Неужели ему меня мало?

По-твоему, поголовная неверность мужчин — от вро­жденной тяги к широкому ассортименту? Сомневаюсь. Скорее бегство от однообразия. Открою ли Америку утверждением, что все женщины любят одинаково, а не любят — каждая по-своему (да простит меня Лев Николаевич за вольное цитирование). Вспомни-ка ис­поведи подруг, несчастных героинь мелодрам гос­поди, как мы похожи: реакция, мольбы, надежды, уп­реки! Инкубатор, и только. Ты личность со своим характером и миром, пока независима. Но стоит воз­никнуть ему — и куда что девается. Тебя, такой единственной и неповторимой, уже нет и в помине. Есть тень от его планов, кукушка в его часах, до дурноты доверчивая, с интонациями малого дитяти и глазами подопытной обезьянки. Короче — типичная влюблен­ная баба. Душечка — растворилась в нем без осадка, и концов не сыщешь, одни слюни на поверхности плавают. Но далеко не всякий мужчина страдает на­рциссизмом, чтобы преданно любить собственное от­ражение. Они же по природе охотники, инстинкт по­гони и борьбы — в крови. То, что не движется, не сопротивляется, ни есть, ни трахать неинтересно. Ме­ртвечина — лакомство гиен и шакалов. А они у нас кто? — коршуны, львы, волки... ну кобели в худшем случае.

И еще. Взгляни на ситуацию с той стороны бар­рикады. Ах, какой ты была в начале романа, когда еще примеривалась, прицеливалась, не боялась его поте­рять: легкая, непредсказуемая, свободная — пальчики оближешь. Не канючила, не висла камнем на шее, не выцыганивала признаний. Казалась ему облаком, пти­цей, солнечным зайчиком. Чем дальше, тем сильнее я начинаю подозревать, что наша любовь — это кара мужчине за его любопытство. Польстился на экзоти­ческий плод, сорвал, откусил — а внутри все та же картошка в мундире. И глотает, давится — не выпле­вывать же.

Думаешь, зря все они грезят Кармен? Редкий тип женщины. Редкий дар — любить мужчину как вид, оставаясь равнодушной к конкретному экземпляру. Но мы-то с тобой — правило, а не исключение. И ни нашу, ни, увы, их природу не исправишь. Так и об­манываться этим коллекционерам нашей первоначаль-

ной разностью, а нам — прилипать, как прилипает на морозе язык к железу.

И все-таки есть резон следовать некоторым элемен­тарным правилам.

Будь самодостаточна. Отдельно — о запахах. Что-что, а обоняние у сильного пола развито по-звери­ному. Поэтому нет необходимости принимать парфю­мерный душ. И прыскать на себя чем ни попадя тоже не стоит. Ей-же-ей, аромат чистого тела куда пред­почтительней. Вообще-то духи, на мой вкус, штука демисезонная. Осенью, зимой, ранней весной они кста­ти. А летом перебарщивать опасно. И так вокруг букет из бензина, выхлопных газов, помоек, паров общепита и тотального перегара. А у пота есть ко­варное свойство — резонировать с парфюмом. И та-а-а-кое амбре получается! Натуральное химическое оружие. Да и в постели, где всегда жаркий итальянский полдень, дозы желательны гомеопатические.

Но я отклонилась. Подобрать марку духов — це­лое искусство. Здесь играет все: темперамент, цвет волос, оттенок кожи, характер и даже тембр голоса. Белокурой хрупкой милочке с журчащей речью вряд ли подойдет терпкий горьковатый аромат, хохотушке ни к чему элегическое минорное облако и т. д. Принимай ванны. Хвойные, с липой, мятой, душицей. Благо пока не перевелись у нас сосны и луга, а также старушки, торгующие на рынках этим богатством. А натураль­ный запах леса и трав к лицу всем.

Таким образом, мы с тобой убиваем двух, нет, трех зайцев: благоухаем, как лесные нимфы, оказываем не­оценимую услугу организму и коже и не платим беше­ные суммы за сомнительный товар.

О гардеробе благоразумно промолчу. Довольно ис­терзали садистские демонстрации коллекций всяких там бурд, лоренов, карденов, Зайцевых. Но от одной рекомендации не удержусь. Пусть самое элегантное твое платье, изящные туфельки и пикантные колготки будут только для него. Для ваших интимных торжеств. Чтобы больше никто никогда тебя в этом наряде не видел. Мужчина оценит такую форму признания в любви, тешащую его тщеславие и ублажающую хана, сидящего внутри каждого из них. Твой гаремный жест, твоя жертва окупятся.