Аппендицит

Э то началось ночью. Сначала Миша подумал, что у него обострился гастрит, заработанный им еще в студенческие годы. В те дни, оторванный от родительского дома, он, студент архитектурного института, плохо питался – сухомятка стала любимым и единственным блюдом в рационе. Все это усугублялось регулярными попойками с друзьями.

Живот все никак не унимался и продолжал болеть. Миша, чтобы не беспокоить свою семью – жену и сына, тихонько встал с кровати и вышел на кухню своей однокомнатной квартиры. «Попью чаю,– подумал он, – должно само пройти».

Время перевалило за полночь, но боль не уходила. «Хорошо. Тогда выпью лекарства, – с твердой уверенностью, что это-то точно поможет, подумал Миша. – Та-ак, а что пить-то?» Вспомнил о живительной силе «Рекицена». Принял несколько ложек.

Прилег. Подождал некоторое время. Нет, не помогло. «Надо выпить что-то из настоящих лекарств. О! "Альмагель". Точно, – наконец-то пришло к нему в голову отличное решение, – он должен успокоить желудок».

Он снова вышел на кухню, нашел лекарство, выпил. Как ни странно, легче не становилось. Все время были позывы в туалет «по-большому», но так ничего не выходило. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Не в силах больше терпеть в одиночестве тянущую, нудную боль, Миша решил разбудить жену и попросить помощи у нее. Ведь как-никак хоть и незаконченное высшее, но образование-то медицинское.

– Дорогая, ты не спишь? – тихо обратился он к крепко спящей жене.

– Что? – сквозь сон спросила она.

– Я говорю, ты не спишь? У меня живот болит уже полночи.

Ужасно болит. Как-то ноет, ничего не помогает.

Она проснулась.

– Как болит? Что? У кого? – отходя ото сна, встревожившись, задавала она один вопрос за другим.

Миша рассказал о своих мучениях последних нескольких часов.

– У тебя аппендицит вырезали? – сходу задала она неприятный вопрос, тем самым сильно удивив своего мужа.

– Что? Аппендицит? Да, нет! Ты чего? – напугано ответил Миша.

– Не надо аппендицит. Это просто гастрит обострился, наверное.

– Ляг, – спокойным голосом скомандовала она и, как врач, со знанием дела начала простукивать Мишин живот.

– Так болит? А вот так? – задавала она вопросы с серьезным видом. Мише казалось, что они сейчас, как маленькие дети, играют «в больницу». Вот сейчас он вскочит здоровый, и тогда уже жена его будет пациентом, а он сам доктором. Но закончив свои манипуляции, супруга заключила:

– У тебя, кажется, аппендицит.

– Что делать? Скорую вызывать? – с детским нотками в голосе спросил он. В этот момент от сильного и храброго мужчины не осталось и следа, на его месте возник маленький ребенок, который сильно не хотел в больницу.

– До утра дотянешь? – спросила Лена. – Если да, то пока постарайся поспать, или вызовем скорую помощь.

– Ладно, не надо скорую. Пока потерплю. Если что, утром поеду сам, – закончил Миша разговор и улегся на бок в позу, в которой болело меньше всего, и, тихо перебарывая боль, уснул. Похоже, лекарства подействовали, и боль немного улеглась, отступила.

«Только не аппендицит, только не он, – сквозь сон думал Миша. – Это же сейчас операция, потом после нее ничего делать

нельзя. Секцию по рукопашному бою придется на время оставить, а я ведь только начал приходить в форму, аж тринадцать килограмм сбросил. Да и дел ведь куча: на работе аврал, проекты, отгрузки. Дел столько, столько дел. Как некстати этот живот разболелся».

Утром, как только мелькнули первые лучи солнца, Миша собрался, взял документы, ключи от авто, поцеловал жену и, превозмогая боль, прямиком поехал в приемный покой районной больницы.

Подъехал. Припарковал автомобиль. С трудом, держась за бок, поднялся по ступеням и еле-еле, напрягая все оставшиеся силы, открыл тяжелую железную дверь. Здесь больных явно никто не ждал. По крайней мере, без сопровождения врачей скорой помощи, это уж точно!

