Еще раз об оценке в научном тексте

Е.А.Баженова

Пермь

Высокая степень оценочности научного изложения неоднок­ратно отмечалась в стилистических исследованиях (см., напр.: Шиукаева 1982а, 19826; Воробьева 1985; Милованова 1985; Котюрова 1988, 1996; Матвеева 1990; Рябцева 1996 и др.). Исходя из нашей концепции политекстуальности научного текста (Баже­нова 2001), оценочность последнего обусловлена отражением в про­изведении рефлексивно-аксиологического аспекта эпистемичес-кой ситуации, который непосредственно соотносится, во-первых, с субъектной стороной познавательной деятельности, во-вторых, с оценочной природой этой деятельности и, в-третьих, с ценностной ориентацией ученого-автора в наличном (старом) и добываемом (новом) знании.

Известно, что способность оценивать изначально присуща человеческому сознанию. Любой познавательный акт как фраг­мент мыслительной деятельности человека уже содержит оце­ночный момент, связанный с произведенной субъектом мысли­тельной операцией над предметом высказывания, которая полу­чает выражение в понимании, интерпретации, обобщении, заключении, характеризации и т.д. Значит, оценка (в самом широ­ком смысле) содержится "повсюду, где происходит какое бы то ни было соприкосновение субъекта познания с объективным миром и вербальное выражение этого соприкосновения" (Колшанс-кий!974:28).

Безусловно, в научно-познавательной деятельности, аксиоло­гической по своей природе, оценка приобретает особую когнитив­ную и прагматическую "нагруженность", ибо с ее помощью осу­ществляется квалификация и апробация полученного знания. Кон­кретизируя сказанное, подчеркнем, что оценка регулирует усвоение, систематизацию и преобразование прошлого познавательного

© Е.А.Баженова, 2003

опыта; стимулирует выдвижение новых идей и поиск новых науч­ных результатов; мотивирует программу познавательных действий ученого, т.е. сопровождает знание на всем пути его возникнове­ния, развития и кристаллизации в тексте. Как отмечают наукове­ды, "теоретическое знание представляет собой систему, в которой оценочные суждения и суждения о фактах связаны между собой и выражают вместе объективную истину" (Навозов 1969: 83). По­лучая репрезентацию в научном тексте, важнейшими нормами которого являются обоснованность рассуждений и выводов, их непротиворечивость и значимость, новизна и достоверность, оценка активно "участвует" в аргументации, объяснении, сравнении, обоб­щении и других познавательных процедурах. Более того, оценка обладает текстообразующим потенциалом, ибо способна задавать перспективу научного изложения.

В тексте оценочная информация эксплицируется языковыми средствами, обладающими способностью передавать различные типы аксиологических значений. Взятые в совокупности, эти сред­ства конституируют субтекст оценки, который, взаимодействуя с другими компонентами политекстуальной системы, выражает оценочное содержание произведения и реализует оценочную про­грамму автора. Субтекст оценки представляет собой дискрет­ную подструктуру научного текста, репрезентирующую в нем по­знавательно-оценочную деятельность автора и выраженную со­вокупностью разноуровневых языковых единиц, объединенных семантикой оценки и функцией аксиологической квалификации излагаемого знания.

Аксиологическая деятельность субъекта базируется на двух типах оснований оценок — логическом и иррациональном (см.: Ивин 1970). Логическое начало лежит в основе рациональной оцен­ки, связанной с интеллектуализированным отношением автора к старому и новому научному знанию с позиций "хорошо / плохо", т.е. с учетом соответствия или несоответствия знания определен­ным нормам и требованиям, выработанным в процессе истори­ческого развития науки. Именно рационально-оценочная информа­ция составляет главное содержание субтекста оценки.

