Учение французского материализма

Просвещение объединило людей разнообразных философских взглядов и политических убеждений, среди них встречаются материалисты, деисты, скептики, пантеисты, сторонники просвещенного абсолютизма и республиканцы, воинствующие безбожники и последователи «естественной религии». Внутри Просвещения никогда не стихала полемика. Но как бы ни были велики разногласия между философами, их: воззрения имели общую идейную платформу, формировались в русле единого мировоззрения и стиля. Они были едины, по крайней мере, в следующем.

• В своей оппозиционности к официальной Франции. Существующие стране порядки расценивались ими как неразумные, несправедливые и безнравственные. Гегель, характеризуя эту эпоху, говорил об «отчуждении» мира образованных людей от мира действительности. В своей стране, просветители смотрели на нее как бы глазами иностранцев.

• Они считали свое время переломной эпохой («Нация начинает мыслить», — говорил Вольтер; «Наука идет вперед семимильными шагами», — радовался Дидро) и с оптимизмом смотрели в будущее, где им грезился «век триумфа философии», «царство разума», которое принесет счастье и благоденствие человечеству.

• Философы верили, что история возложила на них особую миссию — распространять и пропагандировать научные знания. Эта вера отличала их от мыслителей XVII в. и делала просветителями. Влюбленные в науку, они были убеждены в ее всемогуществе и все свои рассуждения о прогрессе строили на этих предпосылках. Следуя бэконовскому, просветители ратовали за практическое применение науки для использования богатств природы, совершенствования правопорядка и государственного правления, улучшения нравов. Один только Руссо, отказывайся видеть в науке силу, способствующую добродетели и общественной справедливости, и не присоединился к общему кредо просветителей: «Все благо — от знания, все зло — от невежества».

Задача, поставленная просветителями, определила форму их философских сочинений: это были не только традиционные для Нового времени объемные трактаты, но и философские диалоги, романы, памфлеты, драмы и комедии, стихи. Это была популярная литература, переводившая сложные философские абстракции на язык здравого смысла и делавшая их доступными для среднего читателя.

Никакой организации, которая объединяла бы философов; и придавала их деятельности планомерный характер, не существовало. Все они были очень дружны, встречались и беседовали в парижских салонах и загородных домах Гольбаха и Гельвеция — наиболее состоятельных людей своего круга. Случилось так, что более двух десятилетий их: объединяло и общее дело — издание «Энциклопедии, Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Любая энциклопедия — это всего лишь академическое справочное издание, состоящее из статей на различные темы, расположенные в алфавитном порядке. Однако, получив заказ от издателя, редакторы Дидро и д'Аламбер сумели поставить дело таким образом, что академический труд превратился в грандиозное просветительское мероприятие, глубоко повлиявшее на всех образованных европейцев. В предисловии, написанном Дидро и ставшим своеобразным манифестом культуры Просвещения, говорилось, что цель Энциклопедии — «объединить знания, рассеянные по поверхности земной, изложить их в общей системе для людей, с которыми мы живем, и передать их людям, которые придут за нами: дабы труды минувших веков не были бесполезны для веков грядущих, дабы наши потомки, став образованнее, стали также добродетельнее и счастливее» чтобы мы могли умереть с сознанием исполненного перед человечеством долга». Авторами Энциклопедии стали самые выдающиеся ученые, писатели, художники, архитекторы и философы «века разума».

Философские воззрения просветителей достаточно трудно свести в цельную систему. Спектр нес интересов был чрезвычайно широким: это и натурфилософия, и антропология, и этика, и эстетика, и социология. По каждой из проблем, как уже отмечалось, высказывалась весьма разноречивые суждения. Кроме того, для мыслителей просвещенного века окажется неприемлемым «дух систем» ХУП в. Выступив против глобальных метафизических концепций Декарта, Спинозы и Лейбница, они намеренно стремились к «антисистемности», «антиметодичности», излагая свои идеи фрагментарно и даже беспорядочно. Исключением является, пожалуй, только Гольбах, обобщивший воззрения своей эпохи и изложивший их в книге, которая так я называется «Система природы». Логика построения этой книги, очевидно, отражает и общую логику просветительского мировоззрения. Его ядром является философская антропология. Философия природы выступает общим основанием для рассуждений о человеке как природном существе. А философия человека, в свою очередь, становится основанием для разработки этических, правовых и социально-политических воззрений.

