Глава XXI. Вторжение в Европу

Хотя на конференции в Каире в ноябре 1943 Объединенный Комитет Начальников Штабов принял решение провести высадку в южной Франции (операция “Анвилл”) как можно быстрее после высадки в Нормандии, такая стратегия не отвечала желаниям британских представителей. Когда стало ясно, что захват Рима откладывается, и наши армии в Италии надолго застряли на месте, британский Комитет Начальников Штабов начал требовать отмены этой операции. Англичане утверждали, что, сосредоточив все свои силы для ведения операций в Италии, мы не только одержим важную победу на Ломбардской равнине, но и оттянем из Нормандии больше немецких войск, чем в случае высадки десанта в Южной Франции. Споры по этому вопросу затянулись. Однако американцы не сдавались. Так как именно они обеспечивали [473] большую часть сил, было понятно, что решающее слово остается за ними. 1 июля 1944 премьер-министр “в интересах налаживания англо-американского сотрудничества” дал свое согласие. В этом же месяце кодовое название операции было изменено на “Драгун”{31}. Вольно или невольно, Черчилль выразил свое отношение к давлению, которому он подвергался. Вскоре мы вернемся к планированию и проведению этой операции.

После захвата Рима 4 июня 5 и 8 Армии быстро продвигались по итальянскому “сапогу”, пока не уперлись в Готскую линию, которую немцы построили между Пизой на западном побережье и Пессаро на восточном. Морские силы союзников продолжили тяжелую, но незаметную работу по расчистке захваченных портов, снабжению сухопутных сил и поддержке приморских флангов. Уже во время долгого сидения возле Анцио мы поняли огромное значение острова Эльба для противника. Сначала планировалось захватить его высадкой с моря в конце мая. Однако мы не смогли собрать к этому сроку достаточного количества подготовленных войск. После захвата Рима и начавшегося наступления к Готской линии командование союзников решило все-таки захватить остров, хотя теперь его значение сильно уменьшилось. В середине июня британские и американские десантные суда приняли на борт французские войска с Корсики. Эскадрой командовал контр-адмирал Т. Трубридж, который руководил высадкой северного десанта под Анцио. Рано утром 17 июня британские тральщики очистили подходы к острову, и была проведена высадка сразу в нескольких пунктах. Сопротивление немцев было упорным. Как часто бывало ранее, нам объяснили, что отказ от бомбардировки в пользу внезапности является ошибкой. Более того, из-за минной опасности командующий морскими силами просто не получил тяжелых кораблей. [474]

Мелкие артиллерийские корабли и десантные суда просто не могли подавить германские батареи, которые начали обстреливать десантные силы при подходе к берегу. Сопротивление немцев ослабло только после прибытия спешно вызванных тяжелых бомбардировщиков. 19 июня гарнизон капитулировал. Высадка на Эльбе интересна лишь одной особенностью. Впервые после Галл и пол и наши войска использовали в качестве транспорта мулов. Так как каменистые горные дороги, идущие от побережья, мало подходили для колесного транспорта, мулы быстро доказали свою ценность.

Тем временем, штаб союзных войск в Неаполе подготовил план операции “Драгун”. День высадки был назначен на 15 августа. Хотя это было гораздо позднее, чем мы планировали первоначально, и задержка на 9 недель после высадки в Нормандии лишала операцию ее стратегического смысла, мы просто не могли собрать десантные корабли ранее этой даты. Сэр Джон Каннингхэм, командующий морскими силами союзников на театре, возложил руководство морской частью операции на вице-адмирала Г. К. Хьюитта. Тот постарался использовать весь опыт, полученный нами в ходе предыдущих десантных операций. Высадку планировалось проводить днем после сильнейших бомбардировок. Контр-адмирал Трубридж получил особое соединение из 7 британских и 2 американских эскортных авианосцев, которые имели на борту более 200 истребителей. Эти самолеты должны были обеспечивать воздушное прикрытие и поддержку. Десантные войска состояли из 3 американских дивизий и нескольких подразделений французских коммандос, которые должны были садиться на корабли в Неаполе. Французская бронетанковая бригада должна была прибыть на сцену из Орана. Второй эшелон состоял из 7 французских пехотных дивизий. 2 из них также должны были прибыть из Италии, что неизбежно приводило к приостановке наступления Александера. Основная высадка производилась в 3 секторах на протяжении 45 миль побережья к [475] востоку от Марселя. Четвертое десантное подразделение должно было захватить несколько прилегающих островов, которые противник, по сведениям нашей разведки, хорошо укрепил. Каждому десантному соединению придавалась группа обстрела из британских, американских и французских кораблей. Часть из них пришла сюда прямо от побережья Нормандии. Примерно 140 британских и американских тральщиков должны были очистить прибрежные воды. Десантные корабли в основном обеспечивал американский флот, но среди них было много и британских. Всего в операции участвовал 881 корабль и 1370 более мелких единиц. Из них примерно 65% были американскими и 33% британскими, то есть соотношение было обратным, чем во время высадки в Нормандии.

Конвои первого и второго эшелонов формировались по уже хорошо отработанным принципам. С 9 по 13 августа основные силы десанта вышли из Таранто и Неаполя. Корабли артиллерийской поддержки собрались в Неаполе, Палермо, Таранто и на Мальте и встретились в море с десантными соединениями. Эскортные авианосцы адмирала Трубриджа вышли с Мальты 12 августа, чтобы прибыть в назначенный район на рассвете D-дня. Начало высадки было назначено на 8.00 15 августа. После почти 2 часов сильных бомбардировок и обстрела с моря десантные части встретили лишь слабое сопротивление. Потери были очень малы, не более десятка мелких кораблей. К вечеру 17 августа на берегу находились 87000 человек, 12500 машин и 46000 тонн различных грузов. Наступление вглубь суши шло быстрыми темпами, и вскоре американские войска вышли за пределы досягаемости корабельных орудий. Но французская армия, наступавшая на запад в направлении крупных портов Тулон и Марсель, еще нуждалась в поддержке флота. Вражеское сопротивление в воздухе было таким слабым, что авиагруппы эскортных авианосцев не подверглись серьезным испытаниям. Однако они великолепно поработали, корректируя стрельбу кораблей, [476] оказывая поддержку войскам и преследуя отступающего противника. Так закончилась десантная фаза операции “Драгун”. Она была великолепно организована и проведена. Мы не испытали никаких трудностей, так как ударили по куриному яйцу тяжелым молотком.

Когда французская армия подошла к Тулону, часть артиллерийских кораблей получила задачу нейтрализовать мощные батареи, прикрывающие военно-морскую базу. Но, как в Шербуре, хорошо укрытые орудия оказались почти неуязвимы. Впрочем, 27 августа французские войска захватили Тулон, на следующий день был захвачен Марсель. В обоих случаях тральщики сразу приступили к расчистке портов, ни один из которых серьезно не пострадал. Мы также захватили Порт-де-Бук в 20 милях к западу от Марселя, чтобы получить терминалы для разгрузки топлива. 25 сентября кораблям адмирала Хьюитта уже было нечем заниматься, но все-таки значительно сократившиеся морские силы были оставлены для поддержки войск, наступающих на восток, к итальянской границе.

Когда началась операция “Драгун”, у германского флота на Средиземном море практически не осталось сил. Однако в начале сентября немцы все-таки попробовали применить специальные штурмовые средства. Мы уже сталкивались с человеко-торпедами “Мардер”, сверхмалыми подводными лодками “Мольх” и взрывающимися катерами “Линзе” в Анцио и Нормандии. Впрочем, уже давно выяснилось, что в случае бдительности патрульных кораблей опасаться всерьез этого противника не приходится. Во время операции “Драгун” они понесли тяжелые потери, не добившись серьезных успехов.

