В. В. Котляревской

Начало октября 1906

Москва

Дорогая Вера Васильевна!

Единственное время для переписки с друзьями -- это антракты между актами во время спектакля. Простите за бумагу и почерк. Дюма сказал: "Когда все ругают, это еще не значит, что плохо. Когда все хвалят -- это, наверно, банально. Когда одни ругают, а другие хвалят -- это успех". Пресса вся поголовно ругает, публика в спорах доходит до драки. Значит -- успех. Сборы [спектакль] делает полные по 5 раз в неделю. Мы сами считаем постановку весьма удачной, хотя, конечно, нельзя требовать, чтоб на все 30 ролей были в труппе подходящие исполнители. Я играю роль с удовольствием, хотя не люблю ее¹, но выхожу перед публикой с омерзением. Вы не можете себе представить, с каким злорадством и недружелюбным чувством относится к нам московская публика после заграничной поездки и успехов. Этот неожиданный результат -- чисто московский. Очень маленькая группа гордится нами. Вся остальная масса жирных тел и душ ненавидит за успех и с иронией называет "иностранцами". Пресса не поддается описанию. Она нагла, нахальна и лжива до цинизма. Чтоб сильнее оклеветать, она чуть не вторгается в частную жизнь. Сборы берем потому, что каждому лестно покритиковать и блеснуть своим знанием "Горя от ума". Словом, замечаю такую ужасную перемену в публике, что начинаем подумывать о перемене города. Лучше всего в московскую дыру заезжать на десяток спектаклей и драть по 20 руб. за первый ряд. Тогда будут уважать. Меня за Фамусова, конечно, оплевали, но очень уж я стал презирать публику и русских умников ². Глупее нет этого сорта людей.

Она -- надула -- на днях появилась у рампы и дьяконским голосом кричала: "Станиславский". Очень подурнела, а голос хорош. Весь секрет в том, что к ней неистово идет загар. Недаром же она по целым дням валялась на песке под солнцем. Теперь загар сошел, и я обманут ³.

Целую ручки. Нестору Александровичу низко кланяюсь.

Преданный

К. Алексеев