– Вы к кому? – с недружелюбными нотками в голосе спросила то ли медсестра, то ли техничка. В полумраке холодного коридора, разобрать цвет ее халата было сложно.

– Я к Вам, – попробовал отшутиться Миша и как-то наладить контакт с первым человеком, которого он встретил в этом «чужом монастыре», куда он, кажется, не вовремя пришел со «своими правилами», точнее посвоим правилам – без направления, без скорой, без протекции, без явных признаков надвигающейся смерти, наконец. Он был удивлен таким вот приемом, но подумал, что, вероятно, человек всю ночь работал, устал, поэтому и не очень-то рад его видеть. Было видно, что пол недавно протирали и, по всей видимости, это была непосредственная заслуга его новой знакомой. Причину ее реакции он узнает чуть позже, а пока, не заметив другого сотрудника, к которому можно было бы обратиться, он продолжил:

– Вы знаете, у меня всю ночь болел живот…

– Пил, что ли? – снова огрызнулась медсестра-уборщица.

– Да нет. Я уже много лет не пью.

– Кодированный, что ли?

– Нет. Просто бросил. Ни к чему это. Только здоровье губить, а радости ведь от алкоголя нет.

– Понятно. На скорой тебя привезли, что ли? Где санитары-то?

– Нет, я сам приехал на машине. Не стал людей беспокоить.

– Беспокоить, – проворчала собеседница, – это их работа. Ну ты, и больные пошли, – как-то в нос усмехнулась медсестра, –

взяли моду в больницу ложиться сами приезжают. Умереть со смеху. Ладно, посиди вот здесь, сейчас хирурга позову. И смотри не топчи мне тут! Видишь, только все помыла, смену сдаю. А тут ты со своим животом. Как будто после смены моей приехать не мог, она ведь уж через 10 минут закончится! – и продолжая что-то ворчать и бубнить себе под нос, старуха-уборщица ушла куда-то в глубь коридора и скрылась в темноте.

Миша сел на кушетку. В длинном холодном темном коридоре было ужасно неуютно. Мрачно. Тоскливо. Пахло лекарствами и свежевымытым полом. Грустная, даже удручающая картина. Миша сидел и смотрел то в пол, то на стены и потолок. Врача все не было. «Не забыли ли они про меня, – вдруг мелькнуло у Миши в голове. – Может техничка просто ушла и уже на полпути к дому. А хирург сдал свою смену и тоже ушел. Что же делать?» Мимо прошмыгнули несколько человек в медицинских халатах, но никто даже не обратил внимания на скорченную от боли позу Михаила. Никому не было дела до него: ни его уставшее и измученное от недосыпа лицо, ни, тем более, его спрятанный под одеждой живот, разрывавшийся от боли, не вызывали ни малейшего любопытства у окружающих.

«Клятва Гиппократа – помогать людям», – вспомнилось вдруг Мише. Однако при одном взгляде на врачей после ночной смены складывалось впечатление, что им самим нужна серьезная медицинская помощь. Уставшие, озабоченные, ссутулившиеся. Тут его размышления прервал чей-то громкий голос, нарушивший тишину лечебного учреждения и звучавший как-то особенно громко в этот сонный утренний час:

– Вы, что ли, сами приехали? – перед Мишей стоял молодой мужчина.

Миша кивнул.

– Ну, раз приехали, проходите, вот сюда, – и мужчина указал рукой на дверь. – У нас смена скоро заканчивается. Это хорошо, что вы сейчас приехали, а то бы попали на обход, и, глядишь, еще пару часиков промучиться пришлось бы. А мы сейчас вас осмотрим, укольчик сделаем, если надо.

Этот, как потом выяснилось, хирург был не похож на других. Такой бодрый, веселый, шумный. Он производил приятное впечатление и вселял уверенность в том, что здесь помогут. Такие люди созданы, чтобы помогать, вселять надежду и веру, вылечивать.

– Давно болит? Сильно? – начал расспрашивать врач.

– Ага, с ночи, – только и смог ответить Миша.

– Ложитесь во-от сюда, – хирург указал на кушетку. – Свитер поднимите.

