Глава Пятнадцатая. Запретный Лес

Дела не могли бы идти хуже. Филч привел их вниз в кабинет профессора Мак-Гонагалл на первом этаже, где они уселись и стали ждать, не говоря друг другу ни слова. Эрмиона дрожала. Извинения, алиби, и дикие оправдания пробегали в голове Гарри, становясь все менее убедительными. Он не знал, как им решить проблему на этот раз. Они были загнаны в угол. Как они могли быть настолько глупы, чтобы забыть плащ? Ни за что на свете профессор Мак-Гонагалл не позволила бы бродить вокруг школы глубокой ночью, и тем более залезть на самую высокую башню, доступную разве что во время занятий. Если добавить Норберта и плащ-невидимку, то они уже могут паковать вещи. Гарри думал, что дела не могли бы идти хуже? Он ошибался. Когда профессор Мак-Гонагалл появилась, она вела за собой Невилла.

«Гарри! – воскликнул Невилл, увидев их. – Я пытался найти тебя и предупредить: я слышал, как Малфой говорил, что собирается заняться тобой, он сказал, у тебя есть драко…» Гарри яростно затряс головой, чтобы остановить Невилла, но профессор Мак-Гонагалл заметила. Нависая над ними, она, казалось, была готова испепелить их не хуже Норберта.

«Уж от кого, а от вас я не ожидала ничего подобного. Мистер Филч говорит, вы поднимались на астрономическую башню. В час ночи. Объясните». Первый раз в жизни Эрмиона не смогла ответить на вопрос преподавателя. Она рассматривала свои тапочки, неподвижная, словно статуя.

«У меня есть версия всего происходящего, – сообщила профессор Мак-Гонагалл. – Не надо быть гением, чтобы понять это. Вы рассказали Драко Малфою кучу небылиц про дракона, чтобы вытащить его из постели и вовлечь в неприятности. Его я уже поймала. И вероятно, вы думаете, это смешно, что Лонгботтом услышал ее и поверил?» Гарри попытался перехватить взгляд Невилла и объяснить ему без слов, что это неправда, потому что Невилл выглядел ошеломленным и обиженным. Бедный Невилл, ему всегда не везло – Гарри знал, чего ему стоило отправиться искать их в темноте, чтобы предупредить.

«Это отвратительно, – сказала профессор Мак-Гонагалл. – Четверо учеников бродят по школе в одну ночь! Никогда о таком не слышала! Я думала, у вас, мисс Грангер больше здравого смысла. Я думала, для вас, мистер Поттер, Гриффиндор значит больше. Вы все трое получите наказания – да, вы тоже, мистер Лонгботтом, ничто не дает вам право бродить по школе ночью, особенно в эти дни, это очень опасно – и с Гриффиндора снимается пятьдесят очков».

«Пятьдесят?» – задохнулся Гарри – они потеряют преимущество, преимущество, которое он выиграл на последнем матче квиддитча.

«Пятьдесят с каждого», – процедила профессор Мак-Гонагалл, тяжело дыша.

«Профессор – пожалуйста…»

«Вы не можете…»

«Не говорите мне, что я могу, а что нет, Поттер. Возвращайтесь в постель, немедленно. Мне никогда не было так стыдно за учеников Гриффиндора». Сто пятьдесят очков потеряно. Это ставит Гриффиндор на последнее место. В одну ночь, они разрушили все планы Гриффиндора на Кубок колледжей. Гарри чувствовал себя просто ужасно. Смогут ли они когда-нибудь исправить это? Гарри не спал всю ночь. Он слышал, что Невилл рыдает в подушку, как ему казалось, часами. Гарри не мог придумать ничего успокаивающего. Он знал, что Невилл, как и он, боится рассвета. Что случится, когда Гриффиндорцы поймут, что они наделали? Сначала Гриффиндорцы, проходя мимо стеклянных часов, где отмечались очки колледжей, решили, что это какая-то ошибка. Как вдруг случилось, что у них на сто пятьдесят очков меньше, чем вчера? А потом поползли слухи: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, герой двух последних матчей по квиддитчу, потерял все эти очки, он и еще пара глупых первачков. И внезапно, из одного из самых популярных и обожаемый людей в школе, Гарри стал самым ненавидимым. Даже ученики Рэйвенкло и Хаффлпаффа ополчились на него, потому что все так надеялись в этом году посмотреть, как Слитерин потеряет Кубок. Куда бы он ни пошел, все показывали на него пальцами и, даже не потрудившись понизить голос, оскорбляли. Слитеринцы, с другой стороны, хлопали в ладоши, когда он проходил мимо, смеялись и свистели:

«Спасибо Поттер, будем должны!» Только Рон не отвернулся от него.

