Симон Ушаков

Трагические времена перелома.

17 век - эпоха крутого перелома в русской истории. От царства Ивана Грозного до империи Петра Великого Русь прошла путь, длинною всего лишь в одно столетие, и именно из-за скоротечности перехода этот период русской истории был сложным, противоречивым, наполненным тягостными происшествиями; сами современники называли свое время "бунташным".

Начало этого столетия вошло в русскую историю под названием "смутного времени" - царский престол переходил из рук в руки, пока в 1613 году не был избран Михаил Федорович Романов. Вот как охарактеризовал время и причины Смуты известный русский историк В.О.Ключевский (1841-1911):"Это было тягостное, исполненное тупого недоумения настроение общества, какое создано было неприкрытыми безобразиями опричнины и темными годуновскими интригами".
Весь 17 век - это эпоха непримиримой борьбы:борьбы за русский престол, борьбы с польско-шведскими интригами, борьбы классовой - достаточно вспомнить крестьянские войны под предводительством Ивана Болотникова и легендарного Степана Разина (не бунты, не восстания, а именно войны).Но самым бедственным событием тех лет надо признать церковный раскол, разделивший не только общество, но и веру православную, которая во все века была основой жизни русских людей.
В эти трагические времена и суждено было жить и творить иконописцу Симону Ушакову, который стал главой столичной московской художественной школы, ведущим, т.е."старшим и главным", изографом Оружейной палаты. В силу своего авторитета и весьма обязывающего официального положения, он оказался на самом острие развития художественного процесса, в судьбе художника и его творчестве были сфокусированы все коллизии культурной жизни эпохи.
Имя Симона Ушакова в истории древнерусского искусства, в основной своей массе анонимного, стоит в одном ряду с именами Андрея Рублева и Дионисия.(В глубокой древности мастера не ставили автографов на написанных ими иконах, считалось неэтичным рядом с Ликом Божьим, хоть и соей рукой написанным, начертать свое имя грешное.Встречаемые на памятниках подписи в ранней иконописи, вероятнее всего, расценивать не как авторские, а как памятки владельцев, автографы же появились в середине и во второй половине 17 века;ни одно из предшествующих столетий не сохранило столько имен, как это столетие.) Но если исусство Андрея Рублева и Дионисия всегда высоко ценилось как современниками так и последующими поколениями, то отношение к творчеству Симона Ушакова во все времена было очень противоречивым. Оценки исследователей За последние сто лет не раз менялись, иногда на прямо прямо противоположные, отражая не столько субъективность авторов, сколько эстетические критерии своего времени.

