Глава 2. Первый этап психологической войны 3 страница

неприсоединившихся стран. Социалистический лагерь имел перспективы намного более

высоких темпов роста экономической мощи, что представлялось для западного блока

катастрофическим.

Идеологическая сфера в СССР. Что же представляла собой идеологическая сфера в

СССР, которой должны были противостоять США в информационно-психологической

войне? В Советском Союзе были все возможности для организации отпора США в

психологической войне. Еще М.В. Фрунзе рассматривал политическую работу как

«добавочный вид оружия». Имелся и бесценный опыт психологических сражений на

фронтах Отечественной войны, разработаны правила и методы воздействия на

противника /20/. В войну руководящим органом было Главное политическое

управление армии (ГлавПУР), во главе которого с июня 1942 г. стоял А.С.

Щербаков, сменивший Л.З. Мехлиса. При начальнике ГлавПУРа существовал Совет

военно-политической пропаганды, призванный научно обобщать практику и на этой

основе определять пути и средства повышения качества работы. Деятельность

ГравПУРа оказала неоценимую помощь армии. Эффективно работала и внешняя

разведка, возглавляемая Л.П. Берия. Активную организаторскую роль в

идеологической борьбе против гитлеровцев играл А.А. Жданов.

Но в послевоенный период отнюдь не люди, прошедшие фронт и имевшие огромный опыт

практической работы, определяли работу идеологической сферы. Главенствующую роль

начала играть группировка Г.Ф. Александрова. Этот человек прошел жизненный путь

по схеме: средняя школа - философский факультет - преподаватель философии -

начальник управления агитации и пропаганды ЦК, академик. Никакой другой

практической деятельностью он не занимался. Подробно о состоянии идеологической

сферы в послевоенные годы рассказывается в воспоминаниях Д.Т. Шепилова,

непосредственного очевидца событий. Он дает наглядную картину жизни тогдашних

ведущих идеологов /21/.

«Возглавив агитпроп после опустошительных чисток 1937 - 1938 гг., Александров и

в аппарате ЦК, и на всех участках идеологического фронта расставлял своих

«мальчиков». Все они были прямо «со школьной скамьи», практической работой не

занимались. Принципов и убеждений у них не было никаких, поэтому они с

готовностью прославляли любого, кого им предписывалось прославлять в данное

время, и предавали анафеме также любого, на кого им указывалось.

Типичными для этого обширного слоя людей, выдвинутых на руководство участками

духовной жизни общества, были заместители Александрова - П.Н. Федосеев, В. Н.

Кружков, главный редактор газеты «Известия», а затем «Правды» Л. Ф. Ильичев,

заместитель Александрова по газете «Культура и жизнь» П. А. Сатюков и многие

другие. Все они, используя свое положение в аппарате ЦК и на других

государственных постах, лихорадочно брали от партии и государства полными

пригоршнями все материальные и иные блага, которые только можно было взять. В

условиях еще далеко не преодоленных послевоенных трудностей и народной нужды они

обзаводились роскошными квартирами и дачами. Получали фантастические гонорары и

оклады за совместительство на различных постах. Они торопились обзавестись

такими акциями, стрижка купонов с которых гарантировала бы им богатую жизнь на

все времена и при любых обстоятельствах: многие в разное время и разными путями

стали академиками (в том числе, например, Ильичев, который за всю жизнь сам

лично не написал не только брошюрки, но даже газетной статьи - это делали для

него подчиненные), докторами, профессорами и прочими пожизненно титулованными

персонами. За время войны и после ее окончания Сатюков, Кружков, Ильичев

занимались скупкой картин и других ценностей. Они и им подобные превратили свои

квартиры в маленькие Лувры и сделались миллионерами. Однажды академик П. Ф.

