Глава 2. Мэгги

Я думаю, что работы у физиотерапевтов, как и их самих, слишком много. Я имею в виду, почему они всегда выглядят такими счастливыми и улыбающимися, ведь они заставляют тебя нервничать и морщиться от боли?

Конечно же, Роберт, мой физиотерапевт, ждет меня с большой белозубой улыбкой в холле амбулаторного отделения больницы.

- Привет, Мэгги. Вы готовы продемонстрировать то, насколько ваша нога восстановилась?

Не совсем.

- Я думаю, что да, - говорю я, разглядывая пол. Я знаю, это работа Роберта пытаться сделать так, чтобы я ходила лучше. Но в этой помощи нет никакого смысла, потому что вся моя нога сломана. После последней операции, я должна была исправить перелом голени, выравнивание моих костей длилось более семи часов. Мой хирург-ортопед шутит со мной и называет все эти железки бионической ногой.

Все, что мне известно, так это то, что во мне больше спиц и пластмассы, чем в среднем ящике для инструментов.

Когда я поеду в Испанию в следующем семестре, сотрудники досмотра в аэропорту устроят полевой день со мной. Они, вероятно, попросят, чтобы я прошла рентген, чтобы удостовериться, что я не скрываю оружие в колене.

Роберт провожает меня в зал лечебной физкультуры. Я должна приходить сюда два раза в неделю. Два раза в неделю, на протяжении почти год, и люди все еще смотрят на меня, когда я иду.

- Мэгги, ляг и положи свою ногу мне на плечо, - как всегда инструктирует меня Роберт, прежде чем приступить.

Вздохнув, я легла на коврик и положила ногу на плечо Роберту. Он держит мою ногу и наклоняется вперед.

- Попробуй пошевелить ей.

После аварии, все, что я могу сделать, это разве что небольшой толчок ребенка.

- Давай, Мэгги. Ты можешь сделать лучше. Я почти ничего не чувствую.

Я окинула его плечи глазами.

- Я никогда не сделаю лучше.

- Конечно, сделаешь. Слушай, ты не верила, что снова сможешь ходить, но ведь ты здесь.

Я усилила давление на ногу.

- Спокойно, девочка. А сейчас оцени свой уровень боли от одного до десяти, десятка будет означать придел мучений.

- Восемь.

- Восемь?

Это вполне может сойти за девятку.

- Если ты будешь упорно трудиться сейчас, то выигрыш будет позже, - говорит он.

Я не отвечаю, но усиливаю давление на свою ногу. Он откидывается на спинку стула и отпускает ее. Уф, все окончено.

- Замечательно. А теперь держи ноги прямо и поочередно сгибай раз за разом.

Я начинаю со своей правой ноги. Авария не очень сильно повредила ее, и шрамы уже зажили. По большей части.

Но когда я сгибаю левую ногу, такое чувство, что к ней подвешена гиря. Я сгибаю ее дюйм за дюймом. Простой подъем ноги заставляет меня потеть, как при беге на длинные дистанции. Слова, вызывающие жалость в значительной степени, подводят итог моей семнадцатилетней жизни.

- Чуть больше, - говорит Роберт, когда я уже собралась отпустить ногу,- Уровень боли от одного до десяти?

Прежде чем я успеваю сказать, у него звонит телефон. И звонит. И звонит.

- Разве вы не собираетесь ответить? - спрашиваю я.

- Нет, пока я с клиентом. Сгибай ноги Мэгги.

- Может быть это важно, - говорю я с надеждой в голосе.

- Если это так, они оставят сообщение. Доктор Джерард говорит мне, что ты покинешь нас в январе. Он говорит, пока я поочередно сгибаю ноги.

- Да, - говорю я сквозь сжатые губы. - Я получила стипендию на обучение в Испании в течение семестра. Я должна буду ходатайствовать о продлении из-за инфекции.

Роберт оценивающе свистит.

- Испания, да? Ты счастливица!

Счастливица? Я неудачница. Счастливицы не попадают в аварии. И не проходят болезненную физиотерапию. У удачливых людей нет разведенных родителей и папы, которого они видят один раз в год. У удачливых людей есть друзья. Теперь, когда я думаю об этом, я - вероятно, самый невезучий человек во всей вселенной.

Я терплю боль в ногах еще минут двадцать. Я готова уйти, но я знаю, что это еще не конец. Последнее пунктом, который Роберт делает на физической терапии, является массаж ног. Я стянула вниз тренировочные штаны и села на металлический стол в шортах.

