Глава XV. Сознание 11 страница

истинности или ложности какого-либо суждения, а о целесообразности или

нецелесообразности совершения действия, о выработке той или иной линии

поведения.

Такое возражение правомерно, однако можно привести и другие примеры. "Данный

человек сказал, что произошло такое-то событие. Известно, между тем, что этот

человек часто обманывает. Значит, весьма вероятно, что данное событие не имело

места". В данном случае истинностная оценка утверждения обосновывается ссыпками

на личные качества человека, которому принадлежит это утверждение. Согласно

традиционным канонам данная демонстрация порочна. Однако, посмотрев на нее

непредубежденным взглядом, мы можем прийти к выводу, что она правомерна. В самом

деле, если человек часто лжет, то вполне вероятно, что он лжет и в данном случае

(разумеется, если данный вопрос относится к тому кругу вопросов, по которым

данное лицо часто лжет). Поскольку вероятно, что человек лжет в данном случае,

вероятно также, что событие, о котором он говорит, не имело места.

Даже такие сурово порицаемые доводы, как "чтение в сердцах", могут быть вполне

естественны и уместны в некоторых ситуациях, возникающих в общении между

близкими людьми. Нельзя считать заведомо предосудительным обращение одного

человека к другому, если отношения между ними достаточно доверительные, с

такими, например, словами: "Ты видишь в этом человеке так много недостатков,

потому что обижен на него. Постарайся встать выше своей обиды, это поможет тебе

избавиться от преувеличений".

Определяя, правомерно ли в том или ином случае использование "довода к

человеку", необходимо учитывать не только гносеологический аспект аргументации и

спора - выяснение истины, но и их этический аспект. Так, если даже "чтение в

сердцах" адекватно отражает реальное положение дел (например, утверждение типа:

"Вы не соглашаетесь со мной, потому что самолюбие мешает вам признать очевидную

истину"), то такого рода довод, примененный в неподходящей ситуации, например, в

публичной дискуссии, может быть оценен как оскорбительный и являющийся

показателем низкой аргументационнои культуры самого аргументатора.

Довод к личности опасен и своим психологическим эффектом. Он может настроить

воспринимающего (слушателя, читателя, зрителя) против аргументации (даже когда

она верна), если этот человек воспринимает довод к личности, как обидный для

себя. В других случаях, когда довод к личности принимает характер, лестный для

воспринимающего ("Подмазывание аргумента" в терминологии С. И. Поварнина), это

может побудить его принять ложный тезис, настроив его на некритический по

отношению к аргументации лад. Аргументация такого рода обычно содержит замечания

типа: "Вы как умный (проницательный, осведомленный, эрудированный, непредвзятый,

благородный и т.п.) человек не можете не согласиться, что..." В этих случаях

довод к личности создает условия для преувеличения степени правдоподобия

рассуждения, когда стирается грань между "иногда" и "всегда", "часто" и

"всегда", "иногда" и "часто".

Таким образом, известная осторожность в отношении универсального запрета на

доводы к личности вовсе не означает, что эти доводы всегда оправданы. Более

того, опасности, связанные с чрезмерным увеличением доводов к личности и

родственными им, а также со снисходительностью к такого рода доводам, гораздо

более серьезны, чем возможные отрицательные последствия излишней академичности и

непредвзятости в аргументации. Человек, категорически отвергающий любые

разновидности этих доводов, может казаться излишне простодушным, он тратит много

сил на разбор утверждений того, кто этого не заслуживает. И все же такой человек

представляется гораздо привлекательнее, чем тот, который беззастенчиво

пользуется доводами к личности, "чтением в сердцах", объявляя фактически не

заслуживающими доверия и не способными к истинному суждению всех, кто с ним

расходится во мнении, и наделяет всяческого рода достоинствами лишь себя и своих

единомышленников. Образ такого аргументатора просматривается за заявлениями о

том, что та или иная научная концепция неприемлема в силу политических или

религиозных взглядов ее автора или же вследствие ассоциаций с "вредными"

