Одна из гордостей и жемчужин Мелитополя Вера Кулешова 1 страница

Истоки творчества.

(золотая лирика)

Проект "Поэтический мир Веры Кулешовой" Горбань Дарьи Дмитриевны

1. «Жемчужина надежды мое волшебное...» (Источники формирования мировоззрения и мировосприятия мелитопольской поэтессы Веры Кулешовой)

Биография каждого поэта является подлинным источником его творчества, истоком чувств и идей. Такая она и у Веры Семеновны Кулешовой. Этот человек большой души и оптимизма имела тяжелое детство и юность, но считала себя счастливым человеком.
Все начинается с детства. Ребенок всматривается в мамины глаза, прислушивается к нежному голосу, а в маленьком сердце рождается священное чувство любви и к матери, и к языку, и к Родине.
Родина... Если задумается над самим этим словом, его значением, можно увидеть, что оно имеет общие корни со словами отец, родители. Наверное, его смысл в том, что это место, где живут твои родители, где похоронены твои предки, твои корни. Для каждого из нас Родина – это место, где прошли наше детство, юность. Это место – первый источник формирования мировоззрения и мировосприятия человека. Для Веры Семеновны Кулешовой (Баленок) это г.Клинцы Орловской области Россия, где она родилась 15 февраля 1925 года.
В их семье было восемнадцать детей, но голод и болезни убили многих, осталось лишь трое – два мальчика и Вера, в которых соединилась кровь двух братских народов России и Украины. Отец Семен Баленок работал на железной дороге – машинистом. Был активным участником революции. Мать Пелагея Ильинична, семью которой вывезли из родной Украины помещик, у которого она работала прислугой. Именно родители научили ее работать и привили нежную любовь к родным песен украинских народных, а также революционных и советских.
Можно сказать, что жизнь каждого человека начиналась с песни. Мать, укачивая ребенка, пела ей колыбельную. Недаром в народе говорят: «самая Дорогая песня, – с которой мать качала». Пелагея Ильинична часто пела своим детям, именно благодаря таким минутам в еще маленькую Веру было «вброшено лучик вечной красоты» и они оплодотворили ее к творчеству.

Но те времена быстро прошли, потому что пришла война. А это явление ужасное и разрушительное. Война приносит страдания миллионам людей, целым странам, потому что лишает людей жизни. Мне кажется, что дети, которые жили во время войны, были лишены детства или юности. Ведь им приходилось заботиться о своей жизни, о своих меньших братиков и сестричек, помогая родителям.
Именно в такой ситуации оказалась Вера Семеновна, которой к тому времени исполнилось шестнадцать лет. Ее пришлось повзрослеть раньше, потому что она взяла на себя груз взрослых проблем.

Поэтому и закончилось ее детство раньше. Его отняла война.

Семья, семье отношения, язык, песни имели большое влияние на формирование мировоззрения и мировосприятия Веры Кулешовой. Но больше всего, было влияние советской власти. Она была пионеркой, а потом комсомолкой. И, как вся советская молодежь, считала, что власть рабочих и крестьян победила навечно, как все мечтала о победе пролетариата во всем мира. Любила простых тружеников и посвятила им много своих стихов.

1.1 Счастливых дней зеленое течение...» (Основные вехи жизни и творчества поэтессы)

Для людей, которые испытали все ужасы войны, нет большего счастья, как победа над врагами. Она досталась людям через большие страдания, море слез и крови.
Родная хижина Веры Семеновны была разрушена немцами. Некуда было возвращаться семье с Урала, где Вера работала в госпитале. Куда ехать? «До Украины», - просит мать. Это ее мечта. Родственники отца жили в г.Мелитополе, и он решил привести свою семью к ним. Вместе с родней только пережить тяжелые послевоенные времена.
В 1945 году Мелитополь был еще в руинах, но молодая Вера Семеновна была очарована великолепным парком. Там она встретила свою любовь. В 1946 году вышла замуж за Кулешова Ярослава Станиславовича, который работал токарем на моторном заводе. Они начали строить свою семью. Родили трех дочерей – Татьяну, Ольгу, Валентину.

