Культура европейского Средневековья

Средние века — это период, начало которого совпало с отмиранием эллинско-классической, античной культуры, а конец — с ее возрождением в новое время. Он охватывает более тысячелетия — с V по XVI в. и в социально-экономическом отношении соответствует зарождению, развитию и разложению феодализма. Соответственно выделяют этапы раннего (V—IX вв.), зрелого (X—XIII вв.) и позднего (XIV—XVI вв.) средневековья. В этом исторически длительном социокультурном процессе развития феодального общества вырабатывался своеобразный тип отношений человека к миру, качественно отличающий его как от культуры античного общества, так и от последующей культуры нового времени — эпохи буржуазного производства.

В основе средневековой культуры лежит взаимодействие двух начал: собственной культуры «варварских» народов Западной Европы (так называемое германское начало) и культурных традиций Западной Римской империи (романское начало). К этим традициям относят мощную государственность, право, науку и искусство, а также христианство, которое иногда выделяют в качестве самостоятельного начала. Культура Рима усваивалась во время его завоевания «варварами», взаимодействовала с традиционной языческой родоплеменной культурой народов Северо-Западной Европы. Взаимодействие этих начал дало импульс становлению собственно западноевропейской культуры.

Средневековая культура формировалась в условиях господства натурального хозяйства замкнутого мира сельского поместья, неразвитости товарно-денежных отношений. В дальнейшем социальной основой культуры все более становились городская среда, бюргерство, ремесленное цеховое производство, торговля, денежное хозяйство.

Каковы же средневековые взгляды на экономическую деятельность? Материальное богатство необходимо, поскольку без него люди не могут сзтцествовать и помогать друг другу, но значение его второстепенно, оно существует для человека, а не человек для богатства. Потому на каждом шагу существовали ограничения, запреты, предупреждения, не позволяющие экономическим интересам вмещиваться в серьезные дела. Человеку было дозволено стремиться к такому богатству, которое необходимо для жизни на уровне, подобающем его положению. Но стремление к большему — это уже не предприимчивость, а жадность, которая есть смертный грех.

Все заботы о духовной жизни («дела небесные») — удел духовенства. Поэтому духовенство считалось первым, высшим сословием. Оно разделялось на клир (священнослужители, деятели церкви) и монашество, которое олицетворяло переход от общинного ожидания царства Божия на земле к достижению индивидуального спасения путем аскетического «сораспятия» Христа при жизни, совместной святой жизнедеятельности. Одним из первых орденов западной церкви является Бенедиктинский (VI в.) Он Представлял собой объединение монастырей с единым уставом. Характерной особенностью бенедиктинцев было практическое милосердие, высокая оценка труда, активное участие в экономической жизни общества. Главной целью Доминиканского ордена (XIII в.) являлась борьба с еретиками. Монахи Францисканского ордена (XIII в.) стремились подражать нищенской жизни Христа на земле.

Вся история средневековой культуры — это история борьбы церкви и государства, их слияния, уподобления церкви (папства) государству и реализации его божественных целей. Возвышение государственности было необходимо не только светской власти, но и церкви как доказательство реальности мощи христианства по строительству града Божьего на Земле. Главным орудием возвышения церкви стало рыцарство, что позволяет вьщелить рыцарскую культуру как явление средневековой жизни. Ярким проявлением этих притязаний церкви явились крестовые походы — попытка мечом объединить и расширить христианский мир под властью папства, которая основывалась на раздробленности феодальной Европы, когда именно церковь была скрепляющей христианский мир силой, опорой в борьбе с мусульманским Востоком. Идеи европейской империи и папства вырастают из одного корня — из идеи религиозно-общественного единства всего мира. Но реализация идеи двух градов встречает неразрешимые трудности: религиозное вынуждено воспринимать в себе мирское, отвергая его принципиально, а мирское преображается религиозным, противопоставляя его себе как идеал. Спасение «в миру» становится все менее реальным, и религиозная мысль от попытки воплотить град Божий на Земле все более обращается к советам Христа о спасении на небе. Эти настроения усиливаются и становлением национальной церкви, отрицающей практику вселенского папства. С укреплением национальных государств господство религиозного понимания жизни все более начинает сменяться «мирским». На смену вековым попыткам создать религиозное единство мира в его преображении приходят века поисков единства мирского, чтобы через него уже осознать преображаемое, воплощаемое в нем высокое религиозное единство и тем самым все же приблизиться к воротам града Божьего. Трагическое величие средневековой культуры состоит в неосуществимом стремлении к всеобъемлющему синтезу Бога и человека, что не получается ни на земле, ни на небе.

