Неподражаемый

Его так и подмывает назвать самым большим культурным героем всех времен и народов. Дягилев совершил нечто сверхудивительное. Он разрушил все преграды, открыл все новые горизонты, показал миру другой, истинный облик своей Отчизны.

Русское дворянство на протяжении двухсот лет жило и отдыхало в Париже. Дягилев уговорил его там еще и немного поработать. Из любви к искусству. И из патриотических чувств. Получились несравненные и никем доселе непревзойденные «Русские сезоны». Их не с чем сравнить. Это самый большой культурный миф (не в смысле вымышленного, но в смысле легендарного) в истории человечества.

Самое большое нельзя сравнивать с маленьким и мелким. Будет обидно, неправильно, несправедливо. Кто такой Дягилев по сути своей? Антрепренер? Организатор и пропагандист? Меценат? Тех были тьмы и тьмы. Ну и что? До Дягилева русское искусство существовало как бы для внутреннего пользования. Окно в Европу существовало, но воспользоваться им должным образом сумел только Дягилев.

«Русские сезоны» начались в 1907-м. А когда они закончились? Никогда. Весь Стравинский – русские сезоны. Вся Анна Павлова – русские сезоны. Весь Нижинский. Весь Бунин и весь Пастернак. Весь Эйзенштейн и весь Норштейн. Весь Тарковский и весь Бродский – это тоже русские сезоны. И так далее и так далее… Но начал все Дягилев, построивший какой-то удивительный Ноев ковчег русского искусства. И все, кто туда попал, спаслись.

Выскажу смелую мысль: все, что было замечательного и прекрасного в русском искусстве, после Дягилева существовало – иногда даже не отдавая себе в этом отчета – под знаком дягилевских «Русских сезонов».

Многие не согласны с такой всеобъемлющей оценкой, поскольку-де Дягилев слишком «балетоцентричен». Но ведь и Пушкина можно назвать балетоцентричным, и это не будет умалением всех его великих достоинств. Поскольку балет есть квинтэссенция прекрасного, это все искусство и вся литература в сконденсированном виде.

А балет и все искусство после Дягилева можно уподобить физике после Эйнштейна. Или живописи после Пикассо. Это другой мир.

И все-таки что сделал Дягилев? Это очень трудный вопрос. Но я постараюсь на него ответить.

Дягилев впервые представил России, а заодно и всему миру в качестве высшего итога цивилизации и культуры вообще – искусство и художественную среду. Причем оставив за бортом всякую политическую и «партийную» ангажированность. «Браунинг стихов не пишет – это пистолет, а не поэт» - так шутят в одном романе XX века. Я тоже хочу пошутить.

«Богем» - не опера Пуччини, а наивысшая степень культуры и цивилизации.

Дягилев был первым, кто со всей отчетливостью осознал: искусство – это главное. А все остальное – нет!

Я абсолютно убежден, что спасение русского искусства и самой культуры – в новых «Русских сезонах». Настоящих. Конгениальных. Верных не букве, не названию, но самому величайшему духу дягилевской инициативы.

Нам отчаянно нужен новый Дягилев. Новые имена. Новые формы. И нужны старые, но сбывшиеся мечты Чехова об искусстве. Те, что были и пребудут новыми всегда.

Источник: «Литературная Газета»,

5-11 сентября 2007 г.

Размер: 3017 знаков с пробелами