Отец Семен Баленок любил петь преимущественно революционные песни, которые пронизывают сердце странным чувством бодрости.
Любовь к Родине невозможна без любви к родному слову. Родное слово – это неисчерпаемый, животворящее и бессмертно источник, из которого человек черпает представления об окружающем мире. Конечно, семья разговаривала на русском языке, но как не знать и не любить язык родной мамочки. Говорят, что родной язык только один, но как выбрать между языком отца и матери. Вера Семеновна выбрала две и считала себя самым богатым среди людей.
Кроме мамы в селе было много украинцев, поэтому в школе преподаватели украинского языка, к маленькой Вере были очень благосклонны. Уже тогда были первые пробы писать стихи.
Вечерами собирались друзья родителей и пели много песен, украинских и российских, а Вера всегда подпевала. Женщины вышивали полотенца – и в эти минуты они по-настоящему жили и радовались дню.
Вера Семеновна тоже вышивала, с самого детства до этого ее приучала мать. Потому что полотенце для украинца означает гораздо больше, чем просто необходимая в быту вещь. Рушник символизирует у украинцев родной дом, родину и все, что связано с ней, что близко сердцу. Особенно для тех, которые волею судьбы оказались далеко от Украины.

1.2 «Остался недописанный портрет...» (Проблемы на творческом пути)

Когда дети выросли и стали вылетать из материнского гнезда, Вера Семеновна начала реализовывать себя в обществе. Свою безграничную материнскую любовь она перенесла на членов литературного объединения «Таврия» и стала его бессменным секретарем, на протяжении двадцати пяти лет. Она регулярно вела протоколы заседаний, в которых фиксировала фамилии присутствующих, названия произведений, а также краткие оценки по произведениям, которые читались. Кроме того, записывала дату, место проведения и фамилии участников культурных мероприятий.
Тяжело было женщины-домохозяйки достичь успеха и авторитета, но Вера Семеновна смогла достичь не только уважение, но и любовь. Она была очень внимательна к молодым талантам Мелитополя, помогала и поддерживала их.
Вера Семеновна писала в основном на украинском языке и ее охотно печатала местная газета. На русском языке она рассылала песни и лирику по многим небольшим городам России. На заседания, которые проводились по четвергам через неделю, приносила по двадцать стихов. Высыпала их, как из рукава, на стол. На критику и замечания не реагировала.
В 1986 году отказалась выполнять функции секретаря. Протоколы заседаний, которые вела много лет, потеряла.
Вера Семеновна не меняла свой имидж поэтессы, которая пишет в неограниченном количестве на все без исключения темы - это о Мелитополь, о тишине ночи, о борще, о врача-хирурга, о своей доле, о передовика производства и т.д. В начале 90-х годов перестала посещать заседания, сославшись на болезнь мужа. Летом 1993 года в газете напечатали некролог о ее безвременной кончине.
Мелитополь стал для Веры Семеновны второй Родиной. Потому что здесь она похоронила своих родителей, здесь живут ее дети и внуки. Поэтому она много своих стихов посвятила нашему городу.

2. «Люблю безграничной любовью тебя, мой край, родной, дорогой...» (Мотивы лирики Веры Кулешовой)