Как известно, ценностные суждения предполагают отсылку к некоторому стандарту. Ср.: "То, что обозначает общеоценочный предикат, имеет отношение к действительным свойствам объек­тов, их соответствию или несоответствию норме (су­ществующей и идеальной)..." (Арутюнова 1999: 183. Разрядка наша. — Е.Б.}. Применительно к ситуации научного общения, в котором ценностное отождествляется с истинным, стандарт фор­мируется представлением об идеальном научном знании, харак­теризующемся признаками новизны, значимости и достовернос­ти. Эти ценностные категории формируют универсальные аксио-логические смыслы научного текста, получающие конкретизацию в частнооценочных значениях. К последним обычно относят сле­дующие семантические оппозиции: известность/неизвестность, ак­туальность/неактуальность, важность/неважность, разработан­ность/неразработанность, точность/неточность, целесообразность/ нецелесообразность, обоснованность/необоснованность, умест­ность/неуместность, допустимость/недопустимость, возможность/ невозможность, редкость/обычность, ясность/неясность, опреде­ленность/неопределенность, обязательность/необязательность, очевидность/неочевидность, оригинальность/неоригинальность и др. (см., напр.: Воробьева 1985; Матвеева 1990; Котюрова 1996). Как видим, в научном общении актуализируются преимуществен­но рационалистические — нормативные, телеологические и ути­литарные — оценки, основными критериями которых являются направленность знания на достижение определенной цели, выпол­нение им некоторой функции и его соответствие установленному стандарту (Арутюнова 1999: 200). При этом выбор того или иного оценочного значения и способ его речевого воплощения определя­ются конкретной познавательной ситуацией, связывающей в еди­ное целое субъекта оценки (автора), объект оценки и оценочный предикат (см.: Вольф 1985).

Иррациональная сфера сознания лежит в основании эмоцио­нальной оценки, репрезентирующей "субъективированное" от­ношение к знанию с точки зрения его чувственного восприятия. Эмоциональная оценка выражает разные оттенки удовольствия/

неудовольствия, раздражения, восхищения, удивления, одобрения/ неодобрения, осуждения и другие эмоциональные импульсы и ре­акции автора. Например:

Невольно вспоминается очень странное заявление N (Сер., 51); При­веденное определение... не очень-то четко и вдохновляюще (Звег, 77); отсутствие терминологической дифференцированности создает опре­деленные неудобства для научного исследования, однако, думается, что по существу в этой терминологической омонимии нет ничего пороч­ного (Шев., 93); N провел великолепный теоретический анализ пробле­мы (Бр., 308); привлекательные черты однородной модели (Зельд., 11).

Очевидно, что в научном тексте, содержание которого детер­минировано теоретическим мышлением субъекта, преобладает рациональная оценка. По данным Л.В. Шиукаевой, она составляет 97,3% всех оценочных средств, в то время как собственно эмоци­ональная оценка— всего 2,7% (Шиукаева 1982а: 144). Как видим, эмоциональная оценка не исчезает из научных произведений пол­ностью. С одной стороны, это можно объяснить отражением в тексте личностно-психологического компонента познавательной деятельности, связанного с эмоциональным откликом ученого на проблемную ситуацию и способы ее разрешения. С другой сторо­ны, "мысль, заостренная чувством, сильнее убеждает, чем "объек­тивная", равнодушная, безличная мысль" (Рубинштейн 1940:343). Значит, наличие эмоциональной оценки в научном тексте обуслов­лено по меньшей мере двумя факторами: когнитивно-психологи­ческим, т.е. познавательным стилем ученого и индивидуальными особенностями его личности, и прагматическим, т.е. стремлени­ем автора воздействовать на читателя не только силой разума, но и силой чувства.

