Глава III. Становление Русского централизованного государства

. Судити суд бояром и околничим. А на суде быти у бояр и у околничих диаком. А посулов бояром, и околничим, и диаком от суда и от печалованиа не имати; також и всякому судне посула от суда не имати никому. А судом не мстити, ни дружити никому.

Статья 1 определяет состав боярского суда и пределы его компетенции. Суд осуществляется членами Боярской Думы, занимавшими высшие придворные должности и исполнявшими фактически обязанности судей. В целях ограничения судебных прав бояр и необходимости ведения судопроизводства, к боярскому суду допускаются представители иных сословий — дьяки. Первоначально дьяки появились в штате князя и, как правило, занимались оформлением его духовных и иных грамот. Иногда они даже были холопами, на что указывают документы времен Ивана Калиты. Первые официальные упоминания о великокняжеском казенном дьяке встречаются в 1447—1453 гг., а в 1493 году появляется упоминание о “Казне”. Она понимается как Казенный приказ с дьяками и делопроизводством, ведавший личным имуществом великого князя, его казной, а также архивом⁸⁵.

2. А каков жалобник к боярину приидет, и ему жалобников от себе не отсылати, а давали всемь лсалобником управа в усемь, которымь пригоже. А которого жалобника а непригоже управити, и то скаэати великому князю, или к тому его послаги, которому которые люди приказаны ведати.

Статья указывает на наличие у судей различной компетенции. Если к судье попадает дело, ему не подсудное,он должен обратиться за указанием к великому князю или сам передать дело по подсудности.

Статья впервые упоминает о зарождении приказной системы. Высказанное Л. В. Черепниным и поддержанное А. К. Леонтьевым мнение о том, что в статьях 1—2 нет еще данных, указывающих на оформление приказной системы, и что судьи для разбора того или иного дела назначались каждый раз по решению великого князя⁹², вызывает возражение. Уже в XIV — XV вв. наряду с дворцово-вотчинной системой отдельные дела поручались, приказывались какому-нибудь боярину или дьяку, которые разрешали их самостоятельно. Поэтому приказы часто носили имя дьяка, которому поручалось выполнение того или иного дела (например, Приказ дьяка Варфоломея). Должности дьяков переходили ких преемникам, образуя постепенно постоянные учреждения⁹³.

Что касается предписания давать всем обращающимся в суд управу, то советские исследователи справедливо опровергли утверждение дворянско-буржуазных историков о якобы равном для всех классов феодального общества суде. Вместе с тем вряд ли правильно рассматривать норму данной статьи лишь применительно к оформлению документации на землю. Во-первых, нет никаких оснований показывать классовый характер суда только на примере земельных тяжб, тем более, что порядок рассмотрения этих споров особо оговаривается Судебником, специально устанавливающим сроки исковой давности по земельным тяжбам с целью их ограничения⁹⁶. Во-вторых, врядли можно предположить, что Судебник устанавливал обязанность управы только для того, чтобы иметь возможность отказать эксплуатируемому в его иске, не разбирая дело по существу. Даже разбор дела по существу не гарантировал эксплуатируемому получения в суде управы, удовлетворения его иска. Требование Судебника давати всем жалобником управа основывается на стремлении господствующего класса сосредоточить решение всех дел именно в государственных органах, стоящих на страже интересов господствующего класса, и не допустить разбора дела по старинным обычаям или путем передачи его выборному третейскому суду. Это положение указывает на то, что, в отличие от Русской Правды, лишавшей некоторые категории населения (холопов, частично — закупов) права обращения в государственный суд, Судебник 1497 года признает всех, в том числе и холопов, субъектами права, могущими искать и отвечать по суду. Помимо этого заинтересованность суда в разборе разного рода дел объясняется и тем обстоятельством, что судебные пошлины увеличивали великокняжеский доход.

3. А имати боярину и диаку в суде от рублевого дела на виноватом, кто будет виноват, ищеа или ответчик, и боярину на виноватом два алтына, а диаку осмь денег. А будеть дело выше рубля или ниже, и боярину имати по тому расчету.

Статья 3 и следующие статьи развивают и конкретизируют ст. 9 Белозерской уставной грамоты, определяя размер и порядок взимания пошлин за рассмотрение дел боярским судом. Статья 3 направлена против посулов и заменяетихстрого регламентированными судебными пошлинами, которые взыскивались на виноватом, т. е. со стороны, проигравшей дело. Размер пошлины зависел от суммы иска и лица, ее получающего. За основу бралась цена иска в один рубль. При этом боярин получал два алтына (12 денег), а дьяк восемь денег. С увеличением или уменьшением суммы иска пропорционально изменялся и размер пошлины.

4. О ПОЛЕВЫХ ПОШЛИНАХ. А досудятся до поля, а у поля не стояв, помиряться, и боярину и диаку по тому расчету боярину с рубля два алтына, а диаку осмь денег; а околничему, и диаку, и неделшиком пошлин полевых нет.

Судебник конкретизирует порядок взимания пошлин за организацию судебного поединка — поля. Поединку предшествовало крестное целование, даже если бились не сами истцы и ответчики, а наймиты — полевщики, представляющие интересы той или иной стороны. Это уже институт судебного представительства (подробнее о нем см. комментарии к ст. ст. 49 и 52). Отказ от поля расценивался как признание своей вины. По свидетельству Герберштейна, на судебный поединок стороны “могут выставить вместо себя... какое угодно другое лицо, точно так же... могут запастись каким-угодно оружием, за исключением пищали и лука. Обыкновенно они имеют продолговатые латы, иногда двойные, кольчугу, наручи, шлем, копье, топор и какое-то железо в руке наподобие кинжала, однако заостренное с того и другого краю; они держат его одной рукой и употребляют так ловко, что при каком угодно столкновении оно не препятствует и не выпадает из руки. Но по большей части его употребляют в пешем бою”⁹⁷.

Судебный поединок как вид доказательства существовал еще в Древнерусском государстве, но законодательно впервые закреплен в Псковской Судной грамоте (см. ст. ст. 10, 13, 17, 18, 21, 36, 37, 101, 117, 119). Поле назначалось только по делам, не затрагивающим интересов государства, и могло быть заменено свидетельскими показаниями. Организацией поля ведали окольничий, дьяк и неделыцик.

Недельщик — должностное лицо, в обязанность которого входили вызов в суд сторон, арест и пытка обвиняемых и передача в суд дел о воровстве, организация судебного поединка и исполнение решения суда. По определению Герберштейна, “неделыцик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; недельщики принадлежат к числу благородных”⁹⁸. Наименование свое недельщики получили потому, что они сменялись по неделям⁹⁹. Недельщики могли назначаться судом по просьбе истца для помощи ему в отыскании ответчика и обеспечения его явки в суд. Герберштейн писал: “Всякий желающий обвинить другого в воровстве, грабеже или убийстве, отправляется в Москву и просит позвать такого-то на суд. Ему дается неделыцик, который назначает срок виновному и привозит его в Москву”¹⁰⁰. Эти сведения подтверждаются историческими документами. Так, правая грамота 1528 года митрополичьей кафедре упоминает недельщика Данилу Трофимова, который доставлял на суд ответчиков и правил на них истцов иск¹⁰¹. За отправление этих обязанностей недельщик получал вознаграждение от заинтересованной стороны.

Если стороны приходили к примирению в ходе судебного разбирательства до начала поединка, то пошлина взыскивалась в пользу лиц, ведущих судебное разбирательство, т. е. боярина и дьяка, а полевая пошлина в пользу лиц, организующих поле, не взыскивалась.

5. А у поля стояв помирятся, и боярину и диаку имати по тому ж расчету пошлины свои; а околничему четверть и диаку четыре алтыны з денгою, а неделщику четверть, да неделщ.ику ж вязчего два алтына.