("буржуазными" или "коммунистическими") философскими или мировоззренческими

представлениями; образ такого аргументатора просматривается за намеками на то

обстоятельство, что данное суждение не должно приниматься во внимание в силу

партийной (профессиональной, возрастной) принадлежности его автора. Если мы

попытаемся количественно оценить соотношение между первым (чрезмерно

академичным) типом аргументатора и вторым (беззастенчиво апеллирующим к

личности), то увидим, что соотношение это в действительности складывается явно в

пользу последнего. Мы буквально утопаем в доводах к личности, подаваемых иногда

в более или менее замаскированном виде. Такого рода доводы находят благодатную

почву в политике, засоряют наше повседневное общение, могут уродовать

философскую аргументацию, аргументацию гуманитарных наук, проникать в

естествознание. Привычка пользоваться доводами к личности ведет к

дисквалификации аргументатора - ведь использование такого рода доводов требует

гораздо меньших усилий, чем рассмотрение существа дела, поиск релевантных и

достаточно надежных оснований для того или иного тезиса.

Глава XIX. Познавательное - практическое - ценностное

§ 1. Познавательное и практическое

Процесс познания во всех своих существенных моментах связан с практикой.

Познавательное и практическое взаимосвязаны, друг без друга не существуют.

Практика оказывает мощное воздействие на познание и формирование истины.

Выясним сначала сущность и структуру практики.

Важнейшими чертами практики как гносеологического феномена являются: 1)

целенаправленность; 2) предметно-чувственный характер; 3) преобразование

материальных систем.

Практика - это деятельность, активное взаимодействие человека с материальными

системами. Деятельность свойственна и роботам, ее результатом выступают

измененные материальные системы. Однако здесь нет целеполагания, а есть лишь

целеисполнение; роботы не продуцируют цели, планы, проекты, поэтому их

деятельность практикой назвать нельзя. В то же время для инженеров, создающих

этот вид технических устройств и их совершенствующих, соответствующая

деятельность, неотрывная от выдвижения идей и их материализации, есть практика.

Нет практики и в животном мире, хотя животные взаимодействуют с материальными

системами, уничтожая, создавая или изменяя их. Практика неотрывна от человека,

его целеполагающей, целенаправленной деятельности, от формирования идеальных

моделей и стремления их осуществить.

Вторая черта практики - предметно-чувственный характер. По этому признаку она

выделяется уже не из материальных взаимодействий вообще, а из совокупной

человеческой деятельности, отграничиваясь от деятельности познавательной и

оценочно-ориентационной. В отличие от мыслительной, духовной деятельности,

непосредственно не сталкивающейся с материальным сопротивлением объекта (здесь

"сопротивление" иного рода, связанное с отражением внешних и внутренних свойств

объекта), практическое взаимодействие человека с объектом представляет собой

именно преодоление сопротивления материального предмета. При этом человек

функционирует физиологически, расходуя силу, энергию подобно взаимодействующей

природной системе.

Третий признак практики - преобразование материальных систем. Не любые

перестановки элементов системы, как и не любые предметно-чувственные акции

человека, будут практикой, а только такие, которые изменяют качества подсистем и

системы в целом, ведут к ликвидации, разрушению системы или, наоборот, к ее

развитию, совершенствов? чию или созданию новой материальной системы. Здесь

чрезвычайно важное значение имеют возможности предметных систем, умение человека

их "нащупать", познать, оценить и использовать; столь же важно создание новых

возможностей. Й. Элез пишет, что практика есть специфически человеческий способ

превращения некоторого предмета из возможности в действительность; но такое

определение, пожалуй, было бы неполным, ибо то, что дает практике собственно

человеческий характер, есть прежде всего создание новых возможностей... На

основе познания свойств и законов природы человек открывает новые возможности и

ставит новые цели, в соответствии с которыми создаются новые предметы, не

существующие в природе.

