Сергей Борисович Дашков 7 страница

Юстин II

(? — 578, имп. с 565, факт. до 574)

Юстиниан Великий умер, так и не назначив себе преемника. Покойный василевс обладал многочисленной родней, но в последние годы его жизни наибольшим авторитетом при дворе пользовались два его племянника: Юстин, сын сестры Юстиниана I Вигиланции и некоего Дульциссима, и Юстин, сын Германа. В конце концов между ними возникла договоренность, что если один из них вступит на престол, второй займет следующее за августом место в государстве, однако случилось иначе.

Юстин, сын Вигиланции, стал все больше и больше выделяться императором, а то, что он был женат на племяннице Феодоры, Софии, еще увеличивало его шансы взойти на трон. В 558 г. Юстин получил титул куропалата и постепенно начал играть при особе одряхлевшего Юстиниана ту же роль, что и сам Юстиниан в молодости играл при своем дяде. Однако собственное положение все-таки казалось ему недостаточно прочным, поэтому смерть Юстиниана до коронации Юстина II тщательно скрывали, а само венчание на царство произошло 14 ноября 565 г. не на ипподроме или поле Евдома, а во внутренних помещениях дворца, в окружении небольшого числа приближенных и стражи.

Новый василевс принял все меры для завоевания популярности: раздал донатив армии, выплатил долги кредиторам императорской казны, освободил заключенных, сложил с населения недоимки и объявил себя консулом, пообещав народу богатые зрелища, а царедворцам — щедрые подарки.

Юстин II был образован, далеко не глуп, обладал превосходной памятью (он знал в лицо чиновников всех служб двора!), был требователен к подчиненным, но отличался коварством и невоздержанностью в удовольствиях. Опасаясь Юстина, сына Германа, он, «одержимый двумя пороками — наглостью и малодушием» (Еваг., [33, с. 246]), удалил его с поста командующего войсками на Дунае и направил в Александрию, где и подослал к вероятному сопернику наемных убийц. В припадке исступления император с супругой попирали ногами присланную отрезанную голову родственника.

В правление Юстина II столица не знала массовых волнений. Когда около 569 г. венеты в очередной раз начали ссориться с прасинами, он, намекая на события 532 г., сказал первым: «Юстиниан для вас умер», а вторым — «Юстиниан для вас жив» (Феоф., [82, с. 186]). Грозное предупреждение подействовало, и беспорядки улеглись.

В 569 г. император издал указ о запрещении торговли государственными должностями, предусматривающий новый порядок назначений, при котором кандидат избирался по рекомендации епископа и виднейших граждан той местности, куда отправлялся служить. Но впоследствии и сам василевс, стесненный в средствах, был вынужден отступить и даже допускал продажу церковных постов. Евагрий в связи с этим сообщает о нем откровенно неприязненно: «Он совершенно утопал в роскоши и постыдных удовольствиях, был страстный любитель чужого имущества, так что все употреблял как средство для беззаконной корысти и не боялся Бога даже в раздаянии священных степеней, которые продавал кому случалось, открыто полагая их предметом торговли» [33, с. 246].

Продолжая линию предшественников на закрепощение земледельцев, Юстин II новеллой 570 г. указал считать потомство колона и свободной женщины «прикрепленным к тяглу», т. е. зависимым.

В 567–572 гг. Юстин II отстроил в Константинополе три дворца, бани Тавра (назвав их Софиевыми в честь жены) и восстановил акведук Валента, чем несколько снял проблему снабжения столицы водой (в огромном городе ее не хватало, и незадолго до смерти Юстиниана, в августе 564 г., из-за этого у водоемов вспыхивали драки и случались убийства).

