О прилагательном и его родственниках

Пожалуй, не менее разнообразны в различных языках формы прилагательных.

Что такое прилагательное? Часть речи, которая обозначает признак, имеет категории рода, числа, падежа и степени сравнения и отвечает на вопросы какой? чей?

Сразу же внесем поправку. Первые три категории у прилагательного не свои собственные: оно их берет напрокат у существительного. Красному потому только мужского рода, единственного числа и дательного падежа, что все эти категории есть у слова флагу.

Но нас интересует сейчас не это, а словечко «признак».

Давайте лишим прилагательное всех его грамматических категорий — оставим один голый корень. Бел-, красн-, молод-. Все равно мы ощущаем: это прилагательное! Как глаз- или всадн-, безусловно, существительные, а чит-, слыш — явственные глаголы.

От корней, которые ощущаются нами как обозначающие именно признак, мы можем легко образовать и слова других частей речи. Бел-еть или красн-еть (глаголы). Бел-изна, молод-ость (существительные). Но они столь же явно производные от прилагательного, как бег — от глагола, а глазастый — от существительного!

Вообще-то прилагательное совсем не с самого начала было таким независимым. Известный русский языковед XIX века Александр Афанасьевич Потебня (1835–1891) считал, что зеленая трава раньше звучало примерно так: зелень-трава. Иначе говоря, «родословная» прилагательного восходит к существительному.

Тому есть много доказательств. Вот один пример. В латинском языке было существительное uber, обозначающее «вымя». И то же самое слово употреблялось в значении «плодородный», то есть как прилагательное: ageruber — «плодородное поле» (в латинском языке прилагательное ставилось всегда после существительного).

В очень многих языках прилагательного вообще нет — вместо него спокойно ставят существительное! Например, в амхарском языке, основном языке Эфиопии, никак нельзя обнаружить особых признаков, которые отличали бы прилагательное от существительного. Барет значит на этом языке и «железный», и «железо». Кошама — и «мусор, грязь» и «грязный». Вотат — и «молодой», и «юноша». Очень часто там, где мы с вами в русском языке употребляем прилагательное, амхарцы просто ставят существительное: вместо «домашнее животное» говорят «дома (род. пад., ед. ч.) животное».

То же самое в монгольском языке. Муу — это значит «плохой» или «нечто плохое». Вот как выглядят по-монгольски различные русские фразы:

Лошадь плохая — Морь муу.

Плохая лошадь — Муу морь.

Что-то плохое принадлежит Дамдину — Муу нь Дамдиныхъ (нь — частица, обозначающая подлежащее; слово Дамдин стоит в родительном падеже).

(Что-то) принадлежит плохому дамдину —… муу Дамдиныхъ.

А в известном нам папуасском языке бонгу borle значит «зло, вред», a borle tamo — «плохой человек» (то есть «зло человек»).

Все это было бы очень ясно и прозрачно, если бы…

Дело в том, что у прилагательного есть и другой «родственник», и этот родственник — глагол. Все языки мира можно разделить в этом смысле на две группы. В одних прилагательное родилось из существительного — мы с ними уже познакомились. А в других…

Как известно, в русском предложении прилагательное может быть не только определением, но и сказуемым. Молодой человек, но и Человек молод. Правда, становясь сказуемым, оно приобретает категорию времени — Человек был молод, Человек будет молод. (И, значит, эту категорию — в отличие от других категорий глагола — «носит с собой» не глагол как часть речи, а сказуемое как член предложения!) Но в глагол прилагательное не превращается, не правда ли?

А в японском языке основная форма прилагательного та, которая «работает» в сказуемом: «молод», а не «молодой». И она спрягается, как глагол. А «настоящее» прилагательное в японском языке производно, и японский язык старается вообще без него обойтись. Как и эфиопы, японцы стараются сказать не «золотые часы», а «золота часы» (кинно токэй), не «зеленые листья», а «зелени листья» (мидорино ха).

А во всех языках Восточной и Юго-Восточной Азии — китайском, вьетнамском, бирманском, тайском, лаосском и многих других — прилагательное совсем не отличить от глагола. В сущности, там гораздо проще сказать «лист зеленеет», чем «зеленый лист». А еще точнее, вообще невозможно сказать «зеленый лист».

Заканчивая это небольшое рассуждение о прилагательном, я хочу обратить ваше внимание: из трех частей речи, которые мы считаем, так сказать, «главными» — существительное, прилагательное, глагол, — только существительное и глагол обязательны, без них нет ни одного языка на свете! Это впервые заметил (и написал в книге «Язык», переведенной и у нас более 70 лет назад) известный французский ученый Жорж Вандриес. Но зато есть такие обязательные части речи и среди «неглавных». Нет языка без числительных, без местоимений, без союзов, нет языка без наречий! А вот без предлогов — есть.