«Они все забудут через несколько недель. Фред с Джорджем потеряли кучу очков за то время, пока учатся, но их все равно все любят».

«Они ведь не теряли сто пятьдесят за один раз, правда?» – спросил Гарри удрученно.

«Ну, нет», – согласился Рон. Было слишком поздно что-то менять, но Гарри поклялся никогда больше не лезть не в свое дело. Он бы все равно не смог ничего поделать, когда за ним такой присмотр. Ему было так стыдно, что он пошел к Вуду и сказал, что уйдет из команды.

«Уйдешь? – прорычал Вуд. – Ну и кому от этого будет лучше? Как мы заработаем очки, если не сможем победить в квиддитч?» Но даже квиддитч потерял свою прелесть. Никто из команды не разговаривал с Гарри во время тренировок, и если им надо было обратиться к нему, они называли его не иначе как «ловец». Эрмиона и Невилл тоже страдали. Не так сильно, как Гарри, конечно, потому что не были так известны, но с ними тоже никто не разговаривал. Эрмиона перестала обращать на себя внимание на занятиях, поднимать руку и сидела тихо.

Гарри почти радовался, что экзамены уже близко. Занимаясь, он забывал о своем несчастье. Он, Рон и Эрмиона вместе учились до поздней ночи, пытаясь запомнить ингредиенты сложных снадобий, выучить наизусть заклинания и заклятья, зазубрить даты магических открытий и восстаний гоблинов… За неделю до экзаменов, намерение Гарри не вмешиваться в то, что его не касается, было подвергнуто неожиданному испытанию. Возвращаясь из библиотеки однажды днем, он услышал хныканье в кабинете рядом. Когда он подошел ближе, он услышал голос Квиррелла.

«Нет – нет – только не надо снова…» Было похоже, что кто-то ему угрожает. Гарри подошел ближе.

«Хорошо – хорошо…» – всхлипывал Квиррелл. В следующую секунду, Квиррелл выбежал из класса, поправляя тюрбан. Он был бледен и, казалось, сейчас заплачет. Он исчез из виду, Гарри не думал, что Квиррелл его заметил. Он подождал, пока стихнут шаги Квиррелла, и заглянул в кабинет. Там было пусто, но дверь на другом конце стояла распахнутой. Гарри уже почти дошел до нее, когда вспомнил свое обещание не лезть, куда не следует.

Все равно, он поставил бы двенадцать философских камней, что Снэйп только что покинул кабинет, и из того, что он только что услышал, Снэйп продвинулся еще на один шаг – видимо, Квиррелл в конце концов сдался. Гарри вернулся в библиотеку, где Эрмиона тестировала Рона по астрономии. Гарри рассказал им то, что слышал.

«Значит, Снэйп это сделал! – сказал Рон. – Если Квиррелл сказал ему, как обойти заклинание против темных сил…»

«Все еще остается Пушок», – сказала Эрмиона.

«Может быть, Снэйп выяснил, как обойти его и без Хагрида, – сказал Рон, глядя на тысячи книг вокруг. – Держу пари, здесь есть книга, в которой написано, как обойти огромного трехголового пса. Итак, что мы будем делать, Гарри?» Огонь приключения уже светился в глазах Рона, но Эрмиона ответила первой.

«Надо пойти к Дамблдору. Мы должны были это сделать уже тысячу лет назад. Если мы попробуем предпринять что-то сами, нас отсюда вышвырнут, это точно».

«Но у нас нет доказательств! – сказал Гарри. – Квиррелл слишком испуган, чтобы поддержать нас, а Снэйпу достаточно сказать, что он не знает, как тролль проник в замок на Хэллоуин и он даже не был поблизости от третьего этажа – кому, как ты думаешь, поверят, ему или нам? Ведь не секрет, что мы его ненавидим, и Дамблдор подумает, что мы стараемся, чтобы Снэйпа уволили. Филч нам тоже не помог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь, он слишком дружен со Снэйпом, и он думает, чем больше учеников исключат, тем лучше. И не забывайте, предполагается, что мы ничего не знаем про камень и Пушка, надо будет много чего объяснять». Он убедил Эрмиону, но не Рона.

«Но если мы немного побродим вокруг…»

«Нет, – сказал Гарри твердо, – мы уже достаточно побродили». Он вытащил глобус Юпитера и начал учить названия лун. На следующее утро за завтраком Гарри, Эрмиона и Невилл получили записки. В них было одно и то же:

Ваше наказание начнется сегодня в одиннадцать вечера. Вы найдете мистера Филча в зале перед входом.