Вопрос о критериях определения «национальности» юридических лиц решается по-разному в различных государствах

Критерий инкорпорации. В праве Великобритании, США и других государств англосаксонской системы права, в Скандинавских странах господствующим критерием для определения «национальности» юридического лица является место его учреждения, т.е. закон того государства, где юридическое лицо создано и где утвержден его устав. Английские авторы называют такой закон законом инкорпорации. При этом если юридическое лицо учреждено в Великобритании и там зарегистрирован его устав, то считается, что это юридическое лицо английского права.

Критерий местонахождения. В континентальных государствах Западной Европы применяются другие принципы определения «национальности» юридического лица. Господствующая тенденция сводится к тому, что в качестве критерия для установления «национальности» юридического лица применяют закон места его нахождения. Под местом нахождения юридического лица понимается то место, где находится его центр управления (совет директоров, правление и т.д.). Такой принцип принят, в частности, во Франции, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Испании. Так, в Латвии, где продолжает действовать Гражданский закон 1937 г. правоспособность и дееспособность юридического лица определяется законом места нахождения его органа управления, а в соседней Эстонии (Закон 1994 г. об общих принципах Гражданского кодекса) предусмотрены более подробные правила. Во-первых, установлено, что при учреждении юридического лица в Эстонии применяется закон Эстонии (§ 133 Закона 1994 г.). Во-вторых, иностранные юридические лица признаются в Эстонии и обладают правоспособностью и дееспособностью наравне с эстонскими юридическими лицами, если иное не предусмотрено законом или договором (§ 135 Закона 1994 г.). В-третьих, к правоспособности и дееспособности иностранного юридического лица применяется закон страны, где расположен орган управления такого лица. Если основная деятельность иностранного юридического лица не ведется в стране, где расположен его орган управления, применяется закон страны, в которой ведется основная деятельность юридического лица (§ 134 Закона 1994 г.).

В Литве, согласно Гражданскому кодексу в редакции Закона от 17 мая 1994 г., гражданская правоспособность иностранного юридического лица устанавливается в соответствии с законами государства, на территории которого фактически имеется местонахождение юридического лица (его правление, дирекция и т.д.)

Критерий места деятельности. В литературе по международному частному праву был выдвинут и еще один критерий определения «национальности» юридического лица — место деятельности (центр эксплуатации). Этот критерий получил применение в практике развивающихся стран. Под местом деятельности понимается обычно основное место производственной деятельности (правление может находиться в одной стране, а разработка недр, например, осуществляться в другой). Так, в Законе о компаниях 1956 г. Индии применительно к иностранным компаниям особо оговаривается, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Индии как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию» Определение «национальности» юридических лиц на основе сочетания различных критериев характерно для ряда государств. Так, согласно Гражданскому кодексу Египта 1948 г., правовой статус иностранных юридических лиц подчиняется закону государства, на территории которого находится местопребывание основного и действенного органа управления юридического лица. Однако, если это лицо осуществляет свою основную деятельность в Египте, применимым является египетский закон.

В Италии Закон о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г. исходит из применения в рассматриваемом случае права страны, на территории которой пыл завершен процесс учреждения юридических лиц, те из принципа инкорпорации «Однако в случае, когда орган управления таких правовых образований находится в Италии или когда их основная деятельность осуществляется на территории Италии, применению подлежит итальянское право» (ст. 25 Закона 1995 г)

В ряде случаев в законодательстве и судебной практике упомянутые критерии установления «национальности» юридического лица вообще отбрасываются со ссылкой па то, что эти критерии исходят из формальной точки зрения, а подлинную принадлежность капитала по таким формальным признакам определить нельзя.

«Теория контроля». Когда нужно установить, кому в действительности принадлежит юридическое лицо, кто его контролирует, используется «теория контроля». Эта теория была первоначально сформулирована еще во время Первой мировой войны и применялась в судебной практике в борьбе с нарушением законодательства о «враждебных иностранцах».

Этот вопрос впервые возник в английской судебной практике в известном деле Даймлера (1916). В Англии была учреждена акционерная компания по продаже шин. Ее капитал состоял из 25 тыс акций, из них только одна принадлежала англичанину, а остальные находились в руках германских собственников Компания была зарегистрирована по английским законам. С точки зрения английского права компания — английское юридическое лицо. Однако суд признал, что в данном случае надо установить, кто контролирует юридическое лицо, и соответственно с этим решил вопрос о его фактической принадлежности.

В отличие от критериев формального характера, которые сохраняют определенную стабильность, состав капитала не постоянен, он меняется, поэтому установление государственной принадлежности на основе критерия контроля не остается неизменным. При перераспределении уставного капитала между акционерами из различных государств национальность юридического лица будет постоянно меняться. Кроме того, в ряде случаев установить состав капитала (например, в анонимных компаниях в отношении акций на предъявителя) вообще нельзя, а от этого зависит определение «национальности» в случае применения «теории контроля».

В дальнейшем критерий контроля был воспринят законодательством ряда государств, предусматривающим, что под «враждебным юридическим лицом» понимается юридическое лицо, контролируемое лицами враждебной национальности. Критерий контроля применялся после Второй мировой войны во всех случаях, когда особенно важно было установить действительную принадлежность юридического лица. Как и другие правовые категории, этот критерий используется различными государствами в зависимости от целей их экономической политики.

Для обеспечения дипломатической защиты инвестиций отечественных компаний и граждан в создаваемых ими в других странах юридических лицах, прежде всего в так называемых развивающихся странах, принцип контроля стал применяться в двусторонних договорах США и некоторых других государств, в частности, стран Юго-Восточной Азии, о поощрении и защите капиталовложений. Однако европейские государства, и прежде всего ФРГ, не используют этот принцип в своих двусторонних договорах подобного рода. Так, в договоре СССР и ФРГ о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций 1989 г. (действует для РФ) было установлено, что термин «инвестор» означает юридическое лицо с местом пребывания в соответствующей сфере действия настоящего договора (т.е. на территории соответствующего государства), правомочное осуществлять капиталовложения.

В практике Международного суда ООН первоначально эта теория отвергалась (в решении по делу Barcelo№a Tractio№, 1970 г.), однако затем в деле ELSI (решение 1989 г.) в определенных пределах она была применена, однако в этом случае иск США к Италии основывался на договоре между этими государствами о дружбе, торговле и мореплавании 1948 г., в котором говорилось о контроле в отношении юридических лиц.

