Алексеев П.В., Панин А.В. 23 страница

З.Фрейд нанес серьезный удар по концепциям, сводившим психическое к сознанию; он подверг критике точку зрения, согласно которой бессознательное есть низшая форма психической деятельности, свойственная животным, «снимаемая» с возникновением сознания и затем растворяемая в сознании, всецело определяемая им в своем существовании и функционировании.

Концепция З.Фрейда лежит скорее в русле той сложившейся в философии традиции, которая делает акцент на бессознательном (Шопенгауэр, Гартман, Бергсон и др.). 3. Фрейд впервые фундаментально, на базе экспериментальных и клинических данных обосновал важное место, занимаемое бессознательным в психике человека. И эту сторону фрейдовской концепции научная философия не может отвергать.

Важное значение для понимания бессознательного имеют работы К. Г. Юнга (1875 — 1961) — швейцарского психолога и психиатра, последователя 3. Фрейда. Изучая бессознательное, К. Г. Юнг обнаружил в его структурах так называемые архетипы. Если «комплексы» переживаний З.Фрейда есть результат индивидуальной жизни человека и представляют собой продукт вытеснения, то архетипы связаны с коллективной жизнью людей, с жизнью рода и закрепляются в психике человека исторически, передаются по наследству из поколения в поколение. «Комплексы» 3. Фрейда не устраняются, но представление о них дополняется архетипами. К. Г. Юнг констатировал: «В отличие от личного бессознательного, которое является в известной степени относительно поверхностным слоем сразу же под порогом сознания, коллективное бессознательное в обычных условиях неосознаваемо, поэтому даже при помощи аналитической техники нельзя вызвать воспоминание, поскольку оно не было ни вытеснено, ни забыто. Само по себе коллективное бессознательное вообще не существует; на самом деле оно является не чем иным, как возможностью, той самой возможностью, которая передается нам по наследству с древних времен посредством определенной формы мнемических образов или, выражаясь анатомически, через структуры мозга. Нет врожденных представлений, но, наверное, есть врожденная возможность представлений, которая определяет границы даже самой смелой фантазии, определяет, так сказать, категории деятельности фантазии, в известной степени идеи a priori, о существовании которых, однако, невозможно судить без наличия соответствующего опыта. Они проявляюся в оформленном материале в качестве регуляторных принципов его оформления» («Проблемы души нашего времени». М., 1994. С. 57). Элементы этого коллективного бессознательного — архетипы — «являются в определенной степени обобщенной равнодействующей бесчисленных типовых опытов ряда поколений. Они представляют собой, так сказать, психические осадки бесчисленных переживаний подобного типа» (там же. С. 57 — 58). «Бессознательное как совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, не брошенным полем развалин, а живой системой реакций и диспозиций, которая невидимым, а потому и более действенным образом определяет индивидуальную жизнь» (там же. С. 131).

К общечеловеческим первообразам, или архетипам, относятся образы матери-земли, героя, мудрого старца и др. Архетип «Тень» представляет собой образ всего низменного в человеке, всего антисоциального в нем; разрушительная, агрессивная тенденция таится в глубинах человеческой души и способна проявиться в действиях человека. Но эта тенденция может и не стать явной, а скрываться под маской «Персоны» (архетипа, в котором заключена ширма, или маска, которой пользуется человек, чтобы скрыть свое истинное «Я»). Архетип «Анима» представляет женское начало в мужчине, архетип же «Анимус» — мужское начало в женщине; они ведут к взаимопониманию мужчины и женщины, но могут вести и к психическим кризисам при несовпадении идеализированных представлений с реальным человеком. Архетип «Самость» у К. Г. Юнга выступает субъектом целостной психики человека; «Самость» предопределяет всю жизнедеятельность человека, направленную на достижение целостности и единства составляющих его частей.

Архетипы тесно связаны с символикой и проявляются в сновидениях, художественном творчестве и т.п. «Коллективное бессознательное, — отмечает К. Г. Юнг, — является огромным духовным наследием, возрожденным в каждой индивидуальной структуре мозга. Сознание же, наоборот, является эфемерным явлением, осуществляющим все сиюминутные приспособления и ориентации, отчего его работу, скорее всего, можно сравнить с ориентировкой в пространстве. Бессознательное содержит источник сил, приводящих душу в движение, а формы или категории, которые все это регулируют, — архетипы. Все самые мощные идеи и представления человечества сводимы к архетипам. Особенно это касается религиозных представлений. Но и центральные научные, философские и моральные понятия не являются здесь исключениями. Их можно рассматривать как варианты древних представлений, принявших свою нынешнюю форму в результате использования сознания, ибо функция сознания заключается не только в том, чтобы воспринимать и узнавать через ворота разума мир внешнего, но и в том, чтобы творчески переводить мир внутреннего во внешнее» (там же. С. 132 — 133).