Главным догматом христианства является вера в единого всемогущего и всеблагого Бога, причем решающее значение для христианства имеет то представление о Боге, что Он есть Бог-Отец, Бог-Любовь, а люди — дети Божий. Следующая кардинальная идея — боговоплощение, богочеловечение. Ее суть в том, что Бог-Отец в своей бесконечной любви к людям принял человеческое тело, жил по законам вещественного мира, страдал и умер как человек, будучи невиновным. Этой жертвой он искупил грехи людей и спас их для жизни вечной. Воплотившийся Бог есть Сын Божий, Спаситель (Христос). И поэтому прийти к Богу-Отцу можно только через веру в Христа. Наконец, еще одна очень важная идея христианства — это вера в Царство Божие (Небесное). Царство Небесное — это божественный мир, куда в конечном итоге должны прийти люди, чтобы соединиться с Богом для вечной блаженной жизни. Но уже на земле каждый человек может принять его в свою душу подвигом веры и любви («Царство Божие внутри вас»).

Если принимать значение этих идей для культуры как способа культивирования (взращивание и распространение) ценностей, то очевидно, что христианство считает земное, видимое, природное существование несовершенным и подлежащим преодолению. Но это не значит, что оно отвергает всякие земные ценности. Во-первых, высшей земной ценностью оно утверждает душу человека. Она выше всяких земных благ и важнее мира в целом («что толку, если ты приобретешь весь мир, а душу потеряешь»). Разумеется, каждая душа заслуживает любви сама по себе, а не в связи с теми или иными достоинствами человека (талант, красота, щедрость и т. п.). Во-вторых, таким образом, утверждается в качестве ценности любовь человека к человеку. В-третьих, если душа важнее всех земных благ и мира в целом, и если любить другого человека следует не за что-то, а по-братски, значит еще одной ценностью, внедряемой христианством для культивирования, является свобода. Свобода, как высшее достояние человека, просвечивает через все идеи христианства. Но интенсивнее всего она, Может быть, выражена в подвиге веры. Вера в Христа, в его пришествие, воскресение, в то, что он спас людей и весь мир, настолько не соответствует повседневной жизни, не согласуется с бессмысленными страданиями, гибелью огромного числа людей, болезнями, войнами, ничтожеством, низостью и т. д., и т. п., что принятие ее выглядит безумием.

В христианстве образцом выступает человек смиренный, духовный, страдающий, жаждущий искупления грехов, спасения с Божьей помощью. В условиях господства эсхатологизма и психологии мессианства сущность нравственного идеала средневековой христианской идеологии можно представить единством Веры, Надежды и Любви. В этой триаде Вера выступает как особое состояние духа, как ведущая к Богу святая простота. Надежда олицетворяет идею спасения от греха с помощью Бога через загробное воздаяние, путь к которому — смирение, следование образцам освященного церковью поведения. Любовь понимается как любовь к Богу, как связь, устремление к нему человека.

Всегда ли имело христианство в средние века абсолютно господствующее положение или ему противостояло, выступало альтернативой какое-либо другое явление? В период раннего средневековья, вплоть до X в. даже в таких официально христианских странах, как Англия, Франция, Италия, наряду с христианством сохраняли большое влияние языческие верования, для различных социальных слоев наблюдалась своя особая религиозность. Так, для знати более характерно формальное исповедание христианства и менее выражено сохранение язычества. Для простонародья — наоборот. В этот период были распространены случаи, когда даже церковное начальство, само варваризовавшееся или не способное бороться с дикостью магнатов и народа, шло на уступки в религиозной сфере и духовной практике. И все же несмотря на это «двоеверие» христианство в данный период уже явно преобладало над язычеством и к началу второго тысячелетия на большей части территории Западной Европы стало единственной религией. Это подтверждается и тем, что повсеместно началось строительство церквей, они появились при всех мало-мальски значительных приходах, нередко своими размерами превышая потребности прихожан.

