По кругу

Вечер

Последние дни апреля. Позднее вечернее солнце лучами своими тянулось к неровной линии горизонта, наполняя край потемневшего неба мягкой густой палитрой предзакатных красок, растекающихся, распыляющих преломлённые пространством фотоны свои по краю земли. Окунувшись в скользящий ровный, расточительно-янтарный свет солнца, мимо стремительно проплывали поля цветущей гречки. Желтые настолько, что взгляд буквально пил этот цвет, а не просто глядел, они покрывали собой половину всего, что можно было бы обозреть. Другая половина, не менее яркая и насыщенная, состояла из зеленых лугов и полей, иногда переходящих в раскатистые холмы, чуть возвышавшиеся над общим устройством ландшафта. Да и сама дорога шла то вверх, то вниз удлиненными траекториями, десятикратно растянутыми синусоидами. Настырный прохладный ветер как-то совсем нагло трепал волосы, как будто заносчивый дальний родственник впервые знакомился со своими братьями, сестрами, стараясь выглядеть «в доску своим». Нам это нравилось. Нам нравилось всё. Машина несла нас вперед, и каждый был открыт любой ситуации, любым мелочам, событиям и моментам. Мы наслаждались бытием друг с другом, движением по дороге, которое становилось ещё и движением

друг к другу.

Закат напоил нас своей теплой багряной кровью, отдавая в жертву этот весенний день. Жизнь перестала геройски молчать о своём как будто бы угасании. Жизнь переживалась по-новому. Каждое мгновение, секунда в секунду, становилось мгновением свободы, которая расточительно, щедро орошала наше внутреннее поле любви, давно засеянное и только сейчас дающее свои всходы.

Южный тёмный вечер настиг нас в дороге, когда мы только подступались к Одессе. Машина, крепко вцепившись в асфальт, что особенно чувствовалось на поворотах, послушно держалась, казалось бы, продуманного нами курса: Киев – Одесса – Каролино-Бугаз – Отель на берегу моря. Средство передвижения ещё не знало, с какими непривычными для подвески трудностями столкнется оно этой ночью, помогая нам в поисках нужного места. Никто из нас не знал, чего именно можно ожидать в начале прибытия в зону нашего трехдневного отдыха, поздним вечером. Одесса, одетая в кроны цветущих деревьев, контуры которых отчетливо вырисовывались в свете ночных городских фонарей, гостеприимно проводила нас, чуть уставших, на поиски пока ещё безлюдного побережья с отелем, где мы могли бы снять номер с видом на море.
Это были последние дни перед открытием сезона, когда уже тепло, но ещё нет никакого столпотворения – машин, покрывал с телами, которыми через несколько дней будут устланы все песчаные пляжи; перегретых пьяных тётенек, несущих какую-то чушь; понтовитых ребят на кабриолетах, горлопанов и горлопанок, предлагающих пирожки, холодное пиво и раков. Здесь и сейчас только мы – Ануш, Айтен и я, и закаты, и восходы, шумное море, луна и звездное небо.

Оставалось только добраться до нужного места. Никто наверняка не знал, где оно. Ясно было одно – то место, которое мы хотим, не может не быть где-то рядом. Предполагалось на скорую руку во всём разобраться и лечь спать.
Веселье не прекращалось ни на минуту. Даже когда стало ясно, что так просто от околоодесских дорог нам не отделаться – заканчивалась одна, начиналась другая… Развилки, пустынные перекрестки без указателей, знаков и вообще каких-либо ориентиров, вежливо, но настойчиво приглашали нас в весьма специфическое ночное приключение, понятное, если постараться выйти за пределы привычных нам представлений о том, как примерно должна выглядеть ткань событий в путешествиях, приключениях и т.д.