В делах внешней политики он решительно прекратил традицию откупаться от врагов золотом и подарками. Первыми это почувствовали послы аварского кагана (хана), явившиеся к Юстину II на седьмой день его правления и выгнанные с позором: «Пришло такое скопище, чтобы по обычаю нагрузиться дарами и уйти… они пришли к Юстину и сказали ему: «Дай нам, как давал умерший царь [Юстиниан], и отпусти нас идти к своему царю». Но василевс Юстин, бывший одним из тех, которые скорбели и роптали по поводу того, сколько они уносят из царства, сказал им: «Больше вы ничего не получите и уйдете [ни с чем]». А когда они начали угрожать, он разгневался на них и сказал им: «Вы, дохлые собаки, угрожаете царству ромеев? Знайте, что я обстригу у вас волосы[33], а потом сниму и головы…» Он, пригрозив им, добавил: «Если я увижу кого-нибудь из вас здесь или вообще в моем государстве, тот не останется живым». Тогда они убоялись его, успокоились и больше не показывались к нему… Наконец они послали к нему послов с предложением дружбы и покорности» (Иоанн Эфесский, [41, с. 141, цит. по 124, с. 29]). Император отказался посылать дары арабам, заявив, что-де смехотворно было бы, чтобы ромеи платили дань диким кочевникам. Персидскому послу он, по словам Менандра, угрожающе заметил однажды: «Видно, ты не осознаешь, что ведешь переговоры с царем ромеев и [притом] с Юстином!» [17, с. 369]

Вызывающее поведение василевса отнюдь не способствовало миру на границах владений Константинополя, войны же полководцев Юстина оказались крайне неудачными для империи, стопятидесятитысячной армии которой было явно недостаточно для сражений.

В 569–571 гг. африканские провинции серьезно пострадали от набегов мавров, войска Византии оказались трижды разгромленными, а их начальники погибли. Испанские владения, в свою очередь, подверглись опустошению вестготами, захватившими в 572 г. Кордубу. В 573 г. во Фракии авары нанесли поражение военной экспедиции ромеев, командовавший ею комит экскувитов Тиверий едва избежал плена и гибели.

На Востоке в 571 г. против персидского владычества восстала Армения, ее правитель попросил у византийцев помощи, и Юстин II охотно послал туда солдат. Это, а также отказ императора уплатить причитавшиеся по договору 561 г. деньги, вызвало ухудшение отношений с Хосровом I. Год спустя ромеи сами напали на персов, а летом 573 г. военачальник Маркиан (племянник Юстиниана I) разбил иранские войска у Сарговы и осадил Нисибис. В ответ персы разграбили Сирию, Маркиан же, не располагая необходимым числом войск, не смог взять осажденную крепость. Раздосадованный самодержец опрометчиво назначил на место популярного среди солдат Маркиана нового командующего. В войсках начались раздоры, и персы без труда отогнали ромеев от стен Нисибиса, а зимой, использовав захваченные там осадные машины, овладели Дарой.

Антиперсидский союз Константинополя с враждебным Ирану Первым Тюркским каганатом (заключенный в 568 г.) оказался в военном отношении бесполезным.

Самые же крупные неприятности причинила Юстину II Италия. Разгромившие (567) с помощью авар королевство гепидов лангобарды в 569 г. начали поход на апеннинские владения византийцев. 3 октября им открыл ворота Медиолан. Девяностолетний Нарсес, незадолго перед тем смещенный с поста правителя Италии и отозванный ко двору, вернулся с полпути собирать войска, но умер, так и не успев что-либо предпринять. Его преемник Лонгин, не имея средств к обороне, лишь наблюдал, как верхняя и средняя Италия покорялась власти захватчиков. После трехлетней осады лангобардам сдалась Павия, посланный с войсками зять императора Вадуарий погиб в 573 г., и под властью Юстина II на Апеннинах остались Романия, берег от Римины до Анконы, Рим и нижняя часть полуострова.

Наследие Юстиниана Великого стремительно пришло в упадок, и когда в 573 г. Юстин II начал строить в Константинополе маяк, в столице появились едкие пасквили, авторы которых рекомендовали василевсу побыстрее это сделать, дабы с высоты узреть всю картину бедствий и запустения страны.

Неудачи правления надломили императора, и он, никогда не отличавшийся хорошим здоровьем, помешался. На него стали находить приступы яростного безумия, усугублявшиеся тяжелыми физическими страданиями, — он «заболел ногами» и даже не мог ходить.

Под давлением супруги 7 декабря 57 4 г. Юстин II сделал соправителем с титулом кесаря комита экскувитов Тиверия. Возлагая на него пурпурную хламиду, полусумасшедший император грустно произнес: «Да не прельщают тебя блеск этой одежды или пышность видимых тобой предметов; увлекшись ими, я незаметно подвергся тяжким наказаниям», а на стоявших поодаль придворных указал со словами: «Они-то и привели меня к тому, что ты видишь!» (Еваг., [33, с. 265]) По окончании церемонии Юстин II обратился к кесарю: «Если ты хочешь, я существую, если не хочешь — я не существую» (Ф.Сим., [83, с. 85]). После этого он удалился на покой, практически совсем отказавшись от участия в управлении страной и лишь изредка присутствуя на торжествах. Болезни августа, которые он считал наказанием от Бога за грехи, усиливались, хирургические операции на ногах приносили мучения, а разум все более отказывался служить ему. 26 сентября 57 8 г., почувствовав близость смерти, Юстин II вызвал Тиверия, передал ему венец и титул августа, а спустя восемь дней, 4 октября, умер.