Юдин, бывший некогда послом в Китае, рассказывал мне, как Ильичев, показывая ему

свои картины и другие сокровища, говорил: «Имей в виду, Павел Федорович, что

картины - это при любых условиях капитал. Деньги могут обесцениться. И вообще

мало ли что может случиться. А картины не обесценятся...» Именно поэтому, а не

из любви к живописи, в которой ничего не смыслили, все они занялись

коллекционированием картин и других ценностей. За время войны они заодно

всячески расширяли и укрепляли свою монополию на всех участках идеологического

фронта. Расследованием по письму в ЦК одной из оскорбленных матерей было

установлено, что некий окололитературный и околотеатральный деятель организовал

у себя на роскошной квартире «великосветский» дом терпимости. Он подбирал для

него молодых привлекательных киноактрис, балерин, студенток и даже

школьниц-старшеклассниц. Здесь и находили себе усладу Александров, его

заместители Еголин, Кружков и некоторые другие. Кружков использовал

великосветский вертеп и для скупки картин. Что касается многих других

«александровских мальчиков», то они проявили обычную для таких людей живучесть.

Сбросив с себя несколько мимикрических одеяний, они, когда это оказалось

выгодным, стали ярыми поборниками Хрущева. Эта бесчестная камарилья образовала

при Хрущеве своего рода «мозговой трест» и стала управлять всей идеологической

работой в стране. Она произвела огромные опустошения в духовной жизни советского

общества».

Из этого небольшого отрывка видно, что идеологи образовали особую касту, имеющую

свои специфические цели. И, что важно, они расставили своих людей в аппарате ЦК.

Постепенно стиралось различие между «александровскими мальчиками» и группой

идеологов, ведущей начало от ультрареволюционной линии (ср.раздел 2.1), которая

уже в 30-е годы под знаменем марксизма-ленинизма наносила прямой ущерб

советскому государству.

От идеологической сферы отторгались фронтовики. Д.Т. Шепилов /21/ отмечал, что

на протяжении послевоенных лет он получал много писем и устных жалоб от бывших

политотдельцев и фронтовиков, которые не могли получить работу, соответствующую

их квалификации, или даже вернуться на ту работу, с которой они уходили на

фронт.

Если говорить о содержании идеологической деятельости, то можно сказать об

образовании новой касты жрецов. Еще в 30-е годы идеологи, став интерпретаторами

марксизма, постепенно подменяют его суть, выхолащивают реальное содержание и

превращают в набор догм, относящихся к прошлому. Высказывания Маркса и Ленина

абсолютизируются как своего рода священное писание.

Постепенно идеологи занимают как служители культа новой религии особое положение

в обществе. У них появляется реальная власть; именно они судят - отвечает ли

речь или публикация того или иного лица канонам. Они создают систему запретов,

выражают суперпреданость марксизму-ленинизму, высказывают «ура» и «да

здравствует» власти. И вместе с тем, в отличие от работы в любой

производственной или научной сфере, они ни за что не отвечают, они вне критики,

вне контроля, в безопасной зоне. Все это усилило антиотбор идеологов.

Упоминавшееся выше дело Г.Ф. Александрова и его коллег, о котором также

говорилось в закрытом письме членам ВКП(б), окончилось для них легким испугом.

Практически ответственности они не понесли.

Таким образом сформировавшаяся каста жрецов была по сути своей идеальной

системой для использования в психологической войне против СССР. Их подрывная

деятельность незаметна, в принципе нераскрываема - все идет на полутонах.

Внедрение даже ограниченного числа агентов влияния в эту среду дает возможность

влияния на процессы в СССР, постепенно подталкивая их к абсурду.

