Глава V. Мысли современных гусляров

Нам оставлено, значит надо…

А.М. Мехнецов

* * *

Я долго размышлял: нужна эта глава в книге или нет? С одной стороны, это не древняя история, а мысли современников, с другой стороны – это весьма интересные замечания и наблюдения, которые очень скоро могут стать историей. В то же время, рассказчики – не просто современники, а люди особые, чутко вслушивающиеся в традицию, вникающие в самую её суть. Хранители обычая – люди, учившиеся у живых носителей этого древнего знания и через передачу опыта связанные неразрывной нитью с далёким и величественным прошлым нашего Отечества. Мы многое бы отдали сейчас за возможность поговорить с древними гуслярами, например, с Садком, Добрыней, Вольгой или царём Давидом, о том, как они относились к гуслям и что они чувствовали, когда брали их в руки. Не сомневаюсь, им было, что рассказать.

Разговаривая с друзьями, влюблёнными в гусельную игру, я замечал, что у каждого из них есть свои памятные истории и интересные личные наблюдения, возникшие в процессе общения с инструментом, что многие выводы повторяются от человека к человеку, что некоторые совершенно субъективные примечания являются абсолютной данностью, которая не объяснима, но не подлежит сомнению. В любом случае эти наблюдения будут интересны всем читателям, относящимся к гуслям с любовью и интересом, и в какой‑то степени они, вероятно, облегчат труд будущих исследователей гусельной традиции, когда о нас – сейчас современниках – будут говорить в прошедшем времени, уже как о бывших когда‑то в прошлом.

«Гусли с ответом»

Сергей Иванович Чернышов, говоря о гуслях, употребляет выражение «разыграть гусли», под этим он подразумевает, что гусли, даже хорошо сделанные и правильно настроенные, не всегда сразу начинают хорошо звучать. Они «входят в раж», только после того, как на них некоторое время поиграешь и гусли «разомнутся». Словно живой человек, у которого появляется азарт, гусли начинают играть лучше и красивей, выдавая какую‑то особенно захватывающую эмоциональную энергию. Интересно, что это наблюдение созвучно с традиционным русским рукопашным боем, где термином «заиграло» описывают особые физиологические ощущения, которые вызывают желание сделать хорошо усвоенные и правильно выполненные движение. То, что спортивные педагоги называют «мышечной радостью». Когда у рукопашника движение «заиграло», это верный признак того, что оно будет воспроизводиться и получаться во время схватки. Этим же термином «заиграло» в народе описывают этап приготовления традиционного пива, когда то начинает бродить и пениться.

Антон Кузнецов, повторяя слова 93‑летнего Никиты Яковлевича Кузнецова (родом из села Кушалино Рамешковского района Тверской области), говорил, что инструмент бывает «с ответом» и «без ответа». Инструмент «с ответом» – это тот, который откликается на игру человека и как бы отвечает ему, сам вступает в игровой диалог с исполнителем. В этом случае человек играет на гуслях, а гусли играют вместе с человеком, и это чувствуется. Они словно сами играют. Гусли «с ответом», это как отзывчивый собеседник, который вступает в разговор, а «без ответа», как бука, с таким не хочется общаться. Найти инструмент «с ответом» – большая удача. С такими гуслями не будет скучно, они как хороший собеседник всегда разгонят тоску, помогут обдумать мысль и помечтать, придадут сил и уверенности.

Алексей Мехнецов называет некоторые гусли «дровами». Вроде и хорошо сделан инструмент, и струны подобраны удачно, и настроен верно, а не играет, нет «души», как у дров в поленнице.

Многие гусляры отмечали, что иногда гусли словно «зовут поиграть». Бывает, проходишь мимо и зацепишь ненароком рукавом или сквозняком на струны потянет, они и загудят, жалобно так, словно просят – «поиграй на нас, мы застоялись». А иногда и вовсе не понятно, почему звякнут: то ли поставили их плохо и они пошатнулись, то ли съехали с правильного места. Рассказывают, что у легендарной Золотой Бабы – главного идола пермского и обдорского народа, капища которой были уничтожены святым Стефаном Пермским, в качестве подношений у ног лежали гусли, которые сами звенели от попадающих на струны порывов ветра. По этим звукам гадали.

Некоторые гусляры дают своим гуслям имена или прозвища, словно кораблям. Так одни большие чёрные двенадцати струнные гусли называются «Ворон», а другие десятиструнные, рыжие из ольхи – «Лисовин». Часто такое наречение вызвано простой необходимостью как‑то отличать по названию инструменты, особенно если их в доме несколько.