София

(до 530 — после 600, августа в 565–580)

Племянница Феодоры София унаследовала ее апломб и властолюбие, но, не обладая соразмерным умом и хитростью, не сумела удержаться у власти.

Молва возлагала на нее ответственность за неудачи византийцев в Италии. По слухам, когда в 569 г. Юстин II, подначиваемый супругой, сместил Нарсеса, августа насмешливо предложила престарелому евнуху пост надсмотрщика за рабынями-прядильщицами в гинекее. Смертельно обиженный Нарсес в ответ пообещал ей подарить такую прялку, с которой она не справится вовек, и призвал в Италию лангобардов.

Во время тяжкой болезни мужа София договорилась относительно перемирия с Хосровом I и настояла на избрании соправителем василевса Тиверия, к которому была неравнодушна. Еще при жизни Юстина II она решила добиться развода Тиверия с его супругой, чтобы впоследствии женить его на себе. Овдовев, она предложила этот план новому августу, нимало не смущаясь тем, что по закону считалась его матерью. Тиверий отверг притязания Софии, равно как и ее предложение взять в жены дочь Юстина П. Вместо этого он привез по требованию народа в столицу своих жену и дочерей (тремя годами ранее София буквально выжила семью Тиверия из дворца).

Опечаленная, императрица-вдова хотела удалиться в свой дворец в Софийской гавани (бывшей Юлиановой, переименованной так при Юстине II). Император не позволил ей этого сделать и уговорил жить в царском дворце с подобающим августе штатом прислуги. Она же, затаив на пасынка обиду, попыталась лишить его престола в пользу его друга, Юстиниана, сына Германа (двоюродного брата Юстиниана I). Тиверий, уехавший на время сбора винограда в загородный дворец на Евдоме, был вынужден прервать отдых и немедленно возвратиться в столицу. София была низложена, лишена состояния и поселена в одном из дворцов под наблюдением доверенных людей Тиверия на положении частного лица с ноября 580 г.

Тиверий (Тиберий) II

(? — 582, кесарь с 574, август с 578, автократор с 580)

Фракиец Тиверий[[34] занимал при Юстине II должность комита экскувитов. В 570 г. император поручил ему ведение переговоров с аварами[35], которые хотя и были отбиты ранее от Сирмия (бывшая столица королевства гепидов, которую захватили византийцы, ныне — г. Митровица), не прекращали нападать на границы ромейской державы. Историк Менандр отмечал, что «состоять в дружбе с аварами — кочевниками и пришельцами более тяжко, чем враждовать с ними, тем более, что дружба эта гнилая» [222, с. 262]. И верно, переговоры шли плохо, авары нарушали мир бесконечными стычками. Терпение Константинополя лопнуло, и в 573 г. Тиверий получил приказ начать против каганата войну. Но авары рассеяли византийскую армию, а самого Тиверия вынудили спасаться бегством. Это, впрочем, не подорвало к нему доверия императора и Софии, питавшей к обаятельному комиту чувства более теплые, чем просто дружеские. В конце концов Юстин усыновил его и объявил соправителем с титулом кесаря.

«Тиверий телом был очень высок и, при высоте роста, статен более, чем кто [либо] другой, так что прежде всего по виду достоин был владычествовать. При этом… душа его была кроткой и человеколюбивой, и уже первый взгляд располагал к нему всех» (Еваг., [33, с. 265]).

Тиверий раздал войскам очень большой донатив, снял пошлины на ввозимые в столицу вино и масло, а на ближайшее четырехлетие уменьшил на четверть государственные подати. Дары придворным и жителям столицы он назначил весьма щедрые, считая, что скопленные ценой слез и обнищания страны деньги лишь отягощают казну. «Зачем собрано столько золота, если всю землю душит голод?» — заявил кесарь [192, с. 59]. Такая щедрость вызвала тревогу царствующей четы, и те скоро ограничили Тиверия строго установленным годовым бюджетом, не позволяя тратить сверх этой суммы.