Сила воздействия лучших художественных произведений заключается в том, что они отражают разные грани действительности и является гуманистическим по своей сути. Средствами искусства слова воспитывается любовь к Родине, уважение к ее традициям, истории, языка.
Привлекает внимание то, что творчество поэтессы имеет не только узкопрактическое, но и огромное воспитательное знание. Формирование национальной сознательной, духовно богатой личности, умеющей свободно и коммуникативное пользование средствами родного языка, - вот сверхзадача всех писателей и поэтов.
Я согласен со своим учителем по литературе, который утверждает, что только благодаря художественным произведениям, стихам можно развить свое воображение и унестись мыслями в прошлое и будущее. Читая стихи, произведения, мы учимся думать. Насколько трудно понять человека, который не может высказаться, потому что ей не хватает слов! Наконец, произведения помогают нам лучше понять себя, так что любое произведение или стихотворение рассматривает извечные проблемы.
Она очень любила Мелитополь. Я тоже люблю свой город за красивые улицы, бульвары, площади, парк и скверы. Особенно город красив весной, когда появляется сочная зелень. Когда приходят праздники, город загорается множеством разноцветных огней. Но самое главное – это люди, такие как Вера Семеновна Кулешова. Она будет жить в своих стихах вечно и прославлять наш край. Человек-патриот живет для людей и во имя людей своей Родины.
Материнская любовь – это, пожалуй, самое сильное и самое святое чувство. Ради своего ребенка матери пойти на любые жертвы. Эта любовь может преодолеть всякие преграды, она способна отвлечь от ребенка беду. Именно поэтому поэты и писатели с большим почетом воспевали это чувство.
К теме материнской любви обращалась и Вера Кулешова в своих стихах («Колыбельная», «Руки бабушки», «мама, Мама родная»)
Очень выразительно раскрывается глубокое материнское чувство к своему ребенку в «Колыбельной». Ведь известно, что мать всегда хочет оградить своего ребенка от беды, от горя и слез. В Стихотворении мать с большой любовью поет песню над своим ребенком. Она предостерегает ее от бедствия, которое еще предстоит испытать, но пока она в состоянии будет заботиться о своем ребенке, охранять ее покой, не будет спать ночами, чтобы ее ребенок чувствовал себя счастливым.
На мой взгляд, в поэзии Веры Кулешовой звенит высокий чистый голос женщины-матери, женщины-творца. Лирика Кулешовой звучит тепло, нежно, мечтательно. Стихотворение «Детям» обращено ко всем детям Украины, до грядущих поколений. И нам надо всегда быть благодарными за эту материнскую любовь. Сколько написано стихов, сколько пропето песен, в которых проявляется безграничная материнская любовь... Каждый из нас согласится с тем, что этого чувства никогда не бывает слишком.
Увидеть природу, которая окружает нас, мало. Только проникаясь красотой определенного пейзажа, можно почувствовать настоящий мир природы, который обязательно изливает на каждого из нас. Когда читаешь стихи Кулешовой, нельзя не обратить внимание на картины природы.
Где находят художники краски, чтобы обрисовать поэтический образ земли?.. Действительно, ведь описывать природу брался каждый художник, композитор, писатель!.. И все они находят что-то особенное, необычное. Так и Вера Кулешова не смогла оставить без внимания чудесные картины родной природы. Она была музыкально одаренным человеком, тонко чувствовала различные звуки природы и умела воспроизвести их в своих стихах. Когда вслушиваешься в звучание поэзии «Соловей запел в сердцах» или «Прилетай, Солнце!», слышится мелодия звонка.

Поэзия Кулешовой проникнута всепобеждающим радостью, которая придает человеку сил и оптимизма.
Стихи «В поле», «Край мой светлый», «Признание», «Слышу ночи и дни» рассказывает о широкие просторы украинских степей, где золотом сверкает рожь. Величие и красота Родины оживает в строках этой поэзии. Читая поэзию Кулешовой, чувствуешь в душе восхищение красотой родной природы. Ярко представляешь картины родных пейзажей.

Вера Кулешова была щедро одаренным человеком. Не только писала стихи, но и красиво вышивала, хорошо разбиралась в музыке, ловко играла на гитаре, прекрасно пела.
Читая поэзию Веры Семеновны, я наполнилась гордостью за свою Родину. Горжусь тем, что этот мир вокруг меня – мой дом! Я считаю, что нужно изучать в школе творчество наших поэтов-земляков, чтобы научиться видеть красоту родного края и ценить тот город, где ты живешь.

3 «Совершенство – синоним идеала...» (Художественные особенности поэзии Веры Кулешовой)

Вера Кулешова имела великий дар – умение говорить не только своих современников, но и последующих поколений. Все стихи В.Кулешовой разные по характеру, принципу отражения действительности. Однако общее для них – многокрасочность и неповторимость поэтического слова. Завораживает не только искренность, красота ее слов, но и то, что неутомимый шаг ее сердца передается с помощью исключительного совершенства художественных находок, прежде всего, метафор, сравнений, эпитетов, которые помогают поэтессе не только воплотить в словесную форму конкретные проявления предмета, но и выразить собственное отношение к ним

Произведения В.Кулешовой оставляют по себе неизгладимое впечатление, и не только своим содержанием, сколько формой, художественным воплощением. Каждая строка – словно песня. Пейзажи, монологи, авторский рассказ – сплошь закодированные картины, символические и метафорические.
Трудно сказать даже, какой художественный прием у Веры Кулешовой любимый.