Человек способен изменять состав элементов и структуру материальных (природных и

социальных) систем, поскольку он действует в соответствии с объективными

законами (не всегда адекватно познает, но должен действовать в соответствии с

ними, иначе его деятельность будет бесплодной). Конечный результат практики,

находящийся в предметно-объектной сфере, оказывается материализованной целью.

Только все три вместе взятых признака - целенаправленность, предметно-

чувственный характер и преобразование материальных систем - образуют практику

как гносеологический феномен.

Следует, однако, учесть, что первый и третий моменты не связаны между собой

однозначно: цель должна реализоваться, но результат практической деятельности

может не соответствовать ей или же соответствовать только частично. Практика

нередко приводит к результатам, противоположным поставленной цели. В данном

случае такую предметно-чувственную деятельность (как якобы не содержащую в себе

цель) можно было бы, наверное, и не включать в разряд практической деятельности.

Однако одно соображение заставляет квалифицировать это как практику:

несоответствие (или противоречие) результата замыслу гносеологически не менее

ценно, чем соответствие; оно говорит либо о несовершенстве цели (и требует ее

корректировки), либо о неправильном понимании средств и условий ее реализации,

что ведет к дальнейшей проработке тех или иных звеньев процесса практики и к

новому циклу практической деятельности. В данном случае имеет место не

бессистемная предметная деятельность, а поэтапное движение к нужному результату.

Фиксирование отмеченного несоответствия как этапа или рубежа учитывает

перспективу возможного достижения цели, совпадения последующего результата с

целью. Здесь практика рассматривается под призмой мобильности ее составных

элементов, с учетом процесса развития.

Если мы выдвинем требование, чтобы и в третий признак практики - "преобразование

материальной системы" - обязательно входила только исходная "чистая" цель (а в

разных преобразованиях обязательно разные цели), то мы неправомерно сузим объем

понятия "практика". Получится, что если результат предметно-чувственной

деятельности не окажется воплощением исходной цели и станет плохим его

воплощением, то эту деятельность нет оснований считать практикой. В признак

практики "преобразование материальной системы" цель входит неоднозначным

образом. "Преобразование" как результат практики может быть дальше от цели или

ближе к ней, но и в первом, и во втором вариантах это будет практика. Даже в том

случае, если результат воздействий на объект противоположен исходной цели (как

это нередко бывает в экспериментах по индуцированию мутаций в генетике), все

равно эту предметно-чувственную деятельность следует отнести к практике. В таком

случае третий признак практики исключает указание на то, что "преобразование

материальной системы" строго и однозначно соответствует исходной цели. Тем не

менее без заданной цели преобразование материальных систем не будет практикой.

Итак, практика - это целенаправленная предметно-чувственная деятельность

человека по преобразованию материальных систем.

Нередко при определении практики указывают на то, что это активная и

материальная деятельность. Но указания на эти моменты при исходном определении

излишни. Активность уже заключена в понятии "деятельность", как "природа",

"общество" имплицитно содержатся в понятии "материальные системы" (при

определении практики как активной, целенаправленной деятельности людей по

изменению окружающих предметов и явлений, по преобразованию природы и общества).

Материальность практики тоже содержится в приведенном определении.

Во взаимоотношении субъективного и объективного в структуре практики

определяющим является объективное. Наличие идеального, субъективного в практике

не колеблет того положения, что в своей основе практика есть материальный

процесс.

Имеются следующие формы практики: общественно-производственная (промышленное и

сельскохозяйственное производство; изготовление продуктов потребления и средств

производства), социально-политическая (создание государств, классовая борьба,

формирование партий, преобразование социальных структур, органов управления,

революционные движения, забастовки, войны, акции по ликвидации атомного и

химического оружия и т.п.); научно-экспериментаторская, связанная с намеренным

изменением объекта исследования (социальный эксперимент, физический, химический,

генетический и другие виды эксперимента); врачебная, или медицинская

(хирургическая, терапевтическая, стоматологическая и т.п.); семейно-бытовая,

повседневная, хозяйственная (строительство и ремонт жилья, садоводство,

огородничество, приготовление пищи и т.д.).