В заключении отметим, что бессознательное и сознательное являются двумя относительно самостоятельными сторонами единой психической реальности человека; между ними довольно часты противоречия, порой конфликты, но они взаимосвязаны, взаимодействуют между собой и способны достигать гармоничного единства. В бессознательном заключены богатые возможности для рационализации человеческой жизнедеятельности, в особенности это касается творческой деятельности субъекта. Сознание, «питая» и в значительной мере формируя бессознательное, в целом способно его контролировать, а также определять общую стратегию поведения человека. И хотя поведение человека, особенно социальное его поведение, определяются сознанием, осознанное поведение не исчерпывает всех поведенческих актов, в нем остается место и бессознательному.

В генезисе психики человека бессознательное выступает первым, а сознательное вторым этапом ее формирования и развития. Но с возникновением сознания бессознательное не растворяется в нем, оно становится уровнем человеческой психики, начиная активно взаимодействовать с уровнем сознания. Более того, под влиянием эволюции сознания бессознательное развивается, изменяется и обогащается по своей структуре, функциям и содержанию. Бессознательное у человека и бессознательное у животных при общих сходных чертах обладает существенными различиями. Бессознательное в субъекте очеловечивается и социализируется; оно биосоциально по своей природе.

§ 3. Проблема идеального

Важнейшим свойством индивидуального, да и общественного, сознания является идеальность. Идеальное — характерная черта, главнейший признак сознания, обусловленный социальной природой человека.

Сложность существа и состава идеального, разнообразие его детерминирующих факторов, проявлений, функций в жизни и деятельности человека — все это (как и многое другое) обусловило трудности его познания, широкое разнообразие представлений философов о сущности идеального и его предназначении от различных точек зрения внутри той или иной философской школы до глубоко дивергированных направлений в рамках всей философии — материализма и идеализма (сам термин «идеализм» в своем генезисе восходит к «идее» и «идеальному»).

Иначе говоря, идеальное выступает как одна из вечных и в то же время всегда актуальных проблем философии.

Несмотря на то что проблема идеального возникла еще в античную эпоху, по крайней мере со времен Платона, в XX столетии после нескольких десятилетий забвения она вновь заявила о своем существовании, став едва ли не новой. Бесспорная заслуга в ее возрождении принадлежит Э.В.Ильенкову (см.: Ильенков Э.В. «Идеальное» // «Философская энциклопедия». М., 1962, Т. 2. С. 219 — 227; его же. «Проблема идеального» // «Вопросы философии». 1979. № 6, 7; его же. «Диалектическая логика. Очерки истории и теории». М., 1984. С. 164 — 188).

Идеальное, с его точки зрения, не тождественно субъективной реальности, всему тому, что имеется в индивидуальном сознании. Это не столько часть индивидуального сознания, сколько компонент общественного сознания, к которому приобщился индивид, это такие элементы общественной культуры, которые непосредственно связаны с деятельностью индивида. Идеальное — это образы, подлежащие опредмечиванию или духовной объективации. Идеальное широко представлено в трудовой практической деятельности. От практики оно отличается тем, что в нем самом нет ни одного атома вещества того предмета, который подлежит созданию. Когда у инженера появляется идея новой машины, он создает при этом не реальную, а идеальную машину. Идеальная форма — это форма вещи, но существующая вне этой веши, в сознании человека, в виде его активной жизнедеятельности. Идеальное — это то, чего в самой природе нет, но что конструируется человеком в соответствии с его потребностями, интересами, целями, что подлежит реализации на практике. Идеальное как форма человеческой деятельности существует только в деятельности, а не в результатах, ибо деятельность и есть это постоянное, длящееся «отрицание» наличных, чувственно воспринимаемых форм вещей, их изменение, их «снятие» в новых формах. Когда предмет создан, потребность общества в нем удовлетворена, а деятельность угасла в ее продукте, — умерло и само идеальное. Идеальный образ, например, хлеба, возникает в представлении голодного человека или пекаря, изготовляющего этот хлеб; в голове сытого человека, занятого строительством дома, не возникает идеальный хлеб. Но если взять общество в целом, в нем всегда наличествует и идеальный хлеб, и идеальный дом, и любой идеальный предмет, с которым реально имеет дело реальный человек в процессе производства и воспроизводства своей материальной жизни.

