Мы летим в одиночестве

Месяц шестой, день первый

Мы от рождения наделены безграничной мудростью, но мы теряем мудрость и приобретаем знания. Знания — чепуха, ширпотреб. Мы отдаем самое ценное в обмен на бес­смыслицу.

Стань же невежественным, освободись от так называемых знаний. Избавься от знаний, стань незнающим. Как только все знания будут забыты, мудрость войдет в тебя. Муд­рость — твоя исконная сущность. Ее не нужно изучать, ее не нужно искать где-то за пределами самого себя. Она сокровен­ный центр твоего существа.

Медитировать — значит отказаться от знаний, чтобы освободить место для мудрости.

Месяц шестой, день второй

Тебе нужна пища, тебе нужен дом, тебе нужна одежда и тебе нужны деньги; ты не должен забывать об этих вещах. Но ни пища, ни дом, ни одежда, ни деньги не должны становить­ся для тебя всем.

Определенное место и определенное время следует пред­назначить для внутреннего поиска. Вот что я называю меди­тацией: ты сидишь наедине с самим собой, открытый для собственной сущности.

Становясь доступным, открытым, ты приходишь вовсе не к своему субъективному «я», ты постигаешь «Я» самого бы­тия. И пока ты не постигнешь его, ты живешь впустую. Пока ты не узнаешь вкус этой невероятной тайны, этой непости­жимой экстатической красоты, окружающей тебя — ведь все это здесь, ты должен быть лишь чуточку внимательнее и вос­приимчивее, — твоя жизнь останется пустой. Ты рожден и еще не рожден, ты живешь, но при этом ты мертв. Ты должен стать дважды рожденным.

Месяц шестой, день третий

Знания приходят извне. Знание требует внутреннего очи­щения. Знания — это информация. Знание — это твоя спо­собность видеть, осознавать. Знания не способны никого преобразить. Ты можешь стать великим книжником. Но быть книжником — то же самое, что быть попугаем. Книжник только повторяет, он как граммофонная пластинка, ни боль­ше, ни меньше. Только знающий знает. Его знание пришло изнутри. Он не верит, он видит. Он не христианин, он — Христос; он не буддист, он — Будда.

Помни об этом. Для того чтобы обрести знание, необходи­ма коренная перемена в твоем сознании, необходимо совер­шенно иное сознание — внимательное, медитативное, лю­бящее. Это та основа, которая даст тебе возможность поисти­не видеть. Ты не получишь никакой новой информации, но ты преобразишься.

Моя задача — не информировать тебя, а трансформиро­вать тебя. Вот что такое санньяса.

Месяц шестой, день четвертый

Знания дешевы и доступны. Ты можешь накопить их сколько угодно, ты можешь заимствовать их. Мудрость доро­га и ценна. За нее надо заплатить великими усилиями, осо­знанием, медитативностью. Никто не может дать тебе муд­рость, и никто не может отнять ее у тебя.

Твоя мудрость — как будто семя. Но пока она лишь семя. Семя нужно посадить в почву, полить, взрастить — это называется медитацией. Семя прорастает. Вскоре ты становишься как розовый куст, на котором распустились цветы. Когда цве­ты распускаются и начинают источать аромат, приходит ве­ликая радость. Но ты не один в своей радости — все бытие ликует вместе с тобой.

Когда просветление обретает один человек, все бытие де­лает шаг вперед.

Месяц шестой, день пятый

Каждый из нас несет в себе звезду невероятной красоты. Все мы звезды. Конечно, вокруг нас тучи и дым. Если по­смотреть на нас со стороны, звезд не увидишь.

Задача медитации — проникнуть сквозь темную тучу и достичь центра, где горит вечный огонь, где жизнь — пламя радости, блаженства, невероятной красоты. Познать это со­кровенное пламя — значит познать божественное.

Трудно решиться на такое путешествие, и все-таки его обязательно следует предпринять. Оно будет нелегким толь­ко вначале. Ты познаешь радость неведомого, свободу, тая­щуюся в неведомом, восторг, которым неведомое переполня­ет тебя. Каждое мгновение твоей жизни наполнится такой невероятной красотой, такой великой радостью, таким не­мыслимым экстазом, что ты будешь готов преодолеть любые невзгоды. Ты будешь готов умереть на этом пути, зная, что смерть не есть смерть.

Месяц шестой, день шестой

Любовь требует величайшей отваги, ведь любовь заставля­ет тебя умереть в качестве эго. Любовь польется в тебя лишь после того, как твое эго исчезнет. Эго — барьер для любви, и, чтобы отбросить этот барьер, требуется мужество. Ты цепля­ешься за эго, ты считаешь себя эго, и потому ты чувствуешь страх: «Что будет со мной, если я потеряю свое эго? Не утрачу ли я при этом еще и личность?»

Да, придет время, и тебе придется расстаться со своей личностью, со своей старой, ложной личностью. Потом по­следует период, когда ты не будешь знать, кто ты, — и лишь затем родится твоя новая личность.

Дзэн говорит: пока ты не начал медитировать, реки — это просто реки, горы — это просто горы; когда ты медитируешь, реки перестают быть просто реками, горы перестают быть просто горами; когда твоя медитация завершена и ты обрел просветление, реки вновь становятся просто реками, горы вновь становятся просто горами.

Ты оставляешь старое и обретаешь новое. Между старым и новым есть промежуток, и этот промежуток несколько ха­отичен. В промежутке нужен учитель, который будет держать твою руку в своей руке, который будет ободрять тебя: «Ниче­го не бойся... Рассвет близится. Не оборачивайся назад... на­зад пути нет. Жизнь никогда не течет вспять — она движется только вперед».

Будда говорил: «Чарайвети, чарайвети: продолжай, про­должай». Продолжай, пока не достигнешь места, где не оста­ется желаний. Это момент свершения, блаженства, благосло­вения.

Месяц шестой, день седьмой

Любить — значит быть религиозным. Влюбиться в бытие по-настоящему — значит пребывать в молитве. Ты должен все время улучшать качество своей любви. Ты должен стре­миться к тому, чтобы твоя любовь была бескорыстной, безза­ветной, самозабвенной, неэгоистичной. Когда твоя любовь абсолютно чиста — ты в Боге. Больше ничего не надо. Ты достиг полного совершенства в любви. Любовь — суть всего, пусть же она станет твоим путем.

Месяц шестой, день восьмой

Любовь! Одно это слово заключает в себе все, чем стоит обладать в жизни. Ты можешь забыть Бога, и ты ничего не потеряешь, но если ты забудешь любовь, ты потеряешь все. Если есть любовь, должен быть Бог — ибо Бог — это вершина любви. Но без любви Бог невозможен. Без любви ничто, не возможно — ни истина, ни блаженство, ни благословение, ни свобода. Любовь — это нектар, она дает тебе возможность познать бессмертную жизнь. Это — мост между временем и вечностью.

Месяц шестой, день девятый

Помни, что ты есть любовь. Общество заставляет тебя за­быть об этом. Общество создает условия, в которых ты забы­ваешь, что ты есть любовь.

Где бы ни существовала любовь, там существует Бог. Лю­бовь — это аромат, источаемый Богом.

Помни об этом и разрушь все, что заставляло тебя забыть твою естественную природу. Помни: на самом деле мы созда­ны из любви и для любви.

Месяц шестой, день десятый

Человек живет во внутренних противоречиях. Человек живет, словно он — толпа. В тебе суетятся, ссорятся и дерутся многие люди — они все претендуют на звание хозяина. Все в тебе фрагментарно, каждый фрагмент идет своим путем, и ни один из фрагментов не может прийти к согласию со всеми остальными. Человек нуждается в интеграции — он должен превратить фрагменты самого себя в одно гармоничное целое.

Когда ты кристаллизуешься, когда ты приходишь к цело­стности, когда все твои части сплавляются воедино, в тебе рождается великая радость, ведь конфликт миновал. Когда нет конфликта, начинается праздник.

Все медитативные практики направлены на то, чтобы объ­единить конфликтующие фрагменты, чтобы воцарились дружба, гармония и согласие.

