Значение темы репродуктивных прав для женского движения

Центральное место в движенческой активности по реформированию репродуктивных практик заняла кампания за предоставление американкам права на аборт. Кампания с самого начала объединяла оба крыла движения. Подходившие к обоснованию справедливости этого требования с разных идейно-теоретических позиций, формальные и неформальные группы смогли, с одной стороны, организовать успешное давление на политическую элиту, с другой, переломить к концу 1960-х годов общественное мнение с свою сторону. Дискуссия по репродуктивной политике американского государства была начата задолго до возникновения второй волны. Но именно феминистская мысль сформулировала проблему в рамках идей автономии, самоопределения и прав женской личности. Легализация аборта, отстаиваемая феминистками под лозунгом «право на выбор», обеспечивала, в первую очередь, независимость и свободу в сексуальных отношениях. Для либералов это означало расширение правового пространства равенства естественных прав. Для радикального крыла «репродуктивная свобода, — говорила в одном из публичных выступлений Глория Стайнем, — это не просто один из аспектов проблемы угнетения — это и есть сама проблема. Она будет долго оставаться в центре феминистской борьбы, т. к. контроль над женским телом, как средством репродукции, есть основа патриархата».¹⁴ Звучный лозунг на обложке журнала «Ms» определял пафос кампании: «Если бы мужчины могли беременеть, право на аборт считалось бы священным». «Праву на выбор» (pro-choice) консервативная оппозиция противопоставила защиту «права на жизнь» (pro-life), демонизируя своих противниц как убийц детей в глазах религиозного большинства. Упорная борьба завершилась победой феминисток. В 1973 году Верховный суд в деле «Роу против Уэйда» поддержал судебный иск Джейн Роу о признании неконституционным закона штата

¹⁴ Gloria Steinem, Moving Beyond Worlds (New York: Simon and Schuster, 1994), p. 35.

Техас, ограничивающего право на безопасный аборт. Использование этого права, по определению Суда, приравнивалось к сфере личной свободы гражданина, гарантированной Конституцией США.