В современной международной практике принцип контроля применяется с оговорками в Вашингтонской конвенции 1965 г. об инвестиционных спорах между государствами и лицами, а также в отдельных двусторонних соглашениях о защите инвестиций, заключенных с развивающимися странами Договор 1994 г. к Энергетической хартии, участниками которого являются РФ и другие государства СНГ, предусмотрел такую возможность для отказа в преимуществах в отношении юридических лиц. если такие юридические лица принадлежат к гражданам или подданным третьего государства или контролируются ими (ст. 17 Договора 1994 г)

4.

В широком смысле унификация права — это создание одинаковых, единообразных, т.е. унифицированных, норм во внутреннем праве разных стран. Унификация права означает сотрудничество государств, направленное на создание одинаковых (единообразных) правовых норм во внутреннем праве определенного круга государств. От унификации права необходимо отличать гармонизацию права — процесс, направленный на сближение права разных государств, на устранение или уменьшение различий. Гармонизация и унификация — взаимосвязанные процессы. Унификация, предполагающая введение в национальное право разных государств одинаковых норм права, ведет к сближению национально-правовых систем, к стиранию различий между ними. Но гармонизация более широкое понятие, поскольку сближение осуществляется и за пределами унификации.

Первая попытка унификации норм о признании правосубъектности иностранных юридических лиц была предпринята в Конвенции о признании правосубъектности иностранных обществ, ассоциаций и учреждений от 1 июня 1956 г., разработанной в рамках Гаагской конференции по международному частному праву.

Основной проблемой, требовавшей своего решения при выработке Конвенции 1956 г., являлось регулирование ситуаций, когда место инкорпорации и место нахождения центральной администрации юридического лица расположены в различных странах. При этом представители Великобритании были заинтересованы в том, чтобы обеспечить возможность для оказания дипломатической защиты «своим», т.е. инкорпорированным на их территории, компаниям независимо от того, где бы могла считаться находящейся их центральная администрация. Напротив, представители большинства других стран, и в первую очередь Франции, стремились избежать обязательности признания компаний, которые инкорпорированы за границей, но центральное управление которых осуществляется на их территории. В основе такой позиции Франции лежали опасения, что формальный критерий инкорпорации, допускающий создание «фиктивной оседлости», может быть широко использован для обхода, в частности, императивных норм ее акционерного законодательства, направленных на охрану интересов меньшинства акционеров, прав кредиторов и т.д.

Столкновение противоречивых исходных позиций двух основных групп стран — участниц Гаагской конференции весьма явственно отразилось в содержании принятой в конечном счете Конвенции 1956 г. Согласно ст. 1 Конвенции, «правосубъектность» обществ, ассоциаций и учреждений, приобретенная ими в одном из договаривающихся государств, «гдe были выполнены формальности регистрации и опубликования и где находится их уставный орган», будет автоматически признаваться во всех других договаривающихся государствах.

Однако применение этого общего принципа ограничено в следующей статье Конвенции, которая предусматривает: правосубъектность общества, ассоциации или учреждения, образованного в соответствии со ст. 1 в одном из договаривающихся государств, может быть не признана в другом договаривающемся государстве, если законодательство последнего основывается на принципе реальной оседлости и если будет доказано, что данное образование имеет такую оседлость на территории этого государства. Под реальной оседлостью понимается то место, где общество «учредило свою центральную администрацию». Например, общество, инкорпорированное в Великобритании, может быть не признано в качестве юридического лица во Франции, если будет установлено, что фактически его центральная администрация находится во Франции.

Конвенция идет даже дальше и предоставляет возможность отказать в признании общества юридическим лицом и тогда, когда его «центральная администрация» находится на территории любого третьего государства, законодательство которого тоже основывается на принципе реальной оседлости. Так, общество, инкорпорированное в Великобритании, но имеющее свою центральную администрацию в Бельгии, может быть не признано во Франции, поскольку право Бельгии исходит из принципа реальной оседлости.

В то же время, если и в стране инкорпорации, и в стране оседлости общества применяется принцип инкорпорации, оно должно быть признано юридическим лицом как в обеих этих странах, так и в любой третьей стране.

Следовательно, смысл компромисса, достигнутого Конвенцией 1956 г., по существу, состоял в закреплении status quo, т.е. права каждого государства-участника продолжать следовать собственной системе определения национальности юридических лиц.

Конвенция не содержит понятий «национальность» или «государственная принадлежность» юридического лица. Речь в ней, главным образом, идет о признании правосубъектности юридических лиц. Однако поскольку правосубъектность иностранного юридическою лица определяется на основе понятий личного закона и государственной принадлежности, можно говорить о том. что Конвенция все-таки регулирует данные вопросы.

Существенным элементом компромисса между системой инкорпорации и системой реальной оседлости явилось положение Конвенции 1956 г. о том, что общество, инкорпорированное в стране, придерживающейся первой системы, но имеющее центральную администрацию в другой стране, придерживающейся второй системы, добиваясь признания в этой другой стране, может получить его, если «без промедления переместит свою центральную администрацию в страну инкорпорации».

Гаагская конвенция 1956 г. выражает попытку примирить представителей двух противоположных подходов к вопросу определения национальности или личного закона участвующих в международном обороте юридических лиц. Для реализации поставленной задачи в ней использованы сложные приемы юридической техники, изучение которой представляет большой теоретический интерес. Конвенция имеет и практическое значение: в судебной практике стран, ее ратифицировавших, можно найти случаи применения положений названной Конвенции даже в отношении юридических лиц третьих стран со ссылкой на то, что, поскольку данное государство ратифицировало Конвенцию, ее принципы стали обязательными для национальных судов, хотя она и не вступила в силу.

Помимо Франции Конвенцию ратифицировали Бельгия и Голландия, подписали Испания и Люксембург. Конвенция не вступила в силу, так как в соответствии со ст. 11 она должна быть ратифицирована шестью государствами, принимавшими участие в ее разработке.

Гаагская конвенция 1956 г. служит примером универсальной унификации вопросов статуса иностранных юридических лиц. Однако, как справедливо отмечено в литературе по международному частному праву, результаты региональной унификации, унификации, осуществляемой в пределах ограниченного круга государств, более существенны. С этой точки зрения интересен опыт интеграционных объединений, к которым относятся Европейские сообщества (ЕС) и Содружество Независимых Государств (СНГ).

Основная задача ЕС, согласно ст. 2 Договора об учреждении ЕС, заключается в содействии гармоничному, сбалансированному и устойчивому развитию экономической деятельности. Очевидно, что свободное осуществление предпринимательской деятельности юридическим лицом одною из государств ЕС на территории другого государства- члена ЕС невозможно, если последнее не признает за таким юридическим лицом его правового статуса.