Отличие деятельности человека от деятельности животного состоит в том, что ни одна форма этой деятельности, ни одна способность не наследуется вместе с анатомической материальной организацией его тела. Эти формы деятельности (деятельные способности) передаются здесь только опосредованно — через формы предметов, созданных человеком для человека.

К идеальному, отмечает Э. В. Ильенков, относятся нравственно-моральные нормы, регулирующие бытовую жизнедеятельность людей, правовые установления, формы государственно-политической организации жизни, ритуально-узаконенные схемы деятельности во всех ее сферах, обязательные для всех правила жизни, жесткие цеховые регламенты и т.п., вплоть до логических нормативов рассуждения. Все эти структурные формы и схемы общественного сознания противостоят индивидуальному сознанию в качестве особой, внутри себя организованной действительности, в качестве внешних форм его детерминации. «Идеальность» предстает как форма сознания и воли, как закон, управляющий сознанием и волей человека, как объективно-принудительная схема сознательно-волевой деятельности.

Общественное сознание выступает как исторически сложившаяся и исторически развивающаяся система независимых от индивидуального сознания форм и схем «объективного духа», «коллективного духа», «коллективного разума» человечества (непосредственно «народа» с его своеобразной духовной культурой). Человек обретает идеальное («идеальный» план жизнедеятельности) только и исключительно в ходе приобщения к исторически развившимся формам общественной жизнедеятельности, только вместе с социальным планом существования, только вместе с культурой. «Идеальность» и есть не что иное, как аспект культуры, ее измерение, определенность, свойство.

По отношению к психике, к психической деятельности мозга это такой же объективный компонент, как горы и деревья, как Луна и звездное небо. Вследствие этого объективная реальность «идеальных форм» — это не досужая выдумка злокозненных идеалистов, как это кажется псевдоматериалистам, признающим, с одной стороны, «внешний мир», а с другой — только «сознающий мозг» (или «сознание как свойство и функцию мозга»). Это реальный факт.

В голове, понимаемой натуралистически, т.е. так, как ее рассматривает биохимик, анатом, физиолог высшей нервной деятельности, никакого «идеального» нет, не было и никогда не будет. Что там есть, так это единственно материальные «механизмы», своей сложнейшей динамикой обеспечивающие деятельность человека вообще, и в том числе деятельность в идеальном плане, в соответствии с «идеальным планом».

Вне человека и помимо человека никакого «идеального» нет. Но человек при этом понимается, что подчеркивает Э. В. Ильенков, не как отдельный индивид с его мозгом, а как реальная совокупность реальных людей, совместно осуществляющих свою специфически-человеческую жизнедеятельность, как «совокупность всех общественных отношений», складывающихся между людьми вокруг общего дела, вокруг процесса общественного производства их жизни. Идеальное и существует только «внутри» человека, понимаемого таким образом.

Другой подход к проблеме идеального представлен наиболее полно работами Д. И. Дубровского (см.: Дубровский Д. И. «О природе социального» // «Вопросы философии». 1971. № 4; его же. «Информация, сознание, мозг». М., 1980; его же. «Проблема идеального». М., 1983; его же. «Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного сознания» // «Вопросы философии». 1988. № 1). Существо этого направления — в неразрывной связи идеального с индивидным уровнем субъекта, с психикой человека.

Д. И. Дубровский считает неверным положение, будто идеальное есть принципиально внеличностное и надличностное отношение, реализуемое не в человеческой голове, а в самой социальной предметности. Несостоятельно представление, будто идеальное абсолютно независимо от мозга, от его состояний. Необоснованным является, с его точки зрения, и отождествление идеального с мыслительным, с рациональными схемами, нормативами, исключительно с теми духовными явлениями, которые обладают достоинством всеобщности и необходимости; неверно, будто идеальное несовместимо со случайным, единичным (он обращает при этом внимание на внезапные интуитивные поэтические или теоретические озарения, являющиеся «случайными», сугубо индивидуальными). С его точки зрения, неувязка получается, когда идеальное связывается главным образом с опредмеченными результатами деятельности (здесь Д. И. Дубровский прав, имея в виду некоторые примеры, приводимые Э. В. Ильенковым в качестве идеального: форму стоимости, икону, формы государственно-политической организации жизни; но несправедливо считать, что раз у Э. В. Ильенкова идеальное имеет статус объективной реальности, значит, происходит редукция идеального к материальному: оно объективно лишь по отношению к сознанию индивида, оставаясь субъективным в социуме по отношению к природе). У Э. В. Ильенкова идеальность предстает как закон, управляющий сознанием и волей человека, как объективно-принудительная схема сознательно-волевой деятельности. Это положение, считает Д.И.Дубровский, несовместимо с творческой активностью сознания; живая творческая личность тут лишается какой-либо автономии, становится марионеткой, функциональным органом «объективно-принудительной схемы».