По нашим наблюдениям, эмоционально-оценочные операторы обычно используются для выражения отрицательной оценки ста­рого знания и чище встречаются в текстах (или разделах текста) полемического характера. На фоне в целом нейтрального, объек­тивированного изложения экспрессивно окрашенные эмоциональ­но-оценочные средства способны придать рассуждениям автора тот острый и неожиданный характер, который делает критику

полемически заостренной и потому легко достигающей цели. При­ведем фрагмент статьи по языкознанию, выделив в нем средства выражения оценки (рационально-оценочные операторы отмечены полужирным шрифтом, эмоционально-оценочные подчеркнуты):

...слишком буквальное, у прощенное понимание феномена новизны и данности привели многих лингвистов к существенным ошибкам, к не - грамматическому толкованию интересной и важной проблемы. Это в свою очередь приводит к таким казусам, как отнесение всего повто­ренного в тексте предложения к теме (!). То есть речь идет об отнесе­нии к теме, к безремным предложениям полносоставного предложе-ния ... Как может быть безремным такое предложение, к тому же еще сложноподчиненное?! Такая трактовка не имеет отношения к грам­матике языка,.. она неинтересна для грамматики и просто не нужна (Шев., 96-97).

Этот пример показывает, что, каким бы высоким ни был "на­кал" негативно-оценочной экспрессии, все-таки эмоциональность автора оказывается под контролем его логического мышления. Так, в процитированном фрагменте эмоционально-оценочное суж­дение, выраженное вопросительно-восклицательным предложени­ем, "окружено" многочисленными операторами рациональной оцен­ки {буквальное, упрощенное понимание, существенные ошиб­ки, неграмматическое толкование, трактовка не имеет отношения к грамматике и др.), которые эксплицируют логи­ческие основания критики и объясняют причины несогласия авто­ра с точкой зрения предшественников. В то же время концентра­ция рационально-оценочных средств мотивирует проявление авторской эмоциональности.

Стандартное аксиологическое содержание научного текста выражается многочисленными языковыми единицами, образую­щими функциональный (специализированный) класс оценочных средств научной речи, семантически близких к общеоценочным понятиям "хорошо — плохо". Так, большую вариативность оце­ночных значений обнаруживают лексические единицы: суще­ствительные важность проблемы, значение концепции, при­оритет открытия, роль исследования, необходимость ана­лиза, удобство метода, преимущество подхода,

предпочтительность принципа — противоречие позиции, ошибочность точки зрения, догматичность теории, слабость позиции и др.; прилагательные стройная и последовательная концепция, продуктивный подход, идея интересна — непри­емлемый принцип, неправомерный вывод, слабая работа, N неправ, решение неверно и др.; наречия хорошо сформулиро­ванные выводы, ясно изложенная позиция — определил не­точно, неубедительно изложенная идея, непоследовательно проведенный эксперимент и др.; элативы наилучший метод решения, важнейшее условие — наихудший вариант реше­ния, наименее удобный способ и др.; фразеологические сочета­ния типа гипотеза имеет право на существование, поворот­ный пункт в развитии физики, краеугольный камень теории, Альфа и Омега концепции и др. См. в контексте: Автор уверяет, что расхождения... между языками удаляют их от реальности. Но здесь нельзя, как говорится, не развести руками... (Буд., 25).

Из синтаксических операторов оценки типичными являются клишированные словосочетания особый интерес, яркий обра­зец, важная роль, большая роль, положить начало, существен­ный вклад — вызывает сомнение, нуждается в проверке, плос­кие представления и др.; безличные конструкции можно / чадо / нужно / следует согласиться с тем, что — трудно / нельзя / невозможно согласиться с тем, что; отрицательно-противитель­ные конструкции, например:

Мы должны искать социальное начало не вне, а внутри личности говорящего человека, понимать самую психологию общения как соци-альную не по названию, а по существу (Л., 15); Не отрицая важность исследований.., мы хотим обратить внимание на необходимость по­строения общей теории... (Алп., 5.3); вопросительные и восклицательные предложения, напр.: Уже Соссюр выступил с невероятным утвержде­нием, будто бы язык "не создан для выражения понятий".. Здесь неволь­но сразу возникают несколько вопросов одновременно: I) а для чего псе создан язык? 2) если понятия передаются не с помощью языка, то каким лее образом они все лее передаются? 3) не означает ли тезис Соссюра, что человечеству пора вернуться к доязыковому способу общения? (Буд., 7-8).