В настоящее время в европейских государствах применяются два основных критерия определения государственной принадлежности юридического лица: критерий инкорпорации (учреждения) и критерий оседлости (места нахождения). Большинство государств-членов ЕС используют в практике критерий оседлости, отдельные государства, например Великобритания, Ирландия и Нидерланды, придерживаются критерия инкорпорации.

С практической точки зрения для европейских государств у критерия оседлости имеется существенный недостаток: в случае желания изменить место пребывания юридическое лицо должно фактически распуститься в стране пребывания и вновь учредиться в стране, в которую деятельность юридического лица переносится. В результате юридическое лицо теряет свою идентичность (первоначальную правосубъектность).

Несомненным преимуществом критерия инкорпорации является то, что если юридическое лицо однажды было учреждено в соответствии с законодательством страны инкорпорации и если это учреждение не признано недействительным, то такое юридическое лицо может переносить место пребывание своих органов из одной страны в другую, не теряя собственной идентичности.

В целях создания единых принципов законодательства о юридических лицах на протяжении существования Европейских сообществ прилагались многочисленные усилия. Пути решения данной задачи были различны. Первый путь - использование директив, направленных на гармонизацию национального законодательства стран-участниц ЕС о юридических лицах, в соответствии с которыми эти страны обязаны в установленный срок внести изменения в свое законодательство. Второй путь - создание новых форм юридических лиц, деятельность которых регулируется не национальным правом государств-членов, а непосредственно правом Сообществ и которые получают равное признание во всех странах ЕС. Подобным образом был утвержден статус европейского объединения с общей экономической целью, разработаны проекты регламентов о европейской компании и ряде других «европейских» юридических лиц. Третий путь - унификация норм международного частного права о признании правосубъектности юридических лиц посредством заключения международных договоров.

Юридической основой реализации ЕС мер по гармонизации права компаний является Договор об учреждении Европейского сообщества. Прежде всего речь идет о подп., «g» п. 2 ст. 44 (подп., «g» п. 3 ст. 54), где указано, что Совет и Комиссия осуществляют координацию мер для защиты интересов членов, которые предпринимаются государствами-участниками в отношении компаний в значении ст. 48 Договора об учреждении ЕС (п. 2. ст. 58), с целью придания таким мерам защиты эквивалентного характера на территории Сообщества.

Статья 48 Договора об учреждении ЕС предусматривает, что компании или фирмы, которые учреждены в соответствии с законодательством какого-либо государства-члена и зарегистрированное местопребывание, центральное управление и основная предпринимательская деятельность которых находится внутри Сообщества, приравниваются к физическим лицам, являющимся гражданами государств-членов. Под «компаниями и фирмами» подразумеваются компании или фирмы, учрежденные на основе гражданского или коммерческого права, в том числе кооперативные общества, а также другие юридические лица, регулируемые государственным или частным правом, за исключением обществ, которые не преследуют коммерческих целей.

Основным инструментом гармонизации национального законодательства о компаниях в рамках ЕС служат издаваемые Советом ЕС директивы. В первой директиве регулируются, в частности, вопросы гласности учредительных актов компании. Во второй речь идет о величине уставного капитала акционерных обществ, способах и условиях его изменения.

Третья директива о компаниях- это Директива о слиянии акционерных обществ. Четвертая касается предоставления ежегодных балансов компаний. Проект Пятой директивы, еще не вступившей в силу, касается структуры акционерных обществ, прав и обязанностей его органов. Шестая регулирует вопросы разделения акционерных обществ. В Седьмой директиве затрагиваются вопросы правового статуса групп компаний, определяются условия, при которых группа должна предоставлять объединенный баланс. Восьмая директива посвящена в первую очередь квалификационным требованиям, предъявляемым к лицам, имеющим право на осуществление аудиторских проверок. В проекте Девятой директивы планируется урегулировать вопросы объединения компаний, находящихся на территории различных государств. Одиннадцатая директива касается гармонизации законодательства в области раскрытия информации о филиалах. Двенадцатая директива предусматривает возможность создания компаний одним лицом. Проект Тринадцатой директивы направлен на регулирование заявок на приобретение компаний - на приобретение контрольных пакетов акционерных обществ.

Принятие довольно значительного количества директив, гармонизировавших ряд важный аспектов законодательства о компаниях, позволяет говорить о существовании в рамках ЕС особого законодательства о компаниях. Однако процесс гармонизации затронул преимущественно публичные компании, и не было достигнуто почти никакого прогресса в такой важной сфере, как внутренняя организация компаний, в которой национальные различия проявляются гораздо сильнее. Остаются нерешенными и вопросы в области объединения юридических лиц, различных форм слияния и присоединения компании, находящихся в разных государствах, перемещения центров деловой активности в другие государства.

Основной целью при разработке статуса новых видов юридических лиц, регулируемого не национальным законодательством одной из стран-участниц ЕС, а непосредственно правом Сообществ, было создание европейских коммерческих организаций, способных свободно размещать центры своей предпринимательской деятельности в рамках всего ЕС.

Правовой статус европейского объединения с общей экономической целью закреплен Регламентом Совета 2137/85 от 25 июля 1985 г., в соответствии с которым страны-участницы должны были создать условия для образования данного вида компании на своей территории к концу 1989 г.

Поскольку цель учреждения европейского объединения с общей экономической целью заключается в содействии деятельности его участников, функции объединения являются сугубо вспомогательными и оно не вправе обеспечивать себе прибыль.

Правовое регулирование порядка создания и деятельности объединения осуществляется названным Регламентом. В случаях, предусмотренных в данном акте, применяется законодательство страны, в которой были выполнены формальности по регистрации объединения и в которой оно имеет юридический адрес. Как видим, основной источник регулирования - право Сообществ, но и национальное законодательство гоже играет не последнюю роль, поскольку к его компетенции Регламентом отнесен ряд важнейших вопросов. При включении в национальное законодательство положений об объединении с общей экономической целью государства-члены получили право: признать или не признать объединение юридическим лицом, запретить тем или иным категориям юридических и физических лиц быть участниками объединения, ограничить число участников двадцатью и ввести ряд других ограничении Нормы национального законодательства о компаниях стран-участниц применяются при регулировании исключения и выхода участников из состава объединения, ликвидации и банкротства объединения, социальных и трудовых вопросов, вопросов участия наемных работников в управлении производством, проблем интеллектуальной собственности.