По его мнению, из того, что идеальное есть общественный продукт и необходимый компонент социальной самоорганизации, еще не следует, что оно должно быть теоретически «локализовано» в пределах общественной системы в целом, а не в пределах общественного индивида, отдельных личностей. Идеальное не существует само по себе, оно необходимо связано с материальными мозговыми процессами. Оно есть не что иное, как субъективное проявление некоторых мозговых нейро-динамических процессов. В этом смысле идеальное непреложно объективировано, ибо иначе оно не существует. Идеальность есть сугубо личностное явление, реализуемое мозговым нейродинамическим процессом определенного типа. Этот особого типа процесс актуализирует информацию для личности в форме текущих субъективных переживаний. Подобно тому как неактуализированная для личности информация, хранящаяся в нейронных, субнейронных и молекулярных структурах головного мозга, есть лишь возможность идеального, а не идеальное как таковое, точно так же информация, фиксированная в памяти общества (в книгах, чертежах, машинах, произведениях искусства, иконах и других материальных системах), не есть идеальное, не будучи актуализируемой в сознании личности.

Идеальное — это психическое явление; оно представлено всегда только в сознательных состояниях отдельных личностей; записанная на бумаге или на магнитофонной ленте фраза может расцениваться как продукт психической деятельности, однако подобный продукт не содержит в себе идеального. Идеальное является исключительно субъективной реальностью и существует только в голове общественного индивида, не выходя за ее пределы, хотя это качество и связано с воздействиями внешнего мира, с активной деятельностью человека, обусловлено органической включенностью индивида в функционирование общественной системы. Категория идеального обозначает специфическое для человека отображение и действие в субъективном плане в отличие от объективных действий, непосредственно производящих изменения в материальных объектах. Эта категория обозначает такое свойство деятельности нашего головного мозга, благодаря которому нам непосредственно дано содержание объекта, динамическая модель объекта, свободная от всех реальных физических качеств объекта, от его материальной «весомости», а потому допускающая свободное оперирование ею во времени. Но субъективный образ отделен не только от субстрата отображаемой вещи, но и от нейродинамического кода, с которым он связан. Он отделен также и от сигналов, сопряженных с информацией. Информация не существует отдельно от сигнала, она необходимо воплощена только в сигнале; однако информация независима от энергетической характеристики сигнала, она независима от конкретных физико-химических свойств своего носителя; одна и та же информация может быть воплощена и передана разными сигналами. Иначе говоря, информация инвариантна по отношению к формам сигналов. Д.И.Дубровский приходит к выводу, что идеальное есть способность личности иметь информацию в «чистом» виде и оперировать ею во времени. Реализация данной способности, отмечает он, и обеспечивает самоорганизующейся системе (личности, коллективу, обществу), по существу, безграничное расширение диапазона возможностей отображения действительности и управления ею (в том числе — отображения себя и управления собой), так как моделирование в идеальном плане не сковано обычными для всех материальных процессов физическими ограничениями.

Д. И. Дубровский подчеркивает базисный, основополагающий характер индивидуального сознания по отношению к общественному сознанию. Единственным источником новообразований в общественном сознании, считает он, служит именно индивидуальное сознание. «Содержание» общественного сознания существует лишь в форме субъективной реальности множества людей, составляет ядро «содержания» множества индивидуальных сознаний. Именно в этом смысле общественное сознание идеально.

Содержание общественного сознания гораздо шире содержания сознания индивидуального. В то же время данное индивидуальное сознание может быть в ряде отношений богаче общественного сознания. В содержании индивидуального сознания всегда остается нечто такое, что не объективируется во внеличностных формах культуры, полностью не опредмечивается или вообще не может быть опредмечено на данном этапе исторического развития, т. е. неотчуждаемо от живой личности, существует только в ней исключительно в форме субъективной реальности данной личности. Надличностное нельзя истолковывать как абсолютно внеличностное, как совершенно независимое от реальных личностей (ныне существующих или живших прежде). Сложившиеся структуры духовной деятельности, нормативы и т.п. выступают для меня и моих современников как надличностные образования, формирующие индивидуальное сознание. Но сами эти образования были сформированы, конечно, не сверхличным существом, а живыми людьми, творившими до нас.