Темнота уже основательно окутала взгляд. И то, что находилось за пределами дороги, больше не казалось понятным, знакомым, легко вписываемым в наработанные повседневным опытом ориентиры восприятия. Сама местность представляла собой для нас чистый лист, с набросками виртуальной карты, по которой нас вёл айфоновский навигатор – программа, загруженная в айфон, призванная сориентировать путешественника в дороге.
По мере продвижения дорога становилась не так похожа на то, что можно было бы с чистой совестью продолжать называть дорогой. Иногда ситуация менялась и мы выезжали на покрытие, которое хоть и немного, но всё же радовало ходовую нашего «железного мула». В основном же, дороги были на редкость паршивыми – с множеством ям, выбоин, вопиющих неровностей. Так что передвигаться мы стали крайне медленно, хотя если где-то представлялся удобный случай, то ускорялись, рискуя так или иначе влететь в затаившуюся где-нибудь на дороге яму, которую даже свет дальних фар не всегда мог выхватить, не говоря уже о своевременном взгляде водителя.
За рулём была Ануш – водитель от Бога. Никому никогда не удавалось, хотя бы в общих чертах, определить устала она от езды или нет. Руки, уверенно и мягко поворачивали рулевое колесо в нужную сторону. Всегда, даже в экстренных ситуациях её спокойный взгляд замечал перед собой все детали, а тело успевало ровно и вовремя правильно реагировать, но и такой водитель не мог быть до конца застрахован от неожиданностей. Так мы изредка наскакивали на страшные по своим конфигурациям фрагменты дороги там, где этого вообще не должно было быть. Каждый такой наскок первую секунду сопровождался мыслью, что колесо осталось позади нас, идущих вперед в неизвестность.

Неизвестность эта приобретала странные очертания, как будто пространство и время шло на встречу бушевавшему в нас морю желаний – тех, о которых можно лишь догадываться. Желание неизвестности, таинственности, невозможности придать тому, что происходит, узнаваемую форму бытия.

Так или иначе, но при первом приближении к рассмотрению этой истории интересным было то, что наше желание найти хорошее место и выспаться удивительным образом согласовывалось с готовностью и интересом оставаться в режиме поиска.

Нам было никак не наговориться, не насмеяться. Айфоновский навигатор кое-как указывал путь, и мы, следуя его рекомендациям, двигались в направлении прибрежной зоны. Прошло два часа с тех пор как мы покинули Одессу в поисках отеля на берегу моря. Нам было приблизительно известно место, где пару отелей должны были бы работать и по идее могли принять нас, несмотря на то, что сезон откроется только через несколько дней. Но поиски затянулись, навигатор не мог выстроить одну необходимо правильную кривую того маршрута, по которому могли бы мы двигаться и хотя бы куда-то приехать. Курс постоянно менялся, а мы, улыбаясь, следовали ему, иногда отклоняясь от, в любом случае, уже сомнительных стрелочек и желтых линий на дисплее. Порой нам хотелось посмотреть, что мы можем увидеть за тем или иным поворотом – вдруг мы найдем более интересные места, чем хотелось нам изначально?

Постепенно, не сразу, приходило понимание, что даже если бы мы приехали к одиннадцати, никто не стал бы нас встречать, заселять – все просто спят. Деревенские улицы, которые мы, покачиваясь, медленно проезжали, были темны и пустынны. В машине играла Sade, то громче то тише, в зависимости от того насколько оживленными были разговоры. Где-то рядом шумело море.
Шум становился всё громче. Всё отчетливее представлялось, как мириады капель, собираясь в линию, враз обрушиваются на стихийно волнующееся полотно воды. Снова и снова. Море было уже совсем близко.
Дорога превратилась в едва угадываемую, густо поросшую травой колею, за которой если, двигаясь по ней, посмотреть налево, можно было увидеть огромное звездное небо и бушующую, холодную, мокрую темноту ниже линии горизонта. Горизонт угадывался только лишь потому, что там, где заканчивалось небо, заканчивалась и россыпь звезд – большие и маленькие, яркие и не очень, они устилали собой край неба, создавая редкие локальные и едва различимые отблески морской глади.

Было несколько странно ехать по колее, понимая, что море находится в пятнадцати метрах по левую руку, и отдавать себе отчет в то же время, что никакого пляжа или привычной линии берега нет. Мы остановили машину, предчувствуя как что-то новое, сильное стремится навстречу нам. Свежий морской ветер не слишком резкими порывами взрезал пространство, пропитанное морской влагой, от чего становилось хорошо и свежо.
Несколько смелых шагов навстречу морю стали превращаться в небольшие, медленные и аккуратные движения, когда вдруг стремительно нахлынуло понимание что колея, по которой мы двигались на машине, сопровождает линию отвесного обрыва, высокого, пахнущего глиной и известью.
Волны у его основания небыли похожи на привычные пенные стада «барашек», которые, как правило, с шепотом, толпятся вдоль ровных песчаных пляжей.