Учредителями объединения в соответствии со ст. 4 Регламента могут быть компании или фирмы в том смысле, в каком указанные понятия употребляются в ст. 48 Договора об учреждении ЕС; другие образования, созданные в соответствии с национальным законодательством государств-членов и имеющие место пребывания на территории государств-членов ЕС, а также физические лица, занимающиеся бизнесом или предоставляющие профессиональные и иные услуга на этой территории. Следовательно, первое обязательное условие для учредителей - они должны быть созданы и зарегистрированы на территории государств-членов Сообществ; юридические лица третьих стран не вправе быть учредителями объединения. Вторым обязательным требованием для придания объединению «европейского» характера является то, что учредители должны находиться на территории не менее чем двух различных государств-членов ЕС.

К положительным сторонам объединения с общей экономической целью нужно отнести то, что деятельность объединения подчинена в основном праву Сообществ; кроме того, процедура его создания и регистрации довольно проста, нет требования по внесению первоначального капитала, объединение обладает гибкой управленческой структурой, процедурой голосования и др. Негативными сторонами являются неограниченная и солидарная ответственность участников, а также то, что деятельность объединения может иметь только вспомогательный характер по отношению к деятельности компаний-членов, оно не может заниматься каким-либо новым видом деятельности, не должно в качестве цели ставить получение прибыли.

Представляется, что перечисленные недостатки отражают наличие определенных экономических разногласий между членами Европейских сообществ, которые во многом, вероятно, могли бы быть преодолены путем создания взаимоприемлемой формы европейской компании. К сожалению, попытка создать европейскую модель компании пока не увенчалась успехом. До настоящего времени предложено четыре проекта Устава европейской компании. В первых двух из них, разработанных в 1970 и 1975 гг., Комиссия ЕС стремилась реализовать так называемую концепцию компании европейского права. Хозяйственная жизнь ЕС должна была регулироваться таким образом, что наряду с компаниями национального права создавались бы компании, подчиняющиеся исключительно правопорядку, который единообразно и непосредственно действует во всех государствах-членах. В случае неясностей, связанных с применением Устава европейской компании, надлежало обращаться прежде всего к общим принципам права Сообществ и лишь тогда, когда этого оказывалось недостаточно, к общим принципам права государств-членов. Что касается проблемы национальности европейской компании, то вопрос снимался бы сам собой, потому что, по мысли авторов проекта, компания национальностью обладать не должна.

Однако прошедшие годы показали, что реализовать проекты создания европейской компании как субъекта, подчиняющегося исключительно праву Сообществ, правовой режим которой был бы одинаков во всех странах, невозможно. И потому в третьем проекте (декабрь 1989 г.) сделаны значительные уступки национальному праву. Механизм действия Устава включает теперь непосредственное обращение к национальному праву государств-членов, в частности при регулировании проблем социального страхования и трудовых отношений, налогообложения и правил конкуренции, интеллектуальной собственности и прекращения существования компаний. Кроме того, применение национального права допускается и при отсутствии прямого указания на действие норм Устава европейской компании. Следовательно, как справедливо отмечено в литературе, третий проект Устава европейской компании представляет собой основы акционерного законодательства Сообществ, а не «наднациональный» закон о компаниях.

В соответствии с третьим проектом Устава европейской компании в ее создании должны участвовать акционерные компании по крайней мере двух государств - членов ЕС. Европейская компания с точки зрения правосубъектности приравнивается к национальным акционерным обществам и регистрируется в национальных торговых реестрах.

Авторы проекта остались верными основной линии, проводимой органами Сообществ в области сближения акционерных законодательств государств-членов: приоритетная защита интересов акционеров, рабочих, кредиторов и других третьих лиц. Что касается национальности европейской компании, то используется единый критерий места нахождения правления.

В 1991 г. Комиссия ЕС после обсуждения проекта Регламента 1989 г. переработала отдельные положения данного проекта и представила на обсуждение в новой редакции. Одновременно с этим был подготовлен и представлен на обсуждение проект Директивы о европейском акционерном обществе. Издание Регламента и Директивы предусматривалось еще в 1993 г., но из-за возникших разногласий оно было вновь отложено. Кроме указанного проекта подготовлены, разработаны и находятся в стадии обсуждения предложения по учреждению Европейского экономического общества, Европейского производственного и хозяйственного кооператива, а также Европейскою общества взаимопомощи.

В рамках Европейских сообществ проводится унификация международного частного права стран-членов Сообществ, т.е. унификация частно-правовых норм, регулирующих отношения с иностранным элементом, в том числе касающихся статуса юридических лиц.

Говоря об унификации и гармонизации права в отношении определения государственной принадлежности юридических лиц, нельзя не упомянуть деятельность государств-участников Содружества Независимых Государств в данной области.

Следует отметить, что идея сближения национального законодательства стран СНГ как необходимого условия создания общего правового пространства, открытого для функционирования объединенного рынка. нашла выражение уже в первых документах Содружества Сферы сближения сходные в своей основе, но не совпадающие названы в Соглашении о принципах сближения хозяйственного законодательства государств - участников Содружества (Бишкек, 1992 г.) и в Основных направлениях сближения национальных законодательств государств- участников Содружества, принятых Межпарламентской ассамблеей этих государств на заседании в Бишкеке 15 сентября 1992 г.

Договором о создании Экономического союза 1993 г. предусмотрены проведение работ по координации и сближению действующего национального законодательства, согласование принятия новых национальных законодательных актов по экономическим вопросам, проведение предварительной экспертизы проектов нормативных актов.

Основной правовой базой межгосударственных отношений в рамках СНГ являются многосторонние и двусторонние соглашения в различных областях взаимоотношений государств - членов СНГ. Ст. 20 Устава СНГ устанавливает, что государства-члены осуществляют сотрудничество в области права, в частности путем заключения многосторонних и двусторонних договоров о правовой помощи.

Единая коллизионная норма для определения правоспособности юридических лиц - по месту их учреждения - содержится в Киевском соглашении стран СНГ «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» 1992 г. Подп. «а» ст. 11 данного Соглашения предусматривает, что гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяются по законодательству государства - участника Содружества Независимых Государств, на территории которого учреждено юридическое лицо, зарегистрирован предприниматель. Участниками этого Соглашения стали государства СНГ, кроме Грузии и Молдовы.

В Минской конвенции стран СНГ «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» 1993 г. в ч. 3 ст. 23 устанавливается, что правоспособность юридического лица определяется законодательством государства, по законам которого оно было учреждено. Участниками данной Конвенции являются государства СНГ, за исключением Азербайджана, Грузии, Киргизии и Молдовы.