Данный факт свидетельствует не только об экономическом подъеме, но и о повышении религиозного энтузиазма людей. Так, начиная с X в. и до эпохи Просвещения (конец XVII — начало XVIII в.) христианство стало религией, которая входила в жизнь каждого европейца с момента его рождения, сопровождала его на протяжении всего его земного существования и вводила в загробный мир. Тем не менее европейские философы и ученые давно говорили о существенном различии образа мышления, нравов и поведения христиан-господ и христиан-простолюдинов. В начале XX в. в результате этого возникла теория двух культур: аристократической и народной. А к настоящему времени заметное влияние приобрела точка зрения, что у единой средневековой христианской культуры существуют два полюса: ученая культура духовной и интеллектуальной элиты (образованного меньшинства) и культурные традиции простонародья, конденсированные в фольклорном творчестве («безмолвствующего большинства»).

Жизнь простых людей была пронизана религиозностью до мелочей, но сама эта религиозность подчас выглядела богохульством из-за потери дистанции между «божественным» и «человеческим». К Богу относились как к человеку с его грубой натурой, были популярны непристойные песенки о евангельских персонажах. Сочетание скабрезности и богохульства было проявлением не развращенности этих людей, но скорее варварской детскости их восприятий и представлений. Этим объясняются и трагические перепады людских эмоций, например, от поклонения святым при жизни к осквернению их праха, чтобы стать обладателем реликвии.

Высшим проявлением такого своеобразия средневековой культуры были народные праздники, в том числе карнавалы, где естественная потребность в психологической разгрузке, в беззаботном веселье после тяжких трудов выливалась в пародийное осмеяние всего высокого и серьезного в христианской культуре: «литургия наизнанку — богослужение идольское», «праздники дураков» и т. д. Это причудливое, гротескное мироощущение проявлялось не только в народной смеховой культуре, но и в официальной христианской культуре, к созданию которой непосредственный доступ имел простой человек. Например, в средневековой мистерии (театрализованное жизнеописание Христа), в книжной графике, в скульптуре и росписи храмов в серьезные евангельские сюжеты вплетались «шалости», дьявольские буффонады, сатирические жанровые сценки (эти комедийные сценки так и назывались фарс — «начинка»), фольклорные образы диковинных зверей, вурдалаков и т. д. Церковь пыталась бороться с этим, но оказалась бессильна.

Наличие фольклорной культуры представляет собой весьма явную мировоззренческую оппозицию ортодоксальному христианству. Его мировоззренческой осью становится вероисповедальная христианская связь единоверцев, их духовно-нравственных исканий. Христианство все идеалы, которые воодушевляли античность — радость земного бытия, чувственное, любовное восприятие реального мира, представление о человеке во всей его мощи и славе, осознание его прекраснейшим увенчанием природы, — заменило стремлением к загробному существованию, умалением человека, сведением его к греховному существу, порицанием всех телесных радостей, ужасом перед неразгаданными силами природы. Переход от античного атлета, живущего в гармонии с миром, земными радостями, к аскету, устремленному к духовному единству с Богом, являл собой новый уровень духовного самосознания человека.

Главной чертой духовной культуры средневековья является доминирование христианской религии. Она выступает как новая мировоззренческая опора сознания, выражение запроса на святую, чистую жизнь, возникающего у человека, утомленного плотским активизмом поздней римской античности. Языческие религии были не готовы к этому, но и большие массы людей тоже не были способны стать аскетами манихейского типа. Христианство явилось своего рода золотой серединой, компромиссом духа и плоти, ибо при всей своей спиритуалистичности Христос воскресает как телесное существо, имеющее плоть и кровь, которое можно пощупать (Фома Неверующий). Кроме того, один Бог лучше понятен человеку, имеющему одного хозяина (сеньора).

Второй чертой является традиционализм, ретроспективность. Чем древнее, тем подлиннее — вот кредо связи нового и старого в духовной жизни. Новаторство считали проявлением гордыни, отступление от архетипа рассматривалось как отдаление от истины. Отсюда анонимность произведений, ограничение свободы творчества рамками теологически нормированного мировоззрения, каноничность.

Третья черта — символизм, когда текст (Библия) дает повод для размышлений, толкований. Вся интеллектуальная культура средневековья экзегична:

— первый этап экзегезы — семантический анализ текстов Библии, отцов церкви;

— второй — концептуальный анализ (смысловой);

— третий — спекулятивный, когда автор получает возможность высказывать собственные мысли, маскируя их авторитетными суждениями.