Однако для касты жрецов ситуация в первые 2-3 года после войны еще не была

вполне однозначной. Дело в том, что А.А. Жданову как секретарю ЦК было поручено

руководить всей идеологической работой, хотя фактически он находился в изоляции

- главную роль играли «александровские мальчики». В 1947 г. Жданов начал искать

новых людей, прежде всего из среды фронтовиков. В сентябре 1947 г. он предложил

Д.Т. Шепилову должность заместителя начальника управления пропаганды и агитации

ЦК. Вот что пишет Шепилов о стиле работы А.А. Жданова /21/:

«Меня всегда очень привлекала манера, или метод, работы Жданова над сложными

идеологическими проблемами.. Он никогда не ждал от агитпропа ЦК и своих

помощников написанных для него речей или высиженных ими проектов решений по

подготавливаемому вопросу. Он сам всесторонне изучал назревшую проблему,

внимательно выслушивал ученых, писателей, музыкантов, сведущих в данном вопросе,

сравнивал разные точки зрения, старался представить себе всю историю вопроса,

систематизировал относящиеся к делу высказывания основоположников марксизма.

Жданов сам ставил агитпропу ЦК задачи в области исследования вопроса,

формулировал основные выводы и предложения. Он никогда не пользовался готовыми

текстами статей или речей-шпаргалок, написанных от первого и до последнего слова

универсальными «помами» и газетчиками-борзописцами. При Хрущеве этот «метод»

стал единственным для чрезвычайно широкого круга партийных и государственных

работников. Именно в хрущевские времена люди разучились самостоятельно мыслить,

анализировать и обобщать, разучились или вообще не приобрели навыка говорить с

массами нормальным человеческим языком. Живое слово заменила вездесущая

шпаргалка. Жданов любил интересных, оригинальных людей, настойчиво искал их и

привлекал к работе в ЦК и культурных учреждениях страны. Он не терпел

посредственностей, тех стандартизированных агитпропщиков, весь духовный мир

которых был заключен в ограниченном наборе заученных цитат и марксистскообразных

формул. Сам очень живой, творческий, одаренный человек, он хотел видеть на всех

участках идеологического фронта пытливых, деятельных людей».

Над идеологами и соответственно планами психологической войны, ведущейся США,

нависла опасность. Ключевую роль здесь играла личность Жданова, и менее чем

через год после начала им активных действий против касты жрецов его не стало.

Уже в начале холодной войны каста идеологов КПСС сложилась как сила, управляемая

и направляемая извне. Общество не осознавало сути происходящего. Во всех

событиях, связанных с идеологами, обращалось внимание на несообразности и

противоречия, расхождение деклараций и реальности. Многое в их действиях вообще

казалось бессмыслицей.

На самом деле через нагромождения высказываний и деклараций уже при беглом

анализе в действиях идеологов явственно проступает скрытый смысл. Он сводится к

следующим основным направлениям.

Подрыв наиболее перспективных направлений научного прогресса, ведущих к

внедрению новых технологий. Срыв оборонных работ в условиях подготовки США к

ядерной войне.

Создание и раздувание противоречий в обществе, которое после войны

характеризуется внутренним единством и сплоченностью. Особое внимание в этом

плане обращалось на интеллигенцию.

Дискредитация СССР, авторитет которого после войны резко возрос, и прежде

всего в глазах интеллигенции Запада. Это проявилось. в частности, в грубых

ругательствах и обвинениях в идеализме крупнейших западных ученых, в том

числе и сторонников СССР.

Устранение перспективных людей из руководства путем идеологических обвинений

и интриг.

Дискредитация идеологии социализма, изоляция и противопоставление марксизма

современной науке. Прекращение любого развития марксистской науки, путем

абсолютизации высказываний Маркса и Ленина.

Оружием идеологов служили цитаты и выдержки из работ Маркса и Ленина, которые не

имели никакого отношения к реально существующей обстановке. Происходила подмена

понятий за счет сдвига времени и обстоятельств.

В полной мере действия касты идеологов развернутся позднее (после Жданова), но

уже в начале психологической войны она проявит себя.

Попытки идеологического отпора. С 1946 г. страна стояла перед реальной угрозой

ядерной войны, массированных ядерных бомбардировок, которые могли унести

миллионы человеческих жизней. СССР снова оказывается перед необходимостью

мобилизационной готовности. Прежде всего ставилась задача обеспечения

обороноспособности страны. Вторая задача заключалась в организации

идеологического отпора усиливающемуся психологическому воздействию Запада.