Месяц шестой, день одиннадцатый

Страсть — низшее состояние сознания. Сострадание — высшее состояние сознания. Не стоит отвергать низшее со­стояние, его нужно преобразить. Низшее состояние нужно использовать как ступеньку. В прошлом так называемые «ре­лигиозные люди» отвергали страсть. В результате за многие века они создали шизофреническое человечество. Они разде­лили человека на две части — на низшее и высшее. Такое разделение стало причиной всех несчастий, всех огорчений.

Если ты начнешь воспринимать себя как две сущности — высшую и низшую, твой внутренний конфликт неизбежен. Ты будешь пытаться преодолеть, подавить свою низшую сущ­ность, убить ее в себе, но эта задача оказывается невыполни­мой. Преобразить себя можно, убить нельзя.

Ничто не может быть уничтожено. Да, все меняется: вода может превратиться в пар или в лед — но это лишь состояния воды. Ты не можешь сделать так, чтобы вода полностью ис­чезла. Ничто не может быть аннигилировано, и ничто не мо­жет быть создано вновь. Меняются лишь состояния.

Страсть — низшая ступень, сострадание — высшая сту­пень. Но все это — ступени одной духовной лестницы. Пом­ни: когда страсть становится осознанной, она превращается в сострадание. Когда страсть неосознанна — она безобраз­ная, жестокая, звериная.

Привнеси осознание в свое существо, и начни поднимать­ся к Божественному: от животного — к Богу. Ведь человек — это лестница в вечности.

Месяц шестой, день двенадцатый

Блаженство — высшая ступень радости. Нижняя сту­пень — удовольствие. Удовольствие — это животное чувство. Вторая ступень — счастье. Счастье — это человеческое чувст­во. Блаженство же — Божественно.

Блаженство — это цель, ибо только в блаженстве ты дос­тигаешь вершины своего существа, приходишь к полному осознанию. Человек подобен трехэтажному дому. Первый этаж принадлежит низшему, животному началу. Здесь нет ничего плохого, я ничего не имею против, но мне хотелось бы, чтобы каждый осознал в себе вдобавок что-то более вы­сокое. Пусть низшее в нас станет основой, но низшим нельзя ограничиваться. Второй этаж отдан человеческому началу. Третий этаж принадлежит Богу.

Познав блаженство, ты познаешь Божественное. Ты — Бог. Иначе твоя жизнь останется несостоявшейся. Иначе ты не найдешь удовлетворения. Удовлетворение, покой, тишина придут, когда ты достигнешь своей вершины, когда ты — пришел.

Месяц шестой, день тринадцатый

Человек стал неуклюжим, потому что у него появилось самосознание. Самосознание убивает Изящество. Вот почему ты можешь вести изящную беседу с другом, но в большой аудитории тебя как будто подменяют. Ты становишься неук­люжим, покрываешься испариной, дрожишь и 'забываешь о том, что хотел сказать.

Недаром говорят, что наш ум работает с момента рожде­ния до самой кончины, за исключением тех случаев, когда мы вынуждены выступать перед людьми. В такие минуты ум попросту отключается, в его работе возникает системный сбой. И чем больше ты готовишься к выступлению, тем боль­ше у тебя шансов потерпеть неудачу, ведь сам факт твоей подготовки говорит о том, что ты боишься и думаешь об имидже. Что происходит с человеком на сцене? Почему он теряет изящество? Это тот же человек, ничего не изменилось, все осталось прежним. Но сейчас он говорит не то, что хотел сказать, он становится нескладным.

Животные всегда изящны, ведь они лишены самосозна­ния. Животные изящны, потому что у них нет имиджа. Они просто живут своей жизнью. Их не беспокоит собственная внешность. Только человека беспокоит собственный внеш­ний вид, лишь его интересует то, как он будет выглядеть в глазах окружающих — понравится он кому-то или нет. По­добные заботы разрушают изящество. А блаженство возмож­но лишь там, где есть изящество.

Месяц шестой, день четырнадцатый

Путь к блаженству, к океаническому блаженству лежит через отказ от отождествления себя с комплексом «ум—тело». Ты должен постоянно помнить: «Я — не тело, я — не ум, я — свидетель, созерцатель». Постепенно это станет в тебе под­водным течением, тебе не нужно будет об этом думать. Даже во сне ты будешь знать: «Я — не тело, я — не ум, я — свиде­тель, созерцатель». Даже сновидя, ты будешь помнить: «Я со­зерцатель сновидения».

Когда твоя созерцательность углубится, ты окажешься на грани прорыва. Тогда в любой момент границы могут исчез­нуть и ты окажешься безграничным, бесконечным.

Месяц шестой, день пятнадцатый

Блаженство обладает собственным светом. Несчастье — тусклое, блаженство — яркое. Несчастный человек отбрасы­вает тень на других людей. Он приходит как черная дыра, он забирает энергию окружающих; само его присутствие тле­творно. Присутствие того, кто пребывает в блаженстве, сти­мулирует людей к творчеству, заряжает их энергией. Окружа­ющие видят его свет. Он — благословение для всего бытия.

Месяц шестой, день шестнадцатый

Наше царство — внутри. Когда мы снаружи, мы нищие. Что бы мы ни делали, этот основополагающий факт остается неизменным. Ты можешь обладать большими деньгами, властью, престижем, но за таким фасадом все равно будет прятаться бедняк.

Загляни в глаза богачей, и ты увидишь там нищих. Загля­ни в глаза политиканов, людей, облеченных властью, и ты увидишь там нищих. Эти люди стремятся скрыть от окружа­ющих свою нищету, они как только могут камуфлируют ее. И все-таки всякий разумный человек знает — они нищие.

Когда ты идешь внутрь себя, твоя нищета исчезает. Ты входишь в Царство Божье, и в этом царстве ты — царь. Всю свою жизнь Иисус говорил о внутреннем царстве, но был неверно понят. Впрочем, это случается со всеми, кто пробу­дился. Их всех понимают превратно.

Иисус не говорил о царстве этого мира, о власти этого мира. Он указывал на что-то иное, Он высказывался метафо­рически.

Истинное царство — внутри тебя. Оно уже там; тебе не нужно создавать его, тебе нужно его вспомнить. Все медита­тивные практики — это практики воспоминания себя.

Месяц шестой, день семнадцатый

Ты пытаешься улыбаться, скрывая слезы, ты пытаешься улыбаться, скрывая злость. Так в тебе появляется трещина. Слезы были настоящими, но ты улыбался, злость была насто­ящей, но ты улыбался. Твоя улыбка была фальшивой — ты буквально выдавливал ее из себя, ведь она не имела с тобой ничего общего.

Такова мораль: не более чем фальшивая улыбка. Ты усерд­но практикуешь моральность, но это не придает благородства твоему характеру.

Благородство приходит с медитацией. Ты не практикуешь ничего такого, что могло бы облагородить твой характер, ты просто яснее осознаешь. Ты начинаешь видеть вещи в под­линном свете, и поэтому вся твоя жизнь преображается. Те­перь ты не можешь никого обмануть, ведь ты видишь, что мы все неразделимы. Теперь ты не можешь никому причинить боль, ведь ты знаешь, что любой человек является частью тебя самого. Все мы — части единой вселенной, мы не изоли­рованные сущности.

Медитируя, ты обретаешь благородство/твое благородст­во возникает из целостности. Итак, запомни: медитация должна стать началом твоего характера. Все происходит спонтанно. Когда характер спонтанен, он обладает особой красотой, в нем есть особая радость.

Месяц шестой, день восемнадцатый

Можно блаженствовать, не будучи мудрым. Но такое бла­женство не подлинно. Это то, что люди называют счастьем. Счастье приходит и уходит, оно сиюминутно. Когда счастье уходит, оно оставляет тебя наедине с глубоким отчаянием. Плата слишком высока — неоправданно завышена.

Можно быть якобы мудрым и при этом не испытывать блаженства. Но тогда это ложная мудрость. Это то, что из­вестно как знания. Знания заимствованы, они являются тяж­кой ношей. Все, что заимствовано у других, порождает рабст­во. Знания льстят твоему эго, но они не способны открыть тебе твое истинное «я». Ищи блаженство и мудрость, и ты найдешь их в одном месте. Ведь они являются крыльями пти­цы, имя которой медитация.

Медитируй, и ты станешь мудрым; медитируй, и ты по­знаешь блаженство. Мудрость и блаженство появляются од­новременно, в их появлении есть синхронность. В своем высшем состоянии мудрость становится блаженством; в сво­ем высшем состоянии блаженство становится мудростью.