Вехи жизни и творчества.
События жизни художника мало известны;мы ничего не знаем о нем до поры поступления на службу в Серебряную палату в 1648 году. Установлено, что в прошении Симон Ушаков упоминает о своей постоянной работе у царского дела;можно предположить, что до зачисления на государеву службу он работал кормовым художником. Долгое время считалось,что звание дворянина было пожаловано ему за творческие заслуги, но в последнее время доказано, что он происходил из московских дворян.Годы и место обучения иконописи, а также учителя, неизвестны. Надписи на некоторых иконах и записи в синодиках сообщают, что Симон Ушаков родился в 1626 году. Свои иконы мастер подписывал так:"Пимен Федорович Ушаков, зовомый Симон" (в обычае людей 17 века было иметь два имени, одно - как бы "потаенное", посвященное Богу, другое - "зовомое", то есть то, которое знали все). Известно, что Симон Ушаков был женат, имя его жены - Феврония, у них было двое детей - сын Петр и дочь Евфимия. Прожил он 60 лет и скончался в 1686 году.
Первые дошедшие до нас иконы датируются 1652 и 1653 годами. Обращает внимание значительность заказов, поручаемых молодому мастеру. В одном случае это копия "в меру и подобием" главной русской святыни чудотворной иконы "Богоматерь Владимирская", для замоскворецкой церкви Архангела Михаила в Овчиниках, в другом - не менее почетное задание:большемерная икона митрополита Филиппа, за год до того канонизированного. Об авторстве Симона Ушакова мы узнаем только по автографам на иконах, настолько их живопись далека от сложившейся впоследствии авторской манеры.
Икона "Богоматерь Владимирская", также как и чудотворный подлинник, двусторонняя - на обороте изображение Голгофского креста, под которым коричневой краской написано:"Лета 7160 [1652] году списана сия икона с самыя чудотворныя иконы Пресвятыя Богородицы Владимирския и мерой а писал государев иконописец Симан Федоров. Зачата июня 19 день [далее неразборчиво]".Стиль исполнения личного письма в этой иконе несколько суховат, еще нет попытки передать объем, что будет характерно для более поздних ушаковских ликов, видимо, это можно объяснить как неустоявшейся еще манерой, так и желанием мастера приблизиться в своей копии к традиционной живописи подлинника. Важно отметить что уже в раннем памятнике двадцатишестилетний мастер использует непривычно светлый телесный цвет в написании ликов. Спустя много лет Симон Ушаков и его друг и сподвижник иконописец Иосиф Владимиров в своих трактатах обоснуют необходимость писать "световидные" образы. Обращаясь к Ушакову, Иосиф Владимиров писал:"...Где непонимающие спорщики нашли такое указание, требующее, чтобы одинаково смугло и темновидно писали лица всех святых? Весь ли род человеческий на одно лицо создан? Все ли святые Были одинаково смуглы и худы? Если они и имели истощенное тело здесь, на земле, то там, на небесах, явились оживотворенными и просветленными душой и телом. Какой бес, позавидовав истине, воздвиг такое гонение на светообразные изображения лиц святых на иконах [...] Кто из здравомыслящих людей не посмеется такому юродству, чтобы темноту и мрак предпочитать больше света?"
С новым качеством мы встречаемся в работах Симона Ушакова конца 50-х годов для церкви Троицы в Никитниках, которую чаще называли в то время по боковому пределу церковью Грузинской Богоматери, "что на Варварке". Здесь мы обнаруживаем уже вполне зрелого мастера со своей индивидуальной манерой личного письма. В соавторстве с ведущим мастером Оружейной палаты Яковом Казанцем и Гавриой Кондратьевым Симон Ушаков выполняет в 1659 году икону "Благовещение с акафистом" для местного ряда иконостаса (в котором она храниться и в настоящее время). Ушаков пишет в ней только лики, хотя в дальнейшем ему приписывали авторство всей иконы.
Старшим мастером и знаменщиком в данной работе, вероятнее всего, был Яков Казанец - в то время не только жалованный, но и ведущий изограф Оружейной палаты (именно его преемником пять лет спустя станет Симон Ушаков). Видимо, к этому времени Ушаков уже зарекомендовал себя виртуозным мастером личного письма, если в этой артели ему была отведена главная роль. Кстати, небезынтересно рассмотреть принципы "дружинного" творчества, характерные для русского искусства 17 столетия. Примеры артельного труда художников можно найти и в более древние времена:Андрей Рублев работал и с Феофаном Греком, и с Даниилом, а Дионисий расписывал знаменитый Рождественский собор в Ферапонтовом монастыре с сыновьями Владимиром и Феодосием. Неудивительно,что большой собор расписывался сообща, поскольку для одного мастера это непосильный труд. Но методы работы артели 17 века и более древней коренным образом отличаются друг от друга6если в ранние времена все мастера в дружине трудились на равных началах и каждый иконописец выполнял какую-то свою композицию, отдельный сюжет, то во времена Симона Ушакова художники становятся узкими специалистами - доличниками, личниками, златописцами, травниками и так далее. Конечно, наиболее ответственной считалась работа личников. Второй образец коллективного творчества - "Успение" - была создана в 1663 году. Надпись на поземе гласит:"Лета 7171 года [1663] писал сии настоящий образ государев иконописец Пимин зовомый Симон Федоров сын Ушаков со учениками Егором да Иваном в Гороховский уезд в пустыню Красных Фролищевых гор в лавру Оуспения Пресвятыя Богородицы при строителе иеромонахе Иларионе будащего ради покоя и по родие[лех] своих". Настоятель монастыря, иеромонах Илларион, впоследствии епископ Суздальский, был родственником Симона Ушакова, Составленное вскоре после смерти Иллариона житие проливает свет на многие малоизвестные факты биографии иконописца. Г.Д.Филимонов, автор первой и единственной на сегодняшний день научной монографии о художнике, пишет, что составитель жития довольно много внимания уделяет художнику, "подтверждая его родственные связи с духовными лицами, рисуя его полную благочестия домашнюю жизнь, наконец, свидетельствуя о том благоговении, с которым относились современники к произведениям его кисти". Икона написана по старому, традиционному иконографическому изводу (здесь важно вспомнить, что все иконы, написанные Симоном Ушаковым артельно, отличаются строгим соблюдением канона), только лики исполнены объемно, светлой краской с контрастными темными тенями. Любопытна такая подробность - наиболее светлые части ликов художник акцентирует еще и движками, характерными для традиционной иконописи.