- Ты думаешь, что вся твоя красота исчезла, не так ли? - спрашивает Роберт, во время того как втирает мазь в мою ногу, руками в перчатках.

- Я не знаю, - говорю я, - Мне не нравится смотреть на нее.

Более того, я хотела бы смотреть куда угодно, только не на покрытую шрамами ногу. Выглядит некрасиво, словно двухлетний ребенок начертил карандашом красные линии вверх и вниз от икры до бедра. Но эти отметины не от карандаша. Они от моих посещений различных кабинетов после того, как Калеб Бекер сбил меня, будучи пьян. Я пыталась забыть о Калебе, но не смогла. Он врос в мой разум, как раковая опухоль. Хотя мои кошмары с участием аварии и прекратились, слава Богу. Они продолжались более шести месяцев. Я ненавижу Калеба. Я ненавижу то, что он сделал со мной и я рада тому, что он далеко. Я стараюсь не думать о том, куда он пропал. Если я начинаю задумываться об этом слишком сильно, я, вероятно, начинаю чувствовать себя виноватой. Так что я не думаю об этом и тащусь через все свою жизнь, игнорируя те моменты, которые смогут утянуть меня вниз настолько, что я буду не в состоянии подняться.

Когда Роберт делает массаж моих ног, я вздрагиваю.

- Тебе не должно быть больно, когда я прикасаюсь к ним,- говорит он.

- Ее и нет. Я просто… Я не люблю, когда люди касаются моих шрамов. Я даже сама не могу прикоснуться к ним.

Роберт рассматривает мою ногу.

- Сильное покраснение исчезнет под конец. Потерпи еще несколько месяцев.

Роберт, наконец, объявляет, что он закончил. Когда я надела мои тренировочные штаны, он что-то писал в моей карточке. Его перо двигалось быстрее, чем я обычно говорю.

- Что вы пишите?- осторожно спрашиваю я.

- Просто оцениваю ваш прогресс. Я попрошу доктора Джерарда приехать во время вашей терапии на следующей неделе.

«Не паникуй, Мэгги»,- говорю я самой себе.

- Почему?

- Я хотел бы изменить твою программу.

- Мне не нравится то, как это звучит. Роберт похлопывает меня по спине.

- Не волнуйтесь, Мэгги. Нам просто нужно придумать план физиотерапии, который вы можете выполнить в Испании и без меня.

Физиотерапия в Испании? Не совсем то, чем я собиралась заниматься, находясь за границей. Я не сказала Роберту об этом. Вместо этого, я слабо улыбнулась ему.

После всех моих назначений, я направилась в закусочную тети Мэй, где работает моя мама. Я знаю, это не престижно, но она должна была найти работу, когда папа оставил нас два года назад. Ее босс, мистер Рейнольдс, довольно хороший и давал ей много отгулов, когда я была в больнице. Мы не богаты, но у нас есть крыша над головой и еда из закусочной тети Мэй в наших желудках.

Я села за стол, а моя мама пошла на кухню, чтобы взять ужин для меня. Я собиралась читать книгу, когда, вдруг, я увидела Даниэль, Брайан и мою кузину Сабрину у входа в ресторан. Господи, они выглядят так … Безупречно.

Я раньше дружила с Даниэль и Брайан. Лия Бэккер и я до этого болтались с ними все время. Четверо из нас состояли в теннисной команде средней школы и были неразлучны, начиная с нашего первого теннисного урока в Общественном центре Рая, когда нам было девять лет.

Сабрина была аутсайдером из-за своей не спортивности. Я помню, как моя мама заставляла меня просить Сабрину присоединиться к моим друзьям, когда мы выходили на прогулку.

Несчастный случай перевернул Рай вверх дном. Когда Калеб сбил меня, он не только раздробил мою ногу, он также разрушил мою дружбу со своей сестрой-близнецом, Лией, и дружбу мамы с миссис Бекер. Теперь между нашим домом и домом Бэкеров невидимая стена отчуждения, где когда-то была политика открытых дверей.

Сначала у меня не было времени, чтобы скучать по Лии, в больнице постоянно звонил мой телефон. Мама была занята ответами на звонки и заставляла меня вести очень короткие разговоры, чтобы я сосредоточилась на исцелении. Но шли месяцы, звонки сократилось, а затем, и вовсе прекратились. Все продолжали жить своей жизнью, в то время как я выздоравливала дома.

Раньше Сабрина приезжала и рассказывала все новые школьные сплетни. Теперь моя кузина стала лучшими друзьями с Брайан и Даниэль, что в принципе странно, так как до несчастного случая они не обращали на нее внимания.

