М. Л. Мельтцер. Я получил ваши милые письма, подписанные Вами и Марией Соломоновной

Дарьино, 25/VIII 926

25 августа 1926

Дорогая Майя Леопольдовна.

Я получил ваши милые письма, подписанные Вами и Марией Соломоновной. Я нисколько не рассердился, конечно, за то, что вы дали волю вашему доброму чувству и вступились за бедных Тезавровских. Это делает вам честь.

(А как быть с режиссерством "Заза"?) Пока он (не знаю еще -- как они?) остается. Всё еще на пробу. Что выйдет из моей слабости -- покажет время. Искусство не любит компромиссов. Тезавровскому предстоит трудное дело: превратить дилетантов в подлинных артистов, с строжайшей дисциплиной. Только этим мы можем победить все огромные трудности предстоящего нам дела ¹.

Как вам, вероятно, уже известно, театр получен. Дело за нами. Необходимо оправдать совершенно исключительное к нам отношение Правительства.

Кроме огромной работы, которой, я знаю, Вы и Мария Соломоновна не боитесь, -- надо здоровье. За него-то я боюсь, чрезвычайно. Утешьте старика -- отдохните, приезжайте здоровыми и в будущем не забывайте о нем. Без здоровья -- нет артистки.

Я сижу в дачной дыре под Москвой и пишу книгу под названием "Работа над собой, записки ученика". Сюжет, как видите, поучительный, но не очень интересный.

Как только получу окончательное известие о том, что театр -- наш, буду писать нежное письмо Николаю Александровичу². Благодаря его стараниям и энергии дело увенчается успехом. Передайте ему, если вы его видаете, мой душевный привет и благодарность за неизменное внимание и ласку. Марию Соломоновну благодарю за подпись. Напомните ей, что я уже перестал приставать к ней с ее болезнью. Я только вздыхаю и грустно качаю головой, когда читаю о ее выдыхах в легких.

Тем не менее я ее искренно люблю, так точно как и Вас, и очень бы желал успеть сделать из вас обеих подлинных артисток, каких еще нет в опере. Со своей стороны приложу к этому все мое умение, а остальное -- за вами.

Целую Вашу ручку и жму ручку Марии Соломоновне. Мужу -- привет.

К. Станиславский