Месяц шестой, день девятнадцатый

Мудрость приходит к тому, кто знает, что такое пребывать в одиночестве. Мудрость — твоя внутренняя сущность. Ког­да ты совершенно одинок, когда ты забыл обо всем на свете, когда ты стал самим собой, когда ты блаженствуешь — никто тебе не нужен. Покоясь в себе, ты обретаешь мудрость. Муд­рость не означает познаний, она означает прозрение, яснови­дение. Мудрость — не информация, она — трансформация. Мудрость означает, что ты увидел мир как будто в пер­вый раз.

Учись одиночеству, и мудрость поднимется на поверх­ность твоего естества. Тогда, даже живя среди толпы, ты смо­жешь оставаться одиноким, невозмутимым, непоколеби­мым, несокрушимым. Ты будешь в мире, но ты будешь не от мира. Теперь ты нашел свою собственную скрижаль, ты неза­висим от Библии, Корана и Гиты. Ты видишь, что хорошо и что плохо, ты обнаружил голос божий в своем сердце. Тебе не нужна второсортная информация из чужих рук, ведь у тебя прямая связь с Богом.

Месяц шестой, день двадцатый

Люди липнут друг к другу. Но чем больше ты к кому-то липнешь, тем больше этот человек пугается, тем больше он хочет от тебя отделаться — ведь у каждого из нас есть внут­ренняя потребность быть свободным. Желание быть свобод­ным выше любого другого желания, глубже любого другого желания. Ты можешь пожертвовать любовью, но не можешь пожертвовать своей свободой — такова природа вещей. И по­тому истинное блаженство доступно тебе лишь в том случае, если ты один.

Одиночество — искусство, без одиночества нет меди­тации. Полностью центрировать себя в себе, не привязываясь ни к кому, погрузиться в себя настолько, чтобы не испыты­вать потребности ни в ком, — вот что такое одиночество. Оно приносит вечное блаженство.

Если ты укоренился в своем существе, ты можешь делить­ся с другим человеком, ты можешь любить и можешь наслаж­даться любовью. Не думая о сиюминутности вашей близости, ты можешь петь, можешь танцевать. Когда все пройдет, ты не оглядываешься назад. Ты способен на новую любовь и поэто­му не прилипаешь. Ты благодарен своей возлюбленной, хотя ее уже нет, ты благодарен любви. Любовь обогатила тебя, она дала тебе возможность взглянуть на жизнь иначе, она сделала тебя более зрелым.

Но это возможно, только если ты укоренился в своем су­ществе. Если любовь — это все, чем ты располагаешь, если под ней нет никакой медитативной почвы, ты будешь стра­дать. Твой любовный роман превратится в кошмар. Изучи искусство одиночества, блаженного одиночества — тогда все будет возможно.

Месяц шестой, день двадцать первый

Пчела не привязывается ни к одному цветку. Она собира­ет мед с множества цветов, но не привязывается к ним. Пчела прилетает к розе, она прилетает к ноготкам, она прилетает к лотосу; она перелетает от цветка к цветку и собирает мед, но не привязывается ни к чему.

Следует помнить: собирая мед с цветов, пчела не портит ни одного цветка. Она очень искусна, она очень изящна, она не причиняет вреда; каждый цветок невероятно радуется, когда к нему прилетает пчела. Пчела — это комплимент для цветка. Пчела ничего не нарушает в цветке. Она берет у него все, что ей нужно, но делает это столь искусно, что цветок остается таким же, как прежде.

Живи так, чтобы из-за тебя никто не страдал. Пусть твоя жизнь будет творческой, живи чувствами. Не привязывайся. Наслаждайся всевозможными цветами, всевозможными опытами. Но не останавливайся, не давай себя поймать — лишь так ты сможешь прийти к Богу.

Месяц шестой, день двадцать второй

Несчастья порождаются привязанностями. Мы привязы­ваемся к людям, к местам, к вещам, мы становимся зависи­мыми от привязанностей. Мы привязываемся, и привязан­ности порождают несчастья — ведь жизнь меняется каждое мгновение; жизнь — это постоянное движение, она никогда не стоит на месте, ни на мгновение не останавливается.

Если ты видишь прекрасный закат, наслаждайся им, но не привязывайся к нему. Закат не фотография. Вскоре он исчез­нет... и вот он уже исчезает. Он исчезает, пока ты за ним наблюдаешь. Вскоре наступит ночь. Не стоит расстраиваться, ведь ночь обладает своей красотой: с ней придут звезды. Но прилипала — глупец. Он прилип к прекрасному закату, он хочет заставить закат застыть навеки. Глупцы не знают, о чем они просят. Они рыдают из-за того, что закат исчез, и, рыдая, не видят появления звезд.

Глупцы упускают все на свете. Мудрец наслаждается всем. Мудрецу приносит наслаждение день, ему приносит наслаждение ночь, ему приносит наслаждение лето, и ему приносит наслаждение зима. Он наслаждается жизнью, он наслаждается смертью. Он — не прилипала, и в этом его бла­женство.

Месяц шестой, день двадцать третий

У нас есть крылья, но мы не пользуемся ими. Поскольку мы не пользуемся крыльями, мы о них забыли. Наши забы­тые крылья покрывают собой все небо. Их возможности без­граничны, бесконечны, беспредельны. Нет ничего пре­краснее зрелища летящей птицы... все небо умещается под ее маленькими крыльями, она летит к самым дальним пределам бытия, от известного к неведомому, не страшась неведомого.

Летящую птицу интересует лишь неведомое; она отбрасывает от себя все известное, ибо, если ты уже знаешь, какой смысл в повторении пройденного? Разумному человеку нужны но­вые горизонты, новые переживания, новые перспективы. Вот что символизирует собой летящая птица...

Вот что такое Бог — Он открытое небо. Свобода — един­ственная вещь, к которой стоит стремиться. Когда есть сво­бода, все остальное приходит само собой; без свободы нет ничего.

Месяц шестой, день двадцать четвертый

Чтобы обрести полную свободу, ты должен быть пол­ностью осознанным, ибо несвобода коренится в подсо­знании. Наше рабство не навязано нам извне. Никто не мо­жет сделать тебя рабом. Ты можешь быть уничтожен, но сво­боду у тебя никому не отнять, если ты не отдал ее сам. Собственно, лишь твое желание быть несвободным делает тебя несвободным. Лишь твое желание быть зависимым, твое желание избежать ответственности, твое желание быть не са­мим собой делает тебя несвободным.

Как только ты признаешь за собой право быть собой... но помни, это не только розы, это еще и шипы, это не только мед, это еще и горечь. Сладость всегда разбавляется го­речью — они приходят в равной пропорции. Лепестки роз уравновешиваются шипами, дни — ночами, лета — зимами. Жизнь поддерживается равновесием между противополож­ностями. Прими свою жизнь, со всей ее прелестью и горечью, со всей ее радостью и болью, и ты станешь свободным. Лишь тогда ты будешь свободен.

Прими себя и будь самим собой, со всем, что в тебе есть, с плохим и хорошим, с прекрасным и не очень. Тогда ты покинешь предначертанные тебе границы и станешь сво­бодным.

Свобода — это выход за пределы двойственности. Когда ты не двойственен, ты ни экстаз, ни агония, ты просто свиде­тель того, что с тобой происходит. Эта запредельность и есть истинная свобода, делающая тебя просветленным.

Месяц шестой, день двадцать пятый

Истинный искатель не ищет знаний, он ищет знание. Он хочет изучить сам процесс познания. Его не интересуют вы­воды, его не интересуют цели, его интересует сам путь. Ведь путь так прекрасен, каждый его миг полон радости, зачем нужна цель?

Мысль, что у пути должна быть цель, порождена ленивым умом — ведь, достигнув цели, ты можешь отдыхать. Поэтому люди всегда ищут короткий путь. Тот, кого интересует цель, думает о коротком пути: зачем идти к цели длинной дорогой?

Ленивый не может быть искателем. Истинный искатель лишен амбиций, он не идет к цели. Его интересует мгнове­ние — здесь и сейчас. Все его существо связано с самим про­цессом жизни.

Чем глубже ты осознаешь, тем больше ты открыт для бы­тия, для всего, что происходит вокруг. Все твои окна и двери открыты — бытие может пройти сквозь тебя. Ты становишься все более и более чувствительным и углубляешь свое осо­знание.