Эти формы практики являются основными, поскольку охватывают важнейшие сферы

жизнедеятельности человека (помимо них имеются: детская игровая практика,

связанная с "преобразованием" предметов; асоциальная практика убийц; спортивная

практика, ведущая к физическим изменениям людей и т.п.).

Художественную деятельность, на наш взгляд, нельзя безоговорочно относить к

практике или к не-практической деятельности. Она нуждается в дифференциации по

видам искусства и выделении видов с явно выраженной предметностью. В скульптуре,

например, произведения имеют трехмерную форму и выполняются из твердых или

пластичньгх материалов. Сама по себе предметность здесь не решает вопроса:

необходима оценка цели, назначения деятельности. В аспекте главной функции

искусства - эмоционально-эстетического воздействия на духовный мир людей - такая

деятельность является духовной, а в аспекте технической реализации, приемов

создания скульптур, свойств используемых материалов та же деятельность будет

практической деятельностью.

Не следует причислять к практике деятельность театрального артиста, писателя,

идеолога, создателя военных теорий, политических доктрин и программ.

Термин "практика" имеет большой спектр значений: это и приемы, навыки какой-либо

работы; это и "частная практика учителей", и "морская практика", и т.п. Нередко

данный термин используется как синоним слова "опыт". В широком своем значении

практика - это вся деятельность человечества, включающая в себя и практику

познания, в том числе практику теоретического познания.

В гносеологии данный термин имеет свое, специфическое значение, противоположное

терминам "духовное", "умозрительное", "теоретическое". За этим скрывается

проблема соотношения познания (теории) и практики, необходимость ее решения.

Вследствие этого хотя и не возбраняется в философии применять термин "практика"

в самых разных значениях, но в гносеологии все же требуется понимать под

практикой целенаправленную предметно-чувственную деятельность субъекта по

преобразованию материальных систем. Если та или иная деятельность не обладает

отмеченными признаками, то ее не следует относить к формам практики.

Различные виды практической деятельности неравноценны не только в плане форм

жизнедеятельности, но и по отношению к прогрессу; практика может быть либо

созидательной (конструктивной), либо разрушительной (деструктивной) по своим

результатам (даже вандали-стской).

По своему содержанию и назначению практика бывает стандартизированной

(стереотипно-механической), сопряженной с многократным воспроизведением одного и

того же результата, без непосредственного выхода на познавательную деятельность

(хотя она также включает в себя цель), и поисковой, нацеленной на достижение

прироста познавательной информации. Стандартизированную предметную деятельность

тоже следует считать практикой в гносеологическом смысле, ибо она не только

создает материальные предпосылки для научных исследований, но и таит в себе

возможности для своего совершенствования, т.е. для перехода в творчески-

поисковую форму.

В зависимости от субъекта деятельности практика подразделяется на виды (отмечаем

только некоторые из них): индивидуальная, микрогрупповая, социального слоя,

класса, нации (народности), государства, общества. Знакомство с основными

формами и видами практики (типология форм и видов практики еще только

разрабатывается) показывает, что любая практика имеет общественный, социальный

характер. В практике человек действует, конечно, как природная сила. Но эта сила

наделена кроме всего прочего еще и общественной силой, воплощаемой прежде всего

в духовном, идеальном компоненте практики. Выдвижение цели, идеи сопровождается

ориентацией на определенные нормы и ценности общества, группы. Сам субъект -

результат общественных отношений, их концентрированное выражение; сознание и

мышление индивида невозможны без коммуникаций с другими людьми. Объем и

результат практической деятельности - тоже общественные.

