Четвертое издание с приложением 20 страница

Но цена хлеба регулируется именно стоимостью его производства на наихудших возделываемых землях — этот момент для Рикардо ясен. Следовательно, владелец лучших земель, требующих для своей обработки меньшего количества труда, кладёт себе в карман большую ренту. Преимущества обработки лучшей земли «переходят, — замечает Рикардо, — от возделывателя или потребителя к землевладельцу» <Там же, стр. 70>. И именно поэтому английские землевладельцы и требуют обложения ввозного хлеба, выращенного при лучших условиях и имеющего меньшую стоимость.

Но, несмотря на такой — в основном правильный — подход к проблеме дифференциальной ренты, Рикардо делает в своих теоретических работах о природе земельной ренты и крупнейшие ошибки. Несмотря на свою постоянную полемику c Мальтусом, он всё же находится в одном отношении под влиянием последнего: вместе с Мальтусом и Вестом он предполагает, будто рост населения заставляет человечество обязательно идти от обработки лучших земель к обработке худших, что противоречит действительному ходу развития земледелия. Это же предположение Рикардо было в дальнейшем использовано для обоснования так называемого «закона» убывающего плодородия почвы.

В III томе «Капитала» Маркс замечает на основе тщательного исследования большого материала: «Таким образом падает та первая неверная предпосылка дифференциальной ренты, которая еще господствует у Веста [West], Мальтуса, Рикардо, именно, что дифференциальная рента необходимо предполагает переход к худшей и худшей почве...» <К. Маркс, Капитал, т. III, 1953, стр. 673>

А из этой неверной предпосылки Рикардо делает и соответственные выводы: переход к обработке худших земель должен привести к росту заработной платы, а следовательно, к снижению прибыли и накопления.

«Но если, — пишет он в главе о прибыли, — а это безусловно произойдёт — вместе с повышением цены хлеба повысится и заработная плата, то прибыль необходимо упадёт». <Д. Рикардо, Начала политической экономии и налогового обложения, т. I настоящего издания, стр. 98> А в дальнейшем «...весьма низкая норма прибыли остановит всякое накопление, и почти весь продукт страны, за вычетом платы рабочим, станет собственностью землевладельцев и сборщиков десятины и налогов» <Там же, стр. 106>.

Представление Рикардо об обязательном переходе человечества от обработки лучших земель к худшим в то же время служит ему добавочным аргументом в борьбе против пошлин на ввозимый хлеб.

«Результаты накопления, — пишет он, — будут различны в разных странах в зависимости главным образом от плодородия земли. Как бы обширна ни была страна, земля которой недостаточно плодородна и куда ввоз жизненных припасов запрещён, самое умеренное накопление капитала будет сопровождаться там значительным понижением нормы прибыли и быстрым повышением ренты. И, наоборот, небольшая, но плодородная страна, особенно если она разрешает свободный ввоз пищевых продуктов, может накоплять капитал в изобилии без значительного уменьшения нормы прибыли или значительного возрастания земельной ренты» <Там же, стр. 110—111>.

Такова классовая позиция Рикардо как идеолога промышленного капитала.

Всё, что Рикардо писал о природе ренты, относится лишь к единственно существовавшей для него форме ренты — дифференциальной, т. е. разнице между индивидуальной и общественной ценой производства на продукты земледелия, определяющейся притом условиями производства на худших землях. Абсолютную ренту, т. е. ту часть прибавочной стоимости, которая присваивается землевладельцами как монопольными собственниками земли, Рикардо полностью игнорирует. Как говорит Маркс, «...он предполагает, что вообще не существует какой-либо иной ренты, кроме дифференциальной» <К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 662>. В этом сказывается классовая ограниченность Рикардо, непонимание им социальных причин возникновения ренты.

Таковы в основном положительные и отрицательные стороны теории ренты Рикардо. Заслуга его состоит в том, что он связал теорию ренты с теорией трудовой стоимости, что помогло ему понять природу дифференциальной ренты и было использовано им в борьбе с лендлордами. Но, конечно, игнорирование абсолютной ренты мешало ему довести свои теоретические построения и свою борьбу до логического конца.