Накапливая знания, ты остаешься тем же, кем и был — личностью, накапливающей знания. Ты не изменяешься, ты остаешься все тем же. Благодаря осознанию ты становишься иным и при этом знаешь, как обновлять себя каждое мгнове­ние, чтобы никогда не остановиться, не стать старым, скуч­ным, бесчувственным.

Месяц шестой, день двадцать шестой

Деревья, птицы, животные составляют с бытием одно це­лое, но не осознают этого. Они блаженны, но у них нет пред­ставления о блаженстве. Разве они могут ценить блаженство, если не осознают его? Ты можешь обладать сокровищами, но если ты не знаешь об этом, от сокровищ нет никакого толку.

Крик кукушки, доносящийся издалека, кажется нам пре­красным, но сама кукушка далека от подобных чувств. Ку­кушка не имеет представления ни о красоте, ни о музыке, ни о поэзии. Она не осознает всего этого, она — блаженна, но не осознает этого.

Человек не обладает осознанием, и, в отличие от кукушки, он несчастен. Если способность человека к осознанию воз­растет, он сможет отбросить свои страдания и достичь воссо­единения — я зову это воссоединением. Деревья, кукушка, все прочие птицы и звери уже находятся в состоянии единс­тва. И только человек должен восстановить утерянный кон­такт.

Все зависит от нас, от того, как мы относимся к своим страданиям. Мы можем по-прежнему давать им пищу и тем самым обречь себя на ад. Мы можем отбросить страдания и устремиться к целостности, окончательно слиться с ней, ра­створить себя в океане бытия. Тогда придет блаженство. Ког­да блаженствует осознающий человек, его блаженство имеет огромную ценность. Кукушка тоже блаженствует, но ее бла­женство не имеет никакой ценности.

Посвятить себя Богу — значит раствориться и слиться с единым. Тогда блаженство приходит само.

Месяц шестой, день двадцать седьмой

Если ты сольешься с единым, с целостностью, результа­том будет блаженство. Но если ты противишься растворению, если ты хочешь оставаться изолированной сущностью... это пытается сделать почти каждый, почти все стараются сохра­нить свое эго, защитить себя, уберечь себя...

Все стараются отгородиться от целостности. Все боятся ее, потому что она слишком велика и окружает нас со всех сто­рон. И мы строим стены — Китайскую Стену, — чтобы отго­родить себя. Иначе целостность захлестнет нас, поглотит нас. Итак, мы строим Великую Китайскую Стену и прячемся за нее, чтобы остаться маленькими...

Но мы не изолированы — ни один человек не может быть островом. Мы — часть континента, и воевать с континентом бессмысленно.

Растворись же в едином, в целостности, отбрось свое эго. Забудь о том, что ты изолирован. Почувствуй себя частью единого целого, и ты узнаешь, насколько это прекрасно, на­сколько это великолепно, — каждый твой миг будет благо­словен.

Месяц шестой, день двадцать восьмой

Человек будет пребывать в страданиях до тех пор, пока он мыслит как изолированное существо. Запомни: ни один че­ловек не является островом. Считать себя изолированным от единого целого — иллюзия. Все прочие иллюзии порождены этой иллюзией. Мы часть огромного континента, мы не ост­рова. Лишь помня об этом, ты можешь преобразиться.

Пребывать в иллюзии изолированности — значит созда­вать себе проблемы, и проблемы будут беспрерывно накап­ливаться. Наши проблемы не могут быть решены, пока мы не изменим подход. Необходима коренная перемена, а не ка­кие-то там усовершенствования, но эта коренная перемена возможна лишь в том случае, если мы окунем свою личность в океан Бога, если капля эго исчезнет в океане.

Мы не теряем ничего, мы все получаем. Мы просто рас­стаемся со своими границами и становимся безграничными. В этой безграничности таится аромат...

Сделав шаг из пещеры эго к открытому небу, ты почув­ствуешь, что у тебя начинают расти крылья. У тебя всегда были крылья, но для того, чтобы раскрыть их, тебе не хватало пространства. Требуется лишь небольшая плата — ложное эго должно быть отброшено.

Месяц шестой, день двадцать девятый

Медитация — это способ подчинения эго. Медитация — это подчинение, в ней самая суть подчинения. Обычно мы цепляемся за свое эго, мы пытаемся утвердить его всеми воз­можными способами. Медитация означает отказ от него. Нам уже не интересно утверждать эго, потому что мы видим всю ложь, всю абсурдность такого стремления.

Как только ты это увидишь, ты сможешь отказаться от эго. Видя всю бессмыслицу и страдания, которые приносит эго, ты отбрасываешь его, и тут же начинается преображение.

Как только ты отказываешься от эго, нечто запредельное устремляется к тебе и заполняет образовавшийся вакуум. Этот прорыв запредельной энергии и есть Бог. Медитация готовит путь для этого прорыва.

Но мы настолько наполнены собой, что продолжаем упус­кать возможность за возможностью. Мы должны полностью опустошить себя в едином безоглядном порыве. Здесь нельзя осторожничать, нельзя действовать вполсилы. Если даже ма­лая часть твоего эго останется, запредельное не сможет в тебя войти. Эго должно быть отброшено безоглядно, пустота должна быть абсолютной — тогда исчезают барьеры и начи­нается поиск. Пустота становится пристанищем Бога, и нет иного пути, чтобы познать Бога.

Месяц шестой, день тридцатый

Свобода — самая Божественная вещь на свете. Никогда не жертвуй свободой, ни за; что, даже во имя любви, ибо нет ничего выше свободы. Чем угодно можно пожертвовать ради свободы — даже жизнью, но свободой жертвовать нельзя. Да­же Бог может быть принесен в жертву свободе, но свободу нельзя принести в жертву Богу.

Будда не верил в Бога, но он верил в свободу. Махавира не верил в Бога, но он верил в свободу. Они могли отбросить гипотезу Бога, но не могли отбросить гипотезу свободы. В сущности, свобода и есть истинный Бог. Быть свобод­ным — значит жить духовной жизнью. Все ваши так называ­емые святые жили в рабстве. Они никогда не были свободны, они — величайшие рабы, каких знает история; рабы мертвых идей, мертвых идеологий.

Когда твое сознание полностью свободно, оно покидает темницу. Томившееся в темнице великолепие обретает сво­боду. Впервые ты узнаешь, каков ты на самом деле, впервые видишь свою подлинную красоту, подлинную славу. Ради этого переживания жил и умер Иисус, ради него Будда жил и учил других, ради него Сократ принес себя в жертву.

Месяц шестой, день тридцать первый

Недавно я читал стихи Уолта Уитмена. Я люблю его стихи! Он был один из величайших поэтов, когда-либо ступавших по земле.

Он пишет: «Я праздную себя, пою себя, и то, что думаю я, думаешь ты. Ведь каждый принадлежащий мне атом принад­лежит и тебе». Это послание всех провидцев, всех тех, кто обладал истинным знанием. Мое послание — это праздно­вание.

Скажи от всего сердца: «Я праздную себя, я пою себя», но помни, что «я» — это не эго, «я» — это то, что вне эго. Эго создано тобой, «я» — часть Бога, часть высшего «Я». «Я» не изолировано, оно не чувствует себя островом. Оно объединя­ет тебя со всем, отсюда радость, отсюда праздник, отсюда экстаз.

Любовь, блаженство, празднование, Бог, истина, свобо­да — все это различные стороны одного и того же явления. Эго отброшено, ты входишь в многомерное пространство, которое можно описать этими словами. Но для того, чтобы войти туда, нужно мужество, нужна отвага. Будь же мужест­вен, чтобы жить безоглядно, чтобы жить на одной волне с бесконечностью, вечностью.

Месяц седьмой

Живи рискованно

Месяц седьмой, день первый

Научись продвигаться от известного к непознанному, и вся твоя жизнь превратится в великую радость, в отраду, в сюрприз. Каждое мгновение будет происходить что-то новое. Затем, в один прекрасный день, пойди на риск, отправься от непознанного к непознаваемому. Разница в том, что непо­знанное рано или поздно становится познанным, а непозна­ваемое так и останется непознаваемым. Это непознаваемое и есть Бог.