Итак, идеальное охватывает весь круг явлений субъективной реальности; это всякое знание, существующее в форме субъективной реальности.

Такова одна из точек зрения на проблему идеального.

Представление о сущности идеального как субъективной реальности, как относящейся ко всем элементам сознания человека является, по-видимому, доминирующим в частных науках — психологии, физиологии высшей нервной деятельности, медицине и др. Возможно, оно и пришло в философию из естествознания. В этом, между прочим, нет ничего предосудительного. В то же время имеется и солидная философская традиция такого понимания проблемы идеального. В русле этой традиции, которую можно назвать сенсуалистической, находятся концепции Дж. Локка, Дж. Беркли и др. Д.Юм отмечал, что слово «идея» (т.е. идеальное) обыкновенно понимается и Локком, и другими в широком смысле; оно обозначает все наши перцепции: и ощущения, и аффекты, и мысли (см.: Юм Д. Соч.: В 2 т. М., 1966. Т. 2. С. 25). Но при таком подходе к идеальному в значительной мере упускается из виду основная проблема философии — соотношение «идеи» («духа») и природы, проблема, кстати, сама родившая понятие идеи. Сведение основного вопроса философии к вопросу о соотношении материального объекта и сознания индивида (и в этом смысле «идеального») подменяет собственно философскую проблему физиолого-психологической проблемой и по сути дела приводит к недооценке или снятию основной проблемы.

По нашему мнению, более глубокие основания имеет другая традиция, уходящая своими корнями в античность, в истоки поляризации философии на идеалистическое и материалистическое направления. Родоначальником этой традиции является Платон (см. его трактовку идей и идеального на с. 99 — 102).

Идеальное по самому своему существу конструктивно. Оно стремится преодолеть наличное бытие, и в этом отношении оно критично к существующим его формам. Оно способно проникать в тенденции развития предметов, видеть их способность быть более развитыми, более совершенными. Идеальное толкает к этому, более совершенному, оно заключает в себе импульс такого движения и развития.

Преобразующий характер идеального заложен в самой его сути, и этот характер, к сожалению, затушевывается или теряется при узкоэм-пиристском к нему подходе.

И.Кант, как отмечал Гегель, считал идею чем-то необходимым, целью, которую следует ставить себе как прообраз для некоего максимума, стремясь как можно больше приблизить к ней состояние действительности.

Гегель идет дальше. Он полагает, что идею следует рассматривать не только как цель, а так, что все действительное есть лишь постольку, поскольку оно имеет внутри себя идею и выражает ее. Гегель подчеркивает, что предмет, объективный и субъективный мир только должны вообще совпадать с идеей, но сами суть совпадение понятия и реальности; реальность, не соответствующая понятию, есть просто явление, нечто субъективное, случайное и произвольное. Такие целостности, как государство, церковь, перестают существовать, когда разрушается единство их понятия и их реальности.

В отличие от объективно-идеалистического или материалистиче-ско-гилозоистического подхода современный научный материализм не рассматривает всю предметную действительность как сферу реализации идеального; он ограничивает идеальное только областью человеческой культуры, человеческой деятельности. Неорганическая и органическая природа выводятся за пределы прерогатив идеального. Как отмечал К. Маркс, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Ценно в данном положении прежде всего ограничение идеального человеческой головой (это значит также, что вне пределов этой головы, т.е. в каких-либо товарах, иконах и т.п. идеальное существовать не может).