Работа: Дениса Стоялова

Братья: Максим и Денис Стояловы (научная фантастика, киберпанк, философия)

Валлемоно де Лонгхорн

Тихая южная ночь, казалось бы, вот–вот усну. Но не столь внезапно кто-то монотонно постучал в мою дверь. Кто это может быть? Да и странно, почему не звонят? Я посмотрел на часы, второй час ночи. Подхожу к двери, в глазке темно и не было видно лица из-за того, что на лестничной площадке плохое освещение.
- Кто там?
- Это я, Валлемоно де Лонгхорн!
Валлемоно де Лонгхорн? Сразу вспомнилось какое-то рогатое животное

- Прошу, - сказал я, открывая дверь, ночному гостю?
- Спасибо, - в комнату вошло человекоподобное - существо, моего роста, на задних ногах, одетый в длинное, чёрное пальто и черную, широкополую шляпу, которая покрывала его большие рога, и зразу же почему-то прозвучала какофония, что меня не сильно удивило, он же Валлемоно де Лонгхорн.
- Чаю?
- В пакетиках? – Снимая шляпу, поинтересовался Валлемоно де Лонгхорн.
- Есть в пакетиках, есть листовой. Заварить листовой?
- Листовой, - встряхнув ушами, ответил мой гость, только не заваривать, мне так пожевать.
- Проходи на кухню. Ничего, что я на ты?
- Нормально, - цокая копытами по паркету, ответил мой гость, - табуретка крепкая? Сесть можно?
- Можно, должна выдержать. Вы случайно не из ангельской иерархии, второе: ниже властей и выше собственно ангелов?
– Спросил я с улыбкой на лице.
- Нет! – Сардонически ответил он.
Табуретка скрипнула под его массивным телом, но, действительно, выдержала. Я достал пачку крупно листового чая, немного подумал, достал глубокую тарелку и высыпал туда всю пачку, после чего поставил её на стол перед гостем. Валлемоно де Лонгхорн сразу зажевал чай. Я поставил чайник на плиту, достал чашку и пакетик, после чего сел за стол. Валлемоно де Лонгхорн покосился на меня большим чёрным глазом.
- Почему ты меня впустил?
Меня, почему-то совсем не удивляло, что он разговаривает.
- А почему ты пришёл? – В свою очередь спросил я.
- Сегодня твоя очередь…
- Очередь чего? – Образно выражусь, мои мысли проскакивали мимо меня.
- Выбирать судьбу, и рационализировать жизнь. - Проглотив очередную порцию чая, ответил Валлемоно де Лонгхорн.
- Вот так сразу? Но это, же противоречит здравому смыслу.
Я некоторые минуты испытывал оцепенелость.
- Зачем сразу? Можешь подумать, впереди вся ночь. – Он сделал маленькую паузу и сказал. - И что это такое здравый смысл, ничего!
- Из чего выбирать?
- Из чего хочешь, но часы твои будут идти назад, время – это четвертое измерение. Мгновенный куб не может существовать. Тот куб, который мы видим, есть не что иное, как соответствующее текущему моменту времени сечение некоторого «фиксированного и неизменного» четырехмерного куба, обладающего длинной, шириной, высотой и продолжительностью. Время ничем не отличается от любого из трех пространственных измерений, кроме того, что любое сознание движется во времени.