Но вначале научись продвигаться от известного к непо­знанному. Это все равно что учиться плавать на мелководье. Затем, научившись плавать, отправляйся, в океан, не зная страха, с полным бесстрашием. Тогда твоя жизнь превратится в экстаз. С непознанным ты познаешь радость, с непознава­емым ты познаешь экстаз.

Месяц седьмой, день второй

Отвага — главное религиозное качество, все остальное второстепенно. Ты не можешь быть правдивым, если ты не отважен; ты не можешь быть любящим, если ты не отважен; ты не сможешь довериться, если ты не отважен; ты не мо­жешь исследовать действительность, если ты не отважен. По­тому вначале должна быть отвага, все остальное следует за ней. Лишь благодаря отваге возможна любовь. Лишь отвага способна подвигнуть тебя на поиски абсолюта. Это — долгое путешествие, путешествие в неведомое. Трусы не в со­стоянии покинуть этот берег. Религия означает тоску по ино­му, невидимому отсюда берегу.

Месяц седьмой, день третий

Когда ты отважен, происходят чудеса. Тогда чудеса проис­ходят каждое мгновение, ибо отважный человек каждое мгновение прощается с известным. Следует распрощаться со всем, что известно. Ты жил известным, ты познал его, и нет нужды к нему привязываться. Привязанность к старому ме­шает происходить новому. Новому нужен простор; если ста­рое все еще занимает пространство, где же тогда новое найдет для себя место?

Отважный человек прощается со старым, с известным; он всегда готов отправиться в неведомое. Для этого нужно муже­ство — ведь ты не знаешь, что случится с тобой через секунду. Неведомое — непредсказуемо. Известное — предсказуемо. Даже страдания, когда они хорошо известны, становятся привычкой.

Блаженство — для отважных. Блаженство — это постоян­ный уход от прошлого. Блаженство — когда ты умираешь для прошлого и каждое мгновение рождаешься вновь. Вот что такое блаженство.

Месяц седьмой, день четвертый

Самое важное в блаженстве то, что оно парадокс. Благо­даря своей парадоксальной природе блаженство всегда пони­малось превратно. Здесь парадокс состоит в следующем: стремясь к блаженству, человек должен приложить большие усилия, но блаженство не приходит в результате усилий — блаженство приходит как дар Божий. И все-таки без усилий человек не в состоянии получить этот дар. Дар всегда ожидает его, но человек остается закрытым.

Итак, никакие усилия человека не могут стать причиной блаженства. Наши усилия лишь устраняют барьеры. Уси­лия — негативный процесс. Представь себе, что ты живешь в закрытой комнате: все двери, все окна заперты. Солнце вос­ходит, но ты остаешься в темноте. Восход солнца не зависит от твоих усилий. Тебе остается решить, держать ли запертыми окна и двери или же распахнуть их. И здесь уже требуются усилия. Если ты откроешь двери, солнце сможет проникнуть к тебе, иначе оно будет стоять на пороге, даже не стучась в запертую дверь. Ты можешь пребывать во тьме целую веч­ность, хотя все, что от тебя требуется, — это убрать барьеры между тобой и солнцем. Нужно лишь небольшое усилие, нужно лишь немного доверия: небольшое усилие необходи­мо, чтобы устранить барьеры, немного доверия и терпения нужно для того, чтобы сказать себе: «Бог милостив, и по­скольку барьеры мною устранены, это произойдет, это прои­зойдет неизбежно!»

Месяц седьмой, день пятый

Если ты не танцуешь, не поешь, не празднуешь, ты не готов встретить Бога. Бог — это праздник, танец, песня. Бог не является к грустным и серьезным людям, Бог не является к несчастным.

Несчастья заставляют человека усохнуть, только блажен­ство может сделать его просторным. Бог нуждается в просто­ре. Если ты достаточно просторен, небо сможет войти в тебя. Ты должен стать таким же просторным, как небо, а это воз­можно лишь в состоянии полного блаженства.

Месяц седьмой, день шестой

Осознающий человек знает, что жизнь постоянно меняет­ся. Жизнь — это перемены. Существует лишь одна постоян­ная вещь на свете — изменение. Все меняется, кроме самих перемен. Прими же природу жизни, прими изменяющееся бытие со всеми его временами, во всем его постоянном дви­жении и блаженствуй; тогда ничто не сможет потревожить тебя.

Все твое беспокойство порождается стремлением заце­питься за неизменность. Ты хочешь жить жизнью, в которой не происходит перемен, но это невозможно. Ты просишь о том, чего не может быть.

Ребенок станет юношей, юноша когда-нибудь состарится. Тот, кто был жив вчера, умрет сегодня. Если ты примешь все это, если ты примешь таковостъ всех вещей, ты сможешь жить с радостью, зная, что это — жизнь.

Тогда ты сможешь двигаться в потоке жизни, иначе безна­дежно отстанешь. Жизнь вечно стремится вперед, оставляя людей позади. Когда люди приходят в ту точку, где жизнь сейчас, жизнь оказывается далеко впереди. Жизнь подобна реке — она не стоит на месте.

Месяц седьмой, день седьмой

Меняется все, ничто не остается неизменным даже на мгновение. Если ты осознал это, желание остановить мгнове­ние пропадает. Тогда ты — свободен. Внезапно ты ощущаешь свободу. Тебя больше ничто не может потревожить.

Ты чего-то хотел, но все происходит иначе. Твое желание остается неисполненным, отсюда твоя тревога. Но жизнь те­чет сама по себе, она не прислушивается к нам.

Ты никогда не знаешь, что должно произойти в следую­щую минуту. И это прекрасно. В этом прелесть и экстатичность жизни — в ее постоянных сюрпризах. Если бы жизнь была предсказуемой, она стала бы механической. Но у жизни в запасе полно сюрпризов, и чем более ты внимателен, тем больше сюрпризов тебя ожидает. Вот почему люди не хотят осознавать — они хотят оставаться бесчувственными, чтобы оградить себя от перемен.

Осознающий человек должен обладать достаточной отва­гой, ведь ему приходится принимать перемены. В способности принимать перемены заключено блаженство; если все, что бы ни происходило, — хорошо, в тебе не остается места для отчаяния.

Месяц седьмой, день восьмой

Ты живешь, если тебя посещает блаженство. Но для этого ты должен быть уязвимым: открытым для всех ветров, дож­дей и солнца, открытым для бытия. Для такой открытости нужна отвага — ведь это опасно. Жизнь полна опасностей, смерть комфортна. Есть ли вообще более комфортное место, чем могила? Никаких проблем, никаких волнений — ты просто заснул вечным сном.

Люди любят вести жизнь, подобную смерти — комфорт­ную, удобную, они упускают приключение жизни — всю соль жизни, весь ее сок.

Запомни, первое, что должен сделать разумный чело­век, — это отправиться на поиски блаженства. Найдя бла­женство, вкусив его, ты возрождаешься. Тогда начинается настоящая жизнь, и ты знаешь ей цену.»

Месяц седьмой, день девятый

Лишь человек, познавший блаженство, может быть поле­зен другим людям. Лишь блаженство может сделать тебя со­страдательным, лишь блаженство может внести в твою жизнь ту прекрасную энергию, которая может помочь другим, по­служить другим. Без блаженства ты не сможешь служить ни­кому. Тебе может казаться, будто ты служишь. Однако на самом деле ты только вредишь.

Несчастный человек может принести другим людям толь­ко страдания. Каждый из нас может дать лишь то, чем обла­дает сам. Наши намерения здесь ни при чем. Ты можешь всей душой стремиться помочь, но если ты не обладаешь энергией блаженства, ты способен лишь навредить.

Я хочу подчеркнуть: многие люди служили человечеству во имя религии; они становились великими слугами челове­чества, оставаясь при этом несчастными. Они служили бед­ным, они служили больным и калекам, они открывали боль­ницы и школы, делали множество других подобных вещей. И все-таки они были обманщиками. Они не могли никому помочь. Все, что они делали, было игрой их эго.

Родители считают, что помогают своему ребенку, тогда как на самом деле они только вредят ему. Я не хочу сказать, что родители не хотят помочь; нет, они хотят помочь, Беда в том, что они просто не способны на это. Их собственные родители причинили им непоправимый вред, и сейчас они причиняют непоправимый вред своим детям. Так продолжа­ются несчастья, так они накапливаются.