Однако, как справедливо отмечено в литературе «использование странами СНГ международного договора в качестве инструмента унификации права, регулирующего частно-правовые отношения с иностранным элементом, представляется явно недостаточным».

В рамках CНГ помимо договорно-правовой унификации создан механизм гармонизации разнонационального права посредством разработки модельных законодательных актов. Так, например, ст. 26 вышеупомянутого Договора о создании Экономического союза 1993 г. гласит: «Договаривающиеся Стороны, признавая необходимость достижения единообразного регулирования экономических отношений, согласились привести национальное законодательство в соответствие с нормами настоящего Договора и международного права

В этих целях Стороны договорились:

· разработать модельные акты, регулирующие хозяйственные взаимоотношения;

· проводить работу по координации и сближению действующего национального законодательства на основе модельных проектов и норм международного права с целью устранения противоречий в них».

Межпарламентская ассамблея государств-участников СНГ на пятом, шестом и седьмом пленарных заседаниях (29 октября 1994 г., 13 мая 1995 г. и 17 февраля 1996 г.) приняла в качестве модели соответственно части первую, вторую и третью Гражданского кодекса - рекомендательные законодательные акты СНГ.

Безусловно, единообразное коллизионное регулирование, основанное на положениях модели Гражданского кодекса СНГ, имеет большое практическое значение.

Применительно к рассматриваемой теме нас интересуют следующие моменты как решаются в странах СНГ вопросы личного статута и государственной принадлежности юридических лиц, существуют ли различия в подходах при определении государственной принадлежности юридических лиц, имеет ли место в странах СНГ единообразное регулирование в отношении принципов определения государственной принадлежности юридических лиц?

Гражданский кодекс Армении 1998 г. в ст. 1272 дает понятие личного закона иностранного юридического лица. Личным законом юридического лица считается право государства, где это юридическое лицо учреждено.

В Белоруссии также используется критерий инкорпорации при определении закона и гражданской правоспособности иностранных юридических лиц и организаций, не являющихся юридическими лицами по иностранному праву (ст. 1110, 1111, 1112 ГК Белоруссии 1998 г.)

Аналогичное регулирование предусматривается в ст. 1100, 1101 ГК Казахстана (Особенная часть, принятая в 1999 г.), в ст. 1184, 1185 ГК Киргизии (часть II, принятая в 1998 г.), ст. 1175, 1176 ГК Узбекистана (часть II, принятая в 1996 r.).

Грузия отличается от других государств-участников Содружества Независимых Государств не только по форме коллизионного регулирования, но и по его содержанию применительно к рассматриваемой проблематике, причем последовательно прослеживается ориентированность грузинского законодателя на международное частное право Германии. В Грузии действует Закон о международном частном праве. Ст. 24 Закона Грузии «О международном частном праве» 1998 г. устанавливает, что правоспособность и дееспособность юридического лица определяются правом страны, где орган управления юридического лица имеет фактическое место нахождения. Этот же порядок применяется и в отношении филиала юридического лица.

Таким образом, анализ законодательных актов государств- участников Содружества Независимых Государств позволяет сделать следующие выводы:

· во-первых, большинство государств пошли по пути использования в законодательной практике модели Гражданского кодекса стран СНГ, что свидетельствует о стремлении государств-участников СНГ к единому регулированию вопросов статуса иностранных юридических лиц;

· во-вторых, за исключением Грузии, все участники СНГ, имеющие действующие законодательные акты по вопросам коллизионного регулирования, определяют государственную принадлежность иностранных юридических лиц по праву государства, где это юридическое лицо учреждено. Следовательно, можно говорить о преобладании критерия инкорпорации. Критерий инкорпорации закреплен государствами-участниками СНГ и на уровне международных договоров.

Однако не следует забывать, что не во всех государствах-участниках СНГ завершена работа над законодательными актами, содержащими нормы международного частного права.

5.

«Правовой режим» следует отличать от «правового положения» и «правового статуса», под которыми подразумевается совокупность прав и обязанностей конкретной группы лиц. Понятие «правовой режим» является более общим, раскрывающим самые основные принципы правовой политики в данной области. На основе выбора того или иного правового режима в дальнейшем формируется правовое положение определенной группы лиц или индивидуальный правовой статус конкретного субъекта права

В современном законодательстве и доктрине принято выделять следующие основные правовые режимы: режим недискриминации, национальный режим, режим наибольшего благоприятствования и преференциальный режим. Остановимся подробнее на каждой из разновидностей правового режима.

Режим недискриминации берет свое начало в одном из основополагающих принципов международного публичного права — в принципе суверенного равенства государств. Суть режима не дискриминации заключается в недопустимости дискриминации иностранных лиц в зависимости от принадлежности государства их национальности к той или иной общественно-политической системе, объединению государств или по какому-либо иному признаку. Режим недискриминации не требует специального закрепления в международных договорах, заключаемых договаривающимися государствами, поскольку его правовое действие основывается на норме ius cogens международного публичного права.

В то же время в некоторых типах международных договоров (и в том числе в договорах о поощрении и защите капиталовложений) принято подчеркивать необходимость соблюдения режима недискриминации в отношениях между договаривающимися сторонами. Например, п. 3 ст. 3 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Японии о поощрении и защите капиталовложений, подписанного в Москве 13 ноября 1998 г., содержит следующее положение: «Капиталовложениям и доходам инвесторов каждой Договаривающейся Стороны в любое время предоставляется справедливый и равноправный режим и постоянная защита и безопасность на территории другой Договаривающейся Стороны. Ни одна Договаривающаяся Сторона на своей территории никоим образом не применяет необоснованных или дискриминационных мер в отношении деловой деятельности в связи с капиталовложениями инвесторов другой Договаривающейся Стороны».

Таким образом, фиксирование применения режима недискриминации в двусторонних международных договорах не является каким-либо преимуществом или предпочтением, оказываемым другому договаривающемуся государству,— речь идет лишь о фиксировании применения правового принципа, носящего обязательный характер для всех государств в силу общепризнанных норм международного публичного права. Нарушение режима недискриминации следует рассматривать одновременно и как нарушение принципа суверенного равенства государств, которое дает возможность другому государству ставить вопрос о привлечении виновного государства к ответственности, установленной нормами международного публичного права. В то же время нормы международного права могут предусматривать случаи правомерного ограничения прав лиц из определенного иностранного государства как санкции экономического или политического характера (введение торгового эмбарго, квот и ограничений).

