Ум от горя

О чем молчат новые русские философы?

...-1992

Жизнь оказалась нерентабельной. Не только из-за переоценки всего. Согласитесь: новые девизы на знаменах (включая ваучеры с импичментом) не могут считаться достаточным смыслом жизни. Душа обанкротилась. К тому же осень -период очередного самоубийства или запоя, и тут невольно задаешься вопросом: «А как там философия? Разве ж не ей положено по чину растолковывать, что к чему? Жива ль еще старушка, крепка ль конура острозубого русского менталитета?»

Еще пару лет назад философия попадалась буквально на каждом шагу: на лотке, на телевизоре, на пиру, даже в московском метрополитене. Помнится, регулярно в час пик на станции «Таганская», где доля уркаганская, вступал в вагон бродячий высоковольтный мыслитель-террорист и резко сообщал: «Граждане! Я ваш новый пассажир! Проследую с вами до станции «Комсомольская». И притискивался плашмя к произвольно избранной жертве, и, одухотворяя ее ароматами ассенизации, спрашивал в упор: «Ты зачем живешь? А?! Какой смысл твоей жизни'?» Потом его арестовали. Но москвичи и гости столицы уже побаивались этого духовного ревизора. Избегали кольцевую линию, как с недавних пор начали избегать всю русскую философию, которую смело уподоблю как раз тому подземному любомудру. Она тоже кругом не дает проходу своими проклятыми вечными вопросами, тоже придирается, тоже века полтора тащится по кольцевой линии. Станцию «Бердяев» уже раз двадцать проехали, пора бы сделать пересадку, пора сменить уставших на кресте, но двери снова закрываются, дальше те же «Соловьев», «Мережковский», «Достоевский»... В итоге нормальные граждане предпочли наземный транспорт, дабы не углубляться в суть вещей. Ненависть к философии и вообще к мышлению сегодня очевидна. Нынче в моде спонтанная энергия. Даже президент напирает на свою беспробудную интуицию.

Философы в ответ тоже озлобились и запали в полный сабвей, как кроты. Изрыли подземную валгаллу. Автономный режим, как у полярников. И христианство на шухере. А тут (два года тому) умер Мераб Мамардашвили, последний признанный мыслитель, закрывший тему смерти: «Все, что осталось - устлать цветами наш похоронный процесс». А тут до крошки издали весь «серебряный век», и мы влетели в девяностые, на скаку не заметив, что рядом философов нет. Да и поделом им. Ведь что такое философия? (Даю установку.) Философия есть набор отмычек, переплавленных из человеческого опыта. Есть инструкция спасения. Схема. План эвакуации. Рецепт. Диагноз. Короче-полезная штуковина. Во все века аристотели, монтени, геты купались в царской хвале и народной любви. Как врачам, им люди подносили сало, фрукты, горилку и червонцы. А что же русский-то философ'? Наоборот. Вместо предписанного по службе объяснения жизни он пошел с ней на вражду. Отбился от стаи: отшельник, маргинал, нелюдим. Он выдумывал всякие нездешние идеи (типа соловьевской «философии-красоты»), а когда они не сбывались, обижался на страну, время и остальное. Русский философ страшным голосом пытал смысл жизни у окружающих, хотя сам же его первым потерял.

Вот что удивительно: как эта бесполезная каста дотянула до наших дней? А дело в том, что была у нее своя аудитория, своя ниша, своя толпа остервенелых почитателей. Это так называемая «интеллигенция». Страшно мы гордились тем,

Что нету такого слова больше ни в одном языке, что нету такого класса ни в дном обществе. О эти раннеутробные дискуссии! «Главное в интеллигенте - не бразование, а душевность. Интеллигент силен не умом, но бескорыстием, честностью, человечностью. Интеллигентом может быть кто угодно...» Или никто, как теперь выяснилось. Едва только дыхнул ветер перемен, и где эта хваленая интеллигенция? Где кухонные споры о Пастернаке и протопопе Аввакуме до зари? Интеллигенция стремглав рассосалась по коммерциям, партиям и правительствам. Задрав штаны, побросав свое бескорыстие и своих лобастых нанур-гов. Значит, это был такой же фантом, как союз писателей, социалистический реализм и «пятилетка в четыре года».