При примирении сторон во время судебного поединка, наряду с пошлиной боярину и дьяку, взыскивалась пошлина в пользу должностных лиц, наблюдающих за полем. При этом в пользу недельщика, помимо полевой пошлины, взыскивалась вязчее.

Вязчее или вязебное — одна из наиболее ранних пошлин, предусмотренных еще в ст. 114 Русской Правды, за связывание беглого холопа. В XV — XVI вв. под вязчим, вямсщим, вязьбой понималась пошлина за связывание подсудимого, наложение оков на него или за подтверждение заключенного сторонами соглашения о судебном поединке и за его организацию¹⁰². Насколько можно судить, размер этой пошлины, восходящей еще ко временам Русской Правды, в XV — XVI вв. составлял примерно 20—24 деньги¹⁰³.

6. А побиются на поли в заемном деле или в бою, и боярину с диакомъ взяты на убитом противень противу исцева; а околничему полтина, а диаку четверть, а неделшику полтина да неделщику ж вясчего 4 алтыны.

В данном случае поле состоялось, а значит, есть и побежденный, с которого взыскивают пошлины. В ст. 6 предусматриваются сравнительно небольшие дела — по спорам о займе и об ответственности за побои. Установление единого порядка судопроизводства для дел об оскорблениях действием и обязательств из договоров подтверждало, по мнению С. Г. Струмилина, отсутствие в тот период резкой грани между сферой уголовных и гражданских дел¹⁰⁴. Более правильным, однако, представляется объяснение М. Ф. Владимирского-Буданова, относившего дела об оскорблениях действием и обязательствах из договоров к категории дел, нарушавших интересы частных лиц в отличие от деяний, приносящих вред всему господствующему классу в целом, что и обусловило впоследствии разницу между судом и розыском¹⁰⁵.

7. А побиются на поли в пожеге, или в душегубстве, или в разбои, или в татбе, ино на убитом исцево доправити; да околничему на убитом полтина да доспех, а диаку четверть, а неделшику полтина, да неделщику ж вясчего 4 алтыны. А сам убитой в казни и в продажи боярину и диаку.

Здесь поле применяется только по уголовным и притом преимущественно тяжким делам — об убийстве, разбое, воровстве, поджоге. Побежденный уплачивал полевые пошлины в том же размере, что и по ст. 6, но, кроме того, отдавал окольничему доспехи, в которых участвовал в судебном поединке. Проигравший дело подвергался наказанию, предусмотренному законом за соответствующее преступление.

Однако на практике поле как доказательство, не способное охранять интересы господствующего класса, допускалось только в исключительных случаях, когда не было возможности разобрать дело при помощи других доказательств. Стремление господствующих классов ограничить применение поля проявляется еще до Судебника 1497 года. Так, в 1410 году митрополит Фотнй писал новгородскому духовенству, чтобы священники не причащали идущих на поле и не хоронили убитых. Убивший своего противника рассматривался как душегубец; священник, причастивший или отпевший участника поля, лишался сана¹⁰⁶.

8. А ТАТБЕ. А доведуть на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью, а исцево велети доправити изь его статка, а что ся у статка останеть, ино то боярину и диаку имати себе. А противень и продажа боярину и диаку делити: боярину два алтына, а диаку осмь денег. А не будет у которого лихого статка, чем исцево заплатити, и боярину лихого истцу вь его гыбели не выдати, а велети его казнити смертною казнию тиуну великого князя московскому да дворскому.

В статье наряду с процессуальными появляются нормы материального уголовного права. В ст. ст. 8 и 9 вводятся некоторые новые составы преступлений. Так, наряду с татьбой и разбоем, известными еще Русской Правде, впервые появляется понятие ябедничества, т. е. ложного доноса, злостной клеветы, имевшего своей целью обвинить невиновного. Наиболее существенным новшеством является введение в статью такой категории преступного деяния, как лихое дело. Новый состав давал господствующему классу неограниченные возможности. В борьбе со своими противниками под это понятие теперь можно было подвести любое деяние, которое приносило вред всему господствующему классу в целом, нарушая его интересы или посягая на установленный в государстве порядок.

Судебные функции по поручению великого князя или наместников и волостелей осуществляли тиуны. В соответствии с этим тиуны подразделялись на государевых и боярских. Боярские подчинялись наместникуили волостелю, в пользу которых они собирали доходы. Тиуны государевы или великокняжеские были лишь в Москве и московских волостях, являвшихся великокняжескими вотчинами. Доходы с них поступали в пользу великокняжеской казны. Московский тиун подчинялся не наместнику, а непосредственно великокняжескому казначею. Таким же правом пользовался новгородский тиун¹⁰⁸.

Лихим человеком мог быть признан любой, хотя бы и не совершивший никакого конкретного деяния, но сочувствовавшийтребованиям народа, поддерживавший их и в силу этого являющийся лицом опасным для господствующего класса. Он отнюдь не является рецидивистом, как трактует это Е. И. Колычева¹⁰⁹. Виновность оговоренного подтверждалась не представлением доказательств, а крестным целованием (присягой) оговаривающих (см. ст. ст. 12—13), что свидетельствовало о применении следственной формы процесса при расследовании наиболее опасных деяний. Дела начинались, как явствует из статьи, не только по иску частного лица, но главным образом вследствие довода, то есть обвинения, производимого специальными должностными лицами — доводчиками. Они находились в штате наместников и выполняли, по мнению С. Б. Веселовского, обязанности судебных следователей¹¹⁰. Вероятно, во избежание лишних поборов, вызывавших недовольство населения, доводчикам предписывалось ездити в стану без паропка (помощника) и без простые (в данном случае — без лишней) лошади... А где доводчик ночует, туто ему не обедати, а где обедаеть, туто ему не ночевати. Доводчикам поручался также вызов в суд, а иногда и выполнение судейских обязанностей¹¹¹.

Применение смертной казни в зависимости от личности преступника, а не от состава преступления явилось ярким отражением усиления классового террора в период создания Судебника и феодально-сословного характера права.

9. А государскому убойце и коромолнику, церковному татю, и головному, и подымщику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку живота не дати, казнити его смертною казнью.

Имея в своей основе ст. 7 Псковской Судной грамоты, ст. 9 перечисляет особо опасные преступления против государства и церкви, а также деяния, совершаемые феодально-зависимым населением против своих господ. На первом месте упоминается государский убойца, т. е. убийца своего господина. Именно так переводит это выражение Герберштейн¹¹². Введение специального понятия государский убойца и установление смертной казни для лиц, совершивших это деяние, обусловливалось учащением случаев выступления зависимого населения против своих господ и необходимостью защиты жизни представителей господствующего класса.

Крамола упоминается, например, в докончании (договоре) князя Семена Ивановича (сына Калиты) с братьями в начале 50-х годов XIV в. по отношению к боярину Олексию Хвосту, который вшел в коромолу к великому князю. Первоначально крамола выражалась главным образом в отъездах князей и бояр, пытавшихся сохранить свою самостоятельность. Крамольник и его дети лишались боярского чина и права на имущество¹¹³, но не подлежали еще уголовному наказанию. По мере усиления борьбы с великокняжеской властью крупные бояре стали прибегать к прямой измене, заговорам, восстаниям и иным действиям, направленным против власти и жизни самого великого князя.

Можно предположить, что крамольник, покушавшийся на государственный строй или особу государя, наказывался даже за голый умысел. Так, в 1456 году за прежние деяния и по подозрению в умыслах крамолы был пойман на Москве и сослан в Углич серпуховской князь Василий Ярославич. Несомненно, что крамола инкриминировалась и всем тем представителям низов феодального общества, которые вступали в открытую борьбу против господствующего класса. Интересно, что В. Н. Татищев называет крамольника возмутителем народа¹¹⁴.

Под церковным татем, по мнению большинства исследователей Судебника, понимается лицо, совершившее святотатство, т. е. деяние, так или иначе нарушающее права и интересы церкви, являющейся оплотом феодального государства. Однако ни Судебник 1497 года, ни Судебник 1550 года не определяют еще специальных составов святотатства.

Относительно понятия головной татьбы нет единого мнения. По словам В. И. Татищева, “головной тать на многих местех разумеет смертноубийцу, да и всякий тать, по словам христовым, из того не выключен”¹¹⁵, т. е. тать включал и понятие убийцы. Л. В. Черепнин считал, что под головной татъбой следует рассматривать воровство, сопровождавшееся убийством¹¹⁶. Оспаривая это положение, Е. И. Колычева присоединяется к сложившейся в историко-правовой литературе позиции, согласно которой головная татьба — это похищение людеи, преимущественно холопов¹¹⁷.

Квалификация головной татьбы, как кражи холопов наиболее ценного для господствующего класса имущества, — не лишена основания. Тем более что ст. 10, открывающая цикл статей о порядке ответственности за разного рода кражи, включает в их число головную татьбу. К толкованию термина головная татьба, как кражи людей (для продажи в холопство), присоединяется и А. А. Зимин, считая нелогичным с точки зрения древнерусского права понимать головную татьбу как татьбу с убийством¹¹⁸. Однако, как показывает Л. В. Черепнин, укрывательство людей, похищение холопов или переправка их за рубеж влекли не смертную казнь, а похолопление виновных¹¹⁹.

Зажигалник — человек, совершивший поджог, что расценивалось как тягчайшее преступление еще во времена Русской Правды. Поэтому вполне справедливо замечание О. И. Чистякова о том, что норму ст. 9 нельзя рассматривать только как поджог города с целью сдачи его врагу¹²⁷. Однако наказание за поджог зависело, вероятно, от того, принадлежал ли преступник к категории лихих людей. Так, из судного списка от Л) июня 1503г. явствует, что виновный в поджоге монастырской деревни Михалка Жук, приговорен к возмещению нанесенного монастырю ущерба в размере 5 рублей. За отсутствием денег и поручительства в уплате их виновный был передан монастырю до искупа, т. е. до отработки долга. Из судного списка видно, что Жук совершил поджог рнясь, т. е. злясь за взятое монастырем с него пожилое ¹²⁸. Налицо злая воля. Но представляется неправильным относить, как это делает А. Г. Поляк, человека, совершившего деяние умышленно, по злой воле, к числу ведомых лихих людей ¹²⁹. Подразумевается, что первоначально, когда понятия случайного и неосторожного деяния еще не были выделены, виновный действовал умышленно. Но это еще не означало, что он был лихим человеком, да еще ведомым. Смертная казнь по ст. 9 имеет в виду, как справедливо подчеркивает Л. В. Черепнин, особую опасность поджога, совершенного либо ведомым лихим человеком, либо как акт классовой борьбы¹³⁰. Так, когда в 1547 году начались пожары в Москве, то сразу же возникли слухи, что виной пожара были зажигалники. Многих поджигателей имали и пытали, а затем казнили смертною казнью: глав им секли и на колье их сажали и в огонь их в те же пожары метали ¹³¹. Зажигалники, т.е. те, кто пожар учиняли нарочным делом, подлежали смертной казни и по нормам последующего законодательства.

10. О ТАТЕХ. А которого татя поймают с какою татбою ни буди впервые, опроче церковные татбы и головные, а в мной тагбе в прежней довода на него не будет, ино его казнити торговою казнию, бити кнутием да исцево на нем доправя, да судке его продати. А не будет у того татя статка, чем исцево заплатить, ино его бив кнутиемь, да исцу его выдать въ его гибели головою на продажю, а судье не имати ничего на нем.

11. А поймают татя вьдругые с татбою, ино его казнити смертною казнию, а исцево заплатити изь его статка, а досталъ его статка судье. А не будет у того татя статка с ысцеву гыбель, ино его исцу в гибели не выдати, казнити его смертною казнью.

12. А на кого взмолвят детей боярскых человек пять или шесть добрых, по великого князя по крестному целованию, им6{ черных человекь пять-шесть добрых христиан целовалников'' что он тать, а довода на него в прежнем деле не будет, у кога крал или кому татбу плачивал, ино на том взяти исцеву гыбельи бес суда.

13. О ПОЛИЧНОМ. А с поличным его приведут впервые, а, взмолвят на него человекь пять или шесть по великого князЯ по крестному целованию, что он тать ведомой, и преж того нес динова крадывал, ино того казнити смертною казнию, а исцева заплатити из его статка.

14. О ТАТИНЫХ РЕЧЕХ. А на кого тать возмолвит, ина того опытати: будет прирочной человек э доводом, ино его пытати в татбе; а не будет на него прирока э доводом в какове деле в прежнем, ино татиным речем не верити, дати его на поруку до обыску.

Статьи 10—14

В ст. 10 предусматривается наказание за простую кражу. Кража, совершенная впервые, кроме церковной и головной, и кража с поличным со стороны ведомого лихого человека, влекли за собой торговую казнь, а также возмещение убытков по терпевшему. В случае несостоятельности осужденного можно было выдать головой. С. Г. Струмилин интерпретировал это положение лишь как продажу имущества, но никак не личности истца. Выдача неимущих истцам головою в работу до искупа получила, по его мнению, законодательное закрепление лишь в Уложении 1649 года¹³³. Однако общепринятым в науке является мнение о том, что несостоятельный должник отдавался истцу или кредитору в холопство до отработки долга¹³⁴. Это защищало интересы феодальных собственников.

Торговая казнь означала битье кнутом, которое производилось палачом на торгах, площадях или в иных местах скопления народа, с целью устрашения последнего. Торговая казнь часто являлась замаскированным видом смертной казни, особенно в случаях, когда предписывалась торговая казнь без пощады. Число ударов в законодательстве не определялось. В XVIII —XIX вв. число ударов доходило до 400, в XVII в. для пытки устанавливалось 300 ударов. Но уже 50 ударов считалось битьем нещадным: Тех воров... бить кнутом... нещадно, давать бы ударов по 50¹³⁵. Этот вид наказания применялсядосередины XIX в.

Статья 11, относя рецидив к числу отягчающих признаков, рассматривает повторную кражу как квалифицированную. При отсутствии у виновного имущества он не выдается истцу для возмещения убытков, а подвергается смертной казни.

Статьи 12—13 определяют порядок оценки показаний, изобличающих преступников. По ст. 12 оговор в воровстве со стороны 5—6 добрых людей, даже при отсутствии доказательств в виновности (а довода на него в прежнем деле не будет), влек для оговоренного обязанность удовлетворить требования истца без разбора дела по существу (ст. 12). Институт оговора —обвинения (а на кого взмолвят...пятъ или шесть... добрых христиан) трактовался по-разному. Б. И. Сыромятников видел в этом обыскное начало в виде язычной молки, т. е. свидетельства целой общины, которая добрила или лиховала человека, давая общую оценку его личности¹³⁶. Признавая, что институт оговора является остатком суда общины, М. Ф. Владимирский-Буданов рассматривает его, однако, как переходный момент к началу повального обыска¹³⁷. Это более соответствует действительности, ибо оговор со стороны добрых, т. е. благонадежных с точки зрения господствующего класса, людей приобретал в глазах законодателя безусловную доказательственную силу. К добрым людям обычно относились дети боярские, составлявшие разряд свободных служилых людей, занимавшие низшие и средние должности в армии и системе управления и получавшие за свою службу земельные пожалования, или волостные крестьяне, сидевшие на черных землях, находившихся под управлением общей администрации, и целовавшие крест, т. е. присягавшие при избрании их населением для выполнения различных должностей в органах местного управления. Таким образом, добрые люди являлись представителями господствующего класса или зажиточной части крестьянского населения.

Согласно ст. 13, признание добрыми людьми вора ведомым лихим человеком, хотя бы и совершившего первую кражу (а довода на него в прежнем деле не будет), но пойманного с поличным, влекло для него смертную казнь. М. Ф. Владимирский-Буданов подчеркивает, что более строгое наказание вора, захваченного с поличным, характерно для древнего права всех народов¹³⁸. Поличное — непосредственная улика в виде украденных вещей, найденных у похитителя под замком. А поличное то, что выимут из клети из-за замка; а найдут что во дворе, или в пустой хоромине, а не за замком, ино то не поличное ¹³⁹.

По ст. 14 оговор со стороны татя подлежал проверке. Если оговоренный татем был прирочный (известный как уже раз совершивший противозаконное деяние) человек с доводом, он подвергался пытке. В противном случае оговоренный отдается на поруки до производства обыска. Обыск, по мнению большинства ученых, означал опрос добрых людей с целью определения репутации подсудимого. Представляется, однако, заслуживающим внимания мнение Г. Сокольского о том, что в данном случае разумеется не повальный обыск, а аналогично ст. 60 Псковской Судной грамоты — осмотр дома. А татю веры не ять; а на кого возклеплет, ино дом его обыскати; и энайдуть в дому его что полишное, и он тот же тать, а не найдут в дому его, и он свободен ¹⁴⁰.

15. О ПРАВОЙ ГРАМОТЕ. А от правые грамоты имати от печати с рубля по девяти денег, а диаку от подписи с рубля по алтыну, а подьячему, которой грамоту напишет правую, имати с рубля по три денги.

16. О ДОКЛАДНОМ СПИСКЕ. А докладной список боярину печатати своею печатью, а диаку подписывати. А имать боярину от списка с рубля по алтыну, а диаку от подписи с рубля по четыре денги, а подьячему, которой на списке напишет, с рубля по две денги.

17. О ХОЛОП И ЕЙ О ПРАВОЙ ГРАМОТЕ. А с холопа и с робы от правые грамоты и от отпустные боярину имати от печати с головы по девяти денег, а диаку от подписи по алтыну с головы, а подьячему, которой грамоту правую напишет или отпустную, с головы по три денги.

18. О ОТПУСТНОЙ ГРАМОТЕ. А положит кто отпустную без боярского докладу и без диачей подписи, или з городов без наместнича докладу, за которым боярином кормление с судом боярским, ино та отпустнаа не в отпустную, опроче тое отпустные, что государь своею рукою напишет, и та отпустнаа грамота в отпустную.

19. О НЕПРАВОМ СУДЕ. А которого обинит боярин не по суду и грамоту правую на него сь диаком дасть, ИНО ТА ГРАМОТА не в грамоту, а взятое от дати назад, а боярину и диаку в том пени нет, а исцем суд с головы.

Статьи 15—19

В ст. ст. 15—19 определяется порядок выдачи судебных актов. Все они должны были оплачиваться судебными пошлинами, скрепляться подписью дьяка и печатью великого князя, что свидетельствовало о придании большего значения формальной стороне дела.

В ст. 15 говорится о выдаче правой грамоты — судебного решения. Правая грамота состояла из протокола судебного разбирательства и решения суда. Она выдавалась обычно по просьбе стороны, выигравшей дело, и облагалась пошлиной в пользу должностных лиц судебного аппарата, а именно — подьячего, которой грамоту напишет, дьяка, подписывавшего грамоту, и боярина, скреплявшего грамоту печатью.

Статья 16 определяет размер пошлин с докладного списка. Докладной список представлял собой протокол заседания (судный список) суда первой инстанции, передававшийся на рассмотрение (доклад) вышестоящей инстанции, которая давала указание, как решить дело. Решение" вышестоящей инстанции писалось на оборотной стороне судного списка и являлось основанием для выдачи правой грамоты судом первой инстанции. Основанием для доклада являлись сомнения судьи, возникающие из трудности дела или неясности права, ограниченная компетенция судьи и разногласия судей при сместном суде¹⁴¹. Институт доклада, встречающийся и в Новгородской Судной грамоте (ст. ст. 6, 20, 26, 28, 42), представлял своеобразную форму контроля вышестоящего суда над нижестоящим, содействуя централизации и укреплению княжеского и боярского суда. Установление доклада обеспечивало передачу особо опасных для господствующего класса дел в руки центрального суда, а именно обязательное обращение по докладу устанавливалось при разборе дел о холопах, татях, разбойниках, лихих людях (см. ст. 43). Порядок доклада довольно подробно определен в Новгородской Судной грамоте: А докладу быти во владычне комнате; а у докладу быть ис онца по боярину да по житъему, да кои люди в суде сидели, да и приставом; а иному никому же у доклада не быть. А докладшиком садиться на неделю по трижды, в понедельник, в середу и в пяток. А кои докладшик не сядет на тот день, ино взять на боярине два рубля, а на житьем рубль. А докладшиком от доклада посула не взять, а у доклада не дружить никоею хитростью, по крестному целованью. А кому сести на докладе, ино ему крест целовать на сей на крестной грамоте одновй¹⁴². Решение вышестоящей инстанции по докладу выносилось на основе фактического пересмотра всех материалов дела. Таким образом, институт доклада являлся зародышем апелляционного производства в России.

Учитывая изменения экономического положения холопов, Судебник 1497 года, развивая ст. ст. 66 и 85 Русской Правды Пространной редакции о допущении к свидетельским показаниям холопов, предоставляет им право отвечать и искать на суде, т. е. признает их субъектами права. Кроме этого, Судебник законодательно подтверждает практикуемый отпуск холопов на волю. Это видно в ст. 17, которая предусматривает выдачу правой и отпустной грамот, т. е. судебного решения по искам холопов и документа об отпуске холопов на волю. По наблюдениям Е. И. Колычевой, такой отпуск распространялся прежде всего на верхушку административно-хозяйственного аппарата, военную дружину и одиноких женщин. Он осуществлялся преимущественно в случае выморочности владений феодала и первоначально не требовал определенной регламентации. Факт освобождения того или иного полного человека фиксировался обычно в духовных грамотах (завещаниях). Как правило, отпусгные грамоты давались в спорных случаях¹⁴³, и лишь Судебник 1497 года не только узаконил необходимость выдачи отпустных грамот при всех случаях отпуска холопов, но и определил порядок выдачи их (см. ст. ст. 17, 18, 20, 40—43). Статья 17 устанавливает одинаковую пошлину при выдаче правой и отпустной грамот, размер которой определяется не из расчета пошлин с рубля, а с головы, т. е. с человека. Законодательно подтверждая право на отпуск холопов. Судебник, однако, строго регламентирует порядок его осуществления.

Статья 18 относит решение вопроса об отпуске холопов к компетенции наместника, державшего кормление с боярским судом. В волостях (т. е. в частях уезда) функции управления и суда осуществляли волостели. Судебные функции осуществляли также дворецкие, слободчики, приказчики, посольские и т. д. Все они находились на содержании населения, которое предоставлялоим так называемый корм. А кто будет волостель на Кривондине волости,... корму... имели на Рождество Христово со шти деревень десятеро хлебов, да полоть мяса, да мех овса, да воз сена; а тиуну его... пятеро хлебов, да полоть мяса, да острамок (полвоза. — Авт.) сена, да полмеха овса; а доводчику... с деревни хлеб, да часть мяса, да эобня (кошель, лукошко) овса¹⁴⁴. Кормление давалось, на срок, обычно на год.

Статья 19 предусматривает отмену неправильного решения судьи (та грамота не в грамоту) и предоставляет истцу право повторного рассмотрения дела. Поскольку дело начиналось заново, перед нами институт апелляционного судопроизводства, которое, по всей вероятности, осуществлял сам князь. Это способствовало усилению авторитета суда и защите прав господствующего класса. Законодательство не отличает еще неправый суд от судебной ошибки и не устанавливает ответственности судей за вынесение ими неправильного решения.

20. О НАМЕСТНИЧЕ УКАЗЕ. А наместником и волостелем, которые держат кормлениа без боярьского суда, холопа и робы без докладу не выдати, ни грамоты беглые не дати; також и холопу и робе на государя грамоты правые не дати без докладу, и отпустные холопу и робе не дати.

Статья 20 является не столько иллюстрацией ст. 19, сколько дополнением, уточнением, усилением ст. 18, регистрирующей отпуск холопов на волю. В ней вновь подчеркивается, что наместники и волостели, державшие кормление без боярского суда, неправомочны без обращения в вышестоящую инстанцию решать никакие дела, связанные с правовым положением холопов. Они не могут выдавать не только отпускные, но также грамоты беглые и государя грамоты правые, т. е. решения суда по спорному делу между холоповладельцами о выдаче холопа или робы одной из сторон или о несостоятельности притязаний феодала, когда холопу удавалось доказать свое свободное состояние. Контроль за выдачей этих документов в условиях отпуска холопов и наряду с этим массового бегства и переманивания холопов землевладельцами был особенно необходим для охраны интересов господствующего класса.

21. О ВЕЛИКОМ КНЯЗИ. А с великого князя суда и с детей великого князя суда имати на виноватом по тому же, как и с боярского суда, с рубля по два алтына, кому князь велики велит.

22. О ПРАВОЙ ГРАМОТЕ. От правыя грамоты иматьот печати печатнику великого князя и детей великого князя печатнику с рубля по девяти денег, а дьяку от подписи с рубля по алтыну, а подьячему, которой грамоту правую напишет, с рубля по три денги.

23. А с холопа и с робы печатнику имати от правые грамоты с головы по девяти денег, а дьяку имати от подписи с головы по алтыну, а подьячему, которой грамоту напишет, имать с головы по три денги.

24. О ДОКЛАДНОМ СПИСКЕ. А докладной список с великого князя докладу и с детей великого князя докладу печатати великого князя печатнику и детей великого князя печатнику; от печати имати от списка с рубля по девяти денег; а дьяку от подписи с рубля по алтыну, а подьячему, которой на списке напишет, имать с рубля по две денги.

Статьи 21—24

Данные статьи, могущие, по мнению Л. В. Черепнина, представлять собой самостоятельный правовой памятник, посвященный великокняжескому суду, определяют размер пошлин за разбор дел этим судом¹⁴⁵. Под княжеским судом понимался как суд самого великого князя, так и его детей. Сохранились правые грамоты XV в. — сына и внука Ивана III. Великокняжеский суд в тот период рассматривал дела в качестве суда первой инстанции по отношению к жителям своего домена, а также особо важные дела или дела, совершенные лицами, имеющими привилегию на суд князя. К ним обычно относились обладатели (духовные и светские) тарханных грамот, и служилые люди, начиная с чина стольника. Помимо этого, князь рассматривал дела, поданные лично на его имя, направленные по докладу из нижестоящего суда для утверждения или отмены принятого судом решения, а также являлся высшей апелляционной инстанцией по делам, решенным нижестоящими судами, осуществляя так называемый пересуд. Воспроизводя текст ст. ст. 3,15—17 о размерах пошлин за выдачу правых грамот, отпускных и докладного списка, статьи подтверждают, что пошлины в великокняжеском суде взыскиваются те же, что и в боярском суде.

25. О БЕЗСУДНОМ СПИСКЕ. А от безсудныя грамоты имати печатнику с рубля по алтыну, а дьяку от подписи по алтыну же с рубля, а подьячему имать с рубля по две денги.

В статье определяются пошлины за выдачу бессудной грамоты. Дело в этом случае решалось в пользу явившейся стороны. Поскольку бессудная грамота упоминается только в связи с производством дела в княжеском суде и в статье говорится о пошлинах печатнику, можно согласиться с А, Г. Поляком, что “решение вопроса о возможности удовлетворить иск без предварительного судебного разбирательства входило исключительно в компетенцию великокняжеской власти”¹⁴⁶. Отнесение вопроса о выдаче бессудной грамоты к великокняжеской компетенции позволяло брать под защиту дворян, которые, будучина государственной службе, могли пропустить срок явки в суд.

26. О СРОЧНЫХ. А от срочных от подписи дьяку имать от срочные по две денги. А от отписных срочных дьяку имати от подписи с рубля по три денги. А подьячим имати от писма с рубля по две денги. А коли ищея или ответчик оба вместе хотят срок отписати, и они платят оба по половинам от подписи и от писма, а неделшцку хожоное. А которой иш,ея или ответчик к сроку не поедет, а пошлет срока отписывать, и тому все платить одному от срочных от обеих да и хоженое. А срочные дьяком держати у себя.

В статье устанавливается пошлина за выдачу срочной грамоты, а также за изменение срока явки в суд. Если срок отписати, т. е. изменить срок явки хотели обе стороны, пошлины, в том числе хожоное недельщику (см. комментарий к ст. ст. 4—7, 29), распределялись между ними поровну; если же срок отписывался по просьбе одной из сторон, то уплата всех пошлин возлагалась на нее. В данном случае хожоное — плата недельщику за извещение истца или ответчика о явке в суд к сроку, указанному в срочной грамоте, или за посылку в суд для оформления (по поручению одной из сторон) отсрочки. Срочные грамоты оформлялись при участии официального лица — пристава, хранились обычно у дьяков и служили основанием для выдачи бессудных грамот¹⁴⁷.

27. О БЕЗСУДНЫХ. А как давати безсудныя, дияком снести срочныя самим вместо, да разобрав срочные самим дияком, да велети им подьячим бессудные давати и сроки отписывати. А подьячим срочных не давати. А безсудные давати с осмаго дня.

В статье предписывается (при неявке ответчика в суд в назначенный срок, что устанавливалось дьяками) выдавать истцу на восьмой день после срока, указанного в срочной грамоте, бессудную грамоту. Это делать мог только дьяк, а не подьячий, что усиливало значение центрального суда.

28. О ПРИСТАВНЫХ. А от приставных имати печатнику у неделщиков по езду: с которые приставные рубль неделш,и-ку, и дияку от подписи взяти алтын у неделщ,ика с рубля, а печатнику от печати у неделщика вэяти алтын же. А будет езду болши рубля или менши до которого города, и дияку и печатнику имать по тому же расчету. А будет в приставной иск менши езду, и дияку тех приставных не подписывати; а без неделшиков дияком приставных не подписывати же. А колко вытей в приставной ни будет, и неделщику езд один до того города, в которой город приставная писана.

В статье регламентируется порядок выдачи приставных грамот, т. е. грамот, выдававшихся приставу и разрешавших ему брать на поруки ответчика при вызове его в суд, производить обыски или иные действия, необходимые для расследования по делу или приведения в исполнение приговора. Пошлина за выдачу приставной грамоты взыскивалась из суммы езда, получаемого недельщиком. Под ездом понималась пошлина за поездку пристава, недельщика за пределы города. В целях предупреждения злоупотреблений со стороны должностных лиц сумма езда оставалась неизменной независимо от числа истцов, участвующих в оплате езда, и устанавливалась в зависимости от расстояния до пункта, куда направлялся недельщик (см. комментарий к ст. 30). Приставная грамота выдавалась только в том случае, если цена иска превышала затраты, необходимые для отправки пристава за ответчиком. Таким образом, малоимущее население, чаще всего обращавшееся в суд с исками небольших размеров, фактически лишалось возможности прибегнуть к помощи пристава.

29. А хоженого на Москве площеднаа неделщ,ику десеть денег, а на правду вдвое; и от поруки поминков не имати им. А езд неделщик емлет до которого города, а на правду им имати вдвое езд.

30. УКАЗ О ЕЗДУ. А езду от Москвы до Коломны полтина, до Каширы полтина, до Хотуни десеть алтын, до Серпухова полтина, до Тарусы 20 алтын, до Алексина полтретьятцать алтын, до Колуги рубль, до Ерославца полтина, до Вереи полтина, до Боровска полтина, до Вышегорода полтина, до Кременска 20 алтын, до Можайска полтина, а до Медыни пол-30 алтын, до Вяэма пол-2 рубля, до Звенигорода 2 гривны, до ооротынска 40 алтын, до Одоева 40 алтын, до Козельска рубль с четвертию, до Белева томе, до Мезецка 40 алтын, до Оболенска полтина, до Дмитрова 10 алтын, до Радонежа четверть, до Переславля 20 алтын, до Ростова рубль, до Ерославля рубль с четвертью, до Вологды пол-3 рубля, до Белаоэера пол-3 рубля, до Устюга пять рублев, до Вечегды 7 рублев, до Двины и до Колмогор 8 рублев московской, до Володимеря рубль с четвертью, до Костромы пол-2 рубля, до Юрьева рубль, до Суздаля рубль с четвертию, до Галича пол-3 рубля, до Мурома пол-2 рубля, до Стародубскых князей отчины пол-2 рубля, до Мещеры два рубля, до Новагорода Нижнего пол-3 рубля, до Углеча рубль, до Бежицского Верху полтора рубля, до Романова рубль с четвертию, до Клина полтина, до Кашина рубль, до Твери рубль, до Зупцева и до Опок рубль, до Хлепни 40 алтын, до Ржевы рубль с четвертью, до Новагорода до Великого пол-3 рубля московскаа.

31. А ездити неделщиком и на поруку давати самим с приставными или своих племянников и людей посылали с приставными. А урочников им не посылати с приставными. А от поруки им с приставными ездячи не имати ничего. О НЕДЕЛЩИКАХ УКАЗ. А в котором городе живеть неделщик, ино ему с приставными в том городе не ездити, ни посылати ему с приставными в свое место ни в Кокове деле.

32. А кто по кого пошлет пристава в чем, и что ему в том убытка станет в волоките, или что даст от срочные и от правые грамоты или от бессудные, и правому то все взяти на виноватомь.

33. А неделщиком на суде на боярина, и на околничих, и надиаков посула не проекты и не мати, а самимь от порукы посулов не имати.

34. А которому дадут татя, а велят его пытати, и ему пытати татя безхитростно, а на кого тать что взговорит, и ему то скаэати великому князю или судии, которой ему татя дасть, а клепати ему татю не велели никого. А пошлют которого неделщика по татей, и ему татей имати безхитростно, а не норовили ему никому. А изымав ему татя, не отпустити, ни посула не взяти; а опришних ему людей не имати.

35. А у которого неделщика седят тати, и ему татей на поруку без докладу не дати и не продавати ему татей.

36. А которого татя дадут на поруку в какове деле ни буди, и им исцов и ответчиков не волочити, а ставити их перед судиами. А срочные их Христианом отписывать и бессудные давати не волокитно, а от безсудных им у христиан не имати ничего. А коли срок отпишут обема истцемъ вместе, и ему взяти одно хоженое с обеих сторон, а опроче того ему не взяти ничего. А в езду своем дати на поруку до обыску, доколе дело скончается, и ему взяти езд на виноватом. А кто ишеа или ответчик сам не поедет ко ответу, а пришлет в свое место срока отписывати, и неделщиком хоженое взяти на том на одном, кто поедет вь его место срока отписывати.

По мнению С. В. Юшкова и Л. В. Черепнина, в этих статьях содержатся ранее изданные правительством Ивана III указы “О езду” и “О недельщиках”, целиком вошедшие в Судебник.

В ст. 29 говорится о пошлине недельщику за выполнение обязанностей в пределах города, так называемом хожомом. Упоминание в статье площадной пошлины указывает, по мнению Л.В. Черепнина, на постоянный штат московских площадных неделыциков, подобных позднейшим подьячим Ивановской площади¹⁴⁸. Статья предусматривает различные пошлины в зависимости от обязанностей неделыциков. За вызов ответчика ^всуд в пределах Москвы с него взыскивалась пошлина в размере 10 денег. Если же недельщик производил и расследование по делу, она, как в пределах одного города, так и при еаде, увеличивалась вдвое. Наряду с установлением пошлин за производство расследования статья запрещает неделыцикам брать поминки — вознаграждение за передачу ответчиков на поруки.

Статья 30 устанавливает размер вознаграждения недельщика за проезд от Москвы до других пунктов Русского государства. Сумма езда зависела от расстояния и колебалась от 8 рублей до 10 алтын.

Статья 31 предписывает неделыцикам выполнять свои обязанности лично или с помощью своих племянников и людей. Под племянниками понимались родственники. Являясь, как правило, представителем мелких или средних землевладельцев, недельщик имел в своем хозяйстве зависимых от него людей, т. е. холопов, за действия которых он отвечал как господин. Должностные функции феодала могли выполняться всеми членами его “фамилии”. Вместе с тем неделыцикам запрещалось перепоручать свои обязанности урочникам, т. е. посторонним, нанятым для выполнения определенного дела, урока, людям, за действия которых недельщик не мог нести полной ответственности.

Статья 32 относит взыскание убытков и расходов, причиненных волокитой, т. е. затяжкой, проволочкой дела (большей частью в целях вымогательства) со стороны, проигравшей дело, оставляя безнаказанным виновное в этом должностное лицо, в частности пристава.

Статья 33 (как и ст. 1 Судебника) запрещает неделыцикам брать посулы (взятки) как в свою пользу, так и в пользу судей, хотя и не устанавливает еще ответственности за такой вид преступления.

Статья 34 предписывает пытати татя бесхитростно, т. е. добросовестно, справедливо, без предвзятого мнения и злого умысла, запрещая ему клеветать на кого-либо. О результатах допроса недельщик обязан был доносить великому князю или судье, по чьему поручению он рассматривает дело. Как видно из статьи, в обязанности недельщика входил не только допрос данного ему судьей татя, но и розыск преступника. К этим случаям, надо полагать, и относится характеристика недельщика как лица, которое “хватает злодеев и держит их в тюрьмах” ¹⁵¹. Возможно, что неделыцики специально посылались для вылавливания татей, лихих людей, разбойников в наиболее неспокойные местности. При розыске татей также предписывалось не попустительствоватьим. Запрещалось отпускать найденных татей за взятку и, злоупотребляя правами недельщика, арестовывать невинных, не причастных к преступлению людей. Как видно из ст. 35, в обязанность недельщика входило также содержание татей под стражей до передачи их дела в суд. Находящихся под арестом татей запрещалось без обращения в вышестоящую инстанцию ни отдавать на поруки, ни продавати, т. е. выдавать истцу в холопы до отработки долга.

Статья 36 устанавливает обязанность недельщикане задерживать передачу дела в суд, особо запрещая волокиту при выдаче бессудных грамот или перенесения срока явки в суд.

Отражая стремление правительства ограничить произвол должностных лиц, статья содержит запрет недельщику получать двойное вознаграждение за одно и то же действие, а именно при перенесении срока явки в суд обелю исцем вместе, т. е. одновременно, на один срок, недельщику взяты одно хожоное с обеих сторон, а опроче того ему не взяти ничего. Также при от писании срока кем-либо по поручению стороны пошлина взыскивалась только одна. Уточняются и условия взимания езда, который взыскивается по окончании дела с виноватого. Если пристав получил вознаграждение со стороны, которая была признана победившей, последняя приобретала право регрессного иска к проигравшему дело. Однако закон не доводит дело до конца, ибо не устанавливает конкретных санкций за нарушение предписаний. На практике подобные нарушения карались, очевидно, чаще всего отстранением от должности.

37. УКАЗ НАМЕСТНИКОМ О СУДЕ ГОРОДСКИМ. А в которой город или в волость в которую приедет неделщик или его человек с приставною, и ему приставная явити наместнику ил волостелю, или их тиуном. А будут оба исца того города или волости судимыя, и ему обоих исцов поставити пред наместником или пред волостелем или перед их тиуны.

Статья 37 начинает раздел судебника, в котором регламентируется порядок действий местных судебных органов — наместников и волостелей (ст. ст. 37—45, 64, 67). По мнению С. В. Юшкова и Л. В. Черепнина, этот текст был составлен ранее и вошел подобно “Указу о езду” в Судебник.

Наместники и волостели обычно чинили суд и расправу над населением не лично, а через тиуна, являющегося, как правило, их холопом¹⁵². Приезжавшии в город или волость с приставной грамотой недельщик обязан был предъявить грамоту наместнику, волостелю или их тиунам, и в случае, когда оба истца, как именуются здесь истец и ответчик, подсудны суду одного города или волости, т. е. имеют одну подсудность, обоих исцов поставити пред наместником или пред волостелем или пред их тиуны. Действовать самостоятельно на территории наместничества без санкции наместника недельщик не имел права.

Вместе с тем Судебник, отражавший политику Ивана III, направленную на укрепление позиций дворянства и ограничение своеволия боярства, распространяет нормы, регулирующие деятельность центрального суда на местный суд и берет под контроль деятельность органов наместничьего управления.

38. А бояром или детем боярским, за которыми кормления с судом с боярским, имуть судити, а на суде у них быти дворьскому, и старосте и лутчимь людем. А без дворского, и без старосты, и без лутчих людей суда наместником и волостелем не судити; а посула им от суда не имати, и их тиуном и их людем посула от суда не имати же, ни на государя своего, ни на тиуна, и пошлинником от суда посулов не просити. А имати ему с суда, оже доищется ищея своего, и ему имати на виноватом противень по грамотам, то ему и с тиуном; а не будеть где грамоты, и ему имати противу исцева. А не доищется ищея своего, а будет виноват ищея, и ему имати на ищеи с рубля по два алтына, а тиуну его с рубля по осми денег. А будет дело выше рубля или ниже, ино имати на ищеи по тому ж расчету. А довод ику имати хоженое и езд и правда по грамоте. А досудятся до поля да помирятся, и ему имати по грамоте. А побиются на поли, и ему имати вина и противень по грамоте. А где нет грамоты, а помирятся, и ему имати противень вполы исцева, тоему и с тиуном. А побиются на поли в заемном деле, или в бою, и ему имати противень против исцева. А побиются на поли в пожеге, или в душегубьстве, или в разбое, или в татбе, ино на убитом исцово доправити, а сам убитой в казни и в продажи наместнику, то ему и с тиуном.

В этой статье предписывается обязательное участие в суде кормленщиков с боярским судом (см. комментарий к ст. ст. 17—18) представителей местной администрации, а также верхушки посадских людей и черных крестьян. Дворский следил за землеустройством, выполнением феодальных повинностей, делил землю на выти между тяглыми крестьянами, был обязательным участником разъездов земли¹⁵³.

Лучшие или добрые люди представляли население не по выбору, а по своему положению в местном обществе. Обычай, когда в судебном разбирательстве принимали участие представители общины, был закреплен ст. 19 Белозерской уставной грамоты — наместником и тиуном без добрых людей не судити суд, а затем в настоящей статье судебника. Присутствовавшие на суде лучшие люди, число и функции которых еще не определялись, контролировали суд кормленщиков, ограничивалиих произвол, что способствовало укреплению единой централизованной системы судебного аппарата. Симптоматично то, что участие лучших людей было обязательно в судах наместников, державших кормление с боярским судом, рассматривавшим наиболее важные и опасные для государства дела.

39. О ТАТЕХ УКАЗ. А доведут на кого татбу, или разбой, или душегубьство, или ябедничьство, или иное какое лихое дело, а будет ведомой лихой, и ему того велети казнити смертною казнью, а исцево доправити из его статка, а что ся у статка останеть, ино то наместнику и его тиуну имати себе. А не будет у которого у лихого статка, чем исцево заплатить, и ему того лихого исцю вь его гибели не выдали, велети его казнити смертною казнью.

Статья 39 повторяет ст. 8 Судебника, за исключением упоминания о боярине и дьяке, которые заменяются здесь наместником и тиуном.

40. О ПРАВОЙ ГРАМОТЕ. А от пра ой грамоты имати боярину или сыну боярьскому, за которым кормленъя с судом с боярьским, с рубля по полутретья алтына от печати, то ему и с тиуном; а дьяку, которой грамоту правую напишеть, от писма с рубля имати по три денги. А тиун дасть грамоту правую, и Он емлеть от печяти с рубля по полутретья алтына на государя своего и на себя, а дьяк его емлеть с рубля по три денги. А с холопа и с робы от правые грамоты от отпустные имати боярину или сыну боярьскому, за которым кормленье с судом з боярским, от печяти з головы по полутретья алтына. А дьяк его от писма з головы по три денги.

41. А тиуну его на корьмление холопу правые грамоты без доклада государя и отпустныя грамоты не дати.

42. О ОТПУСТНОЙ ГРАМОТЕ. А положит кто отпустную грамоту без боярьского докладу и без дьячъей подписи, или з городов без наместничя докладу, за которым кормление за сыном боярьским с судом с боярским, и та отпустная грамота не во отпустную, опроче тое отпустные, что государь своею рукою напишеть, и та отпустнаа грамота во отпустную.

Статьи 40—42

В статьях (на основе ст. ст. 15, 17, 18, 23) содержится решение вопросов о порядке “отпуска” холопов органами наместничьего управления. Во главе их стояли не только бояре, получавшие от князей города и волости, кормление с судом и данью, но и дети боярские — представители низшего разряда служилых по отечеству, т. е. по происхождению¹⁵⁴. Они отправляли суд через своих холопов, одним из которых был тиун.

Согласно ст. 40, тиун от имени государя своего творил суд и расправу над местным населением, взыскивал пошлины. Вместе с тем тиун находился в личной зависимости от кормленщика, который отвечал за его действия.

Поэтому ст. 41 специально подчеркивает, что тиун без санкции кормленщика не имел права выдавать правую и отпускную грамоты на холопа.

Необходимость доклада в вышестоящую инстанцию при выдаче отпускной грамоты зафиксирована в ст. 42, повторяющей эту норму, но уже в отношении сына боярского¹⁵⁵.

43. Наместником и волостелем, которые дрьжать кормление без боярьского суда, и тиуном великого князя и боярьскым тиуном, за которыми кормлениа с судом з боярьским, холопа и робы без доклада не выдати и отпустные не дати; а татя и душегубца не пустити и всякого лихого человека без докладу не продати, ни каэнити, ни отпустити.

Здесь не просто повторяется ст. 20 о порядке выдачи граиот по холопьим делам, а значительно ограничивается право должностных лиц наместничьего управления в решении наиболее важных дел. В отличие от ст. 20, запрещавшей выдачу правых и беглых грамот кормленщиками без боярского суда, ст. 43 запрещает решать дела о холопах, а также об отпуске их на свободу, отдаче “головой” до искупа и других мерах в отношении татей и душегубцев и всякого лихого человека тиунам великого князя и тиунам боярина, у которого кормление с боярским судом.

44. О ПРИСТАВЕХ. А приством наместничим по городом имати хоженое и езд по грамоте, а где нет грамоты, и ему хоженое имати в городе по четыре денги, а езд на версту по дензе, а на правду в городе и в волости вдвое.

В ст. 44 определяется порядок вознаграждения приставов. Пошлины им, как видно из ст. 22 Белозерской уставной грамоты, регулируются уставными грамотами наместничьего управления. При отсутствии таковых хоясоное берется в размере 4 денег, а пошлина за еэд взыскивается так же, как и в ст. 29, определяющей вознаграждение недельщиков, т. е. в зависимости от расстояния. При расследовании дела пошлина увеличивалась вдвое. Распространение норм, относящихся к центральному суду, на местный суд, имело своей целью устранение произвола на местах и установление единообразия в порядке судопроизводства.

45. АЩЕ кто пошлет пристава по наместника, и по волостеля, по боярина и по сына боярского, и по их тиунов, и по великого князя тиунов, и наместнику и волостелю, и их тиуном, и великого князя тиуном, и довотчиком к сроку отвечивати ежа-то; а не поедет к сроку сам, и ему к сроку в свое место к ответу послати.

Статья 45, имея в основе ст. 13 Двинской уставной грамоты н ст. 23 Белозерской уставной грамоты о праве обжалования действий должностных лиц наместничьего управления, устанавливает обязанность кормленщика являться на суд в центральные органы в срок, указанный срочной грамотой. Последняя давалась ответчику на основе приставной. Приставная грамота, подписанная недельщиком, давалась приставу и содержала указание “дать ему на поруки такого-то, от имени такого-то, в таком-то иске”. Приехав на место, пристав должен был накинуть на ответчика срочную, т. е. сообщить ему срок явки в суд и потребовать от него поручительства о явке в суд в указанный срок. Срок назначался по усмотрению суда, с учетом имеющегося по этому поводу законодательства. Так, наместников можно было вызывать к суду лишь по окончании срока их кормления. Срок вызова крестьян обычно падал на период с 1 октября по 1 апреля, т. е. не на деловую пору. При невозможности кормленщика приехать самому ему разрешалось послать кого-либо вместо себя.

46. О ТОРГОВЦЕХ. А кто купит на торгу что ново, опроче лошади, а у кого купит, не зная его, а будет людем добрым двема или трем ведомо и поимаются у него, и те люди добрые скажут по праву, что пред ними купил в торгу, ино тот прав, у кого поимались и целовании ему нет.

47. А кто купит на чюжей земли что, а поимаются у него, и толко у него свидетелей два или три люди добрые скажут по праву, что перед ними купил в торгу, ино тот прав, у кого поималися, и целованиа ему нет; а не будет у него свидетелей, ино ему правда дати.

В этих статьях определяется порядок доказывания добросовестного приобретения вещи.

Статья 46 несколько перерабатывает и уточняет нормы ст. 56 и частично ст. 46 Псковской Судной грамоты. Не дифференцируя еще порядок заключения договора купли-продажи в зависимости от объекта, Судебник оговаривает, что речь идет о покупке новых вещей опроче лошади. Это свидетельствует о том, что сделка куплипродажи лошадей — в то время основной тягловой силы — требовала иного оформления. Действительность сделки купли-продажи, совершенной на торгу в отношении новых вещей, подтверждалась показаниями двух-трех людей добрых. По Псковской Судной грамоте требовалось 4—5 человек, которые здесь впервые в русском законодательстве именовались свидетелями. Статья 46 также понимает под добрыми людьми свидетелей, которые подтверждали, что пред ними купил в торгу. Показания свидетелей являлись бесспорным видом доказательств, не требующим принесения покупателем присяги.

Статья 47 распространяет этот порядок доказательства правомерности владения и распоряжения вещью и на случай купли-продажи на чюжей земли. Вслед за Псковской Судной грамотой Судебник воспринимает термин свидетели. Но если по ст. 47 Псковской Судной грамоты для освобождения покупателя от ответственности достаточно было принесения им присяги в том, что имущество приобретено законным путем, то, по Судебнику, дело решается на основе показаний свидетелей, в присутствии которых совершена покупка, и лишь при отсутствии их допускалась присяга (а не будет у него свидетелей, ино ему правда дати). Ограничение применения присяги объяснялось недоверием к этому виду доказательства со стороны господствующего класса. Эта линия неуклонно проводилась судебной практикой. Так, например, если ответчик не имел свидетелей или письменных доказательств для подтверждения своего права, суд отказывал в применении целованиа в качестве доказательства даже в том случае, если обе стороны были согласны на него.

48. О ПОСЛУ ШЕСТВЕ. А кого послух послушествует в бою или в грабежю или в займех, ино судити на того волю, на ком ищут, хощет на поле в послухомь лезет, или став у поля, у креста положит, на нем ищут, и истець бес целованиа свое воамет, и ответчикь и полевые пошлины заплатит, а вины ему убитые нет. А не стояв у поля, у креста положит, и он судиамь пошлину по списку заплатит, а полевых ему пошлинь нет.

49. А противу послуха ответчик будет стар, или мал, или безвечен, или поп, или чернец, или черница, или жонка, ино противу послуха наймит наняти волно, а послуху наймита нет. А что правому учинится убытка или его послуху, ино те убытки на виноватом.

50. А послух не пойдет перед судью, ест ли м ним речи, нет ли, ино на том послусе исцово и убыткы и все пошлины взятки. А с правстчиком о сроце тому послуху суд.

51. А послух не говорит перед судиями в ысцевы речи, и истець тем и вановат.

52. А на ком чего взыщет жонка, или детина мал, или кто стар, или немощен, или чем увечен, или поп, или цернец, или черница, или кто от тех в послушестве будет кому, ино наймита наняти волно. А исцем или послуху целовати, а наймитом битися; а противу тех наймитов исцу или ответчику наймит же; восхочет, и он сам биется на поли.

В ст. 48 на основе ст. ст. 20, 28, 29, 107 Псковской Судной грамоты определяется порядок проверки свидетельских показаний в делах о побоях, грабеже или по обязательствам из договоров займа. Порядок решения спора, как свидетельствует Р. Ченслер, зависел от ответчика, который мог доказывать свою правоту путем судебного поединка с послухом или через принесение присяги¹⁶⁰. Указывая на возможность замены по лем свидетельских показаний, Герберштейн сообщает: “Если истец приводит свидетелей, то спрашивают обе стороны, желают ли они положиться на их слова. На это обычно отвечают: “Пусть свидетели будут выслушаны по справедливости и обычаю”. Если они свидетельствуют против обвиняемого, то обвиняемый немедленно вступается и возражает против свидетельств и самих лиц, говоря: “Требую назначить мне присягу, вручаю себя правосудию божию и требую поля и поединка”. И, таким образом, им, по отечественному обычаю, назначается поединок”¹⁶¹. Если ответчик, стае у поля, у креста положит, т. е. присягая во время судебного поединка, признает требования истца, истец освобождается от принесения присяги (бес йелованыа свое возмет), а ответчик уплачивает пошлиныза судебный поединок и освобождается от дополнительных наказаний, назначаемых судьей для лиц, побежденных в судебном поединке (а вины ему убитые нет). Если ответчик признавал требования истца до начала судебного поединка, он оплачивал пошлину судьям, а полевых ему пошлин нет.