Коллективность как форма совместимости человеческого бытия

Человеческое общество представляет собой невероятно сложную систему институтов, которые и производят не­обходимый для функционирования общества тип личнос­ти, и, с одной стороны, являются продуктом деятельнос­ти людей, с другой — существуют независимо от воли и сознания конкретных индивидов.

Формы человеческой коллективности изменялись в истории, различны в разных культурах, зависят от инди­видуального сознания и поведения. Следует выделить не­сколько взаимозависимых уровней форм коллективности, в которые включена конкретная личность. Во-первых, это формы коллективной жизни, в которые мы включены независимо от нашего желания: семья, этнос, государство; во-вторых, это не прямые, а косвенные формы коллектив­ности, задающие общий тон нашей деятельности и сознанию: принадлежность к определенному полу, возрастной группе, социокультурному страту; в-третьих, это формы коллективности, принадлежность к которым определяет­ся нашим выбором: профессиональная общность, круг зна­комых и пр. Можно утверждать, что содержание жизни человека определено его социальными и межличностны­ми коммуникациями, и, следовательно, коллективность является столь же существенной характеристикой че­ловека, как двойственность его природы и неполнота. Ана­лизируя основные формы человеческой коллективности, можно отметить различие их функций и динамику разви­тия в пространстве культур и историческом времени.

Семья — малая группа, построенная на кровном род­стве и браке, являющаяся первичным и элементарным общественным институтом. Семья соединяет людей прак­тически по всем параметрам, созданным обществом для других форм коллективности. В семье присутствуют эко­номические, социальные, кровнородственные, юридичес­кие, духовные и другие отношения. В конце XX в. в ряде стран заговорили о распаде семьи как общественного ин­ститута, что угрожало самому существованию человека. Но оказалось, что человечество пытается культивировать новые и разнообразные формы семьи. Так, например, на­ряду с существующими гражданским и церковным браком в некоторых странах Западной Европы возникли такие формы как самбо, сербо и др., связанные с имущественны­ми отношениями и правами супругов в семье. Важно от­метить, что при ослаблении экономических и правовых основ брака и семьи особую значимость приобретает по­требность людей в совместной жизни, в близости, в люб­ви, в общении и понимании. При всей спорности взглядов на семью, можно констатировать, что социум не отказы­вается от этой древнейшей формы коллективности, наобо­рот, создает дополнительные социально-экономические гарантии ее существования.

Государство — дальнейший шаг на пути развития со­циальных общностей. Первые государства возникли в III тыс. до н. э. Государство — это такая форма коллек­тивной жизни, в которой кровнородственные отношения заменяются социально-экономическими связями, что приводит к радикальному изменению человека. Государ­ство создает новую коллективную дисциплину и порядок, при которых большие группы людей действуют согласо­ванно. Государство же создает и специальные репрессив­ные институты, поддерживающие этот порядок, тем са­мым культивируя и особые формы коллективности, вы­ражающиеся в общем подчинении или общей оппозиции, заново ставя перед личностью проблему свободы и ответ­ственности.

Этнос может быть реальной формой коллективности в том случае, если он совпадает с политической общностью (в Армении живут армяне) или если люди одной нацио­нальности создают специальные институты жизни — ар­мянская диаспора в Америке. В остальном, этнос скорее косвенная форма коллективности, поскольку принадлеж­ность к определенной национальной культуре проявляет­ся в индивидуальной психике и поведении, в образе жиз­ни, в традициях и ритуалах.

Коллективные формы жизни позволяют личности ус­воить социальные нормы и правила, понять свое место в общественной иерархии, осуществлять социальные и межличностные коммуникации, реализовать свою инди­видуальность. Психологически коллективность реализу­ется в чувстве «Мы», которое существует в любой общнос­ти. Но для конкретной личности сила его по отношению к прямым или косвенным формам коллективности различ­на. Во время Великой Отечественной войны чувство «Мы —советские люди» было сильнее чувства националь­ной общности. Коллективность как форма жизни и есть то пространство коммуникации, в котором развивается от­дельный человек. Коллективность существует объектив­но в виде системы взаимосвязанных социальных групп и отношений. Она существует и в форме идеально-объектив­ного бытия — в знаках общности: государственный флаг, футболка с символикой университета, тайный язык в груп­пе подростков... Коллективность актуализируется в чув­стве «мы». Поэтому каждая личность выбирает для себя способы и стили жизни в коллективе.

Для индивидуализма как поведенческой и мировоз­зренческой позиции существуют как объективные, так и субъективные причины. Во-первых, в любом обществе есть маргинальные группы или маргинальные личности, связь которых с основными группами ослаблена. Такими всегда были выходцы из деревни, приезжающие в крупные горо­да, или беженцы, или люди представляющие собой наци­ональное меньшинство. Их индивидуализм подкреплен социально-экономическими причинами, общество «вытал­кивает» их из господствующих форм коллективности, по­этому изоляция или замкнутость в ограниченной комму­никации является единственной возможностью сохране­ния. Во-вторых, индивидуализм может порождаться социально-экономическим и политическим порядком. Неофрейдисты не случайно пишут, что соперничество, ко­торое является неистребимым элементом современной культуры, порождает невротическое общество и невроти­ческую личность, смыслом жизни которой является побе­да над соперником и достижение конкретного индивиду­ального успеха. В-третьих, индивидуализм может быть субъективно выбранной жизненной позицией. При всех вариантах индивидуализм, имея негативное содержание, вторичен по отношению к коллективности и выступает только формой жизни в ней.

Современное общество создает новые формы коллек­тивности с помощью все новых способов коммуникации на основе обновляющихся социально-политических, науч­ных, эстетических и других интересов. Косвенные формы коммуникаций, исключающие прямые человеческие кон­такты, усиливают значение коллективных инструментариев общения — языка, техники, искусства. Угроза войны или экологической катастрофы требуют создания систем коллективной безопасности. Перед лицом унифицирован­ной рекламы, массовой культуры, стандартных жизнен­ных практик личность определяет себя в значимых малых группах, вырабатывая субкультуру поколений, сохраняя национальные традиции или выдвигая задачу спасения умирающих языков. Коллективность выступает способом интеграции личности в общество, и ее формы от се­мьи до мировой цивилизации и человечества оказывают­ся сегментами динамической социальной реальности, в ко­торой ищет себя человек.