Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Однако сложилось так, что в XX веке в науке, искусстве, образовании и всей духовной жизни общества возникло ощущение исчерпанности прежней логики освоения мира. В структуру законов природы в разных науках, притом самых продвинутых — физика, химия, математика, — вошли на равных правах с ясностью и однозначностью причинно-следственных связей представления о вероятностности и неопределенности. Оказалось, что даже в отношении явлений неживой природы можно предсказывать лишь вероятность наступления тех или иных событий («Истинная логика нашего мира — это подсчет вероятностей» — Джеймс Максвелл). Выяснилось, что предсказания относительно поведения объектов регулируются принципами, которые так и называются принципами неопределенности (по Вернеру Гейзенбергу, чем точнее мы знаем, где сейчас находится частица, тем хуже нам известно, куда она направляется). Законы логики изменились, стали другими и тем самым показали, что они — такие же продукты человеческого опыта и разума, как и основные положения естественных наук.
Ограниченность причинной логики становится очевидной для некоторых (пока очень немногих) мыслителей еще в первой половине XIX века. Серен Кьеркегор, основоположник философии экзистенциализма, пишет: «Спрашивайте меня о чем угодно, только не о причинах. Молодой девушке извиняют, если она не может привести причин, на том основании, что она, мол, живет чувством. Со мной
{161}
не то: у меня бывает обыкновенно так много одна другой противоречащих причин, что по этой причине я и не могу сослаться ни на одну из них. Что же касается отношения между причиной и следствием, то и тут, если не ошибаюсь, что-то не ладно. То громадная причина имеет самые ничтожные последствия — а то и вовсе никаких, то какая-нибудь вздорная ничтожная причина ведет к колоссальным последствиям».
В XX веке многим ученым и философам стало ясно, что неопределенности и случайности в принципе нельзя избежать, и там, где раньше наука была готова однозначно предсказывать вполне определенные следствия из известных причин, она стала предсказывать лишь распределение вероятностей. Это не означает, что предсказательная сила законов стала меньше, но обнаружились ограничения, согласно которым какие-то сведения вообще получить невозможно. (Например, закон радиоактивного распада позволяет на основе учета вероятностей событий с большой точностью предсказать, сколько ядер распадется за данный промежуток времени, но ни этот, ни какой-либо другой закон не дает ни малейшей возможности предсказать, какое именно ядро распадется, а какое — нет.)
Логика классического детерминизма не справлялась с простыми (на первый взгляд) проблемами. Это можно проиллюстрировать примером из книги Ипполита Васильевича Давыдовского «Проблемы причинности в медицине»: суждение типа «микроб — причина болезни» представляется вполне здравым, однако хорошо известно, что в организме человека всегда находятся, не вызывая в нем каких-либо заметных болезненных проявлений, сотни и сотни болезнетворных микробов. Так что же это за причина, которая может вызывать следствие, а может и не вызывать? Вопрос, является ли микроб причиной заболевания, оказался не имеющим ответа, неправильно поставленным; не только многие конкретные вопросы, но и сам сложившийся в науке способ рассуждения о проблемах взаимодействия сложных систем оказался неплодотворным.
Хаос, случайность, неустойчивость до самого последнего времени считались врагами научных теорий и тщательно из них изгонялись. Теперь они стали рассматриваться как важные факторы развития. В своей книге «От существующего к возникающему» И.Р. Пригожий пишет: «Основная цель этой книги — попытаться показать читателю, что мы переживаем тот период научной революции, когда коренной переоценке подвергается место и самое существо научного подхо-
{162}
да, — период, несколько напоминающий возникновение научного подхода в Древней Греции или его возрождение во времена Галилея».
Стало ясно, что поведение сложных систем, любые особенности взаимодействия системы со средой невозможно объяснить действием какой-то одной причины — всегда имеет место сложная совокупность многих факторов, которые заведомо не могут быть известны все. Не может быть и полной определенности в описании взаимодействия сложных систем — для этого приходится использовать вероятностные распределения.
Распространение нового подхода к познанию мира — дело нелегкое и небыстрое, сложившаяся в общественном сознании традиция закрепляется, как правило, прочно. Гегель утверждал, что здравый смысл — это способ рассуждений, содержащий все предрассудки данной эпохи. Его суждение хочется немного подправить: совокупность предрассудков принадлежит обычно эпохе предыдущей.
В ранней античности путь человека по жизни казался заранее предопределенным: человека ведет рок; все, что должно с ним произойти, произойдет непременно, не в его власти изменить предначертанное. Судьба отдельного человека вплеталась нитью в ткань упорядоченного космоса, подчинявшегося в своем функционировании общим законам, в которых не было места вероятности или неопределенности. Очень ярко такое представление выразилось в мифе об Эдипе, который широко известен по трагедии Софокла Эдип не желает убивать отца и жениться на матери, но все его усилия избежать предопределения оказываются тщетными, рок торжествует. Осмысление человеком своей судьбы, отстаивание человеческого достоинства и составляют содержание этой потрясающей душу трагедии.
В логике детерминизма можно поставить вопрос: что является причиной того или иного результата образования — совокупность внешних обстоятельств или врожденных, генетически заданных качеств? При такой постановке вопроса любой из ответов приводит к заранее предопределенному результату, поскольку учитывается только однонаправленное влияние. Как отмечал Дьюи, люди склонны представлять в виде противоречий те аспекты реальности, которые на деле неразделимы и разводятся чисто теоретически. Он писал в начале нынешнего века: «Вся история педагогической мысли отмечена борьбой двух идей: идеи о том, что образование — это развитие, идущее изнутри, что оно основано на природных способностях, и идеи о том, что образование — формирование, идущее извне и представляющее
{163}
собой процесс преодоления природных наклонностей и замещения их приобретенными под внешним давлением навыками».
Но данное противоречие — кажущееся, потому что в образовании любого человека можно разглядеть влияние как природных склонностей, так и внешнего окружения. Если бы личность была дана человеку с самого начала его существования в этом мире, врожденные качества определяли бы все ее свойства и, таким образом, вполне подходили бы на роль античного рока. Однако вопрос о соотношении врожденных и приобретенных свойств во многом еще остается открытым.
Как уже отмечалось, процесс образования представляет собой взаимодействие систем самого высокого уровня сложности, таких как личность, культура, сообщество. Для раскрытия логики этого процесса нужно учитывать сложность психики личности, которая многократно умножается при рассмотрении взаимодействия личности и сообщества. Тем не менее существуют модели образования, каждая из которых раскрывает нечто существенное в логике этого взаимодействия и позволяет соответственно этому строить образовательный процесс. Эти модели можно противопоставить друг другу по их отношению к роли случая в процессе и результате образования.
Дата публикования: 2014-10-25; Прочитано: 399 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!