Вот я могу взглянуть на какого-нибудь человека извне пространственного - времени, и я вижу одновременно прошлое, настоящее и будущее любого человека кому пришел и тот, кто дал согласия. Так же, как в трехмерном пространстве я единым взглядом охватываю все части волнистой линии, проведенной на бумажной ленте пером самописца, повторяющего одномерные пространственные движения уровня ртути в барометре. – Валлемоно де Лонгхорн совсем по-человечески пожал плечами, - я не буду тебя озадачивать! Скажу яснее! У тебя есть возможность, если конечно захочешь, полностью переписать свою судьбу сам, можешь взять, судьбу знаменитых людей, хочешь, определи только ключевые моменты. В общем выбирай.
- Значит, как я решу, так и будет. Но ведь она оборвется?
- Да! Воссоединится с жизнью и разумом окружающей нас природы.
- Но и земная природа не вечна!
- Она воссоединится с иными жизнями и Разумной Вселенной.
- А какая гарантия, что все именно так?
- Никакой. Каждому приходится обдумывать и выбирать.
- Но ведь это полнейший произвол!
- Таково одно из проявлений свободы человека.
- Какой же окончательный вывод?
- Никакого. Будет наш личный опыт. Подождем. Поживем! Каждому дарована та жизнь и то бессмертие, которое он достоин.
- Так все-таки во что верить?
- В жизнь. В смерть. В бессмертие.
- А за это ты возьмешь мою душу?
- Зачем? – Удивился он.
- Но, как же, такая возможность, и бесплатно?
- Понимаешь, - Валлемоно де Лонгхорн с сожалением отодвинул от себя тарелку с чаем и повернулся ко мне, отчего табуретка жалобно скрипнула, - есть люди, у которых всё предопределенно, а есть такие, у которых судьба – чистый лист, вот к таким я прихожу. Считай, я исправляю ошибки природы.
Засвистел чайник, я налил себе кипятка в чашку.
- Скажи, а те, кто тебя не пускал, что было с ними?
- Ничего не было, они оставались на том уровне, на котором я к ним пришёл, и они ничего не могли изменить до конца жизни, даже если и хотели.
- Понятно. Тебе как, в письменной или устной форме, предоставить проект моей судьбы? – Улыбнулся я.
- Лучше в письменном виде. Так ошибок меньше, - на полной серьёзности ответил Валлемоно де Лонгхорн.
- Понятно, - внезапно на меня нашло озарение. – Ты торопишься?
- В принципе, нет, - покосился он на меня своим большим глазом.
– Но если напишешь сейчас, будет здорово. Я сразу к себе, а тут, у вас, у людей, для меня неуютно.
- Договорились, я сейчас. Табуретка жалобно скрипнула, когда я с неё стартовал.
Вбежав в комнату, я вырвал из принтера белоснежный лист. И на нем написал то, что подсчитал для себя значительное важное.
Когда вышел в коридор, Лонгхорн был уже в шляпе.
- Уже, - удивился он. – А чего так мало, - поинтересовался он, взяв сложенный вчетверо лист. Не боишься? Что пойдёт не так, как рассчитываешь?
- Не боюсь, там все четко написано.
- Лапидарность использовал, но как хочешь. Но, все мне пора на геокорону! No passaran!
Валлемоно де Лонгхорн спрятал листок в карман и вышел. Я закрыл за ним дверь. Зайдя на кухню, я бессильно опустился на табуретку. Что будет дальше, я не знал, этого не знал даже Валлемоно де Лонгхорн. Тайну будущего хранили два слова на чистом листе бумаги:
БЕЗ СУДЬБЫ…
История, без конца…