Тем не менее то новое и положительное, что имелось в теории ренты Рикардо, послужило ему весьма ценным оружием в борьбе против хлебных законов и их апологетов во главе с Мальтусом.

Ярый защитник интересов имущих классов, и прежде всего землевладельцев, Мальтус всячески отстаивал их монополию на владение землёй как источник высоких цен на хлеб и высокой земельной ренты. Рикардо же беспощадно изобличал подлинную природу этой монополии. Так, Мальтус упрекал своего французского собрата Сэя за недостаточное уважение к монопольным правам землевладельцев, выразившееся в его замечании: «К счастью, никто не мог сказать: ветер и солнце принадлежат мне, и услуги, которые они оказывают, должны быть мне оплачены». Но Рикардо идёт дальше Сэя и делает такое примечание: «Может ли кто-либо сомневаться в том, что, если бы кому-нибудь удалось присвоить ветер и солнце, он смог бы обеспечить себе получение ренты за пользование ими?» <Д. Рикардо, Примечания к книге Мальтуса>

В этом коротком примечании резко выражается антагонизм интересов двух классов — отживающего и пришедшего ему на смену. Ещё резче выражается этот антагонизм в борьбе Рикардо против хлебных пошлин. Так, например, его статья «О покровительстве земледелию» отнюдь не является только теоретической статьёй — она вся состоит из ряда его выступлений в парламенте или в каких-либо общественных собраниях против требований землевладельцев.

В статьях «Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибыль с капитала» и «О покровительстве земледелию» Рикардо длинным и иногда извилистым путём доказывает экономическую невыгодность хлебных пошлин и приходит к одному и тому же выводу.

«Я буду очень сожалеть, — пишет он в конце первой статьи, — если внимание к интересам какого-нибудь отдельного класса приведёт к задержке роста богатства и населения страны. Если интересы землевладельцев окажутся достаточно влиятельными, чтобы заставить нас отказаться от всех выгод, связанных с ввозом хлеба по дешёвой цене, то они должны будут также повлиять на нас и в смысле отказа от введения каких-либо усовершенствований в земледелии и улучшения орудий обработки земли....Чтобы быть последовательными, мы должны одним ударом приостановить все усовершенствования и запретить ввоз хлеба» <Д. Рикардо, Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибыль с капитала>

Решительная классовая постановка вопроса. Хищнические интересы землевладельцев делают их врагами технического прогресса, развития производительных сил. Они получают высокую ренту при отсталых способах производства, более прогрессивные грозят её уменьшить.

Свою статью «О покровительстве земледелию» Рикардо заканчивает чисто практическими соображениями: «Мы должны как можно скорее, с должным учётом интересов настоящего момента установить то, что может быть названо по существу свободной торговлей хлебом. Такая мера была бы полезна с точки зрения интересов фермера, потребителя, капиталиста» <Д. Рикардо, О покровительстве земледелию>.

Практическая позиция Рикардо вполне ясна: на первом плане у него интересы капиталиста вообще и капиталистического фермера в частности, причём интересы потребителя в широком смысле слова в данном случае близки к их интересам. Что же касается лендлорда, то, пишет Рикардо, «устойчивые цены и регулярное получение ренты» тоже выгоднее для него, чем «колеблющиеся цены и нерегулярное получение ренты» <Там жe>. Такова подачка, которую бросает Рикардо лендлордам, возможно, из политических соображений.

Такой же определённый характер носят примечания Рикардо к теории ренты Мальтуса, изложенной последним в его «Началах политической экономии».

Выше мы уже приводили ироническое примечание, относящееся к возможности захвата получателями ренты даже солнца и ветра, если бы такой захват приносил ренту. Но, конечно, этим дело не ограничивается.

