись подбором материалов, интересных для наших антирелигиозников».

Приведённый вывод одного из активных работников центра на антирелигиозном фронте обязывает нас к более серьёзному отношению к остаткам шаманистических воззрений туземных племен Сибири. Т. Урсынович в значительной мере прав и в другом своём утверждении, что наши этнографы до сих пор мало интересовались аналогиями шаманистических представлений с религиозными культами средиземноморских народов. Но однако не бывает правил без исключения: в 4-ом № журнала «Сибирские Огни» за 1926г. напечатана неопубликованная ранее статься Г.Н. Потанина под заглавием «Происхождение Христа», представляющая из себя стенографическую запись устного доклада автора на заседании Общества Изучения Сибири 5-го декабря 1911 г.

Мы должны быть очень признательны редакции «Сибирских Огней» за напечатание интересной работы такого крупного знатока и авторитета по вопросам турко-монгольского быта, как покойный Григорий Николаевич Потанин. Отсылая интересующихся научной аргументацией Потанина к указанной статье, мы позволил себе привести здесь лишь его заключительный вывод:

«Таким образом, мы видим, что в основе евангельской легенды о Христе лежит центрально-азиатская шаманийская легенда, что образ самого Христа создан по образу, за много веков раньше существовавшему в глубине Азии. Вот всё что я хотел сказать».

(«Сибирские Огни» №4 за 1926 год. Стр. 131).

Публикуя ныне второй выпуск «Легенд и рассказов о шаманах», их собиратель предпосылает небольшую вводную статью, в которой рассматриваются отдалённые и принципиальные вопросы кочевого быта, а также прилагает краткие и важнейшие тезисы об аналогичных моментах в христианстве и шаманизме.

Иркутск. 10 мая 1929 г.