И потому я не говорю своим санньясинам: будьте слугами человечества. Я говорю им: медитируйте, танцуйте, радуй­тесь — тогда вы сможете служить людям. Не стоит говорить о служении — оно приходит само, словно тень. Оно следует за тобой. Оно — благословение.

Месяц седьмой, день десятый

Лишь в блаженстве растут розы, розы сердца. И лишь ро­зы сердца источают аромат любви.

Ты не можешь дать то, чего у тебя нет; ты можешь дать лишь то, чем обладаешь. Если роза внутри тебя не раскры­лась, твоя любовь — лишь пустые слова. Если же роза рас­крылась, слова тебе уже не нужны. Аромата розы вполне до­статочно, чтобы передать весть. Где бы ты ни был, кем бы ты ни был, любовь все равно источается, любовь все равно пуль­сирует. Любовь превращается в постоянный танец энергии вокруг тебя. Но вначале должна раскрыться роза твоего серд­ца. Она раскроется лишь в том случае, если ты удовлетворишь ее основную потребность — потребность в блаженстве.

Люди любят от отчаяния, и это самая немыслимая вещь в мире. Это невозможно по самой природе вещей. Люди любят, потому что они грустны, они ищут себе кого-то, потому что чувствуют себя одинокими. Но любовь возможна лишь в бла­женстве. Любовь рождается не от тоскливого одиночества, не от скуки, она рождается, когда ты очарован собой, когда ты в экстазе.

Медитация помогает тебе испытать блаженство... вот це­почка: медитация делает тебя блаженным, блаженство помо­гает раскрыться розе сердца, вслед за этим сама собой прихо­дит любовь — так же, как аромат появляется в розе.

Месяц седьмой, день одиннадцатый

Единственная эволюция, достойная называться эволюци­ей, — это эволюция блаженства. Если блаженство не растет, ты не развиваешься. Если блаженство не растет, общество не развивается. По правде говоря, то, что люди подразумевают под словом «эволюция», — это полная чушь. Развитие циви­лизации — это вовсе не эволюция. Цивилизация — слишком поверхностное явление. У тебя может быть больше приборов, но ты останешься все тем же человеком. Ты можешь добрать­ся до Луны, может быть даже до звезд, в один прекрасный день. Но ты будешь делать на Луне то же самое, что делал на Земле. Если ты курил сигареты здесь, ты будешь курить и там, если ты играл в карты, ты и на Луне будешь играть в карты. Если ты пил пиво, ты потащишь пиво на Луну. Иначе ты не будешь знать, чем там заниматься.

Если человек остается таким же, как прежде, это не эво­люция. Мы переживаем лжеэволюцию, суррогатную эволю­цию, у нас ложные представления о нашем развитии. На про­тяжении многих веков человек вообще не эволюционировал. Эволюционировали лишь немногие отдельные личности.

Об эволюции можно судить по степени блаженства, а бла­женство возрастает по мере роста сознания. Это две стороны одной монеты. Можно развивать сознание и становиться все более блаженным, или можно приумножать блаженство и становиться все более сознательным. Начинай с чего угод­но — хочешь, с блаженства, хочешь, с сознания, и будешь расти. Только так ты сможешь убедиться, что человек облада­ет безграничным потенциалом, что человек может достичь главной вершины.

Месяц седьмой, день двенадцатый

Мистический подход к жизни — это поиск высшего бла­женства. Такой подход не имеет прямого отношения к Богу. Безусловно, Бог является частью мистического опыта, но мистик ищет не Бога, а блаженство. Придя к блаженству, он приходит к Богу, как если бы блаженство и Бог были двумя сторонами одной монеты. Мистицизм не имеет под собой ни атеистической, ни теистической идеологии. Он не имеет под собой даже веры — это просто поиск истины, поиск истины бытия. Каждый может быть мистиком — для этого не нужна никакая вера.

Обычно, верующий — верит, а мистик — познает. Что ка­сается блаженства, здесь не может быть никаких споров, ни­каких разногласий — его ищет каждый. Теист, атеист* хрис­тианин, индуист, мусульманин, католик, коммунист — все ищут его. Его ищет не только человек: птицы, звери, де­ревья — все они, сознательно или нет, устремляются к бла­женству. Однако, в отличие от многих других, мистик идет к блаженству сознательно — вот и вся разница. Но это действи­тельно существенная разница, потому что, идя бессознатель­но, ты почти не имеешь шансов достичь его. Только через глубинное сознание ты можешь прийти к высочайшей вер­шине блаженства.

Месяц седьмой, день тринадцатый

Мы постоянно мыслим — двадцать четыре часа в сутки и изо дня в день. Это чистое безумие. Ум производит всевоз­можные мечтания и мысли, и из-за этих мечтаний и мыслей мы остаемся закрытыми. На самом деле между нами и исти­ной нет никакого барьера, кроме нескончаемого мыслитель­ного процесса. Процесс мышления должен прекратиться, он может прекратиться, потому что это не естественный про­цесс. Это — болезненное и противоестественное состояние. Нас научили быть такими — все эти школы, университеты, они научили нас, как нужно включать свой ум, но никто не учил нас, как следует его выключить.

Моя задача — научить вас выключать свой ум. Когда тебе нужен ум — включай его, пользуйся им, но, когда он тебе не нужен, погружайся в глубочайшую тишину сознания, потому что лишь в этом безмолвном пространстве Бог приходит к тебе и лишь в этом безмолвном пространстве ты осознаешь все великолепие бытия. Тогда жизнь обретает смысл, о кото­ром ты прежде и не мечтал, тогда каждое мгновение стано­вится столь бесценным, что любая твоя благодарность Богу будет недостаточной.

Месяц седьмой, день четырнадцатый

Шумный человек никогда не обретет блаженства — тут нужна музыка тишины. Но наш ум слишком шумен. Мы но­сим в своей голове галдящий базар, всякую чепуху. И каждый из нас — не один человек. У нас внутри толпа, где все ссорят­ся, толкаются и стремятся к власти. Каждый фрагмент наше­го ума хочет стать самым главным. Это целая внутренняя политика.

Блаженство возможно лишь в том случае, если война в нашем сознании прекратится. И эта война может быть пре­кращена; не так уж трудно подняться над ней. Все, что для этого нужно, — это осознание.

Начни наблюдать за шумом в своем уме. Постепенно ты начнешь осознавать, что у тебя голове заключен сумасшед­ший дом. И нам приходится жить в этом кошмаре!

Благодаря наблюдению произойдет чудо: то, что ты на­блюдаешь, испарится. И в то мгновение, когда оно испарит­ся, ты остаешься наедине с безмолвием. Вначале появятся лишь интервалы — небольшие промежутки между мыслями. Через эти маленькие окошки ты сможешь взглянуть на дей­ствительность. Вскоре промежутки станут большими; они бу­дут наступать чаще, они будут продолжительнее.

Древние мистики подсчитали, — и я полностью с ними согласен, — если человек сможет пребывать в полном без­молвии сорок восемь минут, он обретает просветление, он обретает абсолютное блаженство. После этого пути назад нет. Ты вышел за пределы времени — за пределы его зыбучих песков. Ты достиг скалы вечности.

Месяц седьмой, день пятнадцатый

Ум всегда тускл. Ум не бывает блестящим, блистатель­ным. Он не может быть таким по своей природе. Ум — пылесборник. Ум означает прошлое. Он всегда мертв — сплош­ное нагромождение воспоминаний. Как пыль может быть блестящей? Как прошлое может быть разумным? Прошлое мертво. Лишь живое может быть разумным, блистательным.

Медитация жива, блистательна, оригинальна. Ум всегда вторичен, стар, ум — это свалка. Умом ни до чего не дойдешь. Все то, чего мы достигли, — и не только в религии, но и в науке, — было достигнуто благодаря медитации. Безусловно, в науке медитация неосознанна; медитативные моменты в науке редки, и все-таки абсолютно все научные прорывы происходят через эти интуитивные промежутки. Все новое приходит не через ум, а минуя ум.

Все великие ученые сознавались в этом. Ученых это при­водит в недоумение: всякое великое открытие, сделанное ими, не умещалось в их уме. Идея приходила неизвестно откуда. Они сами были лишь средством, в лучшем случае, передатчиком. И только в религии медитация — процесс преднамеренный и сознательный. Религия практикует меди­тацию. В науке медитация случайность, в религии это пред­намеренный процесс.