Мальтуса чрезвычайно возмутили взгляды на ренту, изложенные Рикардо в «Началах политической экономии и налогового обложения». В особенности ненавистными показались ему утверждения Рикардо о противоположности интересов землевладельцев — получателей ренты — и потребителей. Мальтус негодует по поводу того, что, по мнению Рикардо, на цену хлеба влияет монопольная собственность на землю и что она «выгодна только для земельных собственников и в той же степени убыточна для потребителей»<Д. Рикардо, Примечания к книге Мальтуса>.

На это Рикардо отвечает: «Хлеб, производимый при более благоприятных условиях и на более плодородной земле, будет доставлять ренту пропорционально разнице в издержках его производства». Но «эта рента не есть чистый выигрыш (очевидно, выигрыш для общества. — М. С.), — если землевладельцы получают больше, то и покупатели хлеба платят больше, и поэтому... я могу сказать, что это есть перенесение богатства, выгодное для землевладельцев и соответственно убыточное для потребителей» <Там же>.

Здесь достаточно чётко выражены представления Рикардо о противоположности интересов землевладельцев и потребителей хлеба. Не менее чётко отмечает Рикардо и противоположность интересов землевладельцев и промышленных капиталистов.

В ответ на замечание Мальтуса: «Невозможно, чтобы рента постоянно оставалась частью прибыли на капитал или заработной платы рабочих», Рикардо отвечает:

«Часть того, что в будущем станет рентой, образует теперь прибыль на капитал. Неправильно, я полагаю, говорить, будто рента, когда бы то ни было, составляет часть прибыли на капитал: рента образуется из прибыли на капитал; когда она была прибылью, она не была рентой» <Там же>.

Рикардо неоднократно возражает против стремления Мальтуса отождествить ренту с прибавочным продуктом, в частности, когда речь идёт о налогах.

«Прибыли получаются из прибавочного продукта; если бы прибыли облагались налогом, последний изымался бы из прибавочного продукта, но именно поэтому он не изымался бы из ренты. Г-н Мальтус отождествляет здесь прибавочный продукт с рентой» <Там же>.

В ряде примечаний Рикардо говорит о влиянии уровня ренты на взаимоотношения труда и капитала. В особенности чётко формулирует он свою позицию в следующем месте:

«Общество заинтересовано в получении с земли большого чистого прибавочного продукта; оно заинтересовано также в том, чтобы этот большой чистый прибавочный продукт продавался по низкой цене...

Благосостояние людей... повышается потому, что они могут покупать то же количество продукта по более дешёвой цене — иначе говоря, с затратой меньшего количества труда или за продукт меньшего количества своего труда. Благосостояние капиталистов повышается потому, что с удешевлением продуктов питания снизится и заработная плата. Низкая заработная плата — только другое название для высоких прибылей» <Д. Рикардо, Примечания к книге Мальтуса>.

Таким образом, для Рикардо — идеолога промышленного капитализма — высокие прибыли являются выгодой не только для владельца промышленного капитала, но и для всего общества. Эту же точку зрения он выражает и в другом примечании:

«Если бы ввоз (хлеба. — М. С.) был разрешён и вы допустили бы, чтобы хлеб был дёшев, то, владея денежным капиталом того же размера, я мог бы дать работу гораздо большему числу рабочих... поэтому, не допуская свободного ввоза, вы лишили нас тех товаров, которые могло бы потребить это добавочное число рабочих» <Там же>.

Ясно, что отсутствие этого добавочного количества товаров лишает соответственно и прибыли владельцев тех капиталов, которые были бы затрачены на производство этих товаров. Но позиция Рикардо ещё более ясна из другого примечания:

«Подлинная дешевизна хлеба, его низкая трудовая цена, является действенной причиной высоких прибылей, независимо от того, получается ли она непосредственно от обработки земли или благодаря ввозу. Без дешевизны хлеба, т. е. без большого прибавочного продукта, получаемого в обмен на труд, прибыли не могут быть высоки. Но и при дешевизне хлеба они могут не быть высоки, потому что положение рабочего может случайно оказаться таким, при котором он сможет взять себе большую долю прибавочного продукта, иначе говоря, он сможет получать высокую заработную плату» <Там же>.