Врач проделал те же действия, что еще недавно делала жена Миши в теплой домашней постели.

– Оформляйте его как со скорой – так быстрее место найдут.

Анализы пусть сдаст, кровь и мочу, для большей уверенности, – сказал доктор, обращаясь к медсестре, и, повернувшись к Мише, добавил. – Есть, кому привезти сменную обувь, чашку, ложку, полотенце?

– А что такое? Класть в больницу будете?

– Ну, батенька, аппендицит у вас. Сейчас кровь сдадите и мочу, еще раз убедимся. Но я-то знаю на 100 %, что диагноз подтвердится – не первый раз, как говорится, замужем. Это хорошо еще, что сейчас приехали. Сейчас дневная смена – свеженькая – быстренько вас и прооперирует.

– Что? – едва не задыхаясь, произнес Миша. – Что? – повторил он снова. – Как это прооперирует? Что прям сразу? Без всяких подготовительных процедур?

– С утра много ели?

– Не понял. Нет, вообще со вчерашнего дня ничего не ел.

– Ну, вот и замечательно. Что готовиться-то? Клизмочку сейчас сделают, и поедете себе преспокойненько в операционную.

Мише стало не по себе. Врач так легко рассуждал на тему операции, как будто это было то же самое, что покурить сходить. А Миша-то был в первый раз!

К молодому человеку подошла пожилая медсестра и проводила его до кабинета сдачи анализов. Через какие-то 40 минут Миша уже поднимался в отделение хирургии. Еще через полчаса Мишу уже готовили к операции.

Он только и успел позвонить жене, дать указания по поводу того, кто и как должен отогнать машину во двор, позвонить в офис и попросил жену привезти больничные вещи. Как сказал врач, ближайшие две недели Мишу ожидает «отпуск». Конечно, самого «отпускника» перспектива такого «отдыха» не радовала. Отделение хирургии был не намного лучше приемного покоя: обшарпанные стены, старая мебель, грязный туалет. Печальную картину дополняли перевязанные, перебинтованные люди, которые ходили по коридору или сидели, как зомби, в каких-то необычных позах.

Так как в палатах мест не оказалось, Мишу положили прямо в коридоре. Кровать ему заменила кушетка, на которой обычно сидели в ожидании начала обеда. Постель еще не принесли, и вот в таком непонятном виде Миша лежал и рассматривал белый потолок.

Почему? Зачем? Почему сейчас? Откуда вообще берется этот аппендицит? Две недели простоя! Кто мне за это заплатит? План не сделаю, премию не дадут! Миша лежал и размышлял.

Он и не заметил, как подъехала каталка. Медсестра, женщина средних лет с приятным лицом, сказала:

– Сам сможешь лечь? Или тебя поднять?

– Смогу, – тихо ответил Михаил и забрался на каталку.

– Ценные вещи в сейф сдали?

– Да.

– Ну, хорошо, тогда поехали?

Проехали через весь длинный коридор хирургического отделения. Пока катились, Миша ловил на себе сочувствующие взгляды других пациентов так, как будто его везут не на операцию, а в крематорий. «Ну, и что тут такого? Обычная операция, такие сотнями делают,– вспомнил он слова принимавшего его хирурга. – Для нас это, как зуб вырвать, проще простого». Жаль, не успел Миша спросить, бывают ли летальные исходы втакого рода операциях. И может, к лучшему, что не спросил, чтобы не расстраиваться, если и бывают. А с другой стороны, лучше бы знать.

Доехали.

Наркоз. Мысли спутались, и Миша погрузился в небытие. Сквозь свой искусственный сон он еще слышал болтовню хирурга с медсестрами, потом – резкий свет, смех. Он улыбнулся сам себе и всей ситуации и провалился в глубокий сон.

Очнулся. Глаза открывать не хотелось. Полежал, подождал, как будто собирая силы. Открыл глаза.

Это сон? Или нет? Боль в правом боку подсказала, что все-таки это реальность. «Похоже, и вправду мне сделали операцию. Так быстро. Сколько сейчас времени? Машину, интересно, отогнали во двор? Где я лежу вообще?» – Мишина голова продолжала генерировать вопросы.