Четвертая черта — дидактизм. Деятели средневековой культуры — прежде всего проповедники, преподаватели богословия. Главное в их деятельности — не просто уяснить себе величие божественного замысла, но передать это другим людям. Отсюда особое внимание уделяется формам интеллектуальной деятельности — дискуссиям, искусству аргументации, связям учителей и учеников.

Для средневековой духовной культуры характерна также универсальность, энциклопедичность знания, когда главным достоинством мыслителя является эрудиция. Отсюда — создание компиляций, «сумм» (яркий пример —-«Сумма теологии» Фомы Аквинского).

Шестой чертой является рефлексивность, нсихологическая самоуглубленность средневековой духовной культуры. Необходимо отметить роль исповеди в духовной жизни человека, очищения, искренности для его душевного спасения (смотри, например, «Исповедь» Августина).

В качестве седьмой черты следует отметить историзм духовной жизни средневековья, обусловленный христианской идеей неповторимости событий, их единичности, вызванной уникальностью факта явления Христа как начала истории. (Шеллинг рассматривал христианство как откровение Бога в истории.) В отличие от античной цикличности времени, средневековье проникнуто ожиданием Страшного суда, стремлением к конечной цели, размышлениями о судьбе человека, мира в целом (эсхатологизм).

Средневековая литература носит религиозный характер, преобладают произведения, построенные на библейских мифах, посвященные Богу, жития святых, их пишут на латинском языке. Светская литература выступает не отражением действительности, а воплощением идеальных представлений о человеке, типизацией его жизни. Основные виды — героический эпос, лирика, романы. Поэты создавали поэмы о военных подвигах и делах феодалов. В немецкой эпической поэме «Песнь о Нибелунгах» герой Зигфрид побеждает темные силы, ценой великих жертв свет торжествует над мраком.

Особым явлением была рыцарская литература, воспевающая дух войны, вассальное служение, поклонение прекрасной даме. Трубадуры говорили о приключениях, любви, победах, эти произведения использовали разговорный живой язык. Во французской поэме ХП в. «Песнь о Роланде» прославляются подвиги рыцаря, благородного и отважного, отдавшего жизнь за христианскую веру и своего короля.

При всей устремленности к потустороннему миру набирает силу тенденция обращения к земной жизни. Поэты собирали народные песни, сказания. В высокой литературе растущее внимание к человеку блестяще выражено Данте. В «Божественной комедии» он показывает грешников как людей, тоскующих о земной жизни, проявляет интерес к человеку, его страстям: «Вы созданы не для животной доли, но к доблести и знанью рождены».

Основу музыкальной культуры составляло литургическое пение, восславляющее Бога в напевах, а потом и гимнах, соединяющих стихотворный текст с песенной мелодией. Канонизированная музыка — григорианский хорал — включала в себя также песнопения, предназначенные для всех служб церковного календаря. Другой пласт музыкальной культуры связан с идеологией рыцарства (куртуазная лирика трубадуров), а также творчеством профессиональных музыкантов-менестрелей.

В целом для средневекового искусства характерны искреннее почитание Божественного, типизация, абсолютная противоположность добра и зла, глубокий символизм, подчинение искусства внеэстетическим (религиозным) идеалам, воплощение идеи иерархии. В произведениях искусства, прежде всего в зодчестве, а также скульптуре, отразилось изменение основ культуры человечества. Первоначальный хаос в восприятии мира сменился стройностью в мыслях и представлениях, основанных на жизни и труде крестьянина-землепашца. При этом иерархия в общественной жизни стала переноситься на представления о мире вообще, изменились взгляды как на пространство, так и на время. Искусство средневековья характеризуется традиционализмом, неразвитостью личного начала, но вместе с тем оно показывает, что средневековая культура выражает не застывшее навсегда состояние человека и его мира, а подлинное живое движение.

Подводя итоги всему сказанному, важно подчеркнуть, что средневековая культура обладала несомненной целостностью, обеспечиваемой феодализмом и христианством. Мировоззренчески это выражалось в систематизирующей роли идей теоцентризма (основная черта), креационизма и фатализма, необходимости экзегезы. Господствующий Принцип типизации был произведен от христианской идеи Бога как носителя всеобщего, универсального начала.

Для культуры средних веков характерен также догматизм, авторитарность системы ценностей, идейная нетерпимость.