Выступая перед участниками встречи с творческой интеллигенцией в 1946 г., И.В.

Сталин говорил о литературе и искусстве:

«Нельзя не учитывать, что они развиваются в условиях невиданного еще в истории

размаха тайной войны, которую сегодня мировые империалистические круги

развернули против нашей страны... Перед иностранной агентурой в нашей стране

поставлена задача проникнуть в советские органы, ведающие делами культуры,

захватить в свои руки редакции газет и журналов, оказывать решающее воздействие

на репертуарную политику театра и кино, на издание художественной литературы.

Всячески препятствовать выходу в свет революционных произведений, воспитывающих

патриотизм и поднимающих советский народ на коммунистическое строительство,

поддерживать и продвигать в свет произведения, в которых проповедуется неверие в

победу коммунистического строительства, пропагандируется и восхваляется

капиталистический способ производства и буржуазный образ жизни...»

В 1946 г. выходят также известные постановления ЦК ВКП(б) по вопросам литературы

и искусства /22/. Активную роль в их подготовке играл А.А. Жданов. С современных

позиций они выглядят весьма странно. В них осуждаются произведения выдающихся

деятелей культуры: А. Ахматовой, М. Зощенко, С. Эйзенштейна, В. Пудовкина, Д.

Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Н. Мясковского, внесших и до и после

этих постановлений крупнейший вклад в советскую и мировую культуру. Вызывает

отторжение и стиль постановлений. Так, в постановлении о журналах «Звезда» и

«Ленинград» говорится /22/:

«3ощенко давно специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых

вещей, на проповеди гнилой безидейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных

на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь и отравить ее сознание. Последний из

опубликованных рассказов Зощенко «Приключения обезьяны» («Звезда»»» 5 - 6 за

1946 г.) представляет пошлый пасквиль на советский быт и на советских людей.

Зощенко изображает советские порядки и советских людей в уродливо карикатурной

форме, клеветнически представляя советских людей примитивными, малокультурными,

глупыми, с обывательскими вкусами и нравами».

А в постановлении «О кинофильме «Большая жизнь» сказано /22/:

«Главный недостаток в их работе заключается в том, что они не изучают дело, за

которое берутся. Так, кинорежиссер В. Пудовкин взялся ставить фильм о Нахимове,

но не изучил деталей дела и исказил историческую правду. Получился фильм не о

Нахимове, а о балах и танцах с эпизодами из жизни Нахимова. В результате из

фильма выпали такие важные исторические факты, что русские были в Синопе и что в

Синопском бою была взята в плен целая группа турецких адмиралов во главе с

командующим. Режиссер С. Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный»

обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное

войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие

американского Ку-Клукс-Клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и

характером, - слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета. Авторы фильма

«Большая жизнь» проявили невежество в отношении изучения темы о современном

Донбассе и его людях».

Но если вернуться в 1946 г., когда разоренная страшной войной страна вот-вот

могла подвергнуться атомной бомбардировке, то принципиальная необходимость

принятия мобилизационных мер особых сомнений не вызывает (хотя может быть и в

другой форме). А.А. Жданов планировал меры по идеологической борьбе с влиянием

Запада и воспитанию советского патриотизма (вылившуюся после его смерти в

идеологическую операцию «космополитизм», носящую нарочито карикатурный характер

и фактически принесшую обратные результаты).