Национальный режим означает приравнивание объема правосубъектности иностранных физических и юридических лиц к объему правосубъектности местных физических и юридических лиц (страны осуществления коммерческой деятельности). Таким образом, юридическое содержание национального режима состоит в уравнивании правового статуса отечественных и иностранных лиц. Прямым следствием применения национального режима является использование при правовом регулировании деятельности иностранного лица всего массива юридических норм, обычно применяемых в отношении отечественных физических и юридических лиц. Иными словами, национальный режим позволяет иностранному лицу воспользоваться всеми теми правовыми возможностями, которые предоставляются национальным законодательством своим собственным гражданам и отечественным юридическим лицам.

Принцип национального режима может быть зафиксирован как в международно-правовых документах, так и на уровне законодательства отдельно взятого государства. Как правило, национальный режим закрепляется в договорах о правовой помощи, договорах о социальной помощи, договорах о торговом мореплавании и договорах, закрепляющих процессуально-правовые нормы о доступе иностранных лиц в национальные суды. Типичным примером формулирования правил о национальном режиме в рамках международного договора служит ст. 1 Минской конвенции стран СНГ 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам: «1. Граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также лица, проживающие на ее территории, пользуются на территориях всех других Договаривающихся Сторон в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и собственные граждане данной Договаривающейся Стороны. 2. Граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру и иные учреждения других Договаривающихся Сторон, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела (далее-учреждения юстиции), могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной Договаривающейся Стороны. 3. Положения настоящей Конвенции применяются также к юридическим лицам, созданным в соответствии с законодательством Договаривающихся Сторон».

На национальном уровне в Российской Федерации принцип национального режима применительно к физическим лицам закреплен в Конституции 1993 г., п. 3 ст. 62 которой формулирует следующее положение: «Иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации». В отношении частноправовых вопросов деятельности иностранных юридических лиц принцип национального режима нашел свое выражение в п. 1 ст. 2 ГК РФ: «Правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом». Важной отличительной чертой новейшего российского законодательства является ограничение возможностей отклонения от национального режима только на уровне международных договоров или федеральных законов. Установление изъятий из национального режима подзаконными нормативными актами является недопустимым. Под изъятиями из национального режима в данном случае необходимо понимать не только ограничения правосубъектности иностранных лиц, но и предоставление им дополнительных преимуществ и привилегий. Иной точки зрения придерживаются авторы одного из авторитетных комментариев к Гражданскому кодексу России: «Исключения из общих норм гражданского законодательства для отношений с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц могут быть установлены только на уровне федерального закона. Это, однако, не исключает, что положения, которые расширяют права иностранцев, предоставляют им особые льготы и преимущества, могут быть приняты органом власти и управления любого уровня, если, разумеется, решение соответствующего вопроса не выходит за рамки установленной для органа компетенции».

К сожалению, не внес ясность в данный вопрос Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», абз. 2 п. 2 ст. 4 которого устанавливает, что «изъятия стимулирующего характера в виде льгот для иностранных инвесторов могут быть установлены в интересах социально-экономического развития Российской Федерации. Виды льгот и порядок их предоставления устанавливаются законодательством Российской Федерации». Здесь сразу же возникает непростой вопрос о толковании употребленного понятия «законодательство Российской Федерации». С одной стороны, если данный термин был употреблен в смысле, который в него вкладывается ГК РФ, то мы должны считать, что под законодательством понимаются только федеральные законы (п. 2 ст. 3 ГК РФ). Однако систематическое толкование приведенной нормы показывает, что скорее всего имеет место более широкое понимание термина «законодательство Российской Федерации», поскольку в других нормах той же ст. 4 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» употребляется термин «федеральные законы». Принцип законодательной экономии не позволяет нам говорить о том, что для обозначения одного и того же круга нормативных актов законодатель мог использовать в рядом расположенных нормах два различных термина — «федеральные законы» и «законодательство Российской Федерации». Таким образом, на сегодняшний день представляется предпочтительной точка зрения о возможности предоставления иностранным лицам льгот и преимуществ не только федеральными законами и международными договорами, но и актами меньшей юридической силы.

Заслуживает поддержки также точка зрения о том, что «действие принципа национального режима… не может быть ограничено положениями международного договора РФ, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации выражено в форме подзаконного акта».

Тенденция самоограничения государства в вопросе введения изъятий из национального режима, как представляется, достигла своего апогея в уже упоминавшемся Федеральном законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», в п. 2 ст. 4 которого закреплена следующая норма: «Изъятия ограничительного характера для иностранных инвесторов могут быть установлены федеральными законами только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Таким образом, государство отказывает себе (а заодно и своим гражданам и отечественным юридическим лицам) во введении изъятий из национального режима, обусловленных чисто экономическими побуждения-ми, стремлением предусмотреть протекционистские меры для той или иной отрасли производства или торговли. Причем данное самоограничение вводится не международным договором, в котором аналогичные обязательства принимались бы и другими договаривающимися государствами, а в одностороннем порядке на уровне национального нормативного акта. Вряд ли стоит приветствовать такой подход законодателя, закрывающий возможности оперативного реагирования государства на ситуацию в отечественной экономике и участие в ней иностранных инвесторов. Формулировка рассматриваемой нормы скопирована с п. 3 ст. 55 Конституции России, однако Конституция не предусматривает автоматическое применение закрепленной в ней нормы к иностранным лицам. Таким образом, п. 2 ст. 4 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» не может быть оправдан простой ссылкой на конституционные положения и требует дополнительного обоснования своей целесообразности. Данная законодательная норма способна породить в ближайшем будущем многочисленные споры, связанные с оспариванием правомерности введения изъятий из национального режима в ряде федеральных законов последнего времени.

Как правило, при введении национального режима законодатель не требует взаимности от иностранных государств. Иными словами, иностранным лицам предоставляется национальный режим вне зависимости от того, пользуются ли граждане и юридические лица данного государства в свою очередь национальным режимом на территории второго государства. Однако в ряде случаев требование о взаимности все же предъявляется. Классическим примером здесь служит институт интеллектуальной собственности (исключительных прав).

В основе режима наибольшего благоприятствования лежит приравнивание правового статуса иностранного лица не к правовому статусу местных физических и юридических лиц (как это имеет место при национальном режиме), а к наиболее выгодному статусу, которым обладают на территории данного государства иностранные лица из любого другого иностранного государства. Закрепление режима наибольшего благоприятствования означает, что физические и юридические лица страны, пользующейся этим правовым режим, имеют возможность претендовать на наиболее благоприятные условия, которые на территории этого государства предоставляются иностранным лицам из любого третьего иностранного государства (принцип favour one— favour all — «благо одного — благо всех»).

