Однокашников по ШЛИ

Прости нас, друг, что в суе повседневной

Тебя лишь молча помним мы и чтим,

Крылатый образ твой

не в мифах и легендах,

Во глубине сердец храним.

Талантом классный истребитель,

Ты в испытатели пошёл,

Чтоб переходом в ту Обитель

Хранителей пополнить полк.

Тебя "с косой" не устрашила,

Не по наслышке с ней знаком,

К непокорившимся вершинам

Неутомимым шёл путём.

А сколько ценных результатов

Из поднебесья привозил!

МИГ-двадцать три и СУ-девятый,

Науки верные солдаты,

В твоих руках, как автоматы,

Чтобы быть Отечеству крылатым,

Трудились из последних сил.

Когда ж им сил недоставало

Держать критический режим,

С тобою это всё бывало:

Турбины стон и звон металла,

Тебя "костлявая" хватала,

Но катапульта выручала.

Так жизнью был ты одержим.

Тебя врачи с трудом "собрали",

Но "починили" не совсем,

Костыль взамен штурвала дали,

Закрыв небес манящих Дали.

Они тебя комиссовали

Согласно им привычных схем.

Но что бойцу судьбы удары!

Умом и сердцем ты дерзал,

И легендарный Иллизаров

В тебе соратника узнал.

Он, так и ты, на крае первом,

Как на последнем рубеже,

Там, где нужны стальные нервы

Творил в глубоком вираже.

Ваш жизни смысл —

не "новых русских":

Проблем всех груз на плечи брать,

Держать большие перегрузки,

Чужой беде душой внимать,

Всем, кому можешь, помогать,

Надеяться, любить, прощать

И никогда не унывать.

Он выиграл за тебя сраженье

И крылья вновь тебе вернул.

Быть может кто-то с сожаленьем

Его за это упрекнул.

Но нет! Другого не дано,

Таким, как ты, не быть без неба,

Всевышней волей суждено,

Жить без полётов, как без хлеба,

Не мог, не мыслил, не хотел,

В него ты снова улетел,

Таков достойнейших удел.

Простите, родственники Гены!

Меж дольних скорбей и забот

Мы знаем: среди звёзд Вселенной

Всё длится прерванный полёт.

В полёте том с Лысенко Сашей

Геннадий Мамонтов бесстрашный

Ведут безмолвный диалог:

– В кабины самолётов наших

С избытком вложено промашек.

– А нам судьбы лихую Чашу

Испить поможет только Бог.