Здесь с полной ясностью отражено мировоззрение Рикардо. Прибавочный продукт не должен быть распределён так, чтобы основная часть его шла землевладельцу, как того требует Мальтус. Но и рабочим не должна идти слишком большая часть этого продукта; он должен идти главным образом на прибыль промышленного капитала. Ведь это путь к развитию производительных сил.

Как замечает Маркс, для Рикардо «...было безразлично, поражает ли насмерть развитие производительных сил земельную собственность или рабочих» <К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. I, 1936, стр. 206>.

Маркс показывает на ряде примеров научную беспристрастность Рикардо. Что же касается Мальтуса и его апологии интересов землевладельцев, то Маркс даёт ему следующую отповедь:

«Единственное применение теории, сделанное Мальтусом, — это защита охранительных пошлин, которых требовали лэнд-лорды в 1815 г., сикофантская услуга аристократии, и новое оправдание нищеты производителя богатств, новая апология эксплоататоров труда» <Там же, стр. 205>.

Эти высказывания Маркса проливают свет на всю полемику Рикардо с Мальтусом. Все разделы публикуемых «Примечаний» хорошо иллюстрируют их; наибольшей научной и политической остротой отличается при этом, несомненно, раздел, посвящённый взглядам Мальтуса на ренту. Критические примечания Рикардо, как и его статьи по аграрному вопросу, представляют для советского читателя несомненный интерес, помогут ему глубже и полнее понять борьбу Рикардо и Мальтуса.

М. Смит.

Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибыль с капитала, показывающий нецелесообразность ограничений ввоза, а также замечания по поводу двух последних сочинений г-на Мальтуса (Лондон 1815 г.)

... замечания по поводу двух последних сочинений г-на Мальтуса: "Исследование о природе и развитии ренты" и "Основы взгляда на политикуограничения ввоза иностранного хлеба"

Введение

При исследовании вопроса о прибыли с капитала необходимо рассмотреть принципы, регулирующие повышение и падение ренты, ибо рента и прибыль, как мы увидим дальше, весьма тесно связаны друг с другом. Принципы, регулирующие ренту, изложены кратко на последующих страницах и лишь в малой степени отличаются от принципов, так исчерпывающе и так основательно изложенных г-ном Мальтусом в его превосходной работе, которой я обязан очень многим. Рассмотрение этих принципов, а также принципов, регулирующих прибыль с капитала, убедило меня в целесообразности освобождения ввоза хлеба от законодательных ограничений. Судя по общим принципам, выдвигаемым г-ном Мальтусом во всех его сочинениях, я убеждён, что он держится того же мнения, поскольку речь идёт о прибыли и богатстве; учитывая, однако, как он это делает, огромную, угрожающую нам опасность зависимости значительной части наших пищевых ресурсов от иностранного снабжения, он считает в общем разумным ограничить ввоз. Не разделяя с ним этих опасений и расценивая, быть может, более высоко выгоды от дешёвой цены на хлеб, я пришёл к совершенно другому заключению. Я старался дать ответ на некоторые из возражений, выдвигаемых им в его последнем сочинении «Основы взгляда и т. д.»; здесь нет, по моему мнению, той политической опасности, о которой он говорит; высказываемые же им соображения противоречат общему учению о выгодах свободной торговли -- учению, утверждению которого он сам так много способствовал в своих сочинениях.

Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибыль с капитала

Г-н Мальтус весьма правильно считает, что «рента с земли есть та часть стоимости всего продукта, которая остаётся в распоряжении собственника после оплаты всех связанных с обработкой земли расходов какого бы то ни было рода, включая прибыль с применяемого им капитала, определяемую согласно обычной, установившейся норме прибыли с земледельческого капитала в данное время».

Следовательно, каждый раз, когда сумма обычной, установившейся прибыли с земледельческого капитала и всех расходов, связанных с обработкой земли, равна стоимости всего продукта, ренты быть не может.

