Меня охватило негодование

Лизавета говорила, что увлекается кактусами! И настойчиво отрицала, что покупала фиалку, так настойчиво, что я ее заподозрила. Но она ни словом не обмолвилась о садовнице!

Верно, – скорчила гримасу Оля, – я для нее не человек, а лопата и мешок с удобрениями.

Полагаю, Славе тоже достался амазон? – подняла бровь Зоя.

Оля с досадой поморщилась.

Нет, его убили во время драки.

Но почему вы так долго ждали, чтобы отомстить? – удивилась я.

Ольга неожиданно покраснела.

– Я не знала правду, – чуть хрипло ответила она. – Ее мне открыла перед смертью Раиса, отдала письмо мамы. Думаете, легко было сообразить, кто украл деньги? У меня нет возможности погнать по следу помощников, я одна действовала и… и… сумела… смогла… я… собой… горжусь! Отомстила… за…

Оля странно скорчилась и упала на пол, я бросилась к ней, а Зоя начала вызывать «Скорую».

Когда мы отправили Олю в больницу, Зоя сказала:

Я знаю, почему Ольга решила расправиться с Игнатьевым и Ласкиным. Славу убили в драке, она не смогла лишить жизни того, кто довел Эллу до самоубийства, а месть кипела, срывала крышу. Вот Оля и направила ее в сторону вороватых, но не причастных к похищению Настеньки людей.

Я лишь молча кивала в такт словам Зои. Похоже, корень этой истории растет глубоко. Игнат Варенкин нечестным путем разбогател, он и Раиса обидели злопамятного Славика, тот нанес им ответный удар. Варенкину следовало идти в милицию, но он испугался не только за дочь, но и за судьбу своих денег. Фея с золотыми зубами заключила отца Насти в свои объятия, сначала озолотила, а потом укусила. Права была моя мачеха, предостерегая меня от дружбы с этой дамой.