"Сформулированный" лик идеала.

Считается, что центральной, доминирующей темой творчества Симона Ушакова стала иконография "Спас Нерукотворный", и это не случайно, потому что сейчас трудно даже предположить, сколько было создано Ушаковым икон на эту тему. Первые известные нам "Спасы" были написаны художником для той же церкви Троицы в 1628 году, последний же в ряду сохранившихся образов датируется 1678 годом, он происходит из Смоленска. "Спаса Нерукотворного" сутью иконного образа стал сплав горнего и дольнего, другими словами - в Богочеловеке Христе иконописец выявляет не только его Божественную, но и человеческую ипостась. Это было новым в иконописи 17 века.
Не касаясь проблем сохранности живописного слоя (записей, реставрации и других оттенков этой темы), мы можем с определенностью сказать, что явственно прослеживается удивительная устойчивость художественного образа как по трактовке, так и по живописному воплощению. Это - "сформулированный" лик Христа, определенное выражение внутренне осознанного мастером идеала, который художник как бы внедряет в сознание своих современников, создавая, в определенной мере, академический образец.
Угадываемая за этим сознательная, волевая целеустремленность художника получила раннее признание. Еще в пору его работы в Серебряной палате заказчиками Симона были и царь, и царица, и патриарх, а в 1664 году он уже - ведущий мастер Оружейной

Мастер Оружейной палаты.

Оружейная палата (или Оружейный приказ) была учреждена в середине 16 века как хранилище оружия. В 40-е годы 17 века к Оружейной палате присоединили и Иконную, с этого времени она приобретает Значение первой государственной русской художественной школы, своего рода Академии художеств.
Мастера Оружейной палаты делились на "жалованных" и "кормовых". Царски "жалованные" изографы выбирались из лучших художников как Москвы, так и других городов;они трудились в Оружейной палате постоянно и получали годовое вознаграждение (жалование) за свою работу деньгами и продуктами. "Кормовые" мастера считались несколько ниже рангом, но так же, как и "жалованные",выбирались из наиболее талантливых "городовых"(городских) художников, однако получали плату (корм) за труд только во время работ. "Кормовых" мастеров собирали в оружейную палату для выполнения больших государевых или монастырских заказов, а по окончании работ распускали по домам, где они крестьянствовали или занимались тем или иным ремеслом;все они числились в списках Оружейного приказа и в вызове их соблюдалась очередь. Именно "кормовые" изографы сыграли важнейшую роль, с одной стороны, в распостранении новых художественных приемов и идей в провинции, а с другой - в обогащении столичной живописи местными навыками и формами.
Мастера Оружейной палаты выполняли самые различные работы:расписывали храмы, писали иконы, парсуны(портреты, от слова "персона"), миниатюры для рукописных книг, готовили рисунки для знамен, для книжных гравюр, разрисовывали пасхальные яйца и "потехи" - игрушки для царевичей, украшали царские шатры, утварь и тому подобное.
Находясь на посту ведущего мастера Оружейной палаты, Симон Ушаков не только руководил всеми работами, но и занимался педагогической деятельностью - у него были ученики и в Оружейной палате, и в доме. (Кстати, его дом в Китай-городе, рядом с церковью Троицы в Никитниках, сохранился до наших дней).В обязанности Симона Ушакова входила так же аттестация всех приходящих "кормовых" мастеров.
Своим положением в Оружейной палате Симон Ушаков во многом обязан попечительству боярина Богдана Матвеевича Хитрово(?-1680), своего рода министра при дворе Алексея Михайловича, царского оружничего, возглавлявшего с 1654 по 1680 годы Оружейную палату и, фактически, всю художественную деятельность русского государства во второй половине 17 века.
Помимо почета, новая должность Симона Ушакова был сопряжена и огромной ответственностью, даже с некоторым риском, так как во времена раскола главный художник Оружейной палаты был, выражаясь современным языком, в центе острейшей идеологической схватки. Непосредственным полем этой борьбы была теологическая, богословская и обрядовая сторона церковной жизни. Каждый иконографический изобразительный нюанс мог быть основанием для отнесения иконописца к тому или другому лагерю - раскольников или никонианцев, а с сторонников раскола в те времена преследовали и жестоко наказывали.
В столь зыбкой и опасной атмосфере даже дружба с Б.М.Хитрово не спасла Симона Ушакова от опалы и недолгой ссылки в конце июля 1665 года в Николо-Угрешский монастырь,конкретные причины которой до сих пор остаются неясными.