Кроме того, оценка может выражаться и отдельными пове­ствовательными предложениями, не содержащими специальных аксиологических единиц. В этом случае оценочный смысл извле­кается из высказывания на основании контекста. Например:

По мнению критика, богатство звуков свидетельствует о развито­сти языка. Такое утверждение совершенно очевидно свидетельству­ет о том, что критик никогда в своей жизни историей языка не занимался (Сер., 25).

Как видим, субтекст оценки конституируется не только лекси-ко-грамматическими единицами, но и предложениями, а также отдельными текстовыми фрагментами, которые выражают оце­ночные смыслы в широком диапазоне контекстуального окруже­ния.

Важную роль в создании аксиологического контекста играют наречия — интенсификаторы оценочных значений, отражающие движение признака по шкале хорошо—плохо (Вольф 1985:45, 109-114). Прагматической целью оценок с усилением является стрем­ление автора придать оценочному суждению большую убедитель­ность, см.: эффективный метод — особенно эффективный метод — очень эффективный метод — чрезвычайно эффек­тивный метод; противоречивая позиция — крайне противо­речивая позиция; неверное решение — совершенно неверное решение — абсолютно неверное решение и др. Ослабление оценки (например, термин не вполне удачен, не очень обосно­ванный вывод и др.) имеет иную прагматическую цель — "сде­лать высказывание менее категоричным, показать, что субъект не хочет (или не считает себя вправе) выносить категоричные суждения о том, что хорошо и что плохо, представлять свою оцен­ку как безапелляционно истинную" (там же: 111). Кроме того, по­стоянными "спутниками" оценок в научном тексте являются "пре­дикаты мнения" (Е.М.Вольф), или, в нашей терминологии, модаль­ные операторы авторизации, указывающие на субъективность оценки и придающие высказыванию различную степень катего­ричности, ср.: по-видимому, N прав — очевидно, N прав — бес­спорно, N прав. Таким образом, сформировавшаяся в научном

стиле разветвленная система средств выражения аксиологичес­ких значений позволяет автору выразить оценку с учетом всех смысловых нюансов.

Субтекст оценки характеризуется многоаспектным содержа­нием, так как практически каждый квант нового и старого знания представлен в научном тексте в "аранжировке" оценочной реф­лексии. Иными словами, объектами аксиологического отношения могут оказаться все без исключения компоненты эпистемической ситуации. Не претендуя на исчерпанность анализа, выделим в суб­тексте оценки три основных компонента: оценку старого зна­ния, оценку методов исследования и квалификацию фор­мы нового знания. На наш взгляд, такое членение отражает функциональный аспект использования оценочных средств в на­учном тексте.

Рассмотрим оценку старого знания.

Максимальная концентрация оценочных операторов, функцио­нирующих в научном произведении, приходится на изложение ста­рого знания, и это закономерно. Автор текста, актуализируя в сво­ем исследовании ту или иную идею предшественника, всегда под­вергает эту идею "эпистемической квалификации" (М.П.Котюрова), "сигнализируя" читателю о познавательной цен­ности старого знания. Именно поэтому, наряду с представлением тех или иных фактов старого знания, имеющих "протокольный" характер, в произведении присутствуют суждения собственно оце­ночного характера, специально предназначенные для выражения авторского отношения к прошлому научному опыту, прежде всего — к онтологическому и методологическому содержанию старого знания. Понятно, что аксиологическая активность субъекта в от­ношении предшествующего знания обусловлена диалектикой пре­емственности и новаторства в познавательной деятельности, а также непрерывностью научно-исторического процесса, связан­ного с процедурами развития или, наоборот, пересмотра старого знания.

Как известно, оценка старого знания может быть позитив­ной, когда автор заявляет о ценности идей предшественников;

негативной, связанной с неприятием предшествующего знания, а значит, отграничением от него. Кроме того, "общая положитель­ная оценка объекта может быть снижена дефектами ("отдельны­ми недостатками"); общая отрицательная оценка не исключает плюсов ("отдельных достоинств") объекта" (Арутюнова 1999:196). Это позволяет выделить оценку смешанного типа, репрезен­тирующую частичное согласие либо частичное несогласие авто­ра с позицией предшественника и ориентацию субъекта на разви­тие позитивного, с его точки зрения, содержания старого знания.

