Голубая ель

По Т. Тэсс

Мне рассказали недавно историю о елке, посаженной в одном московском дворе. Это была серебристая голубая ель. Голубое дерево из сказки.

Жильцы, въехавшие в новый дом, посадили елку сами. Для нее вырыли глубокую яму, подготовили ей хорошую рыхлую землю, обложили дно ямы лесным дерном. Привезли даже немного хвои из леса и посыпали вокруг ели, чтобы она чувствовала себя как дома.

Дерево принялось. На ветках появились свежие пушистые побеги. Голубая ель стала гордостью всего дома, его украшением. Она пышно разрослась, а вечером, если вы проходили мимо, вас окутывал задумчивый и щемящий запах лесной хвои, запах дет­ства, запах чистоты.

И вот однажды перед Новым годом жильцы, выйдя из дома ран ним утром, увидели, что елку кто-то срубил. Срубил не у корня, а забрал юную пушистую верхушку. Изуродованное дерево стояло во дворе, беспомощно распластав оставшиеся нижние ветки, словно

ему отрубил голову палач. Люди долго смотрели на ель, не веря своим глазам, — смотрели с болью, содроганием, гневом.

На следующий день жильцы прикрепили к дереву табличку. Табличка была сделана добротно, старательно, на ней было напи­сано крупными отчетливыми буквами: «Памятник подлецу, кото­рый под Новый год срубил эту елку».

Ель засохла и умерла. Табличка на мертвом дереве укреплена до сих пор.

Человек, убивший дерево, проходит, может быть, мимо него каждый день. И каждый день мертвая ель, как молчаливый укор совести, напоминает ему о содеянном.

Дерево

Д. Габе

На улице жарища. Мама сказала:

— Ложись под большим деревом, там тень.

Я лежу и думаю: «Какое дерево большое, как чудно оно шумит, как перешептываются его листья...»

Меня укачивает, глаза слипаются, хочется спать.

Пришел Шарик и лег рядом со мной в тени. Язык у него высу­нут, дышит он тяжело — бока так и ходят.

Мама довольна тем, что я лежу тихонько под деревом. Она сидит на веранде и проверяет тетрадки.

Моя мама — учительница. Я очень этим горжусь, а Шарик этого не понимает.

Дерево баюкает меня. Шарик рядом, такой мохнатый и теплый. Спать, спать, спать...

По грибы

Я. Тайц

Бабушка с Надей собрались в лес за грибами. Дедушка дал им по лукошку и сказал:

— Ну-ка, кто больше наберет!

Вот они шли-шли, собирали-собирали — пошли домой. У бабушки полное лукошко, а у Нади половинка. Надя сказала:

— Бабушка, давай меняться лукошками!

— Давай.

Вот они пришли домой. Дед посмотрел и говорит: -— Ай да Надя! Гляди-ка, больше бабушки набрала! Тут Надя покраснела и сказала самым тихим голосом:

—Это вовсе не мое лукошко... Это вовсе бабушкино.

Съедобные грибы

Н. Павлова

После дождей опять пошли грибы. Самый лучший гриб — это белый, который вырос в бору.

Белые грибы-боровики — толстенькие, плотные крепыши. Шляпки у них темно-каштановые. И пахнет от них как-то осо­бенно приятно.

По лесным дорогам, среди низенькой травки, иногда прямо в колее, растут масленики. Они хороши, когда еще молоды, похожи на клубочек. Хороши, но уже слизкие, и всегда к ним что-нибудь прилипнет: то лист сухой, то травинки.

В том же бору на лужайках — рыжики. Очень рыжие эти боро­вые рыжики, издалека увидишь. И много же их тут! Старые чуть не с блюдечко, шляпки продырявлены червями, пластинки позе­ленели. Лучше всего средние, чуть побольше пятака. Эти крепкие, шляпка у них посередине вогнута, а по краям — подвернута.

Много грибов и в еловом лесу. И белые грибы растут под елками, и рыжики, но тут они другие, чем в бору. У белых грибов шляпка светлая, желтоватая, ножка тоньше и выше. А рыжики раскрашены уже совсем по-другому, чем в бору, — не рыжая у них сверху шляпка, а синевато-зеленоватая и по ней кружки, как на пне.

Под березками, осинами — свои грибы. Так и называются — подберезовики и подосиновики. Но подберезовик вырастет и вдали от березки, а уж подосиновик крепко связан с осиной. Красивый гриб подосиновик, стройный, аккуратненький.

Поганки

Н. Павлова

Поганок тоже после дождей развелось немало. У съедобных гри­бов главный — белый. У поганок — бледная поганка. Берегитесь ее! В ней содержится самый сильный из всех грибных ядов. Съеден­ный кусочек бледной поганки — сильнее укуса змеи. Он смертелен. Редко кто выздоравливал, отравившись этим грибом.

По счастью, узнать бледную поганку нетрудно. От всех съедоб­ных грибов она отличается тем, что ножка у нее будто вылезает из горлышка широкого горшочка.

Говорят, бледную поганку можно спутать с шампиньоном (у обоих шляпки белые), но у шампиньона ножка как ножка, — никто не подумает, что она вставлена в горшочек.

Больше всего бледная поганка походит на мухомор. Ее даже назы­вают иногда белым мухомором. И если нарисовать ее карандашом —не угадать, мухомор это или она. Так же, как у мухомора, на шляпке белые обрывочки, а на ножке — воротничок.

Есть еще две опасные поганки, их можно принять за белый гриб. Называют эти ядовитые грибы «желчный» и «сатанинский». Отличаются они от белого гриба тем, что у них нижняя сторона шляпки не белая или желтоватая, как у белого гриба, а розовая или даже красная. И потом, если разломить шляпку белого гриба, она останется белой, а разломленные шляпки желчного и сатанинского грибов вначале покраснеют, потом почернеют.

Тема: «НАСЕКОМЫЕ»