Я никогда не спрашивала Сабрину о Лие… И Сабрина никогда не делилась информацией о ней.

Брат Лии попал в тюрьму из-за меня. Я уверенна, она ненавидит меня из-за этого. Мы буквально за ночь превратились из лучших друзей в незнакомцев.

Каждый раз, когда я начинаю думать о том, что в понедельник в школу, мой живот делает сальто.

Я училась дома с общественными репетиторами, назначенными школьным округом, почти весь прошлый год из-за инфекции, занесенной в ногу, после первой операции. Теперь я - старше. Я не знаю, что хуже: выходить из дома или ходить в школу и сталкиваться со всеми детьми. Что, если я столкнусь с Лией? Что я скажу?

Мой двоюродный брат и старый друг стоит около хозяйственного стенда, ожидая пока все усядутся.

Окей, именно в такие времена я жалею о том, что мама не работает официанткой. Знание, что она носит розовую униформу из полиэфирного волокна с кнопками, на которой читается “СПРОСИ МЕНЯ О МОЕЙ ДВУХЪЯРУСНОЙ ТАЧКЕ”

Обычно это не беспокоит меня. Но то, в чем она одета, в толпе моих бывших друзей, заставляет меня хотеть спрятаться под столом. Мама идет из кухни с моим обедом. Я тяжело вздохнула, поскольку она заметила Даниэль, Брайан и Сабрину. Ее глаза сверкают.

- Привет, девочки! - она машет мне, чтобы привлечь мое внимание. - Смотри Мэгги, это - твои друзья и кузина!

Брайан и остальные фальшиво улыбнулись. Мама этого не заметила.

Я даю ей маленький полу сигнал и смотрю вниз, на маленький отбитый кусок в углу стола, надеясь на то, что моя мать поймет подсказку.

- Почему вы сидите не с Мэгги? Она всегда так одинока, - слышу я, как говорит моя мама.

Почему она просто не сказала им, что я тоже неудачница? Может быть, я должна была возложить на себя большие надежды на кнопку “лузер” и прилепить ее на видном месте к моей рубашке.

Девочки, включая мою кузину, просто переглянулись друг с другом и пожали плечами.

- Конечно.

Зачем претворяться друзьями и делать все обманом? Оно того не стоит.

- Привет, - говорю я, когда мама приводит их к моему столу и ставит мой любимый ужин напротив меня: французская подливка, гороховый суп, а с другой стороны картошка фри с соусом.

- Миссис Армстронг, что насчет вашей двухъярусной тачки? - спрашивает Брайан.

Девушки захихикали, я глубже вжалась в кресло.

Мама даже не дрогнула и пошла прямо по заученному тексту:

- У нас есть новые двойные сэнгвичи с турецким беконом, помидором, майонезом и нашим специальным соусом. Также у нас есть новое двойное жаркое из говядины и сыра. У всех у них есть два слоя хлеба между начинкой.

Даниэль выглядит, так как будто ее сейчас стошнит.

- Мои артерии засоряются, только услышав обо всем этом холестерине.

- Забудьте о холестерине, - говорит Сабрина. - Два слоя хлеба? Уйма углеводов.

С каких это пор моя кузина проявляет обеспокоенность по поводу углеводов? Я посмотрела в свою тарелку.

Углеводы на углеводах, холестерин на холестерине.

- Мне диетическую кока-колу и салат, миссис Армстронг, - говорит Брайан.

- Мне тоже, - говорит Сабрина.

- И мне, - поддакнула Даниэль.

- У нас есть тысячный остров, голубой сыр, продукция с ранчо, обезжиренный Итальянский…

- Мне Тысячный остров, - сказала Сабрина, - С гарниром.

Даниэль поглаживает свою бровь, думая о то, что это.

- Я, пожалуй, возьму обезжиренный Итальянский. С гарниром.

Брайан поворачивает голову в ее сторону и говорит:

- Оно без гарнира.

Без гарнира? Что случилось с так любимым ими обжорством чипсами и пиццей? Меня не было всего год, а я уже потеряна для общества. Мама достала блокнот для записи заказов, и я осталась с моими едоками салата и кузиной, а еще с экс-другом… И моей французской подливкой, гороховым супом, картофелем фри и соусом. Раньше я была сильно голодна, но сейчас не смогу ничего съесть.

Брайан шарит в сумочке и достает небольшое зеркало.

- Сообщите мне, когда закончите, - говорит Сабрина. Подняв зеркало, кузина попыталась проверить свой затылок. Сомнительно, что она сумеет это сделать с помощью одного зеркала, но я не собираюсь сообщать ей эту новостью.