Следует особо отметить, что А.А. Жданов в значительной степени экранировал науку

от преследований идеологов. В ней в целом сохранялась нормальная обстановка,

печатались статьи с различными точками зрения. В частности, в 1947 г. появилась

статья крупного физика М.А. Маркова, направленная на философское осмысление

последних достижений физики. Жданов был против действий тандема Презент -

Лысенко, готовивших удар по биологии. Деятельность А.А. Жданова в целом носила

прагматический характер и была направлена на решение конкретных экономических,

управленческих и идеологических задач, исходя из реальной обстановки, изменений

в жизни общества. Марксизм при этом рассматривался как наука. Соратниками

Жданова стали крупный экономист и видный деятель партии Н.А. Вознесенский, А.А.

Кузнецов, курировавший от ЦК организационную работу в партии, и многие молодые

работники ЦК, вернувшиеся с фронта и из гущи практических дел.

В своих воспоминаниях Д.Т. Шепилов передает слова А.А. Жданова, в которых весьма

четко выражена позиция, аргументация и планируемые направления деятельности

/21/:

«Намерение разбить нас на поле брани провалилось. Теперь империализм будет все

настойчивей разворачивать против нас идеологическое наступление. Тут нужно

держать порох сухим. И совсем неуместно маниловское прекраснодушие: мы-де

победители, нам все теперь нипочем. Трудности есть и будут. Серьезные трудности.

Наши люди проявили столько самопожертвования и героизма, что ни в сказке

сказать, ни пером описать. Они хотят теперь хорошо жить. Миллионы побывали за

границей, во многих странах. Они видели не только плохое, но и кое-что такое,

что заставило их задуматься. А многое из виденного преломилось в головах

неправильно, односторонне. Но так или иначе, люди хотят пожинать плоды своей

победы, хотят жить лучше: иметь хорошие квартиры (на Западе они видели, что это

такое), хорошо питаться, хорошо одеваться. И мы обязаны все это людям дать.

Среди части интеллигенции, и не только интеллигенции, бродят такие настроения:

пропади она пропадом, всякая политика. Хотим просто хорошо жить. Зарабатывать.

Свободно дышать. С удовольствием отдыхать. Вот и все. Им и невдомек, что путь к

такой жизни - это правильная политика.

Не будет правильной политики, не воспримут массы политику партии как свое

кровное дело - пропадем. Поэтому настроения аполитичности, безыдейности очень

опасны для судеб нашей страны. Они ведут нас в трясину. А такие настроения

ощутимы в последнее время. В литературе, драматургии, кино появилась какая-то

плесень. Эти настроения становятся еще опаснее, когда они дополняются

угодничеством перед Западом: «Ах, Запад!», «Ах, демократия!», «Вот это

литература!», «Вот это урны на улицах!» Какой стыд, какое унижение национального

достоинства! Одного только эти господа воздыхатели о «западном образе жизни»

объяснить не могут: почему же мы Гитлера разбили, а не те, у кого урны красивые

на улицах. В последнее время тов. Сталин, Политбюро ставят один идеологический

вопрос за другим. А что в это время делает агитпроп: Александрой и его

«кумпания»? Они лишь восторгаются решениями, которые ЦК принимает, чтобы духовно

мобилизовать наш народ. И никакой помощи от них ЦК не видит. И это не случайно.

Ведь все эти александровы, кружковы, федосеевы, ильичевы, окопавшиеся на

идеологическом фронте и монополизировавшие все в своих руках, это - не

революционеры и не марксисты».

Из приведенного отрывка видно, что А.А. Жданов в конце 1947 г. достаточно ясно

оценивал ситуацию и, главное, роль идеологов, работавших в ЦК и его аппарате. Но

к этому времени противники Жданова координируют свои силы. Образуется блок

идеологов и партийных функционеров высшего ранга (Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев и

др.). Обновление аппарата - угроза для них. Эти деятели исходили из того, что

все дела должны определяться партией (партийным аппаратом) на основе партийной

идеологии, которая жестко следует канонам основоположников. Что не соответствует

- ересь, антипартийная деятельность. Идеологическое оружие против противников -

священные тексты трудов Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина.