Приведем примеры различных типов оценки, выделив оценоч- ные и модальные средства (последние подчеркнуты).

Позитивная оценка: N бесспорн о прав (Л., 30); Соображе­ния N важны (Шм., 26); В "Тезисах Пражского лингвистического круж­ка" была намечена совершенно правильная, на наш взгляд, концепция (Бонд. I, 10); книга О. Есперсена по праву может рассматриваться как один из ярких образцов функционально-грамматического описания (там же, 16); весьма показательно наследие нашего великого лингвиста и филолога А.А Потебни (Буд., 42); В своей пионерской работе N подчер­кивал... (Зельд., 325); В течение десятилетий эта работа считалась ис­тинной теорией бенаровской конвекции (Бр., 308).

Негативная оценка: N приходит к неправомерному заклю­чению... (Буд., 25); ошибочно, как это делает N сводить роль языка в познании только к функции замещения и закрепления элементов чув­ственного познания (Л., 80); В этой работе есть слабые места (Зельд., 217); Самый термин "понятийная категория" не вполне удачен, нам пред­ставляется, что целесообразнее использовать другой термин: "функци­онально-семантическая категория" (Бонд. П, 18).

Проиллюстрируем также оценку смешанного типа (позитив­ная часть оценки выделена полужирным шрифтом, негативная — полужирным подчеркнутым):

Хотя сложное понятие "мыслительное содержание" остается у автора скорее на уровне интуитивного толкования, использование его весьма актуально (Нас., 125): В концепции N представляется правиль-ным определение общего соотношения между стилями и "устно-разго­ворной разновидностью" языка, но определение границ последней вызы­вает серьезные сомнения (Шм., 22).

В аспекте логики оценка смешанного типа представляет

собой противительную конъюнкцию, в первом члене которой вы­ражается согласие с тем, что объект оценки — научное положе­ние предшественника — обладает некоторыми достоинствами (недостатками), а во второй части выдвигается контрдовод, т.е. "открывается другая сторона медали" (Арутюнова 1999: 223). В эпистемическом контексте произведения оценочные суждения дан­ного типа отражают логику спора, полемики, предметом которых является обсуждение плюсов и минусов старого знания.

Наши наблюдения показывают, что во всех научных текстах преобладают аксиологические операторы со значением позитив­ной оценки. Даже если автор отмечает отрицательные стороны предшествующего знания, он так или иначе концентрирует внима­ние на его достоинствах. Этот вывод подтверждает ранее полу­ченные данные, согласно которым позитивно-оценочных средств в научном изложении встречается в 7 раз больше, чем негативно-оценочных, что объясняется проявлением в тексте важнейшего свойства научного знания — его преемственности (Котюрова 1996: 245-246).

Следует отметить, что нередко автор прибегает к имплицит­ной оценке старого знания посредством констатации самого его факта. В этом случае фрагмент текста-источника, включенный в произведение, вообще не сопровождается авторским коммента­рием. Однако в эпистемическом контексте произведения формаль­но безоценочный ввод чужой речи оказывается способом выра­жения ее позитивной оценки и к тому же свидетельствует об аб­солютной уверенности автора в истинности цитируемого высказывания. Например:

Настоящую статью хотелось бы закончить словами акад. В.В.Ви­ноградова...: "Все относящиеся сюда вопросы очень интересны для грамматики. Исследование их, несомненно, будет способствовать более глубокому пониманию всех экспрессивно выразительных синтак­сических средств русского языка " (Шев.. 102).

Оценка метода исследования выражается аксиологичес­кими операторами, эксплицирующими ценностную ориентацию автора в избираемых теоретических и эмпирических принципах,

подходах, методах и конкретных действиях, направленных на по­лучение и обоснование нового знания. Посредством данных еди­ниц осуществляется самоконтроль субъекта познавательной дея­тельности над выбором наиболее эффективного способа решения поставленной проблемы.

