Л. М. Леонидову. Я был на заседании и участвовал в очень обстоятельных прениях по вопросу о N 1

2 июля 1937 Москва

Дорогой Леонид Миронович!

Я был на заседании и участвовал в очень обстоятельных прениях по вопросу о N ¹. Ваше заявление было прослушано и долго обсуждалось всеми со всем вниманием. Мое заявление тоже обсуждалось. Мое положение хуже Вашего. N был направлен ко мне отцом, так что я несу за него известную ответственность. Я тоже заступался за него. Но перед открывшимися фактами мне пришлось отступить. Не советую и Вам настаивать, пока Вы не узнаете дела ближе. N не уволили окончательно, а предложили родителям обратить на сына особое внимание. Через год он может вернуться. Держать его в том виде, в каком он сейчас находится, -- нельзя, мы не имеем на это права, хотя он и нужный человек по своему амплуа.

Я думаю, что, когда Вы разберете дело так, как мы его мучительно разбирали, Вам будет стыдно за Ваше заявление об уходе из студии. Мы, старики, работающие для искусства, ради идеи, не должны так легко отказываться и от борьбы за нее. Вспомните изгнание из Художественного театра жены моего друга Шидловского, которое сыграло такую роль в дисциплине Художественного театра. Это изгнание было тяжелее и более жестоко, чем то, которое сделано сейчас². Вы знаете меня, я жалостливый человек, и поймете, как мне трудно было дать свой голос за решение вопроса. Радомысленский в этом деле не виноват. Выступала вся общественность.

Главное -- не раздувать этого дела.

Обнимаю Вас.

Ваш К. Станиславский

2/VII 37