Ища дополнительной популярности в глазах народа, кесарь принял пользовавшееся доброй памятью имя основателя города и в официальных документах стал упоминаться как Imp. Caesar Tiberius Constantinus[36].

Ему досталось очень тяжелое наследство, ибо правление предшественников истощило страну, а как на Востоке, так и на Западе и в Африке «этого цезаря со всех сторон обступили войны: прежде всего война против персов и одновременно с ней война против всех других варварских народов, которые восстали на сильное царство ромеев и грозили ему со всех сторон. Равно и после смерти Юстина враги сильно на него налегли и особенно проклятые народы склавинов [славян. — С.Д.] и тех волосатых людей, которые зовутся аварами» (Иоанн Эфесский, [41, с. 114, цит. по 124, с. 28]).

Перемирие, заключенное Софией с Хосровом Ануширваном, персы нарушили очень скоро, в 576 г. напав на Каппадокию, где сожгли Севастию и разорили Мелитину. Полководец Юстиниан окружил увлекшегося грабежом неприятеля в горах Армении, но разногласия и неповиновение византийских командиров своему начальнику позволили шаху, лично руководившему походом, вывести свою армию из гибельного кольца, хотя на переправе через Евфрат персы понесли громадные потери. Войска ромеев, набранные среди задунайских варваров, повели себя в Армении хуже персидских захватчиков, зверствуя и обирая мирное население, и совершенно забыли о своих прямых обязанностях. Разложением армии Юстиниана воспользовался персидский воевода Тамхосров — неожиданно ворвавшись в Армению с крупными силами, он совершенно уничтожил лишенные всякой дисциплины византийские отряды, чем сорвал намечавшийся мир, который Хосров I (ум. ок. 578) и затем его сын Хормизд IV уже соглашались было принять на весьма невыгодных для себя условиях. Назначенный на Восток Маврикий (буд. имп.) за четыре года сумел улучшить дела, и в общем к концу правления Тиверия положение на персидских рубежах сложилось для византийцев благоприятное.

Принявший командование над Африкой магистр Геннадий, в свою очередь действуя и с храбростью, и с коварством, разбил доставивших ромеям столько неприятностей мавров.

Но ситуация в Европе оказалась намного хуже. В 577–578 гг. сто тысяч славян разорили Фракию и Элладу. Тиверий, вовремя сыграв на взаимной неприязни аварского кагана Бояна и князя славян Даврита, сумел натравить на последних полчища кагана, разрешив аварам пройти по владениям империи и предоставив суда для переправы через Дунай. Славяне были разгромлены, а сам Даврит пал в бою. Однако спустя три года славяне напали вновь, на этот раз более успешно: «В третий год после смерти василевса Юстина и воцарения победителя Тиверия совершил нападение проклятый народ склавины. Они стремительно прошли всю Элладу, области Фессалоники [Фессалии] и всей Фракии и покорили многие города и крепости. Они опустошили и сожгли их, взяли пленных и стали господами на [той] земле. Они осели на ней… как на своей, без страха. Вот в течение четырех лет и доселе, по причине того, что василевс занят персидской войною и все свои войска послал на Восток — по причине этого они растеклись по земле, осели на ней и расширились, пока попускает Бог. Они производят опустошения и пожары и захватывают пленных, так что у самой внешней [Анастасиевой] стены они захватили и все царские табуны, много тысяч [голов], и разную другую (добычу]. Вот и до сего дня, до 895 года [эры Селевкидов, т. е. до 583–584 гг. — С.Д.] они остаются, живут и спокойно пребывают в странах ромеев — люди, которые не смели [раньше] показаться из лесов и… не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев [дротиков]» (Иоанн Эфесский, [124, с. 32]).

Несмотря на все желание Тиверия, он не смог оказать действенной помощи римлянам, умолявшим императора отстоять их от нашествия лангобардов. Справедливо рассудив, что государство не выдержит войны на два фронта (в Персии и Италии), и понимая гораздо большее значение для страны восточных ее областей, Тиверий в 578 г. отклонил просьбы посольства римского сената, а предложенные римлянами три тысячи либр золота не принял. Единственное, что смог сделать василевс, это с помощью денег направить против лангобардов их северных соседей — франков и увести часть лангобардских воинов на Восток, наняв их в качестве федератов, что, впрочем, особого облегчения Италии не принесло.