В июле и августе германские подводные лодки, базирующиеся в Тулоне, тяжело пострадали от налетов американских бомбардировщиков. Последние уцелевшие лодки были затоплены перед падением города. Захват аэродромов на юге положил конец беспокоящим налетам бомбардировщиков на конвои, двигающиеся вдоль побережья [477] Северной Африки. После одновременной ликвидации двух главных источников угрозы нашим конвоям мы смогли наладить одиночное следование транспортов. Это позволяло передать эскортные корабли Восточному флоту, где у них было еще достаточно работы. Так как для подводных лодок на Средиземном море тоже осталось мало целей, их флотилии были реорганизованы. В сентябре была распущена знаменитая 10-я флотилия, которая добилась замечательных успехов и пережила тяжелейшие испытания во время блокады Мальты. С 1 июня 1940, когда Италия вступила в войну, и до конца 1944 наши подводные лодки потопили 286 вражеских торговых судов водоизмещением более миллиона тонн, а также 4 крейсера и 17 эсминцев и миноносцев. Возможно, их самым важным достижением было уничтожение 21 вражеской подводной лодки (16 итальянских и 5 германских). Это показало большие возможности подводной лодки как противолодочного оружия. Этот вывод был подтвержден результатами действий на других театрах. Однако эта кампания дорого обошлась нашему подводному флоту. На Средиземном море погибли 45 британских лодок и 5 лодок других союзных держав.

В Адриатике в августе и сентябре 1944 мы добились замечательных успехов. На островах Далмации было высажено множество десантов в помощь югославским партизанам. Наши прибрежные силы постоянно наносили удары по конвоям, с помощью которых немцы пытались эвакуировать свои гарнизоны. Наше господство в прибрежных водах понемногу становилось неоспоримым. Поэтому ситуация для германских войск в Югославии, Албании и западной Греции становилась все опаснее. Немцы не только потеряли возможность доставлять снабжение морским путем, но также под угрозой оказался наилучший путь отхода на север. В течение осени наши эсминцы и катера поднялись по Адриатике еще выше и провели ряд боев с германскими малыми кораблями и конвоями, которые понесли потери. Тральщики тоже [478] постепенно двигались вдоль берега, очищая подходы к каждому захваченному порту. Это позволяло доставлять туда продовольствие для голодающего гражданского населения. В сентябре были захвачены Сплит и Зара, куда сразу прибыли британские крейсера. К концу года германские владения сократились до полуострова Истрия. Однако наши легкие силы активно действовали на подходах к Триесту, Фиуме и Поле, поэтому вражеское судоходство там практически прекратилось. Все остальное далматинское побережье прочно находилось в руках союзников.

Однако на другом берегу Адриатики, в Италии, дела у союзников шли не так здорово. В сентябре попытка 5 Армии прорвать Готскую линию и проложить дорогу в долину реки По провалилась. В следующем месяце зимняя погода не позволила вести какие-либо крупные наступательные операции. Так окончание войны в Италии было задержано еще на 6 месяцев.

В начале сентября немцы начали эвакуировать свои гарнизоны из южной Греции, с Крита и Эгейских островов. Мы сразу сформировали ударное соединение из эскортных авианосцев, крейсеров и эсминцев под командованием контр-адмирала Трубриджа. В середине сентября это соединение впервые появилось севернее Крита — в тех водах, где Королевский Флот понес такие большие потери в мае 1941. Теперь роли переменились. Наши корабли имели надежное воздушное.прикрытие, а противник пытался провести эвакуацию. 19 сентября эсминцы Трубриджа потопили возле Крита U-407. Через 5 дней американские бомбардировщики атаковали Саламин и уничтожили последние германские подводные лодки на этом театре. Всего на Средиземном море немцы потеряли 68 подводных лодок, которые потопили 97 торговых судов общим водоизмещением примерно 450000 тонн. Кроме того, они потопили линкор “Барэм”, авианосцы “Арк Ройял” и “Игл”, 4 крейсера и 12 эсминцев. В целом можно сказать, что для германской стороны цена за эти успехи [479] была приемлемой. Кроме того, германские лодки помогли спасти Италию в 1941 и причинили нам немало неприятностей в последующие 3 года.

После первой операции адмирала Трубриджа к северу от Крита, он совершил рейд в Эгейское море. Его авианосные самолеты и корабли атаковали множество береговых целей и потопили несколько десятков мелких суденышек противника, пытающихся эвакуировать гарнизон острова. Однако немцы проявили настойчивость и сумели вывезти на материк около 37000 человек, что делает им честь. Основная тяжесть эвакуации легла на транспортные самолеты, совершавшие ночные рейсы. В октябре у противника в Эгейском море, где прошло столько боев, просто не осталось никакого флота. В этом же месяце немцы ушли из южной Греции. Британские тральщики вошли в Пирей буквально на пятках отступающего врага. 15 октября началась доставка грузов в Афины (операция “Манна”). К несчастью, отступление немцев завершилось попыткой коммунистов захватить власть в Греции. Началась жестокая гражданская война. Премьер-министр своей властью приказал отправить из Италии в Афины британскую дивизию. Несколько недель ситуация оставалась критической, наши войска и корабли были вынуждены вести тяжелые бои. Британия считала, что новое правительство Греции должно быть избрано в ходе свободных всеобщих выборов, но лишь к середине января мы установили прочный контроль над Аттикой, и попытка коммунистического переворота провалилась. Хотя эти события в Греции вылились в настоящую трагедию, можно только радоваться решительности британского правительства, хотя американцы не очень приветствовали его действия. Эти действия предотвратили опасность, с которой мы повсеместно сталкиваемся в послевоенной Европе. И можно отметить, что, как и много раз в прошлом, именно наша морская мощь позволила реализовать британскую политику так быстро и действенно. [480]

К концу 1944 все Средиземное море полностью находилось под контролем союзников, исключая маленькие районы на севере Лигурийского моря и Адриатики. Германское торговое судоходство на всем театре прекратилось. В последние 7 месяцев этого года противник потерял 378 судов водоизмещением около 700000 тонн. Кроме того, наши корабли и авиация потопили много малых боевых кораблей, используемых для доставки снабжения. Разница в достижениях наших и противника лучше всего видна из того факта, что за этот же период мы потеряли всего 5 судов водоизмещением 7000 тонн. Вполне понятно, что в таких условиях наши армии получали по морю все, что им требовалось, а армии Оси были постепенно задушены.

Коренное изменение стратегической ситуации на Средиземном море в 1944 позволило нам провести крупное перераспределение морских сил. Большая часть тяжелых кораблей отправилась через Суэцкий канал в Индийский океан. Мы планировали создать там новый флот, чтобы помочь нашим американским союзникам, которые вели наступление на Тихом океане. Значительное количество э.скортных кораблей было отправлено в Англию. Оснащенные шноркелем подводные лодки причиняли много неприятностей в наших прибрежных водах. Поэтому мы сейчас обратимся к событиям, которые произошли в отечественных водах после того, как наши войска закрепились на нормандских плацдармах.

В течение июля линкоры и крейсера поддерживали своим огнем действия как британских; так и американских войск. Подкрепления и снабжение поступали на плацдарм через искусственную гавань “Малберри”. Немецкие минные постановки, которые велись в основном самолетами по ночам, были основным источником тревоги для нас. Но появились также и вражеские торпедные катера. Немцы начали использовать и специальные штурмовые средства для атаки наших кораблей возле побережья. [481] Чтобы бороться с этими кораблями и оказывать артиллерийскую поддержку восточному флангу британской армии, адмирал Рамсей сформировал эскадру из малых артиллерийских кораблей. Днем эскадра держалась вблизи от берега, чтобы выполнять запросы войск, а с наступлением ночи ее корабли начинали патрулирование вокруг якорных стоянок, чтобы перехватывать корабли противника, которые попытаются туда проникнуть. Эта “Эскадра поддержки восточного фланга” имела множество боев с германскими торпедными катерами и другими мелкими кораблями. Почти всегда ей удавалось расстроить планы врага. Приведем только один пример. Ночью 2-3 августа немцы выслали в атаку 20 взрывающихся катеров “Линзе”, около 60 человеко-торпед “Мардер” и несколько торпедных катеров, вооруженных новыми циркулирующими торпедами с большой дальностью хода “Дакель”. Поэтому ночь для защитников выдалась веселенькая. Однако в итоге уцелело совсем немного германских спецсредств. А их успехи оказались совсем не пропорциональны понесенным потерям.