Это, конечно, не были исполины, но порода их была совершенно иная. Динамика, высота, сила с которой одна волна внахлест обрушивалась на другую, какая-то врожденная ярость, свобода, непредсказуемость – всё это вместе заставляло чувствовать, дремлющую, шевелящуюся мощь стихии. Некоторое время мы наблюдали, как спит и дышит Черное море.
Вскоре мой взгляд, ставший вдруг рассеянным, беспечно разгуливавший по линии горизонта, зацепился за, едва-едва различимый, бугорок света. Не придав этому никакого значения, я закинул, как мне казалось безапелляционно-шуточный вопрос: «Смотрите, а не Луна ли это?». Сразу, сходу обнаружилось, что вопрос мой, пока звучал, тут же превратился в вопрос риторический. Луна вставала стремительно быстро, выстилая перед собой сначала желтую, а потом серебристую дорожку. Звезды исчезали по мере восхода полностью налитого, отражающего солнечный свет, лунного шара.

Айтен и Ануш начали фотографировать, стараясь запечатлеть, схватить мгновение во всех завораживающих ночных красках.
Ануш, недолго думая, достала из багажника штатив. Установив его в небольшом смещении вправо перед причудливо ветвистым голым деревом, что накрепко вросло своими могучими корнями в край обрыва, она стала фотографировать, стараясь добиться ясной и красивой композиции – Луна, горизонт, море, дерево и обрыв.

Однако ночная съемка, с целью передать всю красоту, густоту пейзажных красок – дело далеко не простое. Днём, когда мы что-либо фотографируем, то, что получается не очень хорошо может нас вполне устроить, поскольку взгляду, так или иначе, легче достраивать привычную геометрию и цвета. Но стоит попробовать снимать ночные пейзажи, как сталкиваешься с историей, когда фотографии могут быть только либо никакими вообще, либо почти доведенными до совершенства фотоискусства. Было очень смешно, когда поначалу вместо Луны и прочих прелестей фотоаппарат Ануш выдавал лишь графически ровную желтую точку на черном фоне. Сколько было веселья на этот счет: «Вот это романтика, вот как надо фотографировать!», «В Paint-е такого не нарисуешь – слишком сложная конфигурация линий!» и т. д.
Стоя у обрыва, мы вместе с Айтен наблюдали и веселились, додумывая картину, того как Ануш уверенно и грозно мечет над морем свои фотомолнии в поисках правильных штативных ракурсов и настроек. Как и всегда, Ануш своего добилась. Получились замечательные фотографии. Просмотрев их вместе, мы двинулись дальше в путь.

Это был первый волнующий временной континуум, в который так легко и непринужденно нам удалось вписаться. Уже дальше, на протяжении всей ночи, события совершенно другой направленности структурировали пространство и время вокруг нас. Становилось немного жутко. Появлялось много вопросов, производных от главного вопроса: «Что же, в конце концов, происходит?!».

По кругу

Дорога по-прежнему преподносила неудобные и неожиданные сюрпризы, призывая двигаться аккуратно и не так быстро, как хотелось бы нам, наполненным энергией моря и восходом Луны. Мы всё же, не без стараний, выбрались на некоторое подобие трассы, где нашей первоочередной задачей стало решение выпукло обнаружившего себя вопроса: «Где заправиться?». Бензина хватало, при нормальном расходе топлива, что в нашей ситуации исключалось вовсе, примерно на шестьдесят километров. Учитывая, наши отношения с Навигатором, к которому мы пока ещё хоть как-то прислушивались, и который постоянно «водил нас за нос» - это был мизер. Так можно было вообще встать в какой-нибудь глухомани и «куковать» там до самого утра, что, конечно, сопровождалось бы понятными рисками.
- «Ануш, смотри, какая-то вывеска похожая на заправку вдалеке!» - Айтен увидела её лишь благодаря единственному на всю округу высокому фонарному столбу, который, надо сказать, на удивление хорошо светил. Настолько, что даже за пятьдесят метров до него, был виден пустынный перекрёсток с полуразбитой клумбой. Через неровности и кочки медленно и методично покачиваясь, мы ползли по нему в сторону вывески.
Перекрёсток окружало много деревьев, магазин с закрытыми на большой тяжелый замок ставнями, стоял у обочины. Несколько домиков деревенских, похожих друг на друга, паслись в поле зрения; высокая трава мягко спадала и плелась вдоль побитых бордюров.

- Интересное место. Возможно, оно только кажется таким пустынным. Людей тут, конечно, нет, но кто знает? Нельзя исключить, что где-то в окрестностях, совсем рядом бродят зомби, сбежавшие с построенной неподалеку экспериментальной военной базы.