Месяц седьмой, день шестнадцатый

Я стремлюсь к синтезу научного подхода и религиозных ценностей. Со стороны наука и религия являют собой край­ние противоположности, но это лишь при поверхностном взгляде. Существует нечто такое, что делает их взаимодопол­няющими, а не взаимоисключающими явлениями. У них различные сферы применения. Наука работает с объектив­ным миром, религия работает с субъективным миром, но подход один и тот же. Наука пытается познать истины внеш­ней действительности, религия же пытается познать истины внутренней реальности.

Безусловно, религия работает на более высоком уровне: ведь ученый может знать очень много вещей о материи, элек­тричестве и тому подобном, но при этом он зачастую вообще ничего не знает о самом себе. Ученый ничего не знает о са­мом ученом, но он знает все об окружающем мире.

Это явный перекос. Наука станет совершенной, если она признает религию как свою окончательную цель. Религия то­же не совершенна — ты не можешь жить только во внутрен­ней реальности. Тебе нужен хлеб, тебе нужна одежда, и тебе нужно еще множество вещей, которые может дать только наука.

Месяц седьмой, день семнадцатый

Ум находится в постоянных сомнениях. Сомнения — это климат, необходимый для существования ума. Но сердцу ну­жен климат доверия. Сердце и ум — противоположности. Ес­ли ты хочешь жить умом, необходимо умножать сомнения. Все твои усилия должны быть направлены только на это. Сомнения должны быть такими, чтобы ты вообще никак не мог прийти к окончательному выводу.

Успехи науки зависят от сомнений, потому что наука — проекция ума. Вот почему наука никогда не приходит ни к каким окончательным выводам. В лучшем случае, она огра­ничивается гипотезами. Гипотеза не может быть окончатель­ной. Поскольку гипотеза — это временное заключение, она лишь усиливает сомнения; рано или поздно мы отказываемся от любой гипотезы. Следовательно, в науке существует лишь приблизительная истина; не может быть точной научной ис­тины. Наука не может претендовать на истину, это не ее тер­ритория.

В религии все наоборот. Религия действует через доверие, веру. Это противоположный подход к жизни. Такой подход основан на любви. Вот почему религия приходит к оконча­тельным выводам — это помогает человеку центрировать се­бя, расслабиться, отдохнуть. С гипотезами ты никогда не сможешь расслабиться и почувствовать себя в своей тарелке. Ты ведь знаешь, что гипотеза — это всего лишь гипотеза и завтра ей на смену придет что-то еще. Можно ли построить дом на таких зыбучих песках?

месяц седьмой, день восемнадцатый

Когда растет доверие, растет блаженство. Когда растут со­мнения, растет напряженность, растут страдания. Сомнения неизменно приводят к боли, к беспокойству. Вот почему на­учный подход делает человека сумасшедшим; все человечест­во начинает сходить с ума. Учти: я не против науки как тако­вой, но я хочу, чтобы человек сперва укрепился в своем серд­це, и только потом использовал науку как средство. Наука может быть только слугой, но никак не господином.

Наука никогда не будет пристанищем человека. Она мо­жет принести тебе комфорт и удобства, но она не способна улучшить качество твоей жизни — это невозможно.

Наука должна быть использована для удобства человека. Она может дать человечеству множество полезных вещей, но к ней нельзя относиться как к Богу. Бог не в ее компетенции, но именно на такое отношение она претендует. Вот почему все человечество чувствует себя так, словно оно в пустыне и все ориентиры потеряны. Жизнь утратила смысл, ценность. Ты можешь кое-как тащиться по жизни, но не можешь тан­цевать.

Танец, блаженство, праздник приходят только через до­верие.

Месяц седьмой, день девятнадцатый

Мы знаем, что любовь мимолетна. Сегодня она здесь, а завтра вдруг уже куда-то исчезла. Но если любовь мимолетна, значит, это не настоящая любовь, это что-то иное, маскиру­ющееся под нее: возможно — похоть, возможно — физиоло­гический импульс, биологическая потребность, возможно — страх одиночества, попытка заполнить пустоту существова­ния. Это может быть что угодно, только не любовь. Если это любовь... самое важное качество истинной любви — ее бес­смертие.

Вкусив бессмертие любви, вечность любви, ты преобра­жаешься. Перестав быть частью обыденного мира, ты вступа­ешь в священный, сакральный мир. Ты продолжаешь вести все ту же обычную жизнь, ты становишься даже более обыч­ным, чем раньше. Но ты теряешь все свои претензии, ам­биции, все свои эгоистические замашки, ты забываешь о том, что ты личность, ты становишься более чем обычным.

В твоей обычности появляется свет, изящество, красота и великолепие. Ты полон света, поскольку полон любви; ты полон радости, поскольку полон любви. Ты всегда готов по­

Месяц седьмой

делиться всем, что имеешь, ведь ты обнаружил неиссякаемый источник. Ты больше не можешь быть несчастным.

Месяц седьмой, день двадцатый

Та любовь, о которой я говорю, не имеет ничего общего с так называемыми любовными отношениями. Наши любов­ные отношения складываются случайно. Вечная любовь мо­жет коснуться любовных отношений, но она не может их создавать. Она прикасается... Она прикасается к деревьям, к луне, к солнцу, к ветру, к людям, к животным, к земле, к ска­лам — она прикасается ко всему двадцать четыре часа в сутки. Но из ее прикосновений не возникает никаких взаимоотно­шений.

Прикосновение любви подобно реке: это поток, движе­ние, танец. Взаимоотношения — это стабильность, застой — нечто такое, что утратило способность развиваться и расти. Как только ты сталкиваешься с тем, что перестало развивать­ся, ты чувствуешь усталость, чувствуешь грусть. Тебя охваты­вает отчаяние и боль, ведь ты теряешь связь с жизнью.

Твоя жизнь должна быть подобна реке, но ты привязался к чему-то: к жене, мужу, другу. Чувствуя себя привязанным, ты начинаешь злиться, ведь никому не хочется терять свобо­ду. Высшая радость человека — в свободе. Глупость челове­ческого ума проявляется в том, что мы создаем ситуации, в которых теряем свободу. Тогда ты подобен птице, неспособ­ной летать, и твоя душа страдает. Что это за птица, если она не может летать? И что это за сущность, которая не может развиваться?

Наша сущность жива, пока происходит ее становление. Сущность и есть становление. Если твое становление прекра­тится, ты будешь подобен камню. Пока твое становление продолжается, ты подобен лотосу, который готов вот-вот рас­крыться.

Месяц седьмой, день двадцать первый

Никогда, никогда, даже на одно мгновение не теряй своей свободы. И никогда не отнимай свободу у другого существа. Вот что я называю религией. Истинно религиозный человек всегда остается свободным, и он помогает оставаться свобод­ными людям, которые приходят к нему. Он никогда никем не обладает и не позволяет никому другому обладать им самим.

Это требует постоянной бдительности, поскольку наш ум всегда стремится привязаться к чему-то или к кому-то. Но, привязываясь, мы проигрываем. Привязываясь, мы соверша­ем самоубийство. Когда мы привязываемся, возникает стран­ная ситуация: мы начинаем ненавидеть тех, кого полюбили; мы хотим уничтожить тех, к кому успели привязаться.

На первый взгляд, ситуация действительно странная. Но если взглянуть на нее трезво, она станет ясной и логичной. Ты ненавидишь человека, отобравшего твою свободу. Ты не­навидишь отношения, которые стали для тебя тюрьмой. Но ты — прилипала. Тебе комфортно там, где привычно, и ты боишься неведомого.

И потому ты совершаешь поступки, полные внутренних противоречий: ты привязываешься и ты требуешь для себя свободы. Все люди страдают от этого. Привязываясь, люди не могут отказаться от стремления к свободе, ведь свобода в самой природе человека. О свободе невозможно забыть.

Ни одно человеческое существо так и не смогло забыть о свободе и не сможет забыть о ней никогда, ибо мы не просто любим свободу; мы сами — свобода, и наше развитие воз­можно, только когда мы свободны.