Каков же характер «преобразования» материального в голове? В приведенном положении нет ответа на данный вопрос, что позволяет трактовать это «преобразование» у Маркса как в психолого-гносеологическом, так и в узкосоциологическом планах. Существо же ответа — в другом положении: «Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 189). Эта мысль, как и некоторые другие, касающиеся проблемы идеального, не является чем-то новым в философии, но она поясняет точку зрения К. Маркса на характер идеального. Связывая идеальное только с человеком, как существом социальным, общественным, мы должны ассоциировать идеальное не с любым субъективным в нем, не с любым психическим и не со всяким субъективным образом, а только с таким, который оказывается соотнесенным с будущим результатом его деятельности. Из всего многообразного содержания сознания выделяется тот тип чувственных и понятийных образов, в которых закладывается результат, то, что должно быть достигнуто, произведено, осуществление. Идеальным может быть идеал общественного устройства, общий характер жизненного поведения человека, ориентированный на осуществление добра и справедливости, замысел художественного произведения, та или иная идея решения научной проблемы, замысел решения какой-либо технической задачи (создание определенного прибора, машины и т п.), план строительства дома и т.п. Диапазон идеального весьма широк — от идеала общества и идеала всей жизни индивида до текущих житейских, «мимолетных» целей и решений. При этом проекты, идеи ближайшего и отдаленного будущего схватываются в представлении и мысли, в основном структурно, в их внутренней форме, в определенном порядке частей, компонентов, элементов. Процесс реализации же идеи (идеального) как раз и будет означать его (идеального) «угасание», «умирание» и становление нового материального (или, если это научная гипотеза, теория, художественный образ — объективирование идеального в духовном), причем результат осуществления идеального будет, конечно же, отличаться от самого идеального своей конкретностью, уникальностью.

Подчеркивание проективной сущности идеального «снимает» психолого-гносеологический подход к решению проблемы идеального, оставляя только то, что относится к целеполаганию, причем такому, которое связано с решением общественно и индивидуально значимых задач. Одно дело — пассивно отражать в формах психической реальности груду кирпичей, стальных балок и т.п., и другое дело создать образ (сформировать замысел, план, т.е. идею) конкретного дома. В первом случае не будет никакого идеального, хотя и при этом складываются психические образы существующего, хотя и будет иметь место «информация в чистом виде». Во втором же случае тоже появляется «информация в чистом виде», но она уже оказывается отвлеченной, помимо прочего, от будущего результата деятельности (заметим, между прочим, что эта «пассивность» у человека не абсолютна, а относительна), а посредствующим звеном, предпосылкой выступает творчество человека. Без творчества, пусть едва уловимого, не может быть никакого идеального.

Подход к проблеме идеального должен быть, прежде всего, фило-софско-конструктивистским. Философским он является постольку, поскольку выведен на философский уровень, где главным оказываются отношения человека и мира, рассматриваемые в онтологическом, гносеологическом, аксиологическом и праксеологическом аспектах. Вместе с тем этот подход выступает как конструктивистский, поскольку неразрывно связан с творчеством человека, с его творческой деятельностью.

Проблема творческой деятельности субъекта была ведущей в немецкой классической философии (И.Кант, И.Г.Фихте, Ф.В.Шеллинг, Г.В.Ф. Гегель). С творческой деятельностью и связывалось непосредственно представление об идеальном.

«Объективность «идеальной формы», — как отмечает Э. В. Ильенков, — это, увы, не горячечный бред Платона и Гегеля, а совершенно бесспорный, очевиднейший и даже каждому обывателю знакомый упрямый факт... «Идеализм» не следствие элементарной ошибки наивного школьника, вообразившего грозное приведение там, где на самом деле ничего нет. Идеализм — это совершенно трезвая констатация объективности идеальной формы, т.е. факта ее независимого от воли и сознания индивидов существования в пространстве человеческой культуры, оставленная, однако, без соответствующего трезвого научного объяснения этого факта. Констатация факта без научно-материалистического объяснения и есть идеализм» (Ильенков Э.В. «Проблема идеального» // «Вопросы философии». 1979- № 7. С. 150) (здесь примем во внимание особенность позиции Э. В. Ильенкова, его стремление ограничить идеальное лишь сферой общественного сознания; в целом же его утверждение об идеализме верно).

В отличие от социологического подхода к идеальному философский подход не означает какой-либо недооценки человека в его индивиду-' ально-экзистенциальном измерении. Поскольку идеальное связано с творчеством, а творчество немыслимо без субъективности индивида, его эмоционально-чувственной стороны, постольку идеальное не исключает, но предполагает соучастие чувств, эмоций, интуиции, «мимолетности» и «случайности», т.е. всего богатства и уникальности проявлений живой жизни. Само идеальное, на каком бы уровне оно ни реализовалось, всегда порождается индивидуальным сознанием. С точки зрения этого фил ософско-конструктивистского подхода напрасны опасения, что «мои чувственные образы», «гениальные поэтические или теоретические озарения» и т.п. не смогут определяться посредством категории идеального. Но эта позиция по отношению к только что отмеченным двум есть позиция синтетическая. Оба подхода «снимаются» в синтетической фил ософско-конструктивистской концепции идеального. На этой основе возможно, как мы полагаем, их гармоничное объединение.