Практика выступает как общественный процесс изменения, преобразования

материального мира в мир социальной предметности, культуры, в очеловеченный мир.

В практике человек имеет средство для преобразования природы в своих интересах,

в интересах человеческой цивилизации. Если исключить деструктивный,

вандалистский тип практики, то последняя выступит в качестве антиэнтропийного

процесса, способного упорядочивать не только общественную жизнь, но и более

масштабные природные структуры.

В практике изменяется не только природа (или социальные структуры); изменяется

сам субъект, в частности индивид. Практика воздействует на его органы чувств, на

его сознание, мышление, идеи. Происходит взаимоотражение, ведущее к

взаимообогашению и индивида, и общества, и природы. Такое взаимообогащение

осуществимо благодаря идеальному моменту практики, имеющему в своей основе

объективные закономерности. "Тот факт, что в своей практической деятельности

люди используют объективные законы, не следует трактовать в смысле абсолютной

тождественности законов практики и законов бытия. Законы практики и законы

объективной действительности неидентичны... Объективно-диалектические законы и

диалектические принципы деятельности субъекта не совпадают полностью между

собой" (Воронович Б. А. "Философский анализ структуры практики". М., 1972. С.

37).

Духовная сторона практики включает в себя наиболее общие принципы действий

субъектов, вытекающие из общего представления о мире (сюда входят и другие

регулятивы более частного порядка). Центральное место, однако, занимают идеи,

планы, проекты будущего материальной системы, организующие весь комплекс

всеобщих и частных регулятивов практической деятельности. И. С. Нарский отмечал:

именно в практике объединяются, и притом весьма своеобразно, такие

противоположности, как материальность и идеальность, объективность и

субъективность; объективность пронизывается именно в практике субъективностью,

возвышается до нее, а субъективность именно в практике становится наиболее

объективной по сравнению с прочими формами своего существования.

В структуре практики имеются не только субъективные и объективные стороны, но и

такие процессы, как распредмечивание и опредмечивание. Благодаря им и

совершается взаимопереход субъективного и объективного. По определениям,

имеющимся в "Философским энциклопедическом словаре", существо этих процессов в

следующем. Опредмечивание - это процесс, в котором человеческие способности

переходят в предмет и воплощаются в нем, благодаря чему предмет становится

социально-культурным. Распредмечивание - это процесс, в котором свойства,

сущность, "логика предмета" становится достоянием человека, его способностей,

благодаря чему последние развиваются и наполняются предметным содержанием.

Человек распредмечивает как формы прошлой культуры, так и природные явления,

которые он тем самым включает в свой общественный мир.

Распредмечивание является предпосылкой одного цикла практики, одного цикла

опредмечивания; завершаемый цикл практики в ее поисковой форме содержит в себе

основу для достижения нового уровня распредмечивания. Опредмечивание служит

ведущим процессом, непосредственно обеспечивающим преобразование материальной

системы.

В системно-структурном (а не процессуальном) плане любая практика складывается

из следующих элементов: субъект практики, объект практики, цель (идеальная

модель), средства, предметная деятельность субъекта, результат этой

деятельности. Все эти элементы проникают друг в друга так, что их представление

в "чистом" виде затруднено. Они образуют целостную систему. Импульс каждому

циклу практики задает духовный ее компонент, субъективность, базирующаяся на

объективности. Взаимодействие сторон практики, субъективного и объективного ее

моментов, обеспечивает развитие практики.

Практика, будучи второй формой объективности, немыслима вне сознания, природная

же материя существует до и вне сознания; практика является средством познания

материальных систем (хотя и сама может быть объектом познания); соотношение

"практика - сознание" не тождественно соотношению "материя - сознание",

существование материи - предпосылка существования и практики, и сознания.

Практика и познание тесно связаны друг с другом: практика имеет познавательную

сторону, а познание - практическую. Слово "сторона" оттеняет несводимость

познания к практике, а практики к познанию. Их особая природа выражается и в

своеобразии функций.