В начале июля все попытки подводных лодок прорваться в Л а Манш завершились провалом. Поэтому противник выслал новую группу лодок из Бреста. Все они были оснащены шноркелем и поэтому находились в относительной безопасности от наших воздушных патрулей. Однако лодки не смогли справиться с сопровождением конвоев и группами поддержки. С 1 июля по 4 августа в Ла Манше было уничтожено не менее 9 подводных лодок, при том, что они практически ничего не добились. Особенно замечательны приключения U-763, которой посчастливилось вернуться из похода. После долгих атак на лодке вышли из строя все средства навигации, и в результате она нечаянно проникла внутрь тщательно охраняемого рейда Спитхеда! Но самое удивительное, что ей удалось выбраться оттуда и вернуться в Брест.

3 июля американцы начали наступление на запад с полуострова Бретань, чтобы захватить Брест. Нам отчаянно [482] требовался этот порт, чтобы наладить доставку на материк подкреплений и техники. Британские корабли пересекли пролив, чтобы огнем тяжелых орудий поддержать наступление. Мы также высадили несколько мелких тактических десантов. Однако немцы упорно сопротивлялись, и наступление развивалось медленно. Впрочем, угроза Бресту заставила германское командование перевести подводные лодки сначала в порты Бискайского залива (Ла Паллис и Бордо), а в середине августа — в Норвегию. Мы ожидали, что немцы попытаются спасти все, что еще можно, из ловушки, которая грозила захлопнуться, и начали комбинированное морское и воздушное наступление, чтобы установить надежный контроль над водами Бискайского залива. Крейсера и эсминцы Королевского Флота были переведены на юг в Плимут. Самолеты Бомбардировочного Командования КВВС наносили удары по вражеским базам, а самолеты Берегового Командования прочесывали прибрежные воды. В ходе наступления, которое длилось 3 недели, мы потопили 12 подводных лодок, 2 эсминца, множество мелких кораблей и торговые суда водоизмещением примерно 60000 тонн. К 27 августа германские морские силы в Бискайском заливе прекратили существовать. Однако операцию нельзя было считать успешной, так как противник сумел перевести 31 подводную лодку в Норвегию. Отчасти это объяснялось тем, что оснащенные шноркелем лодки уходили от воздушных патрулей, отчасти тем, что действия подводных лодок в Ла Манше отвлекли наше внимание. До конца месяца в проливе были потоплены еще 4 подводные лодки. Когда в конце августа противник отвел из Ла Манша в Норвегию последние лодки, можно было сказать, что завершились попытки подводного флота противника нарушить наши коммуникации через пролив. Хотя они связали достаточно крупные силы нашего флота и авиации, нанести нам серьезные потери и сорвать наращивание сил наших армий германские лодки не смогли. Попытка сорвать движение наших конвоев дорого обошлась противнику. [483]

Штурм непосредственно Бреста начался 25 августа с мощного обстрела с моря, в котором принимал участие знаменитый линкор “Уорспайт”. Но лишь 18 сентября войска союзников вошли в город. Захват этой базы в Бретани стал важным этапом в восстановлении полного контроля над Западными Подходами к Британским островам. С июня 1940 германские корабли, подводные лодки и самолеты, действующие с баз в западной Франции, представляли серьезную угрозу нашему судоходству в Атлантике. Они вынудили все наши конвои следовать севернее Ирландии. Конвоям, следующим по меридиану, приходилось делать большой крюк, чтобы обойти опасную зону. Теперь Адмиралтейство смогло перестроить систему конвоев, направив их через юго-западные подходы. Это сокращало протяженность маршрутов и позволяло более экономно использовать торговый тоннаж. В конце августа объединенные конвои из Южной Атлантики и Гибралтара SL-167/MKS-58 смогли пройти вблизи северного побережья Португалии и войти в британские порты через юго-западные подходы. Позднее этот маршрут стал нормальным для всех конвоев. Так успех на суше принес облегчение нашему флоту.

Тем временем, на фронте в Нормандии произошли важные перемены. После того, как крупные силы немцев были окружены в мешке возле Фалеза, противник начал общее отступление к Сене. 20 августа британская 2 Армия нанесла удар на восток вдоль побережья. Гавр был обойден, зато Дьепп был захвачен 1 сентября. Через неделю был захвачен порт Остенде. 4 сентября британские войска вошли в Антверпен, и оказалось, что этот огромный порт практически не пострадал. Флот полагал, что нужно очистить от немцев берега Шельды и захватить остров Валхерен в устье этой реки. Пока не будут решены эти задачи, Антверпен будет для нас совершенно бесполезен. Наступление наших войск во Франции и Бельгии развивалось такими темпами, что они начали испытывать нехватку припасов. Они были вынуждены почти прекратить [484] наступление, поэтому нам требовалось найти возможность доставлять грузы куда-нибудь ближе к линии фронта, чем в порты Нормандии. Но эта стратегия не была принята. Крупные силы остались в тылу, осаждать порты на берегах Ла Манша. В начале сентября начался комбинированный штурм Гавра с моря, суши и воздуха. 12 сентября город пал. Но Булонь продержалась до 22 сентября, а Кале был захвачен только 1 октября. В каждом случае аварийные партии флота тут же появлялись в портах. Однако порты были заблокированы потопленными кораблями, засорены минами, и приходилось тратить по несколько недель, чтобы привести их в порядок. Эти события ознаменовали завершение второй фазы операции “Нептун”. 7 сентября был закрыт последний участок высадки (“Джюно”), и комендант британской зоны контр-адмирал Риветт-Карнак перенес свой флаг из Арроманша в Руан. Всего в ходе десантной операции мы высадили на побережье около 350000 человек, 152000 машин и 1,5 миллиона тонн грузов, в основном в районы первоначальных плацдармов. Наши корабли имели 28 боев с кораблями противника и вытралили более 600 мин. Крупные и мелкие корабли артиллерийской поддержки обстреляли сотни целей на побережье по запросам армии. Теперь жизнь на участках высадки постепенно замирала, и через 3 месяца они вернулись к своей первозданной тишине. Корабли, охранявшие якорные стоянки, переместились на восток, чтобы выполнять новые задания.

Захват Антверпена породил разногласия между фельдмаршалом Монтгомери и генералом Эйзенхауэром относительно дальнейшей стратегии. Первый хотел нанести удар на узком фронте на северо-восток в сердце Германии, а второй предпочитал наступление к Рейну широким фронтом. 17 сентября под Арнемом был высажен парашютный десант, однако он не сумел захватить плацдарм на другом берегу Рейна. Не увенчалась успехом и первая попытка Монтгомери нанести удар на северо-запад [485] от Антверпена. И все это время не предпринималось никаких попыток очистить от противника берега Шельды. В этот критический момент в Квебеке состоялось совещание Объединенного Комитета Начальников Штабов. 10 сентября Комитет убедил генерала Эйзенхауэра принять меры для использования Антверпена. Адмирала Рамсея давно беспокоили задержки с расчисткой устья Шельды. 5 октября он резко выступил против Монтгомери, заявившего, что “может захватить Рур и без Антверпена”. Лишь в середине октября командующий 21-й группой армий согласился принять меры для открытия порта.