Смерть – это финал оперы, последняя сцена драмы.

Н.Н.Страхов "Мир как целое"

СМЕРТЬ ДЕСЯТЫХ ШАГАХ

Братья Стояловы

1.

Темная южная ночь тихо таяла. Бледнели и гасли звезды. Приближалось апрельское субботнее утро. Небо сплошь синее, а далеко на горизонте поднимались огромные темные облака. И друг с другом сжимались воедино. Потемневший, временем, дом стоял на отшибе городского района. И мало чем отличался от таких же убогих, во множестве и беспорядке теснящихся вдоль кривых, плохо мощеных улиц. Из него вышли, двое худощавых, не высокого роста парней. Братьям по двадцать лет именуемые Михей и Семен. С детства они не разлей вода. В школе учились вместе после школы, так же вмести, благополучно поступили и закончили консерваторию. К сожалению, их пения и умение играть на аккордеоне никого не интересовала. И поэтому им приходилось давать "концерты" в электричках, вокзалах и других для них «хлебных» местах большого города. Они могли, где-то устроится работать и до конца своей жизни быть в роли трудящегося, но они этого не хотели, им хотелось заниматься любимым делом и на этом зарабатывать деньги, если даже это будет для них унизительно.

Вслед за ними появилась у порога на инвалидной коляске их мать Линда Павловна, инвалид второй группы.

Это апрельское субботнее утро Линде Павловне напомнил тот день, когда она еще не нуждалась в коляске, когда её муж Геннадий умер, и тогда она осталась c двумя сыновьями и со всеми трудностями жизни.

Бывает такой момент в жизни, когда человек пьет, как говорят в народе по «страшному» и этот некий момент затягивается на долгие годы до самом смерти. Пока человек (примитивно выражусь) не «врубится», что он подобен отныне на героев-неудачников деградирующих в фильме, который постоянно балансирует на гране. И этот человек муж Линды Павловны Геннадий уже как ясно он был подверженный самому распространенному недугу – алкоголизму. Вы наверно спросите, почему он подвержен недугу-алкоголизму? Я вам же и отвечу. Геннадий из числа тех, кто отчаянно воевал в Афганистане. Он всегда шел напролом, как заговоренный, даже бывало такое, что свои в полку сторонились – мол, бешеный.

Потом же «духи» то есть душманы в новогоднюю ночь 89-ого года интернационалистам устроили «мясорубку» многие полегли, а некоторых оставшиеся в живых стали инвалидами Геннадий не исключение осколок вражеского снаряда, контузил его, а потом демобилизация на родину. Где он познакомился с Линдой Павловной, которая в дальнейшем стала, его женой и со временем у них родился первый сын Михей, а через год родился второй сын Семен. Но головные боли воскрешали в Геннадии вспоминания о «мясорубки» и за этого он с семьей не мог познать семейную идиллию. И он спился. Когда пьянство перерастало в многодневный запой, Линда Павловна отводила, его в наркологическую клинику наивно размышляя, что оттуда он вернется, и будет вести трезвый образ жизни и честно трудится дабы усердно помочь им.

Геннадия регулярно попадавшего на лечение раза три, четыре в год, в наркологическую клинику знали все – от врачей до санитарок. Но он все равно пил месяцами, начав с водки, а когда деньги стали заканчиваться, перешел на жидкость для мытья ванной. А эта штука – фактически яд из-за содержания в ней нашатырного спирта. Его очередной раз Линда Павловна доставила в наркологическую клинику, чтобы вывести из затянувшегося запоя. Геннадия колотило, он невнятно жаловался на плохое самочувствие. И не удивительно – от такой-то «диеты»…

Первым делом ему поставили капельницу. Геннадию явно стало легче. А потом его снова «скрутило», да так, что пришлось отправить в реанимацию. Геннадий в бреду, все время упоминал Богородицу. Линда Павловна не стерпела, вбежала реанимацию, не смотря на замечания санитарки, что вход воспрещен. Её мгновенно овладело чувство ужаса, стояла, как громом пораженная, все её тело тряслось мелкой, безостановочной дрожью, будто она была заражена электричеством.

Водка – это большое зло, большое порой непоправимое горе – с грустью заметила Линда Павловна и непрерывно помотала головой, с надеждой, что все происходящее только снится. Но, опомнившись, загнала свои страхи в дальний закоулок сознания. И прижала голову Геннадия к груди, целовала его, шептала ему слова любви:

- Гена... любимый все будет хорошо... посмотри на меня!!! - Лихорадочно подняла, его голову прижала крепче к себе:

- Не, умирай... не, умирай, слышишь...

- Начала укачивать как ребенка в колыбели. Прижала, сильнее целуя волосы, не переставая, его качать и продолжая его целовать со словами:

- Не уходи... не уходи... я не смогу без тебя!!!

- Вот она, неизбежная смерть! Безысходность! Умирать так, умирать! – Осознано произнес Геннадий. Для него смерть является естественным и неизбежным к тому же необратимым сном, в ночи вечности, что-то вроде понятия, называемого словом "навсегда".

– Его глаза заволокло туманом. И он ей ответил:

– Я люблю тебя Линда...

Санитары отвели Линду Павловну в коридор, а врачи, которые сорок минут бились за его жизнь, но безысходно госпожа неизбежная смерть появилась, столь внезапно около вечера и Геннадия не стало.