Когда же стоимость всего продукта равна только расходам, необходимым для обработки, то не может быть ни ренты, ни прибыли.

При первоначальном заселении страны, богатой плодородной землёй, которую может занять всякий, кто пожелает, весь продукт за вычетом лишь расходов, связанных с обработкой, составит прибыль на капитал и будет принадлежать собственнику этого капитала, без какого-либо вычета на ренту.

Так, если бы капитал, применяемый на такой земле каким-нибудь лицом, равнялся по стоимости 200 квартерам пшеницы и одна половина его состояла бы из основного капитала -- зданий, орудий и т. д., а другая -- из оборотного и если бы, после возмещения основного и оборотного капитала, стоимость оставшегося продукта составляла 100 квартеров пшеницы или была бы равна по своей стоимости 100 квартерам пшеницы, то чистая прибыль собственника капитала составила бы 50%, или 100 квартеров прибыли на капитал в 200.

В продолжение некоторого периода времени прибыль на земледельческий капитал могла бы оставаться на том же уровне, поскольку земля, одинаково плодородная и одинаково хорошо расположенная, имелась бы в изобилии и, следовательно, могла бы обрабатываться на тех же выгодных условиях по мере увеличения капитала первого и последующих поселенцев.

Прибыль может даже возрасти, потому что при более быстром росте населения по сравнению с капиталом заработная плата может упасть; вместо 100 квартеров пшеницы для оборотного капитала потребуются тогда только 90, прибыль же с капитала возрастёт, следовательно, с 50 до 57%.

Прибыль может также возрасти благодаря введению в земледелии улучшений или более усовершенствованных орудий обработки, которые увеличивают количество продукта при тех же издержках производства.

При повышении заработной платы или применении худшей системы обработки земли прибыль снова упала бы.

Таковы обстоятельства, которые во все времена оказывают в большей или меньшей степени своё действие (они могут замедлять или ускорять естественный ход роста богатства путём повышения или понижения прибылей), увеличивая или уменьшая предложение пищевых продуктов при применении для обработки земли одного и того же капитала.

<Г-н Мальтус полагает, что излишек продукта, получаемый благодаря уменьшению заработной платы или вводимым в земледелии усовершенствованиям, является одной из причин повышения ренты. По моему мнению, эти условия только увеличивают прибыль.

«Накопление капитала выше того уровня, при котором он может быть применён на земле, отличающейся наибольшим естественным плодородием и наилучше расположенной, должно необходимо понизить прибыль; в то же время тенденция населения возрастать быстрее, чем средства существования, должна после определённого периода понизить заработную плату».

«Издержки производства, таким образом, уменьшатся, но стоимость продукта, т. е. количество труда и других продуктов труда, кроме хлеба, которые можно получить за этот продукт, не уменьшится, а увеличится».

«Увеличится число людей, нуждающихся в средствах существования и готовых предложить свои услуги в любой форме, в какой они только могут быть полезны. Поэтому меновая стоимость средств пропитания будет превышать издержки производства, включая в эти издержки и всю прибыль на капитал, приложенный к земле, соответствующую существующей в данное время норме прибыли. Этот излишек и есть рента» («An Inquiry into the Nature and Progress of Rent», p. 18).

На стр. 19, говоря о Польше, г-н Мальтус снова приписывает одну из причин ренты дешевизне труда. На стр. 22 он говорит, что падение заработной платы или уменьшение, благодаря введённым улучшениям, числа рабочих, необходимого для получения данного результата, повысит ренту.>

Предположим, однако, что в области земледелия не введено никаких усовершенствований и что капитал и население возрастают в соответственной пропорции, так что реальная заработная плата продолжает всё время оставаться на том же уровне; мы сможем, таким образом, установить, какие именно результаты должны быть приписаны росту капитала, какие -- увеличению населения и какие -- распространению обработки на более отдалённую и менее плодородную землю.