Уже в 1948 г. этот блок переходит к активным действиям, хотя еще и далеко не в

полной мере. А.А. Жданов был близок к И.В. Сталину. Как отмечается в

воспоминаниях /23/ Сталин за весь период 1930-1953 гг. «отключался» всего два

раза, один из них - на поминках А.А. Жданова. Его фигура была узловой, служившей

главным препятствием для идеологов и партфункционеров. Внезапная смерть Жданова

в 1948 г. развязала им руки в борьбе за власть. Характерно отношение

«победителей» к памяти Жданова - руководителя обороны Ленинграда.

Распространялись слухи о лукулловых пирах Жданова в осажденном Ленинграде,

широко использовался термин «ждановщина».

Последние годы Сталина. Противоборство в верхах. После смерти Жданова резко

обостряется борьба за власть, которую также усугубляет старость И.В. Сталина и

постепенное ухудшение его здоровья. Ранее Сталин осуществлял жесткий контроль за

управляющими структурами, за аппаратом партии; при нем каждый чувствовал

ответственность за порученный участок работы. Что будет после Сталина? По какому

пути пойдет СССР? Эти вопросы стояли как в ЦРУ, так и в ближайшем окружении

Сталина.

В составе руководящего ядра партии и государства сложились три основных

группировки:

1) экономисты, управленцы, хозяйственники, занимавшиеся конкретной работой

(лидером ранее был А.А. Жданов);

2) партфункционеры, стоявшие во главе бюрократических структур партии (лидеры -

Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев);

3) руководители оборонной промышленности, разработок новой техники, спецслужб

(лидер - Л.П. Берия). Третья группировка занимала промежуточное положение между

двумя первыми.

В первой группе И.В. Сталин видел своих наследников. В нее входили молодые

работники, хорошо проявившие себя в годы Отечественной войны, с энтузиазмом

работавшие над решением экономических, хозяйственных и организационных вопросов.

К ее лидерам относились Н.А. Вознесенский, который, возглавляя Госплан, занимал

ключевой пост в руководстве советской экономикой, и А.А. Кузнецов, который,

будучи секретарем ЦК, был утвержден начальником Управления кадров ЦК и ведал

также работой органов юстиции, МВД, МГБ. В материалах /24/ отмечается: «Сталин в

частных беседах высказывал предположения о том, что в качестве своего преемника

по партийной линии он видел секретаря ЦК, члена Оргбюро А.А.Кузнецова, а по

государственной линии - члена Политбюро, заместителя Председателя Совета

Министров СССР Н.А.Вознесенского». В состав этой группы входили также

Председатель Совета Министров Российской Федерации М.И. Родионов, первый

секретарь Ленинградского обкома и горкома партии П.С. Попков, заместитель

Предсовмина по легкой промышленности и финансам А.Н. Косыгин и др. Отметим, что

А.Н. Косыгин и в дальнейшем, когда стал Председателем Совета Министров СССР

после отставки Н.С. Хрущева в 1964 г., показал себя высококвалифицированным

специалистом, хорошо ориентирующимся в обстановке. Н.А. Вознесенский и его

соратники на первый план ставили практические дела, считая, что доминировать

должна экономика и необходимо проводить реформы управления (ср. «революцию

менеджеров» - гл.1). Именно эта группа олицетворяла будущее советского народа -

молодые работники, проявляющие инициативу в решении хозяйственных и

организационных задач.

Воспользовавшись смертью Жданова, группировки партфункционеров во главе с

Маленковым и Хрущевым совместно с идеологами начинают разворачивать кампанию по

захвату власти. Ее сила заключалась в наборе целого арсенала аппаратных интриг.

Они были спаяны системой неформальных связей. Немалое значение имел и страх за

содеянное в тридцатые годы. Они чувствовали неустойчивость своего положения.