Миша лежал на знакомой своей кушетке в конце коридора. Была ночь, и все уже давно спали. В середине коридора горел свет … От-куда-то доносилисьстоны и храп. Где-то кто-то с кем-то говорил громким шепотом. Боль пронзила тело Миши.

«Вот так и аппендицит! Дождались! Пришел! Столько лет жил и думать не думал, что в двадцать девять лет аппендицит вырежут! Внес ты, дружок, коррективы в мои планы. Спутал все, сволочь!»

Миша лежал и думал. Ему хотелось плакать от боли, на душе было грустно и щемило сердце. Где он? Зачем? Как там его домашние? Так хотелось к ним. А еще хотелось поесть и попить. По щекам Миши покатились слезы.

Как потом узнал Миша, такое состояние после наркоза присуще большинству пациентов: постнаркозный психоз, что ли. Короче, отходить от действия лекарств было и приятно, и неприятно одновременно. Хотелось пожалеть себя, слезы катились и катились, не переставая.

Миша снова уснул. Проснулся он уже рано утром. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо жены. Снова слезы покатились по его щекам. Но на этот раз это были слезы радости и благодарности.

– Ты пришла, – сказал он, улыбаясь через боль.

– Да, милый! Как дела?

– Все просто сууупер! Лежу в коридоре после операции. Поесть хочу и пить хочу. Бок болит. Все отлично, – пошутил Миша.

– Ладно, ничего, бывает, – ответила она и отвернулась, всхлипывая.

Миша сделал вид, что не заметил слез жены. Она не любила, когда он обращал внимание на ее слабость, и, тем более, сейчас, она должна была быть сильной.

– Представляешь, у меня там внутри что-то вырезали? – улыбнулся Миша.

– Ага, – улыбнулась Лена. – Ладно, все хорошо.

– Что хорошо, дорогая? Ну, что ты говоришь? – разозлился Миша. – Как может быть хорошо, если я в больнице, дела встали, тренировки придется приостановить!?!..

Миша все больше начинал заводиться. Как это она могла такое сказать – «хорошо». Да уж, ничего хорошего он здесь явно не находил! Придется две недели просидеть в больнице, с незнакомыми людьми, есть непонятную и неблаговидную стряпню местной столовой… А на улице – весна, красота! А ты здесь, словно в заточении. «Хорошо» – сказала тоже!..

– Ты давай не ворчи!

– А я и не ворчу. Я что, что-то сказал?

– Я же вижу по глазам, лежишь, думаешь, как она могла, как она могла!?! А ты посмотри на это с другой стороны.

– С какой еще другой? Нет никакой другой стороны!

– Посмотри, я тебе говорю, немедленно! – шутя приказала Лена.

– Ну, и чего там у тебя с другой стороны?

– Никакая болезнь просто так не приходит. Ты же знаешь это. Если заболел, значит, это тебе знак свыше.

– Какой, к черту, знак, милая, живот болит. Ходить не могу. А ты говоришь – знак!

– Ты в последнее время много работал. Перегружал себя. Ты ведь совсем не отдыхал! Это что, по-твоему, нормально? Вот Боженька и послал тебе болезнь. Он так говорит тебе: «Отдохни, отдышись, остановись, посмотри по сторонам. Подумай, тем ли ты занят, с этим ли ты хочешь связать свою жизнь?»

– Тоже мне, курорт для размышлений!

– А ничего, очень даже удобно. Ни читать не сможешь, ни телек смотреть. Как раз – только лежи и думай.

На этом их разговор закончился. Жена уехала на работу. А Миша остался размышлять.

Проснулся ночью оттого, что дуло от окна. Он лежал один в длинном безмолвном коридоре, без близких его сердцу людей, без любимой кухни с горячим вкусным фруктовым чаем, без доступа в Интернет и без прочих радостей жизни. Встать самостоятельно он мог с трудом, а дойти до туалета без посторонней помощи вообще не представлялось возможным. Ужасно хотелось пить, но и воды он сам себе принести не мог.

