Лет спустя

ПРЕОДОЛЕНИЕ ХАОСА.

РАЗГОВОР НА ВОЛЬНЫЕ ТЕМЫ С ФИЗИКОМ-ТЕОРЕТИКОМ, ПРОФЕССОРОМ ДМИТРИЕМ ЛЮБИМОВЫМ.

ЛЕТ СПУСТЯ...

Кажется, совсем недавно – в середине 70-х годов прошлого века – Пермь была отмечена на «научной карте» страны особым «флажком», на котором были начертаны слова «Гидродинамика. Конвекция». Молодым журналистом чуть ли не единственного в областных газетах СССР отдела науки «Звезды» мне довелось побывать на форумах с участием таких учёных, как академики Г.И. Петров, И.М. Кирко, выдающиеся пермские исследователи – профессора Г.З.Гершуни, М.И. Шлиомис, Е.М. Жуховицкий и другие...

Шло обсуждение актуальных научных проблем, в том числе в области тепловой конвекции, вибраций и гидродинамической устойчивости. В «Звезде» публиковались репортажи из лабораторий, где исследовались сложные гидродинамические системы, в земных условиях моделировалась невесомость. В эти годы формировалась пермская группа академических научных учреждений и вузовская наука была тем прочным фундаментом, на котором из небольших отделов выросли впоследствии целые институты Академии наук. Это было время романтического устремления в космос, где учёные различных отраслей знаний, но, прежде всего, физики и материаловеды, надеялись найти ответы на многие задачи.

Тогда во время одной из встреч с организатором пермской академической науки Александром Александровичем Поздеевым я попросил его рекомендовать для интервью к очередной «комсомольской дате» кого-нибудь из молодых учёных-физиков. Против ожидания кандидатуру он назвал вовсе не из числа молодых талантов своего Отдела физики полимеров. «Думаю, из перспективных теоретиков вам будет интересно познакомиться с Дмитрием Любимовым в классическом университете», - посоветовал Сан Саныч. Этим адресом я и не замедлил воспользоваться.

...Молодые учёные – супруги Любимовы: Дмитрий и Татьяна – встретили в ПГУ корреспондента приветливо, но с некоторым недоумением - о чем говорить с человеком, мягко говоря, слабо ориентирующемся в их проблематике? Меня же вдохновлял уже имевшийся опыт популяризации исследований полимеров. А также слова классика марксизма, что, мол, нет такой научной проблемы, о которой нельзя было бы рассказать понятным простым людям языком. Тем более, что из школьного курса физики помнил нагреваемую на спиртовке колбу, в которой и проходила вышеупомянутая «конвекция жидкости». Однако такого «багажа» явно не хватило на предметный разговор о любимовских исследованиях, поэтому разговор перешел на тему бедности инструментария учёного. «Мне достаточно для работы бумаги и карандаша», - заметил тогда Дмитрий Викторович, пытаясь, как вежливый человек, терпеливо объяснить суть работы физика-теоретика...

Публикация тогда получилась не очень удачной, и пришлось задуматься над тем, что популяризация научного поиска – занятие не из лёгких. Впрочем, и тогда пресса занята была больше «информационным обеспечением достижений науки», чем её проблемами. Что, впрочем, тоже было немаловажно и, к сожалению, почти ушло из современной журналистики.

Как бы то ни было, на встречу с Дмитрием Викторовичем через минувшие три десятка лет я шел с некоторым внутренним напряжением. За эти годы он стал доктором физико-математических наук, профессором, заведующим кафедрой теоретической физики ЛГУ, лидером пермской гидродинамической школы. Он - признанный в мире учёный: создатель общей теории термовибрационных явлений. Именно такие личности и позволяют вузу претендовать на высокий статус Национального исследовательского университета. «Практически он - гений», - сказал мне о Любимове хорошо знающий его учёный, причем не склонный к пафосу. Согласитесь, такое редко о ком услышишь.
Доброжелательность профессора, однако, сразу сняла напряжение...