Тем временем, были составлены планы захвата ключевого острова Валхерен с помощью парашютного десанта одновременно с атакой со стороны суши. Однако выполнение плана сорвалось потому, что бригада Специальной Службы Королевской Морской Пехоты, которая была подготовлена к проведению десантных операций, давно использовалась в качестве простой пехоты и сейчас штурмовала Дюнкерк. Только 27 сентября бригада была отозвана с фронта и переброшена в Остенде. Но тогда выяснилось, что бригада не обеспечена амфибийным транспортом. Только в конце октября все было готово. Адмирал Рамсей назначил капитана 1 ранга Э.Ф. Пагсли командующим морской частью операции. Рано утром 1 ноября 181 десантный корабль вышел из Остенде, чтобы высадить войска на сильно укрепленный остров. Корабли артиллерийской поддержки вышли из Англии, чтобы поддержать десант. Тем временем канадцы на южном берегу Шельды наконец захватили Брескенс прямо напротив Валхерена. Их товарищи медленно продвигались по северному берегу реки к острову. Местность была исключительно трудная, немцы взорвали часть дамб. 1 ноября коммандос из Брескенса пересекли Шельду и захватили Флиссинген. Погода была слишком плохой, и бомбардировщики остались на земле. Корабли артиллерийской поддержки испытывали большие трудности. Но в 9.45 бригадный генерал Б.У. Лейчестер повел морских [486] пехотинцев на штурм бреши, которую наши бомбардировщики проделали в защитной дамбе острова возле Весткапелле. Противник был начеку и обрушил плотный огонь из всех орудий и пулеметов на наши десантные корабли. Однако морская пехота высадилась и пошла на штурм дамбы. В это же время канадцы высадились на Валхерен со стороны суши. После этого судьба германского гарнизона была предрешена. 8 ноября германский комендант острова и 29000 его солдат капитулировали. Английские потери были очень тяжелыми, особенно среди морской пехоты и соединения капитана 1 ранга Пагсли. Но во время боев за Валхерен Королевская Морская Пехота вписала новую славную страницу в свою историю.

Расчистка 70-мильного пути по реке от устья до Антверпена началась 4 ноября. Было использовано 10 флотилий тральщиков, и работа шла так быстро, что уже 26 ноября первый транспорт прибыл в Антверпен. После этого началось регулярное судоходство между устьем Темзы и Антверпеном. Хотя противник делал все возможное, чтобы с помощью торпедных катеров и специальных штурмовых средств помешать нашему судоходству, потери в транспортах были малы. Зато наши эскортные корабли нанесли противнику серьезный урон. Таким образом, через 12 недель после захвата Антверпена мы смогли начать использовать этот порт в качестве главной базы снабжения наших армий.

Можно только гадать, как пошли бы события, если бы еще в начале сентября мы сосредоточили усилия на очистке Шельды, Может быть, мы восстановили бы мобильность наших армий и нанесли бы удар в центр Германии раньше, чем противник перегруппировал и пополнил свои силы. Но совершенно ясно, что без Антверпена союзники не могли начать новое крупное наступление вообще. И в любом случае, берега реки можно было очистить гораздо быстрее. Можно было просто блокировать германские гарнизоны в портах Ла Манша. Все равно они пострадали так сильно, что требовалось слишком [487] много времени, чтобы привести их в рабочее состояние. Если бы наступление на Брескенс началось в первых числах сентября, мы захватили бы южный берег реки гораздо быстрее, так как немцы не успели бы затопить обширные районы. Захват Брескенса наполовину решал задачу. Кроме того, мы отрезали бы путь к отступлению главным силам германской 15 Армии, которая успела переправиться через Шельду и перегруппироваться на ее северном берегу. Но Верховный Главнокомандующий упустил эту возможность. Наши силы в районе Антверпена вполне могли очистить северный берег реки сразу после захвата порта, но командующий 21-й группой армий смотрел в другую сторону. Он рвался наступать на северо-запад. Традиции Королевского Флота всегда требовали, чтобы после высадки армии он подчинял свои интересы требованиям армии. Но в случае с Антверпеном совершенно ясно, что эта традиция завела нас не туда. Можно лишь гадать, как командование ухитрилось совершить столь грубую стратегическую ошибку. Во времена испанской Армады, во времена Голландских войн XVII века, войн с Францией в XVIII веке, вплоть до отправки морской бригады в Антверпен в 1914, контроль над Шельдой был важнейшей составляющей британской стратегии. Поэтому именно Адмиралтейство обязано было показать всю его важность в 1944. Однако не имелось абсолютно никаких планов наступления с целью немедленного захвата этого важнейшего порта. Лихорадочные приготовления к этой операции постоянно страдали от споров между командующим 21-й группой армий и командующим флотом. Наконец, совершенно непонятно, почему совместное давление Объединенного Комитета Начальников Штабов, Верховного Главнокомандующего и адмирала Рамсея так долго не могло заставить Монтгомери принять меры для расчистки устья Шельды. [488]

Дальше

Содержание / / На главную страницу

“Битва за Атлантику была доминирующим фактором в течение
всей войны. Ни на миг мы не должны забывать, что все
происходящее в других местах в конечном счете зависело
от ее исхода”.

У. С. Черчилль,
“Вторая Мировая война”, том 6

Глава XXII. Атлантика и Арктика. 1 июня — 31 декабря 1944

Когда началось вторжение в Нормандию, Флот Метрополии проводил диверсионные операции у Норвежского побережья, а также следил за германскими базами на случай, если противник решит послать свои крупные корабли в Ла Манш. В то время мы полагали, что “Шеер”, “Лютцов”, “Хиппер”, “Принц Ойген”, 4 легких крейсера и несколько эсминцев и миноносцев могут выйти в море. Сегодня мы знаем, что эта оценка реальной силы германского флота оказалась сильно завышенной, и на самом деле боеспособность сохранили лишь немногие корабли. [489] 14 июня адмирал сэр Генри Мур, заместитель командующего Флотом Метрополии, занял пост командующего, сменив сэра Брюса Фрэзера, который должен был принять командование Британским Тихоокеанским Флотом, создающимся в Индийском океане. Первой проблемой нового главнокомандующего стало возобновление проводки арктических конвоев, которые в марте были приостановлены, так как все наличные силы были привлечены к участию в операции “Нептун”. Мы уже знали, что “Тирпиц”, стоящий в Альтен-фиорде, уже почти завершил ремонт повреждений, полученных во время налета авианосных самолетов 3 апреля. Поэтому адмирал Мур считал необходимым нейтрализовать его перед тем, как возобновить движение на арктическом маршруте. 14 июля он вышел из Скапа Флоу с главными силами флота, а через 3 дня 45 торпедоносцев “Барракуда” в сопровождении 50 истребителей стартовали с авианосцев “Формидебл”, “Индефетигебл” и “Фьюриес”. К несчастью, противник узнал о приближении самолетов, и когда они оказались над целью, линкор был укрыт дымзавесой. Бомбить пришлось вслепую, и попаданий не было. Густой туман сорвал вторую атаку. Главный вывод, который был сделан из этого провала, был таков: нам нужны гораздо более скоростные самолеты, если мы намереваемся захватить линкор врасплох. Однако Воздушные Силы Флота таких самолетов не имели, а “Москито” КВВС, которые отвечали этому требованию, использовались для сопровождения стратегических бомбардировщиков во время налетов на Германию. Генерал Эйзенхауэр отказался освободить их от этой обязанности.

Немцы отправили в море группу подводных лодок, чтобы перехватить авианосцы Флота Метрополии, когда те возвращались после неудачной атаки “Тирпица”. Однако мы обнаружили эту завесу, и дальние бомбардировщики Берегового Командования потопили 3 лодки и повредили еще несколько в период с 17 по 19 июля. Однако эти успехи, хотя и были очень приятными, не устранили [490] необходимости придать конвоям сильное охранение и сопровождение. Мы знали, что на севере еще находится около 30 субмарин, нельзя было забывать и о линкоре в Альтен-фиорде. Поэтому, когда 15 августа в море вышел конвой JW-59, состоящий из 33 торговых судов, его сопровождали 18 эскортных кораблей и 2 эскортных авианосца. Адмирал Мур тоже вышел в море с главными силами флота, чтобы прикрыть конвой и одновременно еще раз попытаться атаковать “Тирпиц”. Первая атака 22 августа была сорвана низкой облачностью. Однако через 2 дня была совершена новая попытка. На сей раз, самолеты добились некоторой внезапности. К несчастью, единственная тяжелая бомба, попавшая в линкор просто идеально, не взорвалась, хотя пробила 8 палуб. “Индефетигебл” и “Формидебл” остались у берегов Норвегии, чтобы дождаться, пока улучшится погода. Через 5 дней шторм утих, а туман рассеялся. Однако 29 июля самолеты нашли “Тирпиц” совершенно закрытым дымовой завесой. Бомбежка вслепую опять не дала результатов. Отсутствие каких-либо результатов во время этих атак было сильным разочарованием для летчиков, особенно потому, что им приходилось действовать в отвратительных погодных условиях. Однако истина заключалась в том, что британский торпедоносец “Барракуда” был недостаточно хорошим самолетом для решения сложных задач.