В доктрине материалистов природа признается единственной субстанцией, вечной и неистребимой. Она не нуждается для своего существования ни в чем внешнем, ни в чем постороннем, поскольку источник движения находится в ней самой. «Мы скажем, что движение — способ существования материи, что материя движется благодаря собственной энергии, что она обязана своим движением внутренне присущей ей силе». «Но, спросят нас: откуда эта природа получила свое движение? Мы ответим, что из самой себя, ибо она есть. великое целое, вне которого ничего не может существовать». Так Гольбах дает чеканные формулировки главных принципов материализма Нетрудно заметить, что здесь развивается идея Спинозы о природе причине самой себя. Однако у французских последователей великого голландца мы не встретим свойственного Спинозе противопоставления субстанции модусам. Для них это одно и то же, поскольку матери) реально существует и познается в виде природах тел. чувственных вещей. Понятия «природа» и «материальная субстанция» оказываются тождественными, таков натуралистический стиль мышления.

Внутренняя структура материи трактовалась философами в полном соответствии с естествознанием той эпохи, т. е. в духе атомизма. Представление о том, что все физические тела состоят из неделимых частиц — атомов и молекул (тогда их предпочитали называть именно молекулами), разделяли такие корифеи науки, как Ньютон и Бейль. Философы, стремившиеся быть натуралистами, считали, что взаимодействие?! невидимых молекул, находящихся в беспрерывном движении, можно объяснить образование всех наблюдаемых нами вещей. В духе ньютоновского естествознания был осмыслен и внутренний механизм движения материи, как мельчайшие частицы, так и тела движутся, повинуясь трем законам механики — закону притяжения-отталкивания, закону инерции и закону причинности (в природе нет места случайности, все обусловлено естественными причинами, причем одна причина порождает лишь одно следствие, и необъятную цепь причинно-следственных связей нельзя разорвать ни я одном звене, не нарушив целостности и единства природы). Итак, движение порождает, некоторое время сохраняет, а затем разрушает одну за другой разные части Вселенной. Между тем, количество материи всегда было, есть и будет одним и тем же. Круговорот соединяющихся и распадающихся однородных частиц, не имеющий ни начала, ни конца, ни цели, ни смысла. Работает гигантская машина природы. Довольно унылая, мертвенно-однообразная картина мироздания. Наиболее последовательным приверженцем механистического материализма был Поль Гольбах, и Гете иронизировал по поводу его книги: «Как же пусто и неприветливо стало у нас на душе от этого печального атеистического полумрака, закрывшего собой землю со всеми ее образованиями, небо со всеми его звездами…. Мы бы этим удовлетворились, если бы автор на, наших глазах построит мир». В самом деле, каким образом в рамках этой системы можно понять отличие неживой природы от органической, объяснить бесконечное разнообразие живых существ, постичь самое загадочное явление универсума — человеческий разум? a) о человеке

Человек в свете натуралистической философии — это всецело природное существо. Что это значит?

Во-первых. имеется в виду естественное происхождение человеческого рода. Эта идея, противопоставленная библейской идее творения, существовала в двух вариантах. Некоторые философы допускали, что первые люди возникли в результате «комбинирования» подходящих веществ, т. е. прямо из неорганической природы. Довольно забавно выглядят сегодня рассуждения Ламетри о том, как в древнейшем море, покрывавшем первоначально землю, среди зародышей всевозможных организмов образовались и «яйца», из которых год воздействием солнца вылупились первые человеческие существа. Наряду с механистической гипотезой антропогенеза высказывалась и эволюционная, согласно которой человек выступал высшей ступенью развития органического мира. Тот же Ламетри заявил, что ему «нисколько не нелепой и не странной кажется мысль о происхождении человека от животных». Вспомним, что в XVIII в. научные исследования проблемы антропогенеза еще не велись и конкретные знания в этой области совершенно отсутствовали. Гольбах честно признавался, что «опыт не дает нам возможности решить этот вопрос.