Завершив пассаж, я поднял указательный палец вверх, слегка закрутив его на кавказский манер. Говорил я с грузинским акцентом, что в моем исполнении выглядело весьма комично в виду точности его воспроизведения.
Обстановка и правда показалась всем странной, связанной во многом с желанием испытать это чувство странности обстановки. Сказанный с грузинским акцентом пассаж про зомби с одной стороны вызвал приятный смех, но с другой - давал возможность оставаться открытым желанию вписать себя в опыт легкого саспенса или щекотки жуткого, когда чтобы чуть приглушить и одновременно поддержать её действие придумывались страшные сценариогемы, такие как, например, у меня про зомби. Так мы по чуть-чуть добавляли нашему приключению больше детскости, больше завороженности происходящим. Каждый вносил свой вклад.
Только не спасло это нас от встречи с действительно странными вещами, которые ожидали нас впереди. Не то чтобы происходило что-то совсем запредельное, но порой случается так, что опыт происходящего слишком сильно сужает круг вариантов, которыми хоть как-то можно заткнуть пробелы необъяснимого. Сужает практически до одного единственно, как будто бы, верного сценария происходящего, что повышает его эффект, поскольку сценарии такого рода ещё и сами выходят за рамки условно рационального. Впрочем, нам этого и хотелось, и нам это было к лицу – немного сонным, ошалевшим, радостным.

Вывеска, которую первой заприметила Айтен, приближалась. Большими буквами на ней красовалось слово, которое тут же погасило, вспыхнувший было, интерес к этому месту. «Бутан» - это, конечно, топливо, но совсем не то, что необходимо было нам. Навигатор перестал показывать близлежащие заправки. Мы находились в зоне достаточно далекой от них, чтобы он не мог просчитать эту информацию. Можно было двигаться наугад в надежде, что дисплей таки высветит пару находящихся рядом заправок. Мы уже собирались так и поступить, как, вдруг, поравнявшись с вывеской, мы увидели, что за темными кронами деревьев обочина представляет собой целую площадку, где и продавался, наверное, бутан. Справа на площадке стоял одинокий трейлер или крытый прицеп. В окне, за шторами, чуть подрагивая, горел свет. Пару раз там мелькнула тень, когда мы остановились возле домика на колёсах.

Навстречу нам вышел немолодых лет мужчина. Несмотря на то, что одежда была испачкана в мазуте, а ботинки покрыты солидным слоем какой-то въевшейся пыли, выглядел он вполне прилично - как рабочий человек, которого оторвали от дела какие-то приезжие.

Опустив окна, мы стали расспрашивать его о том, в какую сторону нужно нам ехать, чтобы зацепить по пути заправку. Мужик интересно рассказывал, сопровождая свои объяснения жестами, близко напоминающими закручивание винтов, гаек; срывание с новых газовых баллонов пломб.
Оказалось, что если поехать прямо, то через семь или десять километров будет то, что нам нужно.

Помня о самой глобальной задаче, которая стояла перед нами, и решение которой было залогом нашего благополучного отдыха, мы расспросили «Бутана» - так мы впоследствии стали называть это место и этого мужика – о зонах прибрежного отдыха, в каких направлениях можно было бы нам поискать их.

Сначала он указал по-прежнему прямо, объясняя, что в том направлении что-то есть, предостерегая нас, не обольщаться, поскольку пока ещё не сезон. Далее – ещё вариант: развернуться и обратно через «зомбо-перекресток» уйти налево, следуя прямо по дороге и дальше по указателям. Картина как будто слегка прояснилась. Второй вариант – это Каролино-Бугаз. Там должна была быть та пара отелей, которых мы уже обыскались. Не обсуждая, всем стало ясно – сначала заправка, потом разворот обратно и через «зомбо-перекресток» на Каролину-Бугас. Поблагодарив Бутана, мы вывернули на дорогу.

- Сначала надо заправиться - сказал я, весело отдавая себе отчет, что фразой этой беру на себя роль Капитана Очевидность.
Смеясь, мы тут же уткнулись носами кто куда: я в переднее сиденье, поскольку был сзади, Ануш почти коснулась руля, Айтен не хватило нескольких сантиметров до передней панели. Экстренное торможение. На дороге, перед капотом, в зоне ближнего света, спокойно, как примороженная, сидела кошка. Ануш дала, совсем маленький короткий сигнал. Животное быстро дернулось с места, скрыв свою полосатость в кустах – раскрас был красив.

Музыка звучала громко, какое-то время мы просто молчали, аккуратно следуя дорожной разметке – да, здесь была хорошая, по нашим сбитым на несколько уровней критериям, дорога.