Пока авианосцы проводили свои атаки “Тирпица”, конвой JW-59 и обратный конвой RA-59 совершили относительно легкие переходы. Оба прибыли в пункты назначения без потерь. Шлюп “Кайт” из состава 2-й эскортной группы капитана 1 ранга Уокера{32} был потоплен подводной лодкой, когда сопровождал конвой JW-59. Однако силы сопровождения уничтожили 3 подводные [491] лодки, что компенсировало эту потерю. Ближе к концу сентября в Россию был отправлен следующий конвой, JW-60, который состоял из 30 судов. Он тоже дошел без потерь. Единственное, чего сумели добиться подводные лодки — это потопить 2 пустых транспорта из состава обратного конвоя RA-60.

Тем временем, Комитет Начальников Штабов лихорадочно искал способы выбраться из тупика, в который мы попали из-за неспособности ВСФ уничтожить “Тирпиц”. Это вынуждало нас держать в отечественных водах 2 эскадренных авианосца, которые требовались на Дальнем Востоке. Наконец, было решено испробовать в деле бомбардировщики “Ланкастер”, которые могли нести бомбы весом 12000 фн. 11 сентября 39 тяжелых бомбардировщиков перелетели на русский аэродром вблизи Архангельска. Однако состояние этого аэродрома было настолько отвратительным, что 6 самолетов были безнадежно повреждены при посадке. Заправка самолетов тоже оказалась жуткой проблемой. Только 25 сентября 28 самолетов были подготовлены к вылету. Они нанесли удар в тот же день. Несмотря на плотную дымзавесу, бомбардировщики добились 1 прямого попадания и 2 близких разрывов. “Тирпиц” получил такие повреждения, что его уже нельзя было отремонтировать в Норвегии. Поэтому немцы перевели его в Тросе, где он должен был действовать в качестве плавучей батареи, если флот вторжения союзников появится у берегов Норвегии. Таким образом, “Тирпиц” был, наконец, выдавлен с опасной позиции, откуда он угрожал мурманским конвоям. Вскоре после этого “Формидебл” и “Индефетигебл” отправились на Дальний Восток через Средиземное море.

Тем временем, значительно активизировались операции против вражеского судоходства у берегов Норвегии. Мы реально осознали, что это единственный маршрут, по которому немцы могут снабжать свои сухопутные силы в северной Финляндии и вывозить железную руду из Нарвика. Значение этого маршрута еще более [492] возросло после того, как Швеция отказалась разрешить немцам вывозить руду через свои порты в Ботническом заливе. К операциям были привлечены самолеты ВСФ, бомбардировщики Берегового Командования, подводные лодки Флота Метрополии, торпедные катера с норвежскими экипажами. 11 сентября сверхмалая подводная лодка Х-24, которую на буксире провели через Северное море, проникла в гавань Бергена и потопила большой плавучий док. Она осталась незамеченной, выбралась из гавани и встретилась со своей подводной лодкой-буксировщиком, после чего обе благополучно вернулись домой.

В ноябре давление на каботажное судоходство противника еще более усилилось, так как крейсерско-миноносное соединение из состава Флота Метрополии совершило набег в норвежские воды. Возле маяка Листер в ходе жаркого ночного боя были потоплены 2 из 4 транспортов и 5 из 6 кораблей сопровождения одного из конвоев. Хотя полностью остановить судоходство к концу года нам не удалось, потери противника резко возросли. Это создало серьезные проблемы при эвакуации немецких войск из Финляндии. Армия в северной Норвегии была отрезана от источников снабжения, а поток железной руды из Нарвика в Германию практически иссяк.

20 октября в Россию отправился конвой JW-61, состоящий из 29 торговых судов. Через 10 дней из Кольского залива двумя частями вышел обратный конвой. На сей раз, кроме сил сопровождения, конвои прикрывали 2 группы поддержки и 3 эскортных авианосца. Германские лодки, которые теперь ожидали конвои ближе к входу в Кольский залив, были просто сметены в сторону. Все торговые суда благополучно прибыли по назначению. Не была потоплена ни одна лодка противника, что, несомненно, объясняется исключительно плохими гидроакустическими условиями. Следующий конвой (JW-61A) состоял всего из 2 крупных лайнеров, которые доставили домой 11000 бывших русских военнопленных, освобожденных [494] нашими армиями во время наступления в Западной Европе. Все они прибыли домой.

Тем временем, Бомбардировочное Командование решило покончить с “Тирпицем”. Однако следующая попытка, которую совершили 38 “Ланкастеров”, вылетевших 29 октября с английских аэродромов, дала только 1 близкий разрыв. Плохая погода помешала продолжению операции. 12 ноября погода улучшилась, и 32 “Ланкастера” снова отправились в полет. В районе цели они встретили отличную погоду. Германское командование отметило, что имела место “целая серия промахов и несчастного стечения обстоятельств”. В результате цель не была укрыта дымзавесой, а германские истребители отсутствовали. Условия для бомбометания оказались почти идеальными. Бомбардировщики добились 3 попаданий 12000-фн бомбами, несколько бомб разорвались рядом с целью. Линкор перевернулся вверх дном, и почти 1000 человек экипажа попали в ловушку. Следует все-таки помнить, что именно действия Королевского Флота привели к тому, что он был выведен из Альтен-фиорда, что в конечном счете позволило уничтожить линкор. Неспособность авиации флота решить ту задачу, для которой ее, собственно, создавали, проистекала из общего пренебрежения корабельной авиацией перед войной. В этом отчасти повинно и руководство флота. Хотя германский линкор лишь один раз использовал свою артиллерию{33}, он очень долго оказывал влияние на всю нашу морскую стратегию. За время своего пребывания в Норвегии с января 1942 он был атакован 8 раз авианосной авиацией, 1 раз сверхмалыми подводными лодками и 7 раз бомбардировщиками КВВС.

Вскоре после уничтожения “Тирпица” в путь отправилась последняя пара арктических конвоев (JW-62 и RA-62, состоящие из 32 и 28 транспортов соответственно). Как ни странно, они встретили больше трудностей, [495] чем их предшественники, так как в Норвегию вернулась часть базовых торпедоносцев Люфтваффе. Однако сопровождение конвоев было достаточно сильным, чтобы отразить угрозу с воздуха и из-под воды. Ни один транспорт не был потоплен, зато погибли 2 подводные лодки. Так завершилась очень удачная фаза арктической эпопеи. Во второй половине 1944 все 159 транспортов, отправленных в Россию, добрались до цели и доставили огромное количество военных грузов, так нужных нашему союзнику. Из 100 транспортов в составе обратных конвоев были потоплены только 2. За свои попытки сорвать это движение противник заплатил 9 потопленными подводными лодками. Еще несколько лодок были повреждены. Опыт арктических конвоев подтвердил то, что мы уже узнали во время Битвы за Атлантику — хорошо организованный конвой в сопровождении сильной группы эскортных кораблей и малых авианосцев обеспечивает высокую степень безопасности торговым судам. Он также предоставляет превосходную возможность наносить мощные ответные удары противнику, который осмелится напасть на него.