Партфункционерам удалось состряпать клеветническое «Ленинградское дело»,

согласно которому А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский и др. обвинялись в попытках

отделения Ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и создания параллельного центра

власти. Всю работу по этому делу проводила комиссия ЦК в составе Г.М. Маленкова,

Н.С. Хрущева, М.Ф. Шкирятова. Лишь на последнем этапе к этому делу подключили

МГБ во главе с Абакумовым. 13 августа 1949 г. в кабинете Маленкова были

арестованы без санкции прокурора Кузнецов, Попков, Родионов, Лазутин, Соловьев.

С целью получения вымышленных показаний о существовании в Ленинграде

антипартийной группы Г.М. Маленков лично руководит ходом следствия по делу,

принимая непосредственное участие в допросах /24/. 1 октябра в 1 час ночи Н.А.

Вознесенский, А.А. Кузнецов, М.И. Родионов, П.С. Попков, Я.Ф. Капустин и П.Г.

Лазуткин были приговорены к расстрелу и еще через час - уничтожены. (Сталину

представили сведения, сфабрикованные Маленковым, Хрущевым, Шкирятовым.) В

дальнейшем репрессии по этому делу коснулись многих людей, в частности целого

ряда участников обороны Ленинграда.

Вот как «Ленинградское дело» оценивает Серго Берия - сын Л.П. Берия /25/:

«Судьбу Кузнецова, Вознесенского, да и всего так называемого «Ленинградского

дела» решала комиссия ЦК, что вполне понятно, учитывая положение обвиняемых. В

ее состав входили Маленков, Хрущев и Шкирятов. Смерть ленинградских

руководителей в первую очередь на их совести. Лишь одна деталь, на которую в

течение многих лет предпочитают закрывать глаза отечественные историки: все

допросы обвиняемых, проходивших по этому «делу», вели не следователи МГБ, а

члены партийной комиссии. Мой отец никакого отношения к этим гнусным вещам не

имел. Помню, он сразу же сказал, что это очередная затея по захвату командных

высот с помощью разгрома Ленинградской партийной организации, которая очень

поддерживала Вознесенского. А Вознесенского, которого уважал и ценил мой отец,

что было хорошо известно, в Кремле не любили. Одна из причин - благосклонность к

этому талантливому руководителю Сталина. Проще говоря, в Вознесенском видели

конкурента... Вознесенского, как позднее и отца, убрал партийный аппарат. Не

случись этого, страна, вне всяких сомнений, уже в самые ближайшие годы могла

иметь очень сильного Председателя Совета Министров».

«Ленинградское дело» во многом предопределило весь ход послевоенной истории.

Группировка партфункционеров (Хрущев, Маленков и др.) обеспечивает себе основные

рычаги власти.

Физически устранив первую группировку, партфункционеры обращаются к третьей. В

1951 г. наступает очередь Л.П. Берии. К этому времени он добивается больших

достижений в решении атомной проблемы: проведено второе успешное испытание

ядерного оружия, причем соответствующее устройство имеет в некоторых отношениях

преимущество перед американским. Берию необходимо нейтрализовать. И вот ему,

мингрелу по национальности поручается возглавить партийную комиссию по

расследованию дела «мингрельских уклонистов», для чего он был отправляется в

Тбилиси. А тем временем группа следователей, направленных из Москвы, пытается

выбить из арестованных мингрелов показания против него самого.

В июле 1951 г. был арестован министр государственной безопасности Абакумов,

преданный лично Сталину и ранее находившийся в дружеских отношениях с А.А.

Кузнецовым. Партфункционеры захватили МГБ. Его возглавил партийный деятель, их

ставленник - Игнатьев. Организуются аресты людей, близких И.В. Сталину. В 1952

г. арестован генерал Власик, многие годы стоявший во главе охраны Сталина.

Игнатьев лично возглавил Управление охраны Кремля, совмещая эту должность с

постом министра госбезопасности. Без ведома Игнатьева и Маленкова получить выход

на Сталина никто не мог. Другие источники информации были перекрыты. К концу

1952 г. Сталин уже тяжело больной человек: высокое давление с приступами