В очередной главке я и хочу поговорить о предлогах и наречиях. И вообще о разных способах сказать, где, когда, как происходит действие.

«…От говорящего на низ или к дверям…»

Но прежде вернемся к вопросу: на столе — сколько здесь слов? Одно или два?

Учебник считает, что здесь два слова, и он по-своему прав. Сейчас я докажу, что это два слова. Во-первых, они пишутся раздельно, а в русском языке, как известно, все слова пишутся отдельно. Во-вторых, столе — это падежная форма, она входит в общий ряд: стол, стола, столу… В-третьих, между на и столе можно вставить еще другие слова: на большом столе, на этом столе и даже — на этом большом новом столе.

А теперь я попробую доказать, что это одно слово. Внимательно следите за моим рассуждением.

В русском языке, как мы с вами видели, у каждого слова есть ударение — способ его «упаковки». А у слова на (если это слово) не может быть ударения, оно (ударение) общее для всего сочетания: «настоле́».

У слова стол есть свое значение, которое не зависит от того, как мы это слово употребили. А есть ли такое значение у на? Вы скажете: конечно, оно значит — «на поверхности». Но ведь говорят и пошел на рынок, и сменял кукушку на ястреба, и положился на его честность, и я лежу на солнце (на поверхности солнца, что ли?), и забил гол на шестой минуте, и взял книгу на три дня, и звонок на урок, и по конфете на брата, и помножить два на три … Одним словом, значение на зависит от тех слов, с которыми вместе оно употребляется, — совсем как у приставки по-, которая значит совсем разное в словах положить, попрыгать, покачать, полить…

Кстати, в лакском языке предлогов нет. Там есть послелоги, которые значат совершенно то же самое, но всегда пишутся вместе с существительным и не имеют своего ударения. Все языковеды не отличают их от обычных падежных окончаний, поэтому в лакском языке насчитывают 40 падежей. Вот они (в переводе): 1) дом; 2) дома; 3) дому; 4) от дома; 5) вместе с домом; 6)…чем дом; 7) ради дома; 8) по причине дома; 9) в доме; 10) в дом; 11) внутри дома; 12) через дом; 13) из дома; 14) на доме (сравните наше на столе! В лакском это одно слово); 15) на дом; 16) по направлению на дом; 17) сверху дома; 18) с дома; 19) за дом; 20) по направлению за дом; 21) проходя за домом; 22) из-за дома; 23) под домом; 24) под дом; 25) по направлению под дом; 26) двигаясь под домом и дальше; 27) из-под дома; 28) около дома; 29) к дому; 30) по направлению к дому; 31) мимо дома; 32) от дома (почти то же, что падеж № 4, но другая форма!); 33) у самого дома; 37) мимо самого дома; 38) от самого дома; 39) недалеко от дома; 40) к дому.

А теперь я буду спорить сам с собой и опровергать собственные доказательства. Я сказал, что на — слово, потому что пишется отдельно? Но ведь ни зги (не видно) тоже пишется отдельно. А слова зга в русском языке уж точно не существует (хотя когда-то и существовало)! Столе входит в общий ряд, я сказал? Но даже в учебнике, когда доходят до предложного падежа, пишут его вместе с предлогом: столом, но о столе! Можно вставить между на и столе другие слова? Попробуйте-ка вставить что-нибудь, кроме прилагательного (или местоимения), согласованного со словом стол! А если так, почему не представить себе, что в русском языке, как в чукотском или кетском, о которых мы уже говорили, бывают сложные слова, состоящие из «склеенных» основ разных слов? Вроде чукотского га-тан-тор-манэг-ма — «с хорошей новой материей»: здесь га соответствует русскому предлогу с, тан — «хороший», тор — «новый», манэг — «материя», ма — падежное окончание так называемого сопроводительного или совместного падежа.

Так что даже если мы с вами будем рассуждать как языковеды, не так-то просто ответить на вопрос: на столе одно слово или два? Мне лично кажется, что все-таки одно. (Тем не менее писать его следует, как принято, отдельно!)

А еще правильнее, наверное, сказать так: в одном смысле — это одно слово, в другом — два слова. Таких слов, которые в то же время и не слова, в любом языке можно найти немало. Работаю — буду работать. Буду — слово? Да и нет. По сути это грамматический признак будущего времени — и только!

Но еще больше меня убеждают, что на столе — одно слово, различные психологические опыты с людьми, совсем не думающими над грамматикой, а просто говорящими на русском языке.