Снова покатились слезы. Потихоньку начало приходить осознание слов жены: «Болезнь не приходит просто так. Остановись, посмотри по сторонам, подумай!» И Миша начал думать. Как мало он уделял последние месяцы время своей семье, как редко стал ходить гулять с сыном, как все больше был погружен в дела в непрекращающейся гонке за материальными богатствами, как изнурил себя и подорвал свое здоровье, постоянно недосыпая и делая работу не просто за двоих, а и за троих. Как важно ценить то, что имеешь. Семья, здоровье, отношения. Их однокомнатная квартира с отдельной большой кухней и санузлом, еще недавно казавшаяся такой маленькой, теперь ему, лежащему здесь, в коридоре, казалась просто дворцом! В своем родном гнездышке уж точно не дуло бы от окна, и не слышны были бы назойливые храп и стоны каких-то незнакомых, посторонних людей. Дома всегда была и есть теплая кровать, застеленная чистым бельем, еда в холодильнике и, самое главное, родные люди.

То, что, будучи здоровым, можно просто поесть и попить, сейчас, испытывающему голод и жажду, казалось просто великим счастьем. «А еще ты можешь сам встать и идти, куда надо или просто тебе вздумается. Это же так прекрасно! А что сейчас? Холодный коридор, пустота, жажда, голод, да еще чьи-то храпы и стоны!..»

О Боже, как важно ценить то, что имеешь! А еще… Эта постоянная гонка. Каждодневная не прекращающаяся ни на миг суета! Чувство собственной незаменимости на работе и отсюда такая важная походка, крутые манеры, постоянно напыщенный вид, как у павлина. Что это? Зачем? И для кого эти понты? «Посмотрели бы на меня сейчас мои сослуживцы и подчиненные. Что бы они сказали? Разбитый, одинокий, беспомощный, голодный и холодный. И никакой тебе спеси, ни капли важности, ни грамма крутости. Человек как он есть, без прикрас! Просто человек, которому не надо никуда бежать, не надо никому ничего доказывать, человек, которому можно просто быть и не надо казаться. Все потребности свелись к универсальному минимуму – поесть, поспать, ласка и забота близких.

Иногда, наверное, нужно оказаться в такой ситуации, чтобы прочувствовать всю прелесть жизни и оценить ее. Ведь сейчас для Миши дойти до туалета стало заданием сродни миссии Одиссея, прокладывавшего путь через моря и океаны, сквозь штормы и ненастья. Сколько нужно приложить усилий, храбрости и мужества, чтобы встать и пересиливая боль, доковылять до места Х! Сложно будет найти человека, который в будничный день вкладывает столько сил и энергии в решение повседневных задач.

Миша продолжал лежать и смотреть в потолок, на который через окно падал свет уличного фонаря. Он думал. Это было время подумать, переосмыслить. Болезнь, операция – пауза в гонке жизни – такая нужная и такая редкая.

«Это, на самом деле добро, благо, это от Бога, – думал Миша. – Главное, это понять, и принять, и сделать правильные выводы. Я делаю что-то не то и делаю что-то не так, – крутились в Мишиной голове мысли, – потому что вот это! Этот сигнал! И главное, верно понять его».

Миша уже давно хотел сменить работу и вообще как-то поменять свой образ жизни. Наконец-то начать правильно питаться и больше заниматься спортом, больше времени уделять семье и вообще жить как-то более эффективно. Но с постоянным маршрутом «дом – детсад – работа – детсад – дом – диван – сон» и с диагнозом «хроническая усталость» не было времени остановиться и подумать, взвесить все «за» и «против». Уже давно забыл про свои устремления и каждый день занимался тем только, что помогал реализовывать чужие цели и задачи.

«Ну, все – теперь хватит! Настал момент. Пора успокоиться. Никто не торопит и не гонит. Дела подождут. Надо выжать из этой ситуации максимум!»

И с этими мыслями Миша принялся размышлять, мечтать и фантазировать на тему «Моя идеальная жизнь, моя идеальная работа и пути достижения своих целей». Теперь он точно понял, что не хочет и не будет больше жить так, как жил! Пришло время меняться и менять все вокруг!