Как мы уже говорили, с начала июля и почти до конца августа основные усилия подводных лодок были направлены на срыв перевозок через Ла Манш, однако немцы мало в этом преуспели. Однако Дениц был не таков, чтобы совершенно забыть про отдаленные воды. Поэтому в июне он отправил несколько лодок патрулировать у восточных берегов Канады, к Западной Африке и в Карибское море. 4 больших подводных крейсера были отправлены в Индийский океан вместе с последней уцелевшей “дойной коровой” (U-490), которая должна была действовать в качестве их судна снабжения. Однако все подводные лодки, пройдя через центральную Атлантику, попадали в клещи американских подвижных авианосных групп, которые мы уже упоминали в этом обзоре. Действуя на основе точных разведывательных данных, которые мы теперь могли предоставить в распоряжение [496] наших противолодочных сил, они наносили противнику тяжелые удары. С июня по сентябрь они потопили 7 немецких и 1 японскую подводные лодки, в том числе один из упомянутых крейсеров и драгоценную “дойную корову”. Эти исключительно удачные результаты, а также предыдущие успехи американских эскортных авианосцев привели к ошибочному заключению относительно тактики противолодочных сил, которое оказалось исключительно долгоживущим. Американцы решили, что их поисково-ударные группы в качестве противолодочного оружия более эффективны, чем корабельное и авиационное прикрытие конвоев. Однако истина заключалась в том, что все их успехи были следствием точных разведывательных данных, которые мы передавали американцам. Без этого американские поисково-ударные группы в 1944 были бы не более эффективны, чем наши собственные 4 года назад. Рассматривая всю войну в целом неизбежно приходишь к заключению, что силы сопровождения конвоев, а также корабли и самолеты, присланные им на помощь, достигли наибольших успехов в борьбе с подводными лодками{34}.

С июня по август 1944 единственным театром, где подводные лодки добились определенных успехов, был Индийский океан. Там обычно патрулировали 4-5 немецких и 2 японские подводные лодки. Они потопили 17 торговых судов водоизмещением более 100000 тонн. Мы сумели в ответ потопить только 1 немецкую и 1 японскую лодки. Эти неудовлетворительные результаты были вызваны уже упомянутыми причинами — Восточный флот просто не имел достаточного количества эскортных кораблей, [497] чтобы хорошо защитить судоходство, и нам было очень трудно организовать систему конвоев на этом обширном отдаленном театре. Однако осенью успехи противника стремительно пошли на убыль, в основном потому, что посланные из Германии подкрепления понесли тяжелые потери во время перехода через Атлантику. Уничтожение “дойной коровы” поставило крест на рейдах германских подводных лодок в Индийский океан. В октябре немцы приказали всем лодкам, способным совершить дальний переход, не позднее января 1945 отправляться в Европу. Однако 4 из них были уничтожены во время обратного перехода. 3 лодки сумели добраться до Германии, а еще 4 остались на Дальнем Востоке и были переданы японцам. Так закончилась кампания, в ходе которой относительно небольшое число подводных лодок противника нанесло нам значительные потери, особенно осенью 1942 и в начале 1944. Главным уроком действий германских субмарин в Индийском океане было осознание того, каким уязвимым было наше судоходство даже для единичных атак на отдаленном театре, где трудно организовать систему конвоев. На всех остальных театрах в 1944 подводные лодки не причиняли нам особых хлопот. Однако осенью 1944 оснащенные шноркелем лодки появились в заливе Св. Лаврентия и возле Галифакса. Они потопили несколько судов и сумели оторваться от преследовавших их канадских и американских кораблей и самолетов. Однако теперь противник уже не мог держать большое количество лодок на океанском театре. Хотя их спорадические вылазки заставляли нас сохранять систему конвоев, а наша неспособность уничтожить противника вызывала раздражение, фактом оставалось то, что подводные лодки были выбиты с океанских просторов.

Мы уже упоминали, что с августа по октябрь 1944 немцы успешно перевели свои лодки из портов Бискайского залива в Норвегию. После завершения передислокации наступила короткая передышка, пока немцы приводили [498] в порядок норвежские базы. Однако осенью вражеские лодки начали постоянно выходить через Северное море вокруг Шотландии в наши прибрежные воды. Противник решил, что после поражения в Атлантике на Западных Подходах его единственный шанс заключается в использовании оснащенных шноркелем лодок в наших прибрежных водах. Хотя мы усилили воздушные патрули в северных водах, подводные лодки совершали переход в подводном положении, и самолеты редко обнаруживали их. Таким образом, в октябре северным маршрутом прошли 49 подводных лодок, и мы смогли только повредить 1 из них. В декабре 50 лодок прошли тем же путем, и ни одна не была замечена. Береговое Командование совершило колоссальное число самолето-вылетов, что привело к тому, что летчики начали все чаще принимать китов за лодки. Мелкие водовороты, достаточно обычные в этих водах, летчики принимали за выхлопы из шноркеля. Множество глубинных бомб было высыпано на эти ложные цели. Мы пришли к тому, что все сообщения самолетов о замеченных подводных лодках с сентября 1944 и до конца войны считались сомнительными. В действительности было замечено лишь несколько подводных лодок, и только 1 была атакована{35}. В сентябре самолет потопил подводную лодку возле Бергена. В следующем месяце единственным успехом стало уничтожение подводной лодки фрегатом совместно с воздушным патрулем. Последние 2 месяца 1944 года дали такие же скверные результаты. К счастью, теперь германские подводные лодки стремились как можно дольше оставаться в погруженном состоянии, что лишило их мобильности. Поэтому, по сравнению с действующими на поверхности волчьими стаями начала Битвы за Атлантику, они оказались плохими охотниками за торговыми судами. Но это было лишь частичной [499] компенсацией за нашу неспособность найти и уничтожить их. Более того, противник иногда добивался очень неприятных успехов буквально на пороге нашего дома. Например, U-482 потопила корвет и 4 крупных транспорта из состава конвоя у северного побережья Ирландии в конце августа и начале сентября 1944, после чего благополучно ушла от преследования. Мы особенно нервно реагировали на попытки подводных лодок прорваться в Ирландское море, где судоходство было особенно интенсивным. Поэтому в октябре Адмиралтейство решило поставить глубоководное минное заграждение поперек южного входа в эти воды, но в 1944 на нем не погибло ни одной лодки. Потом мы попытались разрушить укрытия подводных лодок в Бергене воздушными атаками. 4 октября при налете самолетов КВВС 4 подводные лодки получили непоправимые повреждения. Но сами укрытия и подводные лодки внутри них пострадали мало. Таким образом, к концу 1944 в отечественных водах установилось некоторое равновесие. Хотя в последние 4 месяца мы потеряли всего 14 торговых судов и благополучно провели в порты более 12000 транспортов, все усилия наших противолодочных сил привели к уничтожению только 20 вражеских лодок. У Адмиралтейства были все основания для тревоги. Мы знали, что подводные лодки новых типов (серии XXI и XXIII) имеют гораздо более высокую подводную скорость. Если их будет построено достаточно много, противник может снова захватить инициативу, которую мы вырвали у него еще в мае 1943. И если это случится, вся кампания союзников в Западной Европе окажется в серьезной опасности. [500]

Дальше

Содержание / / На главную страницу

“У любого великого дела должно быть начало.
Но только доведенное до победного конца
оно приносит подлинную славу”.

Сэр Френсис Дрейк
лорду Уолсингему, 17 мая 1587

Глава XXIII. Победа на Западе. 1 января — 8 мая 1945

Когда британские вооруженные силы встретили свой шестой военный Новый Год, главной задачей Средиземноморского флота стало снабжение армий союзников в Италии через порты Ливорно на западном побережье и Анкону в Адриатике. Однако крейсерско-миноносная эскадра, известная как Фланговое Соединение, постоянно использовалась для поддержки частей, которые с боями продвигались вдоль южного побережья Франции к итальянской границе. Наши малые корабли и эсминцы очень активно действовали в северной Адриатике и Лигурийском море, где противник все еще пытался сохранить свое прибрежное судоходство. Значительное количество кораблей [501] оставалось в греческих портах. Их присутствие там помогало сохранять зыбкое политическое перемирие, которое было установлено. Наконец, множество тральщиков было постоянно занято тралением мин — как своих, так и чужих.