В 579 г. Боян стал требовать у Тиверия Сирмий. Император ответил, что он скорее отдаст кагану собственную дочь, чем позволит ему владеть этой важной крепостью. Наведя мост через Саву, авары осадили Сирмий и, несмотря на героическое сопротивление защитников, через два года вынудили город сдаться. Мир с аварами был заключен на условиях крупной дани.

Тиверий вообще часто прибегал к золоту как средству разрешения конфликтов с соседями, особенно после смерти Юстина II, когда номинальные обязанности перед Софией уже не мешали ему, получившему титул августа (26 сент. 57 8 г.), проводить самостоятельную политику. 26 ноября 58 0 г. Тиверий, сместив Софию, вообще стал автократором.

Во внутренней политике он проявил себя как достаточно терпеливый и мягкий правитель, хотя часто случавшиеся на религиозной почве беспорядки в Константинополе вынуждали его к строгим мерам и даже казням.

Тиверий не отличался подозрительностью и злопамятством. В отношении Софии он ограничился, например, конфискацией ее средств и домашним арестом, а такого опасного претендента на трон, как Юстиниан (см. «София»), вообще не тронул.

В отличие от предшественника, Тиверий неодобрительно относился к преследованию монофиситов, призывая не в меру усердного патриарха «не уподобляться Диоклетиану»[37]. С другими «еретиками» — иудеями, донатистами и прочими он нехотя, но позволял церкви расправляться самым жестоким образом, попутно обогащая казну их имуществом.

5 августа 582 г. Тиверий объявил кесарями Маврикия и Германа[38] и сосватал за них двух своих дочерей. 13 августа, находясь при смерти (Феофан пишет, что император отравился ягодами), василевс передал свои полномочия Маврикию, напутствовав нового властелина долгой речью, в которой были, между прочим, и такие слова: «будучи философом, считай, что порфира — дешевая тряпка, которой ты обернут, а драгоценные камни твоего венца ничем не отличаются от камешков, лежащих на берегу моря… Императорский скипетр говорит не о праве на полную свободу действий, но о праве жить в блестящем рабстве» (Ф.Сим., [83, с. 29]). На следующий день Тиверий Константин умер.

Маврикий

(539–602, имп. с 582)

Будущий император Маврикий родился в каппадокийском городке Арависсе. Население тех мест было в основном армянского происхождения, но официальные историки тех лет утверждали, что род его был древним и происходил еще из Рима. Начав службу простым столичным нотарием, Маврикий успешно продвигался вверх по служебной лестнице, а после воцарения Тиверия, очень хорошо к нему относившегося, получил должности комита экскувитов и комита федератов с поручением организовать из варваров армию для войны с персами. В 577 г. «кесарем Тиверием он назначается начальником [магистром войск. — С.Д.] Востока. Этот Маврикий не был опытен в войнах и борьбе, однако в общем умен, положителен и точен, сочетая в себе оба противоположных друг другу качества — сознание собственного достоинства и кротость, качества, свободные от высокомерия и заносчивости» (Менандр Протиктор, [17, с. 447]).

Несмотря на «гражданское» прошлое, Маврикий проявил себя как умелый и требовательный военачальник. Он незамедлительно принял меры к повышению дисциплины, ему удалось даже возродить полезный обычай римлян строить укрепленный лагерь на каждой стоянке (от чего разленившиеся солдаты давно отвыкли). В 578 или 579 г. он совершил поход в Армению, вывел из-под власти шаха десять тысяч арзаненнских[39] христиан и поселил их на Кипре. В 580 г. Маврикий неудачно осаждал персидскую крепость Хломар. В следующем году он вместе с союзными ромеям арабами-христианами решил нанести удар по центральным районам Ирана, совершив марш через пустыню. Персидский военачальник Ардаман, разузнав о планах магистра, вторгся с большой армией в оставшуюся без защиты Месопотамию и произвел там страшные разрушения. Раздосадованный Маврикий был вынужден сжечь на Евфрате корабли с войсковым хлебом и вернулся обратно, но покарать захватчиков не удалось — персы успели уйти.

