Наивная теория прав собственности

Эта теория иногда называется «оптимистической» из-за ее уверенности в том, что рыночные силы устраняют неэффектив­ные права собственности. Рыночные силы постепенно разрушают те институты собственности, которые слабо отвечают новым эко­номическим возможностям. Если действующий режим прав соб­ственности ограничивает или создает препятствия для реагирова­ния экономических агентов на изменения в относительных ценах или технологии, то существование неиспользуемых потенциаль­ных выгод заставит индивидов сосредоточить силы на введении прав собственности, позволяющих воспользоваться новыми эко­номическими возможностями.

Эта теория называется также наивной, поскольку объясня­ет возникновение или, наоборот, отсутствие прав собственности издержками и выгодами исключения других лиц из доступа к ре­сурсу, а также издержками внутреннего управления в том случае, если индивиды сообща владеют собственностью. При этом, объясняя возникновение прав собствен­ности, она не учитывает другие общественные и политические институты. Государство в этой теории играет пассивную роль, реа­гируя лишь на потребность экономических агентов в установле­нии прав собственности. Эта теория не выясняет также, каковы были механизмы возникновения прав собственности, не учитыва­ет проблему безбилетника, которая серьезно осложняет принятие коллективных решений.

Классическое изложение этой теории представлено в статье Гарольда Демсеца «К теории прав собственности», написанная в 1967 году, в которой автор заявил, что если ценность ресурсов, нахо­дящихся в общей собственности, возрастает, то люди, скорее всего, установят исключительные права собственности на ресурс. Демсец использовал свою теорию для объяснения возникновения исклю­чительной собственности на охотничьи угодья среди индейцев Лабрадора (восток Канады) в начале XVIII века.

До появления европейцев на Лабрадоре ценность бобровых шкурок была низкой, и бобры считались общей собственностью. Ресурс не был ограниченным, поскольку полностью удовлетворял потребности индейцев в мясе и мехе бобров. С появлением евро­пейцев и развитием торговли мехами резко возросла интенсив­ность охоты. Бобров стали убивать не только для удовлетворения собственных потребностей в мехе и мясе, но и с целью продажи. Необходимо было ограничить охоту и осуществлять инвестиции в воспроизводство ресурса. Стали возникать исключительные пра­ва собственности на охотничьи угодья, принадлежавшие группам охотников. На деревьях выжигались специальные знаки, обо­значавшие границы владений. Делались попытки стабилизиро­вать численность бобров: охотники оставляли запасную полосу, на которой нельзя было охотиться. Экономическим стимулом к введению исключительных прав собственности была возросшая ценность бобрового меха. Таким образом, Демсец показал, что изменения относительных цен приводят к институциональным сдвигам.

Среди индейцев американского Юго-Запада, напротив, не возникла система исключительных прав собственности. Там со­отношение издержек и выгод сложилось иначе. Выгоды от уста­новления исключительных прав были незначительными: на Юго- Западе Америки не было животных, сопоставимых с бобрами по своей коммерческой ценности. Это были животные, которые пас­лись и мигрировали на достаточно большие расстояния. Поэтому установление и защита прав собственности на них были связаны со значительными издержками.

Демсец рассматривает исключительные права собственно­сти как способ интернализации внешних эффектов, которые про­являлись в истощении поголовья бобров. Когда индейцы охоти­лись ради пропитания, внешние эффекты также возникали, но не были значительными, поэтому их не принимали во внимание. Но по мере расширения масштабов торговли, возрастали и внешние эффекты, и система прав собственности стала приспосабливаться к новой ситуации и учитывать эти внешние эффекты. Насколько эффективно осуществлялась интернализация экстерналий после установления исключительных прав собственности?

Из работы Демсетца следовал вывод, что поголовье бобров должно было стабилизироваться, однако, оно продолжало сокра­щаться. Почему исключительные права не помогли защитить ре­сурс от истощения? Канадский ученый Мак-Манус более деталь­но рассмотрел структуру прав собственности, сложившуюся сре­ди индейцев Лабрадора. Индейцы-охотники были организованы в небольшие группы, которые могли исключать других индейцев из пользования мехом в целях продажи. Но они не могли исклю­чить их из использования бобров для целей личного потребления. Голодающий индеец имел право убить и съесть чужого бобра, если оставлял мех и хвост на берегу, т.е. исключительными были права использования бобров в целях продажи, а право пользования бо­брами в целях личного потребления было общим. Такое распреде­ление прав собственности выполняло функцию страхования, так как охотники жили в мире, в котором угроза голода была впол­не реальной. Эта форма страхования сопровождалась безответ­ственностью и леностью, т.е. была чревата издержками, которые проявлялись, в конечном счете, в сокращении поголовья бобров.

Мак-Манус назвал эту форму страхования «ограничением доброго самаритянина» на осуществление исключительных прав собственности. Это ограничение снижало издержки обеспечения исключительных прав. Но эта форма страхования была весьма до­рогостоящей. Выгодами от нее были обеспечение страхования и снижение издержек охраны исключительных прав собственности, а издержками — уменьшение поголовья бобров. Однако менее до­рогостоящие формы страхования были недоступны индейцам, и поэтому эта схема прав собственности способствовала максими­зации их благосостояния.

«Наивную теорию» Демсеца можно оценить следующим об­разом.

Демсец предложил новаторскую идею — изменение от­носительных цен является источником институциональных из­менений, приводящих к возникновению исключительных прав собственности.

Недостаток его теории заключается в том, что она предпо­лагает, что права собственности возникают потому, что это выгод­но для всего общества.

Другая слабость этой теории состоит в том, что она не учи­тывает разнообразие режимов собственности, так, она не учиты­вает государственную собственность, а открытый доступ прирав­нивает к коллективной собственности.

Применимость наивной теории для объяснения изменений прав собственности довольно ограничена, поскольку эта теория не учитывает политические процессы. Норт и Томас успешно применили ее для объяснения изменений прав собственности в доисторические времена. Андерсон и Хилл применили эту теорию к объяснению эволюции исключительных прав использования земли, воды и скота на Великих равнинах аме­риканского Запада во второй половине XIX века. Можно сказать, что эта модель пригодна для исследова­ния ситуаций, в которых формальные политические процессы не играют серьезной роли. Так, поселенцы на американских Великих равнинах частично обходили политический аппарат принятия ре­шений, который располагался на Востоке. Отношения собствен­ности регулировались с помощью местных договоренностей и не­формальных институтов.