Семантическое обобщение материала позволяет выявить важ­нейшие критерии оценки избираемого метода: это его резуль­тативность, т.е. способность обеспечивать достижение наме­ченной цели; надежность, т.е. способность с большой вероятностью приводить к получению искомого результа­та; экономность, т.е. способность обеспечивать результат с наименьшими затратами познавательных средств и времени. Кро­ме того, метод может оцениваться со стороны его известности, или неизвестности, простоты или сложности, оригинальности или неоригинальности, полноты, глубины и т.д.

Продемонстрируем сказанное фрагментами текстов:

Систематические погрешности... успешно подавляются в резуль­тате применения оптимальных методовстатистической обработки (Тальв., 42); удобно пользоваться методом Рунге — Кутта — Мерсона (Герш., 23); Более предпочтительным... является использование мето­дов теплоемкости, которые обеспечивают лучшее приближение к равновесным условиям (Резн., 20); применение метода смешения... явля­ется неоправданным (там же: 34); Более подходящим... является метод теплоемкости (там же: 66); Для проверки... предположения удобно выб­рать соединения типа бронз (там же: 154); В настоящей работе для ис­следования теплообмена в выемках применен наиболее полный подход (Мак., 85); В этой формуле все величины легко измеряются (Бр., 10); наи­более распространенным... остается метод малых возмущений (там же); Прочный фундамент для исследования дает теория малых возму­щений (Зельд., 19); аналогия представляется поверхностной иупрощен-ной (там же: 25);.мы приводим простой метод доказательства (Мал., 4).

Материал также показывает, что авторские предпочтения, связанные с выбором способа решения проблемы, могут иметь эстетическое основание: метод привлекает ученого своей "эффек­тностью", "красотой", "изяществом" и другими качествами, вызы­вающими у исследователя эмоциональный отклик, например:

...есть более изящный способ вывода этих выражений с использо­ванием... вариационного принципа(Зельд., 27); интуитивно привлека­тельным представляется энергетический метод (Бр., 40).

В целом, оценка процедурной стороны проводимого исследо­вания отражает выбор и формирование программы познаватель­ных действий автора, направленной на разрешение проблемной ситуации.

Отношение автора к своему исследованию и анализируемой проблеме получает выражение также посредством квалифика­ции познавательных форм, в которых новое знание кристалли­зуется в тексте. В этом случае понятия, проблемы, задачи, гипо­тезы, уравнения и др. характеризуются со стороны их значимос­ти, обоснованности и новизны. Нам представляется, что квалификативные оценки отражают критичность научного мыш­ления и способность субъекта к самоконтролю над ходом своей познавательной деятельности. Проиллюстрируем сказанное (познавательные формы нового знания подчеркнуты):

Мы обращаемся к проблеме, лежащей на самом переднем крае ис­следований сегодняшних дней (Зельд., 19); Затронутые проблемы подво­дят нас к задаче огромной важности (там же: 24); Несколько лет тому назад проблема зарождения... магнитных полей была в трудном поло­жении (там же: 22): Проблема "языка и реальности"— одна из важней­ших проблем лингвистики (Буд., 57); Для определения структуры Все­ленной приходится вернуться к трудной задаче нахождения средней плотности материи (там же: 15); Это уравнение... может трактовать­ся как фундаментальное уравнение для поверхности разрыва двух фаз (Бр., 15);... Гипотеза эта нуждается в проверке (Шал.. 10); Может быть, было бы не совсем неоправданным предположение о... психологичес­кой обусловленности речевого строя... текстов ( Шм ., 33); Неожидан­ный результат состоит в том, что выводы качественно отличаются от приведенных (Герш., 269); вывод оказывается важным для дальней­шего изучения оксидов (Резн., 156).

В целом, квалификация познавательных форм способствует структурированию научной мысли автора (а вслед за ним и чита­теля) как "изначально беспредельной системы с неявными коор­динатами" (Котюрова 1996: 238). Квалификативные операторы

"шлифуют" когнитивную оболочку нового знания, в результате чего преодолевается его исходная неопределенность и знание получа­ет более отточенную методологическую форму.