Линда Павловна с тех пор живет одна с детьми. Некоторое время работала на хлебозаводе, но недолго с появлением денежного кризиса автоматически попала в список сокращенных работников и как очевидно, на другую работу не принимали. Возьмет долг у соседа, и купит все необходимые продукты и сварить борщ, которые сыновья принимались сразу улепетывать за считанные часы, а сама у окна терзает себя классическими вопросами:

- «Почему?.. все так случается?.. в чем причина?.. судьбе или жизни?.. почему все так?..»

И некое душевное эхо дословно повторяла её классические вопросы, которые так и остались безответными в её подсознание. Может быть, так и лучше решила Линда Павловна с мыслью, что добытые ответы, плодят новые мучительные вопросы. И тайная, гнетущая грусть, которая незаметно, но постепенно овладела ею, изнутри вовне души словно сжалась, клещами и днем за днем сжимается, крепче сковывая сердце Линды Павловны, что последовательно толкнула её на суицид и на вокзале она сбросилась под поезд как героиня Льва Толстого, Анна Каренина.

Она думала, что уже на том свете, но когда раскрыла, глаза и увидела доктора, то поняла, суицид не удался.

Смерть – дань которые все платят, но не Линда Павловна. Пока видно не суждено ей идти на вечный покой. Пришло, ей на ум и много дней подряд преследовала неотступно: жизнь – это не роман, где можно что-то пропустить, пролистать, не читая, и не сочинение на заданную тему, где можно что-то вычеркнуть, подтереть резинкой, исправить. Нет, все остается, все остается. А жизнь, как слово, - слаще и горче всего. Или как твердил каждодневно её покойный муж Геннадий что «жизнь наша – свирепая грязная торговка». Даже невидимое, не узнанное никем, не примеченное, оно сидит в тебе и вонзается в тебя, как колючка. Много колючек. Не вырвешь.

Судьба. Есть она, конечно, существует. Поставили клеймо и приказали: носи! Что ж, будешь носить, другого выбора нет. Если клеймо несмываемое – будешь носить и молчать и тешиться, лишь тем, что никто клейма не видит и не увидит.

Вывод был сделан, и вывод этот сразу примирил её самой собой, но, примирив, как бы лишил частицы той деловитой сосредоточенности суицида.

Она решила, что больше не будет пытаться покончить собой. Ради своих сыновей, взяла себя под контроль, и после выписки больницы её поставили на вторую инвалидность и каждый месяц ей начисляли пенсию, на которую она помогла своим сыновьям Михею и Семену помочь поступить и благополучно закончить консерваторию.

Линда Павловна не стала продолжать в подсознании будоражить вспоминания о прошлом. Она с сердечным любованием смотрела на своих сыновей, которые скрылись за поворотом проулка.

2.

Только разноцветные граффито-узоры приукрашали серые стены вокзала, но их сразу принялись, отмывать дворники в оранжевых фуфайках, для которых эти граффито-узоры являлись как гвозди, возникающих посреди отполированного паркетного пола. При этом один из дворников презрительно, сквозь зубы начинал ворчать:

- Этакие паршивцы!!! Ах, попадутся, мне эти Айвазовские… руки ей Богу оторву.

Когда он совсем доходил до нервного предела, то такого крику наделает, что пользы ни на грош такой ругатель – сил нет. Только и наслушается толпа зевак от него редкого срамословья что «уши вянуть».

А на перроне большой узловой станции в самом конце платформы, царило неимоверное оживление серой массы, Михей с аккордеоном в руках и Семен, наблюдают на станционные постройки и на составы, которые разбегались по разным путям. И вот они дождались электрички и вместе с сотнями суетливых людей вошли в электричку, которая через пару минут уже тронулась по рельсам, мерно лязгая железом о железо, приглушая шум, звон и грохот огромного города. Михей, продвигаясь по составу, и одновременно играет, на аккордеоне, а Семен собирает деньги и поет песню «Троллейбус» своего кумира Виктора Цоя – (русского рока легенда).

На них моментально обратили внимания люди, которые только, что вели оживленную беседу, прислушавшись к песне, они грустно, по-чеховски улыбнулись.

- Мое место слева и я должен там сесть