Однако в следующем году судьба улыбнулась ромеям — причинившая им так много горестей армия Тамхосрова была вдребезги разбита Маврикием под Теллой-Константиной (в Малой Азии), что фактически решило исход войны. Автократор Тиверий вызвал отличившегося полководца в столицу. Маврикий справил пышный триумф, а император, умирая, сосватал за него дочь Константину и передал ему власть над державой.

Евагрий[40] рассказывает о Маврикии следующее: «Это был муж благоразумный и предусмотрительный, всегда во всем тщательный и постоянный, в образе жизни и нравах твердый и разборчивый. От чревоугодия воздерживался и употреблял пищу только необходимую и самую доступную, вообще избегал всего, чем украшается жизнь изнеженная. Беседовать с народом простым он не любил, да и не распускал ушей, зная, что первое ведет к презрению, а последнее располагает к человекоугодию, поэтому вход к себе он позволял изредка, да и то лишь в случае дел важных, а для речей излишних затыкал себе слух… Невежества, порождающего дерзости, и трусости, которая отлична от него, хотя и близка к нему, он так отвращался, что осторожность была в нем благоразумием, а медлительность безопасностью» [33, с. 274].

Традиционное консульство, на деле бывшее лишь предлогом для дававшихся императором народу зрелищ и подарков, он начал не с 1 января 584 г[41], а с 25 декабря 583 г. (т. е. с Рождества Христова).

Окончив траур по Тиверию, Маврикий с приличествующей его рангу торжественностью отметил свадьбу с Константиной, что стало событием в жизни столицы, не лицезревшей бракосочетания императора со времен Феодосия П.

Новый монарх, по свидетельству Менандра, был образован, любитель муз, ночи напролет слушавший поэтов и историков, «с помощью денег поощрял занятия науками и наградами побуждал к деятельности самые ленивые умы». Под его именем (хотя авторство Маврикия и оспаривается) известен один из «Стратегиконов» — трактатов по воинскому искусству, написанный толково и со знанием дела.

Император не был кровожаден или мстителен. Примерный семьянин, он отличался благочестием и в делах веры порой доходил до суеверия — Феофилакт Симокатта пишет, что по смерти столичного патриарха Иоанна IV, известного святостью жизни, Маврикий забрал себе ложе покойного и «на нем проводил ночь, полагая, что таким образом получит некую благодать» [83, с. 258].

Обретя самодержавную власть, Маврикий наряду со своими положительными качествами начал проявлять жадность и совершенно неуемное стремление возвысить всех своих родственников. В столицу прибыли отец и братья императора, который щедрой рукой выделял им средства из казны, награждал их земельными участками в столице, титулами и поручал отправление важных должностей, нимало не заботясь о тон, достойны ли они этого. Неограниченной властью пользовался его родич и фаворит, епископ Диоклетион.

Родной свой город василевс отстроил с неуместной пышностью, употребив на это массу денег и, к сожалению, зря: вскоре Арависсу разрушило землетрясение, полностью уничтожив дорогостоящее великолепие. В столице же после его правления остались бани, портик во Влахернах и портик во дворце Магнавра, в котором была установлена статуя самого василевса.

Важным событием внутригосударственной жизни стали нововведения Маврикия — учреждение в Африке и Италии экзархата и объявление греческого официальным языком империи. Военные же реформы, несмотря на благие намерения автократора, оказались неудачными: экономия средств за счет армии и попытки внедрить в ней твердую дисциплину привели в конечном счете к его гибели.

Война с персами после битвы у Теллы-Константины возобновилась и шла еще девять лет. Полководцы Иоанн Мистакон (582–583) и ставший впоследствии зятем императора Филиппик (583–589)[42], несмотря на некоторые успехи, вели кампанию в целом плохо, и к маю 589 г. Византия потеряла важную в стратегическом отношении крепость Мартирополь. Сменивший Филиппика Коментиол был удачливее. В тяжелой битве у Сисавран (в Армении), во многом благодаря умелым действиям будущего экзарха Африки Ираклия (см. «Фока»), командовавшего частью армии, персы были наголову разгромлены, вскоре (590) Хормизд IV умер, а его преемник, шахиншах Хосров II Парвиз, лишился престола[43] и бежал в Византию просить помощи у василевса ромеев. Маврикий воспользовался столь благоприятными обстоятельствами и вынудил Хосрова II заключить в 591 г. мир с условием отдать под власть Константинополя всю Армению с ранее захваченными Мартирополем и Дарой. Взамен император выделил свергнутому шаху войска под началом талантливого полководца Нерсеса, и персидский наследник отвоевал себе трон у узурпатора Бахрама Чубина. После этого на восточных рубежах до 603 г. царило спокойствие.