В феврале 1945 Турция, Египет и некоторые страны Леванта объявили войну Германии. Этот поступок, хотя и сильно запоздавший, позволил нам установить полный контроль над Восточным Средиземноморьем. Теперь тральщики могли очистить все воды вплоть до Дарданелл, что позволило нам посылать конвои прямо в Одессу. Это был гораздо более короткий и легкий путь доставки снабжения в Россию. Но, как мы вскоре увидим, это не избавило нас от необходимости снабжать северные армии нашего союзника через Арктику. В этом же месяце Средиземноморскому флоту пришлось перевезти большое число солдат союзников из Италии в южную Францию в согласии с решением Объединенного Комитета Начальников Штабов, который потребовал усилить наши армии в Западной Европе за счет Италии. Эти перевозки были осуществлены спокойно и без потерь. Солдат перевозили войсковые транспорты в составе охраняемых конвоев, а технику доставляли выполнявшие челночные рейсы LCT, LCI и грузовые суда.

17 марта 1 эсминец и 2 миноносца с германскими экипажами вышли из Генуи, чтобы поставить мины возле наших баз на Корсике. Однако береговые радарные установки предупредили нас об их приближении, и рано утром германский отряд был перехвачен 2 британскими эсминцами. В ходе погони они потопили оба миноносца. Это был последний из великого множества боев эсминцев на Средиземном море.

9 апреля 8 Армия начала новое наступление в Италии, чтобы прорваться на Ломбардскую равнину. Успех во многом зависел от захвата сильной оборонительной позиции, прикрывавшей подходы к долине реки По на Адриатическом фланге. Поэтому флот погрузил солдат [502] на амфибии LVT и другие десантные суда и высадил их в тылу противника. Более крупные корабли поддерживали наступление огнем своих орудий. В результате немцы начали отступать по всему фронту. Наши войска начали преследование и 27 апреля форсировали реку Адиже. Тем временем, на западе 5 Армия тоже начала наступление. 24 апреля американцы вошли в Специю, а через 3 дня захватили большой порт Генуи. В ходе этого наступления уже упомянутое Фланговое Соединение очень интенсивно обстреливало прибрежные коммуникации противника. Аварийные партии занимались расчисткой и приведением в рабочее состояние захваченных портов. Эти успехи на суше положили конец набегам германских катеров и “малых боевых единиц” (Kleinkampfverbande), которые ранее были характерной чертой боев в Адриатике и Лигурийском море. Хотя немцы приложили немало усилий для строительства этих кораблей и использовали их почти до конца войны, они так и не добились серьезных результатов на Средиземном море, хотя сами несли тяжелые потери во время почти каждого выхода. Можно только восхищаться отвагой их экипажей, которые снова и снова пытались выполнять безнадежные задания. Однако нужно сказать, что попытка заменить ими обычные инструменты морской мощи оказалась совершенно бесполезной. Одновременно следует помнить, что специальные штурмовые средства с хорошо подготовленными решительными экипажами, поддерживающие действие мощных, хорошо сбалансированных морских сил, способны иногда добиваться важных результатов. Это показала атака итальянских боевых пловцов нашей эскадры в Александрии в декабре 1941, наши собственные успехи в борьбе с “Тирпицем” и другими важными целями{36}. [503]

К концу апреля наши легкие силы командовали в северной Адриатике и полностью господствовали вдоль последнего отрезка побережья Лигурийского моря, еще оставшегося в руках противника. Германские перевозки морем практически прекратились, у противника почти не осталось военных кораблей и транспортов. В целом за войну наши вооруженные силы на Средиземном море потопили 3082 торговых судна Оси общим водоизмещением более 4 миллионов тонн. Постепенное сокращение вражеского грузового тоннажа внесло огромный вклад в успех наступления в Африке. Этот же фактор помог нанести поражение армиям противника в Италии, на Балканах, в южной Франции. 29 апреля 1945 была подписана капитуляция всех войск Оси в Италии. Она вступила в силу 2 мая.

Так наше постоянное давление в рамках Средиземноморской стратегии принесло великую победу на этом театре. Именно наша морская мощь сделала возможной эту победу. Кампания с самого начала была общей для всех трех видов вооруженных сил, все они находились в одной упряжке. Армия зависела от морских перевозок подкреплений, техники и припасов. Судьба флота полностью зависела от исхода боев на суше. При этом и флот, и армия полностью зависели от взаимодействия с авиацией. Так как стратегия союзников имела британскую направленность, то совершенно естественно, что мы обеспечивали большую часть сил. Но, начиная с осени 1942, помощь нашего американского союзника стала очень большой, особенно на суше и в воздухе. На море Королевский Флот нес на себе всю тяжесть борьбы с июня 1940 до операции “Торч”, начавшейся в ноябре 1942. Это положение сохранилось и позднее, исключая операцию “Драгун” — высадку в южной Франции в августе 1944. Победа на Средиземном море показала, что все технические нововведения не снизили значение традиционных уроков морской стратегии, например, внезапной высадки на избранном нами театре. Эта кампания [504] снова доказала неизменность принципов морской войны. Но в то же время, приложив новые технологии к древнему искусству морской войны, мы пожали богатые плоды, вознаградившие нас за долгие страдания. Наши потомки должны будут признать, что Средиземноморская кампания 1940 — 45, особенно первый период, когда командующим был адмирал сэр Эндрю Каннингхэм, стала в долгой истории Королевского Флота такой же славной страницей, как и написанные ранее.

В отечественных водах в начале 1945 главной задачей флота было обеспечение проводки арктических конвоев в Мурманск и Архангельск, а также удары по немецкому судоходству у берегов Норвегии. Командование Западных Подходов и все остальные береговые службы в Британии были озабочены проблемами, возникшими после появления большого числа германских подводных лодок в наших прибрежных водах. Немало хлопот доставляли постоянные попытки противника помешать интенсивным перевозкам между устьем Темзы и Антверпеном.

2 января союзники понесли тяжелую утрату. Во Франции в авиакатастрофе погиб адмирал сэр Бертрам Рамсей. Мы уже видели, что он планировал, организовал и руководил всей морской частью кампании в Западной Европе. При этом нужно помнить, что триумфальный успех операции “Нептун” полностью затмил его колоссальный вклад в успех эвакуации Дюнкерка в 1940, в организацию высадок в Северной Африке и Сицилии, его непревзойденный опыт десантных операций. В этом плане все высшее командование как Британии, так и Соединенных Штатов признавало его несомненное превосходство. Его заместитель американский вице-адмирал А.Г. Кирк взял на себя временное исполнение обязанностей Рамсея. 19 января вице-адмирал сэр Гарольд Барроу, бывший командующий Гибралтарской военно-морской базой, стал командующим морскими силами союзников во Франции.

В конце года западная Голландия еще оставалась в руках немцев. Там находилось около 40 торпедных катеров [505] и большое число “малых боевых единиц”. Они продолжали наносить удары по нашим конвоям. В бой вступили германские сверхмалые подводные лодки “Зеехунд”. Это было гораздо более удачное оружие, чем различные человеко-торпеды и взрывающиеся катера, которые противник использовал в Нормандии и на Средиземном море. В мелководных районах у нашего восточного побережья и вблизи устья Шельды, где судоходство было очень интенсивным, самую большую опасность представляли мины. В первые 2 месяца года на поставленных торпедными катерами и самолетами минах погибли 15 наших судов водоизмещением около 36000 тонн. К счастью для нас, в конце января Люфтваффе прекратили минные постановки. Возможно, немцы потеряли самую лучшую возможность нарушить наши коммуникации. Однако набеги торпедных катеров и сверхмалых лодок продолжались. Иногда они доходили до Ярмута на восточном побережье и Дандженесса в Ла Манше. Но именно мины, а не торпеды, нанесли нам самые тяжелые потери. Мы держали сильное соединение из фрегатов и малых кораблей для патрулирования у бельгийского побережья и походов к Шельде. Для этой же цели использовалось много самолетов. Одновременно мы продолжали прочесывать вражеские прибрежные воды. Но катера и миджеты оставались слишком трудными целями, а мы пока еще не добились тесного взаимодействия флота с авиацией. Для перехвата торпедных катеров мы начали использовать ту же тактику, которая была применена против подводных лодок, пересекающих Бискайский залив. Самолет, обнаруживший противника, немедленно вызывал по радио корабли, а сам продолжал слежение. В результате мы в очередной раз узнали, что только совместные действия' хорошо подготовленных команд кораблей и самолетов делают эффективным патрулирование.

