А ворох дел непрерывно растет

Седьмой, осенний месяц,

День шестой.

Страдаю я -

Жара и пыль везде.

Сижу

Перед расставленной едой,

Но не могу

Притронуться к еде.

Наступит ночь -

И ночи я не рад,

Коль скорпионы

Приползут ко мне,

Потом, попозже,

Мухи налетят,

И станет

Нестерпимее вдвойне.

Затиснутый

В чиновничий халат,

Хочу кричать

Неведомо куда:

"О, почему

Служебные дела

Скопились ныне

Так, как никогда?"

Смотрю на юг,

Где сосны над рекой

Вскарабкались

На горных круч простор.

Вот если б мне

Ступить босой ногой

На толстый лед

Могучих этих гор!

758 г.

Тощая кляча

Я бы и рад стараться,

Но не забыть об этом

Буду я эту клячу

Помнить до самой смерти:

Вижу - больная лошадь

Стала живым скелетом,

Кости торчат из тела,

Словно забора жерди.

Сколько ни дергай повод -

Ей не ступить ни шагу.

Тягостно-неизбежный,

Век ее, видно, прожит.

Кто ей вернуть сумеет

Дней молодых отвагу?

Встать на дыбы, как раньше,

Разве бедняга сможет?

Но приглядись получше:

Видишь - тавро на коже,

Значит, в армейской части

Числился конь когда-то...

Бросил беднягу всадник

Раненую... Похоже,

Что ни души, ни сердца

Не было у солдата.

Ссохлись на ранах струпья,

Язвы изъели тело,

Будет канава в поле

Смертным ее ночлегом.

Видишь, как перед смертью

Шерсть ее поседела,

Словно она покрыта

Инеем или снегом.

В прошлом году, гоняя

Вражеских банд остатки, -

Те, что давно разбиты,

Те, что удрали еле, -

Плохо солдаты знали

Воинские порядки,

Со скакуном ретивым

Справиться не сумели.

Их обучали ездить

На лошадях послушных.

С грустью и содроганьем

Думать я не устану:

Может быть, эта кляча

В царской росла конюшне,

Чтобы скакать, подобно

Дивному Чэнхуану.

Вот она и летела

Вихрем на поле боя,

Но, как бывает в жизни,

В рытвине оступилась

И, покалечив ноги,

Вышла совсем из строя...

Бросил ее хозяин,

Отдал судьбе на милость.

Вот она у дороги

Молча кричит прохожим

Горестными глазами,

Старческими - до срока;

Страшно смотреть в глаза ей -

Дрожь побежит по коже -

Так она беззащитна,

Так она одинока.

В лютую непогоду

Негде спастись от стужи,

В доброй руке нуждаясь,

В добром нуждаясь слове...

Только могильщик старый,

Ворон над нею кружит, -

Чуя свою добычу,

Держится наготове.

Молят глаза лошажьи:

"Смилуйся надо мною,

Дай мне пожить в конюшне -

Вытащи из могилы.

Я бы тогда, наверно,

Выздоровела весною,

Я бы до самой смерти

Честно тебе служила".

758 г.

В одиночестве

В синем небе кружит

Одинокая хищная птица,

А под нею - две чайки

Плывут по реке не спеша.

Хищник может легко

За добычею вниз устремиться,

Но не знает тревоги

Беспечная чаек душа.

Надвигается вечер,

Росой покрывается поле,

А паук на ветвях

Паутину плетет и плетет.

И законы природы

Близки человеческой доле -

Одиноко стою

Среди тысячи дел и забот.

758 г.