Гораздо более тяжелыми оказались войны с аварами и славянами, которых каганат неустанно подстрекал к нападениям на земли империи. В мае 583 г. Боян потребовал к 80 000 номисм дани еще 20 000. Маврикий отказался исполнить подобное, и летом воинства авар разорили Грецию, дойдя до Виминация и Анхиала. На следующий год Коментиол отразил вторгшихся в Элладу славян, но к 585 г. набеги авар достигали уже пригородов столицы. Славяне, в свою очередь, оправились и не переставали тревожить границы. Маврикию это надоело, и он лично возглавил в 592 г. поход против них во Фракию, но, смущенный множеством неблагоприятных предзнаменований, передал командование комиту экскувитов Приску и вернулся в Константинополь. Приск завершил начатое, захватив богатую добычу и много пленных.

Около 595 г. император, движимый вышеупомянутой слепой любовью к родственникам, назначил главнокомандующим фракийской армией своего брата Петра. Петр, бездарный и неспособный начальник, натворил массу глупостей, и авары вновь начали теснить ромеев, а славяне в 597 г. осадили, правда безуспешно, Фессалонику. В 598 г. Приск сменил Петра, и византийцы стали одерживать верх, но летом 599 г. Коментиол, под началом которого находилась часть фракийских легионов, неудачно встретившись с войском кагана, трусливо бежал, бросив порученную армию на произвол судьбы. Среди воинов пронесся слух о том, что Маврикий поручил Коментиолу предать их неприятелю, дабы покарать солдат за непослушание, и они, погибая, проклинали императора. Положение сложилось катастрофическое, однако зимой в ордах авар начала свирепствовать чума, и каган согласился за крупную сумму золотом на перемирие. В следующем году Приск разбил войска авар, уничтожив пятнадцать тысяч врагов, чем надолго отбил у них охоту ссориться с ромеями.

Как и Тиверий II, Маврикий слабо интересовался Италией. Борьбу с лангобардами возглавил не равеннский экзарх, а обладавший немалым авторитетом, твердый и разумный политик папа Григорий I. Отношения папы с константинопольским двором сложились крайне плохие, тем более что василевс позволил столичному патриарху именоваться «вселенским», а это совершенно не понравилось главе римской церкви.

Единственной попыткой Маврикия хоть как-то действенно повлиять на положение в Италии стала посылка в 583 г. богатых даров королю австразийских франков Хильдеберту, чтобы франки, как и при Тиверии, тревожили бы лангобардов с северо-запада. Но тот не выполнил условий договора, никак не мешая лангобардам, и обманутый император был вынужден дважды требовать деньги обратно. Италия, брошенная на произвол судьбы, становилась все менее и менее зависимой от власти константинопольского монарха.

В конце своего правления Маврикий начал терять популярность у народа и армии. Императора губила жадность. Еще в 587 или 588 г. недовольные снижением платы — анноны — на четверть, малоазиатские войска взбунтовались и прогнали своего начальника Приска. Послы василевса обещаниями и подарками успокоили воинов, но вскоре случился повторный бунт, усмирять который пришлось, по просьбе императора, самому почитаемому в те поры на востоке страны авторитету — антиохийскому патриарху Григорию.

В 599 г. Маврикий совершил непростительное для правителя и человека деяние: отказавшись выкупить у авар двенадцать тысяч пленных солдат и мирных граждан, он обрек их на смерть, а себя — на всеобщую справедливую ненависть. Мучимый совестью, он потом в порывах запоздалого раскаяния слал щедрые дары монастырям, замаливая этот грех. Словно кара небес, последующие два года державу ромеев поражали сначала чума, а затем сильнейшее землетрясение и засуха. Василевс же не побрезговал в условиях голода осенью 601 г. наживаться на спекуляциях государственным хлебом, и последствия не заставили себя ждать: в ноябре, во время прохождения церковной процессии по улицам Константинополя, в идущих в ней императора и его сына и соправителя Феодосия полетели камни. Маврикий бежал, а горожане, посадив на осла внешне похожего на царя человека, со смехом возили этого человека по столице, распевая непристойные песенки о многочисленном (шесть сыновей и три дочери) потомстве Маврикия: