Наверное, в той сделке рынок некоторое время шел против вас, так?

Да, так и было. Это был очень мучительный период, ведь для большинства моих вкладчиков я был инвестором рынка акций. Что я понимал в облигациях? И кто я такой, чтобы противоречить Генри Кауфману, заявившему во всеуслы­шание, что процентные ставки подскочат до небес? А я действовал не только иначе, чем поступали в прошлом, что всегда настораживает вкладчиков, осо­бенно с институциональным образом мыслей, но к тому же проделывал это в огромных масштабах.

Рычаг вашей позиции превышал 100 процентов?

Да. Одно время размер позиции по бумагам с пятилетним сроком погаше­ния превышал капитал фирмы в три-четыре раза. В торговле акциями всегда

222 Майкл Стейнхардт

есть ограничитель, который дозирует размер спекулятивных сделок: он назы­вается депозитным требованием. А при торговле казначейскими бумагами ог­раничителя, по сути, нет.

Сколько времени прошло с того момента, когда вы начали поку­пать казначейские бумаги, до образования основания рынка [пик про­центных ставок]?

Я начал покупать весной 1981 года, а рынок достиг основания, кажется, 30 сентября 1981 года.

Как далеко процентные ставки ушли против вас в первую полови­ну того года?

Точно не помню, но поднялись они довольно ощутимо, особенно если учесть величину моей позиции.