Можно ли травмировать респондента?

В самом общем плане это вопрос профессио­нальной этики социолога: нравственно ли ис­пользовать мнение респондента по поводу им же переживаемых событий, особенно таких, как бегство из «горячих точек», в качестве примера для подтверждения или опровержения исследо­вательской гипотезы?

В большинстве случаев интервью для пересе­ленцев из Казахстана было настоящей трав­мой — обсуждались не какие-то отвлеченные идеи, ценности, установки, а конкретные факты биографии, которые перевернули их жизнь. Но это была не совсем традиционная травма. Ин­тервью производило на респондентов некое терапевтическое воздействие и лечебный эф­фект. Часто после интервью наступало облегче-^ние, особенно это было заметно по реакциям женщин. У многих респондентов с учеными до сих пор сохранились самые теплые отношения. Несмотря на то что исследование завершено,

люди продолжают писать письма, передают привет, интересуясь не только результатами исследования, но и личной судьбой социологов. И все-таки интервью было травмой — многие респонденты плакали, рассказывая о своих «ис­ториях». Эта экстремальная ситуация влияла и на беседу, и на поведение исследователя. Но людям нужно было рассказать кому-то о своей судьбе, и им было небезразлично — кому. Источник: Пилкингтон X., Омельченко Е. Зачем мне врать? Опыт применения интервью к изу­чению русскоязычной миграции // http'7/ www.socnet.narod.ru/Rubez/10-11/Pilkington.htm

довании, он переживает и сопереживает, проникаясь, пусть на недолгое вре­мя, мыслями, заботами и проблемами опрашиваемого. Выясняя семейные и личные подробности, интервьюер психологически погружается в новую об­становку — домашнюю, биографическую, персональную.

В исследовании А.Г. Геринга и И.А. Огородниковой¹³ описана любопыт­ная ситуация. На вопрос «Как Вы считаете, в ближайшее время Ваша жизнь ухудшится, останется без изменений, улучшится, затрудняетесь ответить?» респондент (женщина старше 40 лет, среднее образование, жительница Ом­ской области) начала плакать, объяснять обстоятельства своей жизни. Перед интервьюером встала нелегкая проблема выбора — как поступить. Успокаи­вать женщину, приняв на себя роль психотерапевта? Сделать вид, что ниче­го не происходит, с каменным лицом продолжая беседу? Выражение сочув­ствия могло привести к прекращению научного исследования либо к серь­езному смещению информации, поскольку последующие ответы респондента интервьюер воспринимал бы совершенно иначе, нежели предыдущие, задан­ные до инцидента.