Месяц седьмой, день двадцать второй

Это хорошо, что на Западе телевизор называют «идиот­ским ящиком». Потому что только идиоты могут часами си­деть перед телевизором. Сам этот ящик не такой уж идиот­ский, просто его любят смотреть идиоты. Что они там видят?

Все та же кровь, все то же насилие, все те же старые истории, все те же любовные треугольники: две женщины — один мужчина, двое мужчин — одна женщина. Какой маразм! Ка­кой-то умник в десятый раз экранизирует одну и ту же исто­рию, и какие-то идиоты в десятый раз ее смотрят. Все та же фабула, все та же интрига, — ничего нового.

Куда интереснее созерцать собственный ум — ведь он ку­да более безумен и куда более изобретателен. Если ты пои­щешь в своем уме, ты здорово удивишься. Ты откроешь для себя больше поз для секса, чем их можно найти во всех кни­гах... В уме действительно интересно! Ты можешь совершить там любые возможные преступления и всех сортов само­убийства — только давай, наблюдай за всем этим! И что са­мое удивительное — за такие просмотры не надо платить!

Но постепенно все эти сцены начнут пропадать. Ты ста­новишься внимательнее — они блекнут; ты глубже осозна­ешь — они теряют силу. И однажды случается чудо: ум вооб­ще исчезает, вместо него появляется огромная пустота. Ты остаешься в полном одиночестве. Тебе больше нечего будет созерцать. Тогда появляются тысячи цветов — рождается красота, истина, добро, блаженство.

Месяц седьмой, день двадцать третий

Одиночество как таковое не делает человека счастливым. Человек чувствует пустоту, он чувствует, что ему чего-то не­достает. Он не может быть один долгое время. Даже час оди­ночества кажется ему многими часами. От одиночества чело­век убегает во взаимоотношения. Взаимоотношения — это такое бегство от себя, они негативны по сути: мужчина влюб­ляется в женщину, чтобы избежать одиночества, женщина влюбляется в мужчину, чтобы избежать одиночества.

Позитивные взаимоотношения — совсем другое дело. Ты любишь быть собой, тебе нравится твое одиночество, как только у тебя появляется время, ты уходишь в него и раду­ешься ему. Постепенно ты приходишь к такому блаженству, что не можешь не поделиться им с кем-то еще. Ты — словно туча, полная влаги, туча, которой нужно пролиться дождем. Не важно, нуждается ли в этом дожде земля, не важно, нужен ли дождь деревьям, — туча должна освободиться от влаги.

Помни, самая тяжелая ноша — это блаженство, которое переполняет тебя. Все остальное можно нести самому, но блаженством ты должен делиться. Блаженство самая тяжелая ноша, сладостная, неподъемная. Ты не в силах нести эту но­шу сам, тебе нужны друзья, с которыми ты можешь ее разде­лить. Такие взаимоотношения — положительные. Тогда лю­бовь не засасывает вниз, но поднимает ввысь. Тогда влюб­ленный мужчина парит вместе с женщиной.

Месяц седьмой, день двадцать четвертый

Жизнь может быть просчитана и вычислена. Тогда она прозаична, обыденна, тогда она арифметика, логика. Все в ней сухо: нет цветов, нет песни, нет танца. Ты не живешь — ты кое-как тащишься по жизни.

И жизнь может быть поэзией, музыкой, праздником. Нам самим приходится решать, какую жизнь избрать. Нам до­ступны обе альтернативы.

Человек рожден свободным. Человек не рождается с гото­вой судьбой. Если бы существовала судьба, не было бы сво­боды, если бы существовала судьба, человек был бы маши­ной. Автомобиль не может быть самолетом, самолет не может быть компьютером, компьютер не может быть печью. У каж­дой из машин своя судьба — в них все предопределено, они выполняют определенную программу.

Но человек не рождается машиной, человек рождается абсолютно свободным. Ему приходится делать выбор бук­вально на каждом шагу. Наш главный выбор заключается в следующем: чем будет наша жизнь — прозой или поэзией, логикой или любовью, математикой или музыкой, материей или сознанием; будет она обыденной или же исполненной блаженства?

Осознай это и сделай разумный, обдуманный выбор. Пусть твоя жизнь станет поэзией, ведь тогда ты узнаешь, что такое Бог. Бог познаваем лишь для поэтов, музыкантов, тан­цоров, способных забыть, что они поэты, музыканты, танцо­ры, способных исчезнуть, потерять себя в поэзии, музыке, танце.

Месяц седьмой, день двадцать пятый

Любовь превращает человека в великого поэта. Если даже любовь не смогла сделать из тебя поэта, тебе уже не стать им никогда. Любовь открывает в твоей жизни новое измере­ние — без любви ты всегда будешь прикован к миру логики. Как только ты встречаешь любовь, логика исчезает; ты выхо­дишь за пределы логики. Поэтому логический ум называет любовь «слепотой» и «безумием». Логика заклеймила любовь как «слепоту», как «безумие», дала ей тысячи иных нелестных определений, и все потому, что интеллект не в силах понять любовь.

Мир любви — иной мир. Он не имеет ничего общего с арифметикой, логикой и наукой. Он не поддается измерению и расчету. Никто не может дать ему определения. Тот, кто проник в его глубину, оказывается немым — этот мир не под­дается описанию.

Любовь — великое чувство. Это чувство настолько силь­но, настолько экстатично, что оно в конце концов взрывает­ся. Оно взрывается танцем, музыкой, поэзией, живописью — всевозможным творчеством. Любовь всегда созидательна. Наш мир стал деструктивным, потому что людей научили подавлять свою любовную энергию. Подавленная энергия любви становится разрушительной силой. Свободная откры­тая любовь всегда созидательна.

Месяц седьмой, день двадцать шестой

Любовь — это жизнь. Если в тебе горит огонь любви, если ты весь в любовном пламени, ты излучаешь свет, и этот свет озаряет окружающих. Огонь твоей любви становится осязае­мым — люди могут прикоснуться к нему. Тогда твоя любовь несет благословение.

Человек способен обогатить бытие, его вклад может быть поистине велик. Пока ты не обогатишь бытие, ты не обре­тешь блаженства. Когда ты делаешь свой вклад в бытие, ты участвуешь в работе творца, ибо ты сам — творец. Быть твор­цом — значит быть частью Бога. И иного пути нет.

Месяц седьмой, день двадцать седьмой

Человек может выбрать один из двух путей: либо превра­тить свою жизненную энергию в стоячий пруд, либо самому превратиться в поток, в реку жизненной энергии. Стоячий пруд не знает того, что есть за его пределами. Стоячий пруд становится твоим эго.

Поток твоей жизненной энергии помогает тебе покинуть твои пределы. Это всегда устремление к океаническому, бес­предельному, бесконечному. Твоя жизнь должна быть подоб­на реке — всегда быть в движении, не останавливаться, не привязываться, стремиться в неведомое.

Правильно жить — значит жить рискуя: вечно исследуя, вечно устремляясь к звездам. Тогда жизнь становится чистой медитацией, ведь каждое мгновение приносит столько сюр­призов, в каждом мгновении столько новизны — тебе не ос­тается времени, чтобы задуматься.

Человек, ведущий однообразную жизнь, может планиро­вать завтрашний день, ведь у него все предсказуемо. Он зна­ет, что собирается делать завтра и что послезавтра. Медита­тивный человек непредсказуем. Он непредсказуем не только для окружающих, Он непредсказуем для самого себя. Может ли он планировать, если сам не знает того, что будет делать в следующую секунду? Мыслей о планировании у него просто не возникает. Он живет открытой жизнью, он радуется каж­дому мгновению — новому, свежему. С открытым сердцем он постигает смысл того, что называется «Богом», «нирва­ной», «просветлением». Все это — разные имена одной и той же вещи.

Месяц седьмой, день двадцать восьмой

Где бы ни появился человек, решивший посвятить свою жизнь поиску истины, общество немедленно занимает по от­ношению к нему враждебную позицию. Общество не может смириться с его существованием и мстит ему. Общество как таковое держится на лжи, поэтому человек, посвятивший се­бя поиску истины, таит в себе угрозу установленному общес­твенному порядку. Такого человека нужно уничтожить.

Так было на протяжении всей истории. Даже сегодня ни­чего не изменилось. Большой прогресс достигнут в других сферах — в технологии, в науке. Но психологически люди остались таким же примитивными, как и прежде.