Наука и психические исследования

В основе научного исследования лежит одно наблюдение. В лабораторных или в естественных условиях ученый обязан вести наблюдение за объектом исследования со всей тщательностью, фиксировать свои наблюдения как можно полнее и точнее и затем опубликовать их, дав возможность своим коллегам заняться их анализом. После публикации он должен, приняв во внимание критические замечания коллег, либо дать им достойный ответ — если может, либо согласить­ся с критикой — если нет. Ясно, что наблюдение в лаборатории, где ученый может поставить все под строгий контроль, чтобы защитить процесс от искажающего влияния посторонних факторов и обстоя­тельств, и где он может значительно отработать и развить методоло­гию в свете получаемых результатов, — в таких условиях наблюде­ние несравненно более надежно, чем в полевых условиях. По этой при­чине, наряду с прочими, многие ученые концентрируют свои усилия на лабораторной научной работе, и меньшее значение придают ре­зультатам, достигнутым в других условиях.

Тем не менее, лабораторный процесс и работа в полевых условиях должны, где это возможно, идти рука об руку. Результаты, наблюда­емые в лаборатории, могут затем наблюдаться в естественных усло­виях, в то время как явления, обнаруженные сначала в жизни, могут быть затем проверены в более строгих условиях лаборатории. Однако начиная с 1930-х годов, когда профессор Дж. Б. Райн и его коллеги впервые разработали методы изучения психических явлений (под новым названием «парапсихология») в лабораторных условиях, уче­ные стали больше концентрироваться на работе в искусственных ус­ловиях. Несомненно, лабораторная работа в области парапсихологии позволила нам занять отличную позицию и продемонстрировать мно­гим ученым-скептикам факт существования психических явлений, которые, следовательно, необходимо рассматривать в рамках наших научных парадигм (один из недавних обзоров лабораторных откры­тий вы найдете в книге Радина «Сознательная Вселенная»). Но ре­зультаты, ограниченные лабораторными условиями, не очень согла­суются с нашим пониманием стандартного опыта.

Именно это побудило моих коллег и меня обратить внимание на работу Скоулзской группы. Проводя по исследование, мы руковод­ствовались принципом, который необходимо соблюдать во всех областях научного исследования, а именно, сохранять открытость ума. Если ученые заранее решают, что результаты, которые они предполагают получить, существуют или не существуют в реальности, их наблюдения неизбежно оказываются искаженными. Это особенно очевидно в психических исследованиях, и в первую очередь в тех, которые посвящены вопросу жизни после смерти. Поскольку, что бы ни говорили, но наука еще не способна по-настоящему ни доказать, ни опровергнуть этот факт.

Можно наблюдать отсутствие проявления жизненных физических признаков в момент смерти и решить, что жизнь на этом прекращается, или же можно принять во внимание так называемые случаи посмертного общения и решить, что жизнь продолжается. Ни одно из этих решений не может считаться научным в полном смысле этого слова. Физические признаки жизни в момент смерти действительно пропадают, но ментальная жизнь может не зависеть в полной мере от этих признаков и поэтому может не прекратиться вместе с ними. По­смертные общения действительно могут быть достаточно выразитель­ными, но им можно дать разные альтернативные объяснения, такие как неверная интерпретация или проявление сверхъестественных психических способностей живых людей. Поэтому в рамках существу­ющих в настоящее время строгих научных понятий и принципов мы просто не знаем правильного ответа. Но что мы знаем, гак это то, что даже при отсутствии объяснения наука должна продолжать поиск бо­лее доказательных и убедительных фактических данных.