1992

И вот 1992 год, как обычно -роковой. Беспрецедентное явление: философы поперли из-под земли, как сыроежки. Квелые, чахлые, еще не привыкшие к дневному свету, но уже тянущиеся к нему. Чертовски нрав дипломат Грибоедов. На Руси от ума приключилось немало горя. Но, может быть, именно горе наконец-то научит нас уму?! Расфасуем же новую россиянскую философию, чтоб знать, к кому обращаться за советом. Есть традиционалисты, мистики-патриоты. «Контекст», «АУМ», «Аура», «Антология русской публицистики», где, предваряя великоросса Константина Леонтьева, великороска Глушкова колотится в истерике: «Каков исход'?! Где предел?! Нет исхода! Нет предела нисходящему процессу. Кругом убожество, тлен, котлован грядущего». Имя глушковым - аиокалиитики. Эти лучше б и не вылезали на поверхность -ни строить, ни жить не помогают. На них можно смело поставить крест, тем более они на себе сами его поставили. Замогильщики...

Где-то в полуотрыве от истошной традиции группируются журналы «Логос», «Здесь и теперь», «Странник», «Социум». На сегодня самый многочисленный отряд. В правофланговых Георгий Гачев, Александр Янов, Вячеслав Курицын. У них спаренное лунное и солнечное зрение. Вроде бы неплохие ребята, но заражены извечным отечественным самоедством с мазохистским уклоном. Вообще все мировые философские школы легко сокращаются до двух. Которые корячатся, экспериментируют на себе, хлебают цикуту - это сократовцы. А за ними с диктофонами и блокнотами наперевес увиваются вторичные платонов-цы. Платонами земля русская нынче полнится, хотя теперь они притворяются Сократами, накручивают себе трагическую судьбу. Свердловчанин Курицын -земляк Ельцина. Уже якобы биография. Или Дмитрий Евгеньевич Галковский, который нынче воистину нарасхват - от «Нашего современника» до «Независимой газеты». Он роет «Бесконечный тупик» и все время припоминает, как его мордовали в школе за то, что мудрый, нецензурно бранила мать за то же самое и ненавидели рабочие АЗЛК но той же причине. Но если ты такой неудачник, то на кой ты лезешь в философы?

Настал черед назвать наших фаворитов. После бегства интеллигенции они решились обратиться к кому попало, к человеку вообще. Они совмещают посты физиор лога, антрополога, историка и озорника-жиголо. Идею их ключевую можно сформулировать так: поживем-ка еще, ребята, покувыркаемся. Оно, конечно, и цены кусучие, и экология дрянь, и транспорт совсем опоздал. Но что-то впереди мерещится, мерцает. Какое-то утро красит нежным светом стены Белого дома. Человек-то еще не закончен в своем развитии, он в раскоряке эволюции, то есть - незавершенка, долгострой. Жил-был хомо советикус-, а теперь какой из него выйдет хомо? Это ж зверски интересно! Вот именно пробуждать тягу к существованию -дело тех, кто группируется вокруг альманаха «Одиссей». Рашковский, Зайцев, Гаврилов, Панченко, Гаспаров, Павлов, Шкуратов, Соловьев говорят: «Каждый человек создает свой собственный мир, как Робинзон Крузо создавал свое жилище на необитаемом острове». Пусть дело Маркса померло, но дело Крузо живет и побеждает!

Неокончательный человек нуждается в новой системе координат, в новом учителе и советчике, в новом смысле. Поэтому живой становится объектом новой русской философии.

(Мартынов И. II Собеседник. - 1992. - № 41- С. 3.)