Как и национальный режим, режим наибольшего благоприятствования не является общепринятой международно-правовой нормой, поэтому он требует своего закрепления в международно-правовых документах. В целях облегчения формулирования основных положений данного режима Комиссией международного права ООН был разработан рекомендательный проект статей о клаузулах о наиболее благоприятствуемой нации. В тексте этого документа использован термин «режим не менее благоприятный, чем режим, распространенный на третье государство».

В частности, режим наибольшего благоприятствования положен в основу взаимоотношений членов Всемирной торговой организации (ВТО). Он закреплен следующим образом в ст. 1 Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ): «Любое преимущество, благоприятствование, привилегия или иммунитет, предоставляемые в отношении любого товара, происходящего из любой другой страны или предназначаемого в любую другую страну, должны немедленно и безусловно предоставляться подобному же товару, происходящему из территории всех других Договаривающихся Сторон или предназначаемому для территории всех других Договаривающихся Сторон». Статья 2 Генерального соглашения по торговле услугами (ГАТС) предусматривает следующую норму: «В отношении любой меры, охватываемой настоящим Соглашением, каждый член ВТО должен предоставить немедленно и безусловно для услуг и поставщиков услуг любого другого Члена ВТО режим, не менее благоприятный, чем тот, который он предоставляет для тех же услуг или поставщиков услуг любой другой страны». Режим наибольшего благоприятствования установлен в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) на основании трехстороннего Договора 1992 г. о создании зоны свободной торговли между США, Канадой и Мексикой. В Соглашении о партнерстве и сотрудничестве между Европейскими сообществами и их государствами-членами, с одной стороны, и Российской Федерацией, с другой стороны, подписанном на о. Корфу 24 июня 1994 г., стороны предусмотрели взаимный доступ на рынки на основе режима наибольшего благоприятствования.

Как правило, при закреплении режима наибольшего благоприятствования стороны международного договора стремятся как можно более четко оговорить все возможные изъятия в целях исключения споров и разногласий. В качестве примера можно привести условия ст. 3 Соглашения 1996 г. между Правительством Российской Федерации и Правительством Итальянской Республики о поощрении и взаимной защите капиталовложений: «Режим наиболее благоприятствуемой нации, предоставляемый в соответствии с п. 1 настоящей статьи, не будет распространяться на льготы и преимущества, которые Договаривающаяся Сторона предоставляет или предоставит в будущем в силу:

— ее участия в зоне свободной торговли, таможенном или экономическом союзе;

— соглашений между Российской Федерацией и государствами, ранее входившими в состав СССР, в области экономического сотрудничества;

— соглашений об избежании двойного налогообложения или других договоренностей по вопросам налогообложения;

— соглашений об облегчении приграничной торговли».

Данные изъятия создают основу для предоставления другой разновидности правового режима — преференциального режима. Преференциальный режим предполагает предоставление специальных льгот и преимуществ иностранным лицам из стран определенной категории. Наиболее распространенные примеры преференциального режима-Общая система тарифных преференций в международной торговле, предоставленных развивающимся странам, а также соглашения между приграничными государствами и государствами, входящими в единый экономический, таможенный или иной союз государств. Для России вопрос об использовании преференциального режима имеет важное значение применительно к участию в СНГ и иным объединениям бывших советских республик, прежде всего в связи с ратификацией Договора о таможенном союзе и едином экономическом пространстве (подписан в Москве 26 февраля 1999 г.) и Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества (подписан в Астане 10 октября 2000 г.).

6.

Согласно ст. 2 ГК РФ, иностранные юридические лица уравниваются в отношении их прав и обязанностей с отечественными юридическими лицами. Правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно третьей части ГК, личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Таким образом, российское гражданское законодательство исходит при определении «национальности» юридического лица из критерия инкорпорации. Из этого следует, что, для того чтобы установить, является ли то или иное образование юридическим лицом, необходимо выяснить, какую государственную принадлежность оно имеет. Личным законом иностранной организации, не являющейся юридическим лицом по иностранному праву, считается право страны, где эта организация учреждена. Например, если личным законом полного товарищества будет английский закон, тогда такое товарищество не признается юридическим лицом. В случае же, когда установлено, что личным законом является французский закон, аналогичное образование будет рассматриваться как юридическое лицо.

Этим же законом определяются вопросы создания и прекращения юридического лица, реорганизации юридического лица, включая правопреемство, содержания его правоспособности, способности отвечать по своим обязательствам. Однако, согласно п. 3 ст. 1202 ГК РФ, юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона о сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении

Из принципа инкорпорации исходит и Федеральный закон от 9 июля 1999 г. «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», поскольку по этому Закону в качестве иностранного инвестора понимается «иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено». К понятию «иностранный инвестор» Закон относит также иностранную организацию, не являющуюся юридическим лицом, гражданская правоспособность которой определена в соответствии с законодательством государства, в котором она учреждена

Во многих двусторонних международных соглашениях, заключенных СССР, а затем Россией с иностранными государствами о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений, применяется тот же критерий инкорпорации, в некоторых соглашениях, например, с Грецией и Аргентиной, действуют одновременно два критерия - инкорпорации и местонахождения, в соглашении с ФРГ и Италией использован только критерий местонахождения. Принцип «контроля» применен в некоторых соглашениях Российской Федерации (с Филиппинами, Кувейтом, Швейцарией, Бельгией и Люксембургом). Так, по договору с Филиппинами он установлен применительно к компаниям, созданным не в рамках законов Филиппин, но реально контролируемых гражданами или компаниями, созданными в соответствии с законами Филиппин, однако в отношении РФ этот принцип не применен. В литературе отмечалось, что в нашем законодательстве не решен вопрос о том, могут ли рассматриваться в качестве иностранных инвесторов предприятия и компании, зарегистрированные в качестве юридических лиц России, капитал которых принадлежит иностранным лицам. Закон об иностранных инвестициях 1999 г. не относит их к категории иностранных инвесторов, но в то же время в отношении реинвестирования распространяет на них в полном объеме правовую защиту, гарантии и льготы, установленные этим законом для иностранных инвесторов (п. 5 ст. 4).

В литературе отмечалось, что в нашем законодательстве не решен вопрос о том, могут ли рассматриваться в качестве иностранных инвесторов предприятия и компании, зарегистрированные в качестве юридических лиц России, капитал которых принадлежит иностранным лицам. Закон об иностранных инвестициях 1999 г. не относит их к категории иностранных инвесторов, но в то же время в отношении реинвестирования распространяет на них в полном объеме правовую защиту, гарантии и льготы, установленные этим Законом для иностранных инвесторов (п. 5 ст. 4).
Закон об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности 2003 г. (ст. 2) относит к иностранным лицам, в частности, юридическое лицо или не являющуюся юридическим лицом по праву иностранного государства организацию, которые не являются российскими лицами, а под российским лицом понимается юридическое лицо, созданное в соответствии с законодательством РФ.