Предположим, что при определённом уровне развития общества прибыль на земледельческий капитал составляет 50%; тогда прибыль на всякий другой капитал, применяемый либо в простейших производствах, соответствующих такой стадии развития общества, либо во внешней торговле, ведущейся с целью обмена сырых материалов на товары, на которые имеется спрос, будет также составлять 50%.

<Я не хочу этим сказать, что нормы прибыли в земледелии и в обрабатывающей промышленности будут строго одинаковы -- между ними установится лишь определённое отношение. Адам Смит объяснил, почему в некоторых отраслях применения капитала норма прибыли несколько ниже, чем в других, в зависимости от их надёжности, чистоты, респектабельности и т. д. и т. д.

Каково именно это отношение -- это для моей аргументации не имеет значения, так как я хочу только доказать, что прибыль на земледельческий капитал не может изменяться значительно, не вызывая такого же изменения в прибыли на капитал, вложенный в обрабатывающую промышленность и в торговлю>.

Если бы прибыль на капитал, применяемый в промышленности, была выше 50%, то капитал был бы извлечён из земли для применения его в промышленности. Если бы она была ниже 50%, то капитал переместился бы из промышленности в земледелие.

После того как вся плодородная земля, находящаяся в непосредственном соседстве с первыми поселенцами, обработана, капитал же и население продолжают расти, потребуется больше предметов пропитания, а они могут быть получены только с земли, расположенной не столь выгодно. Предполагая даже, что эта земля одинаково плодородна, необходимость иметь больше рабочих, лошадей и т. д. для перевозки продукта из того места, где он произрастает, в то, где его будут потреблять, повлечёт за собой, даже если заработная плата рабочих не изменится, необходимость постоянно затрачивать больший капитал для получения того же продукта. Предположим, что это увеличение капитала равно по стоимости 10 квартерам пшеницы; тогда весь капитал, вложенный в новую землю, равнялся бы 210 квартерам, хотя получаемый продукт был бы такой же, как и на старой земле; следовательно, прибыль на капитал упала бы с 50 до 43%, или до 90 на 210 <Прибыль на капитал падает, потому что нет больше столь же плодородной земли, а в течение всей истории общества прибыль регулируется трудностью или лёгкостью добывания пищи. Этот принцип имеет огромное значение, но он был почти совершенно оставлен без внимания в произведениях политико-экономов. Они, очевидно, думают, что прибыль на капитал может быть повышена при помощи коммерческих факторов независимо от наличия средств пропитания>.

На земле, первой поступившей в обработку, прибыль будет прежней, а именно 50%, или 100 квартеров пшеницы; но, так как средняя прибыль <Рикардо употребляет термин general profits, что буквально означает «общая прибыль», но по смыслу соответствует понятию средней прибыли. -- Ред.> на капитал регулируется прибылью, получаемой с наименее прибыльного приложения капитала в земледелии, то произойдёт разделение 100 квартеров пшеницы: 43°/, или 86 квартеров, составят прибыль на капитал, а 7%, или 14 квартеров, -- ренту. А что такое разделение должно произойти, станет очевидно, если мы примем во внимание, что собственник капитала стоимостью в 210 квартеров пшеницы получит совершенно одинаковую прибыль, будет ли он обрабатывать более отдалённую землю или будет платить первому поселенцу 14 квартеров в виде ренты.

На этой стадии прибыль на любой капитал, вложенный в производство, упала бы до 43%.

Если при дальнейшем росте населения и богатства для получения того же дохода потребовался бы продукт с большей площади земли, то либо из-за большего расстояния, либо из-за худшего качества земли могло бы оказаться необходимым вложить капитал стоимостью в 220 квартеров пшеницы; прибыль на капитал упала бы тогда до 36%, или до 80 на 220, а рента с первого участка земли поднялась бы до 28 квартеров пшеницы; со второго же поступившего в обработку участка земли тоже начала бы теперь поступать рента, достигающая 14 квартеров.

Прибыль на любой капитал, занятый в производстве, также упала бы до 36%.