Ночью 8-9 марта немцы напомнили нам, что на островах в Ла Манше все еще находятся сильные гарнизоны противника. Сильная диверсионная партия внезапно [506] атаковала находящийся на материке порт Гранвиль, серьезно разрушив его и захватив в качестве приза маленький британский угольщик. Хотя этот рейд не имел стратегического значения, он стал серьезным ударом по гордости англо-американцев, особенно потому, что в Гранвиле недавно находились штабы генерала Эйзенхауэра и адмирала Рамсея. Через 3 ночи германские морские силы из портов западной Голландии попытались прорваться в устье Шельды, используя все имеющиеся типы кораблей. Однако наши патрули были настороже. Мы уничтожили не меньше 22 человеко-торпед (“Мольх” и “Бибер”) и 16 взрывающихся катеров “Линзе”. У союзников ни один корабль не получил даже повреждений. Несмотря на очень тяжелые потери, которые понесли специальные штурмовые средства флота, и крайне плохую погоду, обычно стоявшую в этом районе, немцы до самого конца войны упорно посылали подкрепления в Голландию. В марте мы потеряли в прибрежных водах 16 торговых судов водоизмещением около 42000 тонн. Большинство из них опять погибло на минах, поставленных торпедными катерами.

Тем временем, дальние бомбардировщики Бомбардировочного Командования продолжали засеивать Балтику минами. “Бофайтеры” Берегового Командования постоянно прочесывали Северное море до самого Каттегата в поисках германских судов. В январе наши минные постановки вынудили противника перенести тренировку подводных лодок из любимых вод в районе Данцига в Осло-фиорд. К марту интенсивность наших минных постановок и постоянных воздушных атак поставила под угрозу краха всю германскую минно-тральную службу, которая до этого справлялась со своими задачами. Теперь гавани и фарватеры постоянно закрывались, потери на минах росли. В марте от этого оружия погибли 26 судов водоизмещением около 70000 тонн. К концу марта подготовка новых экипажей для подводных лодок серьезно пострадала. Вражеское прибрежное судоходство [507] на Балтике, в южной части Северного моря и у берегов Норвегии почти прекратилось. Но прежде, чем мы рассмотрим события последних 5 недель войны, нам следует вернуться к началу года, чтобы вспомнить события подводной войны.

Может показаться неожиданным, но первые месяцы 1945 стали тревожным временем для британского морского командования. Мы знали, что немцы строят новые лодки быстрее, чем мы топим их. Еще больше тревоги вызывала перспектива вступления в строй значительного числа лодок новых проектов XXI и XXIII. Мы уже знали, что появление шноркеля во многом снизило эффективность действий наших воздушных патрулей. Таким образом, появлялись основания думать, что немцы снова могут перехватить инициативу, если нам не удастся переломить неблагоприятные тенденции. Замаячила перспектива возобновления в прежнем масштабе действий в Северной Атлантике. Адмиралтейство считало, что тяжелые потери на этом театре помешают сухопутной кампании в Западной Европе. Теперь мы знаем, что в марте 1945 численность германских подводных лодок достигла 463 единиц. В этом месяце мы перебазировали в Англию большое количество эскортных кораблей и морских самолетов, чтобы справиться с пятью десятками лодок, которые действовали в наших прибрежных водах. Поэтому становится понятно, что страхи Адмиралтейства имели некоторое основание{37}. Были приняты энергичные меры, чтобы выправить ситуацию. Комитет Начальников Штабов распорядился задержать отправку на Дальний Восток примерно 300 эскортных кораблей. Бомбардировочное Командование получило приказ больше внимания уделять верфям и базам подводных лодок. Адмиралтейство снова начало постановку глубоководных минных [508] заграждений в Ла Манше и Ирландском море. Наши морские и воздушные силы начали применять новую тактику. Самая главная сложность заключалась в том, что подводную лодку было исключительно трудно обнаружить до того, как она совершала нападение. Поэтому группы поддержки получили приказ следовать за кормой конвоев в постоянной готовности нанести удар, если покажется перископ. На маршруте следования лодок из Норвегии вокруг северной Шотландии были усилены корабельные и воздушные патрули. В январе в наших прибрежных водах действовали 39 лодок, из них 6 проникли в Ирландское море, которое было одним из ключевых пунктов. Хотя за месяц они потопили только 7 судов, наши силы сумели уничтожить всего 6 лодок. В феврале количество германских субмарин у наших берегов возросло до 51. Однако они потопили меньше судов, чем в прошлом месяце, зато их собственные потери возросли до 12 единиц. Три четверти из них были потоплены кораблями. В этом месяце 4 фрегата 10-й эскортной группы капитана 2 ранга Ф.У. Барнетта провели очень удачный рейд к северу от Шотландии. С 3 по 17 февраля они потопили 3 подводные лодки с помощью новых реактивных бомбометов.

В марте наши противолодочные силы действовали еще удачнее. Хотя в этом месяце вокруг наших островов действовали 53 вражеские лодки, и они потопили 10 торговых судов водоизмещением 45000 тонн, а также 3 эскортных корабля, мы сумели уничтожить 15 лодок. 11 из них были потоплены кораблями, а 4 — самолетами. 3 лодки приходятся на долю фрегатов 21-й эскортной группы, которая в последних числах месяца патрулировала в узком проходе между Шотландией и Гебридскими островами. Дениц по-прежнему продолжал посылать небольшое количество лодок на отдаленные театры, пытаясь отвлечь часть наших сил туда. Эти лодки потопили несколько судов в заливе Св. Лаврентия у восточного побережья Америки, но это были мелочи. Более того, немцы [509] снова попытались использовать старую тактику волчьих стай. В марте 6 больших лодок патрулировали в районе Азорских островов, но были быстро обнаружены американской авианосной группой, все еще слоняющейся в тех водах. В течение нескольких дней 4 германские лодки были потоплены.

Теперь мы знаем, что именно в марте 1945 в ходе долгой и тяжелой подводной войны произошел окончательный перелом в пользу союзников. Наши бомбардировки вызвали серьезные трудности в строительстве лодок. Было уничтожено несколько строящихся субмарин. Наши действия в прибрежных водах и на отдаленных театрах становились все успешнее. Хотя именно в этом месяце в состав флота вошла первая лодка XXI серии U-2511, а также 2 более маленькие лодки XXIII серии, их строительство велось гораздо медленнее, чем надеялись немцы.

Командование Западных Подходов и штабы баз в Плимуте, Портсмуте, Чатаме, Розайте были целиком поглощены борьбой с подводными лодками в прибрежных водах. Флот Метрополии адмирала сэра Генри Мура занимался проводкой арктических конвоев и действиями у побережья Норвегии. Почти все крупные корабли флота были отправлены в Индийский океан. Так как адмирал Мур теперь не имел эскадренных авианосцев, Адмиралтейство выделило ему в качестве замены полдюжины эскортных. Хотя эти корабли отлично подходили для защиты арктических конвоев, их скорость была слишком мала. Малы были и их авиагруппы, поэтому серьезных ударов по целям в Норвегии флот наносить не мог. Это было особенно печально потому, что немцы отступили из северной Финляндии в Нарвик и оттуда отправили на кораблях большое количество солдат и техники на юг.