Однако в некоторых специальных областях (в налоговом, валютном, банковском законодательстве), а также в соответствующих международных соглашениях в качестве основного критерия применяется критерий местонахождения юридического лица, в соответствии с которым определяются «резиденты» и «нерезиденты». Таким образом, в России иностранным юридическим лицам с определенными изъятиями предоставляется национальный режим и признается их правоспособность в соответствии с приведенными выше принципами.

Таким образом, личным законом созданных в России юридических лиц с иностранным участием является российский закон независимо от размера доли участия в них иностранного капитала. Однако в тех случаях, когда необходимо защитить прежде всего интересы отечественной экономики, отечественного производителя и ввести определенные ограничения в отношении иностранных юридических лиц, к ним приравниваются российские юридические лица, доля иностранного капитала в которых превышает 50%. Такой подход определения действительной экономической принадлежности того или иного юридического лица был проявлен прежде всего в земельном законодательстве, в законодательстве о банках, страховой деятельности, а также в некоторых других областях.

Иностранные юридические лица могут:

· заключать внешнеэкономические сделки без каких-либо специальных разрешений (имеются в виду сделки купли-продажи товаров, бартерные сделки, осуществление лизинговых операций, строительного подряда и др.). При этом не требуется, чтобы иностранное юридическое лицо было зарегистрировано в реестре юридических лиц, состояло на учете в налоговых органах,

· арендовать земельные участки, здания и помещения для офисов, осуществлять производственную деятельность, а также приобретать право собственности на недвижимое имущество;

· совершать связанные со сделками расчеты, кредитно-финансовые, транспортные и иные операции

· быть учредителями и участниками создаваемых в России обществ и товариществ,

· создавать полностью принадлежащие им предприятия, хозяйственные общества и товарищества или же совместно с российскими лицами в организационно-правовых формах, предусмотренных российским законодательством (в частности, в форме акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью);

· заключать инвестиционные соглашения, концессионные соглашения, соглашения о разделе продукции и в иных формах участвовать в разработке недр и природных ресурсов (Федеральные законы: «О недрах» 1995 г., «О континентальном шельфе Российской Федерации» 1995 г., «О соглашениях о разделе продукции» 1995 г.);

· учреждать на территории России свои представительства, филиалы;

· принимать участие в приватизации государственных и муниципальных предприятии;

· регистрировать товарные знаки и наименования мест происхождения (на началах взаимности),

· быть учредителями и участниками некоммерческих и благотворительных организаций.

7.

Под иностранными инвестициями понимаются материальные и нематериальные ценности юридических и физических лиц одного государства, которые вывезены из этого государства на территорию другого государства с целью извлечения прибыли.

Само слово «инвестиция» (англ. - investment) означает «капиталовложение». Согласно российскому законодательству, под иностранными инвестициями понимается вложение иностранного капитала в объект предпринимательской деятельности на территории РФ (денежные средства, ценные бумаги, иное имущество, имущественные права, имеющие денежную оценку, исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, а также услуги и информация).

Из наиболее широкого понимания иностранных инвестиций исходят двусторонние соглашения о защите и поощрении капиталовложений, заключенные Россией с другими странами. Приведем в качестве примера определение, которое дается в Соглашении России с Японией от 13 ноября 1998 г., вступившем в силу в 2000 г. под инвестицией в этом договоре понимаются капиталовложения инвесторов одной страны на территории другой. Речь идет о любом виде имущественных ценностей, включая права в отношении движимого и недвижимого имущества, акции и другие формы участия и компаниях, «право требования по денежным средствам или любому выполнению договора, имеющему финансовую ценность, связанное с капиталовложениями», права на интеллектуальную собственность и «концессионные права, включая права на разведку и эксплуатацию природных ресурсов» (ст. 1).

В Типовом соглашении, одобренном Правительством РФ постановлением от 9 июня 2001 г., в отношении последней категории дается более полное определение. В нем говорится о правах на осуществление предпринимательской деятельности, предоставляемых па основе закона или договора, включая, в частности, права, связанные г разведкой, добычей и эксплуатацией природных ресурсов

Наиболее часто в юридической литературе проводится деление на прямые и портфельные инвестиции. Под прямыми инвестициями понимаются инвестиции, дающие возможность инвестору осуществлять контроль над предприятием. Портфельные инвестиции отличаются от прямых тем, что инвестор, приобретая активы в форме ценных бумаг для извлечения прибыли (акции, облигации), получив тем самым права на извлечение прибыли, не имеет возможности осуществить управленческий контроль над предприятием. Таково общее понимание Федеральный закон от 9 июля 1999 г. «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» под прямыми иностранными инвестициями понимает приобретение иностранным инвестором не менее 10% доли, долей (вклада) в уставном (складочном) капитале коммерческой организации, созданной или вновь создаваемой на территории Российской Федерации в форме хозяйственного товарищества или общества в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации; вложение капитала в основные фонды филиала иностранного юридического лица, создаваемого на территории Российской Федерации; осуществление на территории Российской Федерации иностранным инвестором как арендодателем финансовой аренды (лизинга) оборудования.

В последнем случае имеются в виду сделки, касающиеся конкретного вида дорогостоящего оборудования с длительным сроком окупаемости. В качестве инвестора в этих отношениях выступает лизингодатель, который финансирует закупку оборудования и остается собственником оборудования до истечения срока его окупаемости.

В качестве иностранных инвесторов законодательство РФ понимает иностранные юридические лица, иностранные организации, не являющиеся юридическими лицами, иностранных граждан, лиц без гражданства, постоянно проживающих за рубежом, международные организации и иностранные государства.

Поскольку основными иностранными инвесторами, выступающими в качестве учредителей соответствующих предприятий на территории РФ, являются иностранные юридические лица, приведем применяемое в Законе 1999 г. понятие "иностранный инвестор", используемое для целей этого Закона. Согласно ст. 2 Закона 1999 г. иностранный инвестор - это:

- иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено, и которое вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- иностранная организация, не являющаяся юридическим лицом, гражданская правоспособность которой определяется в соответствии с законодательством государства, в котором она учреждена, и которая вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- иностранный гражданин, гражданская правоспособность и дееспособность которого определяются в соответствии с законодательством государства его гражданства и который вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;