Таким образом, по мере поступления в обработку земли худшего качества или менее благоприятно расположенной, рента повышалась бы с земли, поступившей в обработку раньше, а прибыль падала бы в такой же точно степени; если же незначительный размер прибыли не мешает накоплению, то вряд ли есть какой-нибудь предел повышению ренты и падению прибыли.

Если бы вместо вложения капитала в обработку более отдалённой новой земли дополнительный капитал стоимостью в 210 квартеров пшеницы был бы вложен в землю, поступившую в обработку первой, и прибыль на этот капитал тоже составила бы 43%, или 90 на 210, то полученная с первого капитала прибыль в 50% была бы разделена таким же образом, как и прежде, -- 43%, или 86 квартеров, составили бы прибыль, а 14 квартеров -- ренту.

Если бы новый капитал в 220 квартеров был затрачен дополнительно с таким же результатом, как и прежде, то первый капитал дал бы ренту в 28 квартеров, а второй -- в 14 квартеров, тогда как прибыль на весь капитал в 630 квартеров была бы одинаковой и равнялась 36%.

Предположим, что природа человека изменилась так, что ему требуется количество пищи вдвое большее, чем требуется для его существования теперь, и что, следовательно, издержки по обработке земли сильно увеличились. При таких условиях знания и капитал старого общества, применённые к свежей и плодородной земле в новой стране, дали бы гораздо меньший прибавочный продукт, и прибыль на капитал отнюдь не могла бы быть, следовательно, так высока. Но накопление могло бы продолжаться дальше, хотя и более медленным темпом, и при поступлении в обработку более отдалённой или менее плодородной земли опять-таки возникла бы рента.

Естественный предел роста населения, конечно, наступил бы гораздо раньше, и рента никогда не могла бы подняться до той высоты, какой она может достичь теперь; по самой природе вещей, земля такого же плохого качества отнюдь не могла бы поступить в обработку; нельзя было бы также затратить на лучшую землю такой же капитал и получить с него адэкватную прибыль <Всё, что я сказал о происхождении и развитии ренты, представляет краткое повторение и попытку разъяснения тех принципов, которые так хорошо изложил г-н Мальтус, рассматривая те же проблемы в своём «Исследовании о природе и развитии ренты»; этот труд изобилует оригинальными идеями, применимыми не только к теории ренты, но и к проблеме налогов, являющейся, быть может, наиболее трудной и запутанной из всех вопросов, которыми занимается политическая экономия>.

Следующая таблица построена на предположении, что первый участок земли даёт 100 квартеров прибыли на капитал в 200 квартеров, второй участок -- 90 квартеров на 210, в соответствии с предыдущими вычислениями <Едва ли необходимо указать, что данные, на которых построена эта таблица, предположительны и что они, вероятно, далеки от действительности. Мы остановились на них, поскольку они пригодны для иллюстрации принципа, остающегося в силе независимо от того, составляла ли первая прибыль 50 или 5% и требуется ли для получения того же продукта на новой земле дополнительный капитал в 10 или в 100 квартеров. В соответствии с тем, что капитал, вложенный в землю, будет состоять в большей степени из основного и в меньшей степени из оборотного капитала, рента будет расти медленнее и собственность будет уменьшаться также менее быстро>. Таблица показывает, что по мере развития страны будет увеличиваться весь продукт, получаемый с её земли, а в течение известного времени будет увеличиваться и та часть продукта, которая идёт на прибыль с капитала, равно как и та часть продукта, которая идёт на ренту; но в более поздний период всякое накопление капитала будет сопровождаться абсолютным и притом пропорциональным уменьшением прибыли, хотя рента будет неизменно расти. Мы увидим, что при затрате на земли различного качества капитала в 1 350 квартеров собственник капитала будет пользоваться меньшим доходом, чем при затрате 1 100 квартеров. В первом случае вся прибыль составит только 270, а в последнем — 275, при затрате же 1 610 квартеров прибыль упадёт до 241 1/2.