- Что ты делаешь, Сабрина? - спрашивает Даниэль.

- Я думаю мне нужно подстричь волосы до завтра.

Даниэль смеется.

- Девчонки, прекратите волноваться. Это всего лишь вечеринка, а не президентский бал.

- Что за вечеринка? - спрашиваю я, а затем хочу умереть из-за этого.

- Очевидно, я не приглашена. Так или иначе, я не хочу туда идти. Но теперь это похоже на то, что я заинтересована.

Девушки переглянулись. Они не хотят рассказывать мне о вечеринке. Тьфу, зачем я спрашивала?

- Это вечеринка в честь начала нового учебного сезона, - в конце концов, говорит Даниэль, - В доме Брайана Ньюкомба.

Ну, почему, именно в этот момент мама подошла с их диетическими колами и очень большим куском пирога для меня.

- О, вечеринка! Когда? Мэгги хотела бы пойти на вечеринку, не так ли дорогая?

Вместо ответа, я откусываю огромный кусок французского пирога. Это спасает меня от необходимости ответить, но теперь я почувствовала, что забила рот гигантским куском говядины.

Походу Брайан затошнило, просто наблюдая за мной.

- Э-э, ты можешь прийти, если хочешь, Мэгги, - говорит кузина.

Из жалости можно пригласить любого, но даже официантка в “Посетителе” тети Мэй понял бы это. Я не пойду на вечеринку. Я просто не представляю, как разрушить планы мамы, и в то же время снять с крючка моих экс-друзей.

Я решила еще подумать над этим.

До аварии я уже два года играла в университетской теннисной команде. Но сейчас, будучи почти как старуха, я не смогла бы даже сыграть подобно первогодке. Не то, чтобы я хотела, потому что тогда мне пришлось бы носить эти короткие теннисные юбки. Я никогда не надену теннисную юбку снова, потому что я никогда никому не покажу уродливые шрамы на моей ноге. К тому же, ты не можешь играть в теннис, когда даже не можешь ходить прямо. Когда я проглатываю последний кусок говядины, я понимаю, что все они ждут ответа.

Умм…

Выражение надежды на лице моей матери дает мне понять, что она сочувствует мне. Как будто меня волнует то, что я больше не дружу с ними. А вот маму волнует. Она оплачивает половину медицинских счетов, которые не покрывает страховка. Мои родители в разводе и я ненавижу чувство того, что я, несомненно, добавляю ей еще стресса. Вина, словно большой комок жареной говядины, оседает в моем заполненном французским соусом желудке.

Я хочу поморщиться, когда слышу свои слова:

- Конечно, звучит круто.

Мама выдыхает, когда девчонки шумно вдыхают.

- Можешь взбодрить ее? - спрашивает мама у моей кузины.

- Конечно, тетя Линда, - говорит Сабрина.

Серьезно, я чувствую себе ребенком, когда моя мама устраивает детский праздник для меня. А именно, когда я слышу, как моя мама спрашивает:

- Время?

- Я, полагаю, что около восьми.

- Превосходно! - сказала мама, словно тигр в рекламе овсянки.

Как я собираюсь сбежать отсюда без своей матери и ее обнаружения этого? Другого способа нет, я собираюсь на вечеринку, а люди пусть глазеют на меня. Этого уже достаточно для того, чтобы в понедельник терпеть насмешки в школе.

После того, как мама приносит им их салаты и оставляет нас наедине на две минуты, Брайан подмигивает мне с хитрой улыбкой:

- Ты знаешь о большой новости?

Новости? Ум, в последнее время я не следила за сплетнями.

- Этот Мистер Майер носит парик?

Я слышала это в нашей школе недавно.

Брайэн смеется.

- Нет, это очень старая новость. Я говорю о Калебе Бэкере, которого выпустят завтра на свободу. Что?

Дэниэль нанизывает на свою вилку гарнир и подхватывает салат:

- Миссис Бэкер позвонила моей маме и рассказала все. Досрочное освобождение. Мне интересно, дадут ли они вернуться ему в школу.

Досрочное освобождение? Он должен был быть в тюрьме еще, по крайней мере, шесть месяцев. У меня был идеальный план: отправиться в Испанию прежде, чем он вернется. Глубокая, острая боль в груди резко пронзает меня, когда я вдыхаю, а мои пальцы начинают дрожать. У меня мини-паническая атака, но я стараюсь не допустить того, чтобы об этом узнал кто-то еще.

- Мэгги, ты в порядке? - спрашивает меня Сабрина, когда я отталкиваю от себя пирог.

Нет. Я определенно не в порядке.