Шестьдесят километров в час – неплохая скорость! Можно было и больше, но кошки и всякая живность… Я стал придумывать какие-то смешные сюжеты о том, как Лось и Косуля, ведущие вежливую беседу об их предстоящей помолвке, на которую уже согласны оба рогатых семейства, чинно переходят дорогу… и тут мы, несемся во весь опор!
Не случайно речь зашла о животных. Виной тому была не только полосатая кошка – через пару минут после неё, в дальнем свете фар мы увидели ковылявшую через дорогу собаку. Хороший экстерьер, белая, с косым коричневым пятном на спине, которое немного сходило на левый бок – собака ковыляла через дорогу справа налево. Пришлось значительно сбавить скорость, поскольку хорошо было видно, что она сильно хромает на переднюю левую лапу. Одну из задних лап она слегка подтаскивала. Бедная побитая собака не особо долго занимала внимание. Просто все мы увидели её такой, какая она есть и поехали себе дальше.
Десять километров дались легко, но заправки всё не было. Голосом отпетого отморозка я предложил девочкам вернуться к Бутану и вытрясти из него всю душу за то, что он нас дезинформировал. Сколько было веселья! Меня совсем понесло. Чем больше смеются, тем больше это раззадоривает продолжать шутить, гнать какую-то околесицу и т.д.
Так мы проехали ещё пять километров, и чудо свершилось – маленькая заправка, как оазис среди песчаных дюн, светилась в ночи. Пока дно и стенки пустого бака заливало бензином, я поспрашивал для профилактики у работников заправки, где здесь что. Но те, странным образом ничего не знали и говорили так, словно воды в рот набрали. Может, пары бензина выпарили все соображения, которые при других обстоятельствах, наверно, все же, пришли бы ребятам в голову.

Итак – «Железный мул» был накормлен. Теперь обратно – через «Бутан» и перекресток, в сторону Каролино-Бугаз.

Относительно неплохие дороги на этом пути (может быть мы начинали привыкать) иногда заставляли сжимать покрепче зубы, чтобы они случайно не разлетелись, собирай их потом по салону.
Спать хотелось чуть больше чем в самом начале, однако отметка была ещё далеко не критической. За окнами медленно проплывали тени деревьев, домиков, каких-то столбов. Звезд на небе больше не было видно – Луна вытеснила их своим ярким светом, поднявшись достаточно высоко.
Её моря были хорошо видны, и причудливым образом выстраивались так, что создавали впечатление, будто у неё есть глаза, нос и рот. Чем дольше, тем больше казалось, что улыбка у этого небесного исполина далеко не добренькая. В глубокой ночной тишине – иногда мы отключали музыку вовсе – она навязчиво заглядывала к нам в автомобильные окна и лобовое стекло. Было не совсем ясно, чего она добивается.

Мы ехали уже час после того, как заправились. Следуя навигатору и рекомендациям Бутана, мы так и не встретили ничего, что хотя бы издалека напоминало бы курортную зону. Появлялось нешуточное ощущение, что мы сами попали в зону. Не курортную, а какую-то аномальную, откуда никак не можем выбраться.

Ощущение подкрепилось тем, что подъезжая к очередному перекрестку, мы как будто начали узнавать местность. Общая динамика восприятия была такова, что сначала мы все осторожно засомневались в том, что здесь уже были, а потом уже начали сомневаться в этом своём сомнении, внимательно разглядывая окружающие перекресток объекты.

Ну конечно! Вот магазин, вот домики похожие друг на друга, клумба, трава и… «Бутан».

- Уууу…
- Оооо…
- Неужели вот, так по кругу мотнулись?! - Айтен, первая пришла в себя.
- Может, если нам надо переночевать где-то, убьем мужика-бутана. Тюрьма – тоже крыша над головой. А потом нас выпустят. Мы скажем, что это сильное магнитное поле зловещей Луны руководило нашими действиями. Утро вечера мудренее! Замочим Бутана?! – говорил я это наивным голосом недалекого, но смышленого деревенского паренька, с остатками синкретического мышления.
Опять все хохочем.
Мы с Айтен почти до конца прониклись темой аномальной зоны, из которой далеко не просто выбраться. Выход рядом, но где? Хуже всего если его вообще нет.
С Каролино-Бугаз не вышло. Решили двигаться в сторону заправки, мимо «зомбо-перекрёстка», «Бутана», и мимо самой заправки. Мужик-Бутан говорил, что-то о наличии жилья на берегу моря в той стороне. Но разве можно ему верить после всего? Так или не так, а выбор у нас очевиден – в сторону уже знакомой заправки.