Наши наблюдения свидетельствуют, что оценочные средства рассредоточены по всей ткани научного произведения, репрезен­тируя широкий план его аксиологической информации. Исходя из этого, структуру субтекста оценки можно представить в виде сетки включенных в речевую ткань дотекстовых и текстовых еди­ниц, объединенных оценочной семантикой и реализующих аксио­логическую программу автора. "Сетка оценок" с разной степенью "плотности" покрывает все пространство научного текста, образуя более плотные и менее плотные участки. Скопление оценоч­ных операторов связано с определенными композиционно-содержательными частями текста, к которым прежде всего отно­сятся введение, изложение истории вопроса, постановка пробле­мы, обоснование избираемого метода решения проблемы. Кроме того, концентрация оценочных средств наблюдается во всех поле­мических фрагментах текста. Более "разреженные" участки сет­ки оценок сопровождают характеристику материала, представле­ние гипотезы и ход ее доказательства, а также изложение резуль­татов исследования.

Субтекст оценки обладает текстообразующим потен­циалом, ибо он способен обеспечивать проспекцию научного из­ложения. Языковой механизм развертывания дискурса с учетом текстообразовательной функции оценочных средств подробно рас­смотрен в работе Н.Д.Арутюновой (Арутюнова 1999). Автор от­мечает, что средства оценки информативно недостаточны, поэто­му в тексте так или иначе компенсируется их смысловая неполно­та и неоднозначность. В связи с этим оценочные предикаты обладают сильной валентностью на смысловое развертывание, которая составляет одно из основных свойств прагматического значения оценочных единиц. Будучи тесно связанным с ситуацией общения, прагматическое значение восполняется общими для со­беседника знаниями и нормами. При отсутствии такого рода об­щих норм и знаний говорящий дополняет оценку дескриптивными

характеристиками объекта или приводит фактические данные (там же: 215-218).

В научном тексте смысловая неполнота оценки восполняется, во-первых, ее авторской интерпретацией, во-вторых, объяснением мотива оценки, в-третьих, экспликацией фактических оснований оценочного суждения. Приведем примеры:

Оценка + интерпретация: Рассмотрение слушания и говорения как видов речевой деятельности, а смыслового восприятия как высших си­стемных психических функций... позволило N высказать весьма продук­тивную мысль о возможности обучать этим видам деятельности так же, как и любым иным. С нашей точки зрения эта практически озна­чает наличие потенциальной возможности совершенствования меха­низма взаимодействия как такового (Др., 30).

Оценка + объяснение: Предлагаемое разграничение "функций язы-ка" и "функций речи" кажется далеко не бесспорным, так как не впол­не ясно, как может "проявиться" в речи то, что не присуще самому языку (Шм., 14); Самый термин "понятийная категория" не вполне уда­чен, так как он указывает лишь на сферу мышления (Бонд. II, 18).

Оценка + фактические данные: Мы не разделяем взглядов N. Дей­ствительно, активизация тектонических движений в период платфор­менного развития... привела к принципиальным изменениям структуры крупных регионов (формирование Таймырской складчатой системы и Туруханско-Норилъской гряды), оживлению имевшихся ранее и заложе­нию новых глубинных разломов и внедрению по ним огромного количе­ства основных и ультраосновных магм (Тальв., 64).

Добавим к сказанному, что в качестве средства текстообра-зования аксиологические операторы включаются в оценочные суждения, которые, в свою очередь, чередуясь с протокольными — нейтральными в оценочном плане — высказываниями о свой­ствах объекта, образуют цепочки рассуждений. В процессе чере­дования оценочных и протокольных суждений формируется дей­ствительно новое знание, причем лишь на фундаменте старого, осознанного в плане его важности для развития нового знания че­рез отношение к нему субъекта познания (автора текста) (см. об этом: Котюрова 1996: 241-246).

В заключение отметим, что коммуникативно-прагматическая