Представляю, – кивнула я, – и тем не менее Яркина тебе помогала

А потом не пришла, – пожала плечами Пивоварова, – первое ноября было, я ее больше двух часов прождала. Все, она исчезла.

Ты не забеспокоилась, не забила тревогу? – упрекнула я бывшую наркоманку.

Конечно, нет, – равнодушно сообщила Маша, – может, надоело ей, денег жаль стало, уж не знаю, но мы с той поры не общались. Телефона она мне своего не давала, адреса тоже. Знаю лишь, что мужа звали Костя, а падчерицу Настя.

Лиза, – тихо поправила я.

О, точно! – обрадовалась Маша. – Если человек со мной общаться не хочет, на фиг к нему лезть?

Я попыталась погасить волну возмущения, но не сдержалась.

Вам не пришло в голову, что Катя сама нуждается в помощи?

Пивоварова зевнула.

Не-а! Она богатая. Ну, предположим, я к ней домой припрусь. Раздобуду адрес, причапаю, налечу на ее мужа. Хорошо получится? Хоть кто спроси, Пивоварова никогда крысой не была.

Крысой? – вздрогнула я. – Ну-ка поподробнее.

Грызунов не видела? – развеселилась Маша. – Выйдешь отсюда, на помойку загляни, сидят там в ряд.

Почему ты сказала «Пивоварова никогда не была крысой»? – насела я на женщину.

Ну, выражение такое, – растерялась Маша, – крыса – это предатель. Он крысятничает, врет много, у своих ворует, у родных, у коллег по работе. Или вот, например, тут в клубе стриптизер был, Федька. Видела в супермаркетах «Фестиваль едоков», большие кубы стоят с надписями «Собираем деньги для воспитанников детдомов»?