Глава 11. Земский собор 1598 г. В ходе подготовки к собору сто­ронники правителя разработали про­ект «Соборного определения» об из­брании Бориса на трон

В ходе подготовки к собору сто­ронники правителя разработали про­ект «Соборного определения» об из­брании Бориса на трон. Составление этого документа обычно относят к марту 1598 г. ³⁷ Представляется воз­можным уточнить эту дату. Проект соборного приговора не упоминает о шествии в Новодевичий монастырь к царице Ирине. Очевидно, он возник до 17—21 февраля. Как это ни пара­доксально, но в черновике «Соборно­го определения» в отличие от всей прочей избирательной документации Годунова вообще не упоминается имя Ирины. Этот факт может иметь лишь одно объяснение: по-видимому, «Со­борное определение» появилось на свет сразу после пострижения Го­дуновой, 15 января 1598 г. Черновой проект отразил, как в зеркале, ту полосу избирательной кампании Бо­риса, когда попытка учредить прав­ление вдовы потерпела сокрушитель­ный провал и пострижение царицы, казалось бы, навсегда покончило с ее политической карьерой в Московском государстве.

Центральное место в «Соборном определении» занимает пункт о при­сяге членов собора, который гласит: «И по сему избранию (на соборе.— Р. С.) служити нам ему, государю своему царю... Борису Федоровичу... и на том им, государем своим, и ду­ши свои даем, все крест целуем от мала и до велика» ³⁸.

Годуновский проект постановле­ния не был, однако, утвержден и под­писан членами Земского собора. Оче­видно, кандидатура правителя не получила на соборе единодушной под­держки. При жизни Федора Годунов умел добиваться повиновения высшей знати. После смерти царя бояре пере-

стали скрывать свою неприязнь к временщику. Аристократия и слы­шать не желала о передаче ему коро­ны. Ее непреклонность подкреплялась вековыми традициями. В феодальные головы плохо укладывалась мысль об избрании в цари не слишком знатно­го дворянина. Никто не сомневался в том, что на троне может сидеть лишь наследник «царского корени». Ближайшими родственниками мос­ковского дома были князья Рюрико­вичи, среди которых первенствовали «принцы крови» Шуйские. Калита вел род от Александра Невского, Шуйские — от его старшего брата. Знать помнила это даже при Гроз­ном. По некоторым сведениям, князья Шуйские надеялись завладеть опус­тевшим троном и деятельно интриго­вали против Бориса. После смерти Федора, утверждал «Новый летопи­сец», патриарх и власти, «со всей землею советовав», решили посадить на царство Бориса, «князи же Шуй­ские едины ево не хотяху на цар­ство» ³⁹.

«Новый летописец» возник в ок­ружении Филарета Романова, и, по меткому замечанию С. Ф. Платонова, имя Шуйского было вставлено в эту летопись лишь для отвода глаз. В действительности главными против­никами Годунова были не Шуйские, а Романовы. Княжеская знать скло­нила голову под тяжестью опричного террора, а гонения Годунова довер­шили дело. Шуйские не осмелились выступить с открытыми притязания­ми на корону и предпочли выждать исход борьбы. С января 1598 г. в Литву стали поступать сведения о том, что в Москве определились четыре главных претендента: Ф. И. Мсти­славский, Ф. Н. Романов, Б. Я. Бель-