Пророческая загадка

Мечтающий о счастье сын земли,

Душой воспряв, моим речам внемли!

Коль веришь ты, что может человек

Истолковать светил небесных бег

И силой прозорливости своей

Предугадать дела грядущих дней

И что божественное Провиденье

Ему порой дарует позволенье, —

Как утверждают книги мудрецов, —

Проникнуть в судьбы будущих веков,

Прислушайся, и я тебе открою,

Что этой осенью или зимою

Откуда-то придут в наш край родимый

Такие люди, коим нестерпимы

Ни отдых, ни веселие, ни смех

И кои, не считая то за грех,

Людей любого званья совратят,

Повсюду сея распрю и разлад.

И если кто-нибудь любой ценой

Решит пойти дорогою такой,

Того слова прельстительные их

Натравят на друзей и на родных.

Не будет стыдно дерзостному сыну

Вонзить кинжал отцу родному в спину,

И даже на носителей корон

Меч подданными будет занесен,

Ибо они себе составят мненье,

Забыв о долге и повиновенье,

Что всем поочередно суждено

То вверх всплывать, то вновь идти на дно.

И это породит так много споров,

Так много перебранок и раздоров,

Что худшего история не знала,

Хотя известно ей чудес немало.

В ту пору многих доблестных людей

Кого толкнет в водоворот страстей

Их молодой и легковерный пыл,

Постигнет смерть в расцвете лет и сил.

И кто борьбою этой увлечется,

Тот больше от нее не оторвется,

Пока небесный и земной простор

Не преисполнит шумом свар и ссор.

Повсюду станут воздавать почет

Не тем, кто справедлив, а тем, кто лжет,

Ибо рассудок подчинится слепо

Сужденьям черни, темной и свирепой,

К соблазну жадной, подлой, суеверной.

О, сей потоп, прискорбный и безмерный!

Потопом смуту вправе я назвать:

Она не станет времени терять,

И всю страну охватит, и не минет,

Пока бог весть откуда не нахлынет

Поток воды, скрывая с головою

Всех тех, кто, увлеченный пылом боя,

Свой дух в сраженьях так ожесточит,

Что и скотам безвинным не простит,

Зачем покорно целыми стадами

Они идут со всеми потрохами

Не идолам на жертвоприношенье,

А смертным на обычное съеденье.

Теперь и вы поймете без труда,

Что эта неизбывная вражда

В изрядное расстройство и кручину

Введет шарообразную махину!

И даже те, кому она мила,

Кто ей не хочет гибели и зла,

Попробуют, усилий не жалея,

Закрепостить ее и править ею

Так мудро, что останется несчастной

Лишь вопиять к создателю всечасно.

И в довершенье бед наступит день,

Когда весь небосвод обложит тень,

Светило дня плотнее закрывая,

Чем мрак затменья или тьма ночная,

И встанет между солнцем и землей

Глухой, непроницаемой стеной,

И в мире запустенье воцарится.

Но раньше, чем все это совершится,

Подземными толчками будет он

Сильнее и внезапней потрясен,

Чем Этна в час, когда рука Кронида

Низринула ее на титанида,

И чем громады энарийских скал

В тот страшный день, когда Тифон восстал

И принялся, гордыней обуян,

Швырять мятежно горы в океан.

Итак, земля за краткие мгновенья

Претерпит столь большие разрушенья,

Что те, кто смог ее поработить,

Не станут больше властью дорожить.

Тогда сердца исполнятся желаньем

Покончить с этим долгим состязаньем,

Поскольку вышесказанный поток

Заставит всех пуститься наутек.

Однако до того, как убежать,

Еще успеет каждый увидать

Огонь, разлившийся по небосводу,

Чтоб высушить нахлынувшую воду.

Когда ж пройдут событий этих дни,

Да будут с ликованием одни

Богатствами и манною небесной

Награждены обильно и чудесно,

Другие ж превратятся в бедняков.

Итак, теперь, когда в конце концов

Грядущее я вам истолковал,

Любой из вас свою судьбу узнал.

Сдержал я слово.

О, сколь счастлив тот

Кто до конца такого доживет!

Как скоро чтение этого документа окончилось, Гаргантюа глубоко вздохнул и сказал присутствующим:

— Люди, преданные евангельскому учению, подвергаются гонениям с давних пор, однако ж счастлив тот, кто, не смущаясь этими гонениями и не соблазняясь и не обольщаясь влечениями плоти, прямиком идет к цели, которую предуказал нам Господь устами возлюбленного своего Сына.

— А как вы полагаете, — спросил монах, — что заключает в себе и что означает эта загадка?

— Что? — переспросил Гаргантюа. — Раскрытие и утверждение божественной истины.

— Клянусь святым Годераном, я эту загадку совсем по-другому толкую! — воскликнул монах. — Это же слог пророка Мерлина! Вычитывайте в ней любые иносказания, придавайте ей самый глубокий смысл, выдумывайте сколько вашей душе угодно — и вы и все прочие. А я вижу здесь только один смысл, то есть описание игры в мяч, впрочем довольно туманное. Совратители людей — это игроки в мяч, обыкновенно состоящие между собой в дружеских отношениях. После двух подач мяча один из них выходит из игры, а другой начинает. Верят первому, кто крикнет, как пролетит мяч: над или под веревкой. Поток воды — это пот; плетенка ракетки — из бараньих или же козьих кишок; шарообразная махина — это мяч. После игры обычай таков: обсушиться возле яркого огня, переменить сорочку, а потом с удовольствием сесть за стол, при этом особенно весело пируют те, кто выиграл. И — гуляй, душа!