Один психолог, В. В. Опель, просил школьников-первоклассников, еще не изучавших грамматику, разделить предложения, написанные подряд, без пробелов, на слова (а что такое слово, им не объясняли). Они всегда соединяли предлог с существительным: «настоле».

Другой психолог, А. Р. Лурия, изучал людей, у которых из-за ранения головы возникали трудности в речи или ее понимании (такая болезнь называется афазией). Когда их просили сосчитать, сколько слов во фразе, они считали так: Я иду в лес. Три слова! Я — иду — влес. Человек сидит за столом. Тоже три слова! Человек — сидит — застолом.

Кстати, бывают и предложения, которые в то же время не предложения. Вот вам разговор:

— Я купил сегодня книгу. Очень интересную.

— В «Доме книги»?

Сколько здесь предложений? С точки зрения грамматического разбора — одно: Я — купил — сегодня — книгу — очень — интересную — в «Доме книги». А если подумать? Конечно, три! Два из них говорит первый собеседник, а третье добавляет его приятель.

Но вернемся к нашей основной теме. Я для того и рассуждал о предлогах, чтобы показать вам: нет никакой, в сущности, разницы между наречием и сочетанием «предлог + существительное»! Большинство наречий поэтому и возникли из таких сочетаний: наутро, на дом (только это наречие по старинке пишется отдельно!) и даже назад или вперед.

В русском языке здесь не так уж много разных вариантов. Он не очень любит точно обозначать направление движения или место, где что-то находится, недаром мне было так трудно переводить значения лакских падежей. Даже такая, казалось бы, очевидная разница, как на этом рисунке, для русского языка вроде бы не существует:

В немецком языке есть два различных предлога: an в первом случае и auf — во втором. А уж в лакском…

В русском языке идти можно и домой, и из дома. А в немецком из дома — gehen, а домой — kommen. Вообще, когда идут «туда», употребляется gehen, а когда «сюда» — kommen. Немцы со скрупулезной точностью обозначают всякое направление. Например, там, где мы просто скажем выглядывать (например, из окна), немец может сказать:

и так далее.

В папуасском языке абелам есть восемь наречий, обозначающих место или направление: «здесь», «сюда», «там», «там за определенным местом», «здесь совсем рядом», «туда вдаль», «там вдали». И наконец, вопросительное наречие-местоимение — «где, куда?» А в языке гадсуп, тоже папуасском, девять наречий-послелогов, но совсем других: «там в», «там на», «поблизости», «на верхушке», «у основания», «вдоль по», «вдоль по верхушке», «от» и «к».

Место (или направление) можно, кстати, обозначать не только предлогами, послелогами или наречиями, но и указательными местоимениями. Этот — значит находящийся близко от говорящего, тот — далеко от говорящего. В папуасском языке кева есть го — «этот поблизости»; мо — «этот вдалеке», то есть «тот»; со — «этот наверху»; но — «этот внизу».

А вот в совсем небольшом (по числу говорящих) алеутском языке… В первой половине XIX века в России жил ученый, занимавшийся изучением быта и культуры алеутов, тлинкитов, — народов, обитавших на северо-востоке страны и на северо-западе Америки. Для этого он прожил некоторое время среди алеутов и других народов, жизнь которых изучал. Звали ученого Иннокентий Вениаминов (1797–1879). В результате им были изданы фундаментальное исследование «Записки об островах Уналашкинского отдела» (ч. 1–3, 1840), а также книжка, в которой дано первое достаточно подробное описание алеутского языка. Приведем небольшой отрывок из этого труда ученого. Читая высказывание Иннокентия Вениаминова, помните, что оно написано в первой половине XIX века и сохраняет стиль и язык научных трудов того времени: «Таковых относительных местоимений (мы их теперь называем указательными. — A. Л.) в сем языке довольно так, что, не называя по имени, можно означить несколько человек, находящихся в одном месте, как-то: сидящие означаются: от говорящего на низ или к дверям, первый уан, второй инган, третий укун, дальний акан, предпоследний каган, последний какан; впереди кикун, в самом переди какун; наверху икан, на самом верху акан; на низу укнан, еще ниже унан, самый нижний сакан. Стоящие: ближайший икун, далее акун. Идущие: ближайший ауан, дальний акун. Лежащий возле удан. Находящийся вне дома садан, внутри дома укан. На той стороне аган; анан и уман означают тех, кого не видим».

Такое даже и представить себе трудно. Попытайтесь-ка сами нарисовать всю эту компанию сидящих, стоящих, идущих, лежащих и вообще отсутствующих людей!