Рассмотрим их гносеологические функции по отношению друг к другу. При этом мы

пока отвлечемся от ценностно-оценочной стороны деятельности человека.

Каковы же гносеологические функции практики?

Кратко ответ сводится к утверждению: практика есть а) основа, б) движущая сила,

в) критерий истины и г) цель познания.

Прежде всего обнаруживается базисная функция.

В качестве основы познания практика дает исходную информацию, которая

обобщается, обрабатывается мышлением.

Уже в простом созерцании явлений субъект получает определенное количество

чувственных образов, представлений. Несравненно больше воспринимается субъектом

свойств, качеств, отношений, связей предметов при практическом с ними

взаимодействии, когда он воздействует на них, изменяет их, проводя наблюдения,

описывая их, сравнивая, классифицируя и т.д. Но дело не только в количестве.

Посредством практического взаимодействия с объектом субъект формирует понятия,

дающие знания об общих, а главное, существенных сторонах объектов. Только в

практике эта сторона объекта выделяется достаточно четко. Теория выступает

обобщением практики, обобщением информации об объекте на сущностном его уровне.

Сказанное относится к любым научным концепциям в области общественных,

гуманитарных, естественных наук. В практике и через практику субъект познает

законы действительности, без практики нет знания сущности предметов.

Значительная часть информации поступает к индивиду, конечно, непосредственно из

внешнего мира. Личностная, индивидуальная практика (практические взаимодействия

с объектами) создает базу для наращивания всякой иной, косвенной информации, для

ее оценки и переработки. Тем не менее большинство обобщений, имеющихся у

индивидов, приобретается опосредованно. Здесь два пути. Первый - получение

знаний в готовом Твиде от других субъектов устно или письменно, через книги или

каким-либо другим способом, восприятие информации от одновременно с данным

субъектом существующих субъектов или от существовавших некогда; важным условием

такого восприятия является преемственность. Второй путь обретения нового для

индивида знания - это выведение заключений, обобщений на основе законов логики

из уже известного знания.

Получается, что большая часть знания приобретается индивидом не непосредственно

из практики, опыта (апостериорно - "после опыта"), а априорно ("до опыта", "вне

опыта"). Однако априорность оказывается относительной, а не абсолютной как

априорность по отношению к данному конкретному субъекту в определенный момент

его бытия. Если же брать всю совокупность знаний с точки зрения их источника у

человечества в целом, то окажется, что знания в конечном счете своим главным

источником имеют практику. Даже логические аксиомы, законы логики своими корнями

уходят в практику. "...Практика человека, миллиарды раз повторяясь, закрепляется

в сознании человека фигурами логики. Фигуры эти имеют прочность предрассудка,

автоматический характер именно (и только) в силу этого миллиардного повторения"

(Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 198).

Практика является также движущей силой познания. Здесь проявляется

детерминирующая функция практики. От нее исходят импульсы, в значительной мере

обусловливающие возникновение нового знания и его преобразование. Практика

детерминирует переход от чувственного освоения объектов к их рациональному

познанию, от эмпирического познания к теоретическому, от дискурсивного к

интуитивному, от одних методов исследования к другим, от одного стиля мышления к

другому и т.д.

В основе этих многообразных форм познания, их сменяемости и взаимодополнения

(познание идет, например, не только от эмпирического к теоретическому, но и от

теоретического к эмпирическому) лежит общее стратегическое движение субъекта от

явления к сущности, от сущности одного порядка к более глубокой сущности, а

затем от сущности к явлению. Для практики, именно для нее, жизненно необходимо

выявление сущности, законов материальных систем, объяснение многообразия

единичных событий, явлений, процессов. Примером того, как практика обусловливает

переходы от одних форм познания к другим на пути проникновения в сущность

материальных систем, может служить биологическое познание, последовательный

переход в этой науке от наблюдения к описанию и систематизации фактов, затем - к